Читать книгу Шпионские страсти. Посвящение - Группа авторов - Страница 3

Утро после триумфа всегда отдает горечью, как вчерашний чай. Праздничный, почти истерический гвалт предыдущего вечера испарился, оставив после себя в коридорах пятого этажа гулкую, звенящую тишину. Молодые оперативники, еще вчера хлопавшие друг друга по плечам, теперь молча пили крепкий кофе, избегая встречаться взглядами, словно школьники, разбившие любимую вазу директора. Негласный триумф обернулся официальным нагоняем, и этот переход от эйфории к похмельной реальности был для них унизительнее любого прямого упрека.

Эпицентр низкого давления находился в кабинете начальника резидентуры, генерала Сомова. Кабинет этот был живым анахронизмом, вопиющим диссонансом с холодной модернистской эстетикой здания. Он был телепортирован сюда прямо из СССР образца семидесятых: тяжелые дубовые панели, пахнущие воском, массивный письменный стол с прибором из зеленого малахита, на котором стоял телефон цвета слоновой кости, и несгибаемый портрет с Дзержинским, взирающий со стены с укоризной. Но главный алтарь располагался в углу. Там, под персональной фитолампой, источавшей мягкий, почти инфернальный сиреневый свет, на специальной подставке зеленел элитный куст томатов сорта «Черный мавр». Воздух в кабинете был сложным, многослойным: он состоял из запаха дорогого табака, старой кожи и влажной, живой земли.

Генерал Сомов, грузный мужчина с лицом, которое, казалось, было высечено из того же гранита, что и мавзолей, держал в двух пальцах тонкую папку с отчетом. Он не читал ее – он ее презирал.

– Парик! Компас! Рыжий, курчавый, сползший на ухо! – его голос, обычно рокочущий, как двигатель стратегического бомбардировщика на взлете, сейчас звенел от сдерживаемой ярости, превращаясь в неприятный визг. – Я вас спрашиваю, товарищи офицеры! Вы его из цирка Дю Солей по объявлению наняли? Может, ему еще и нос красный надо было выдать для «полной конспирации»?

Он обвел взглядом понурые фигуры Грача и его команды. Они стояли навытяжку, и их модные пиджаки и узкие брюки казались нелепыми в этом заповеднике советской эпохи.

– Пока вы тут устраивали сеанс самодовольного хохота и упивались собственной гениальностью, весь Скотленд-Ярд был поставлен на уши. И не потому, что они испугались указанного агента, а потому, что они решили, будто в Лондоне объявился маньяк-имитатор Джека Потрошителя! Мне «сосед» из посольства уже дважды звонил. Дважды! С одним и тем же вопросом: не собираемся ли мы открывать филиал «Комеди Клаб» под эгидой нашего сельскохозяйственного фонда? – Сомов ударил костяшками пальцев по малахитовой столешнице. – Запомните раз и навсегда! Мы – «Институт овощеводства»! Наша задача – быть серыми, скучными, незаметными, как прошлогодний гербарий! А вы устроили балаган! Несанкционированная PR-акция по дискредитации нашего прикрытия! Еще один такой «аншлаг», и я вас всех, в полном составе, отправлю на курсы повышения квалификации. Будете на практике изучать морозоустойчивость спаржи. Руками! По колено в черноземе! Чтобы прониклись духом земли!

Саша «Грач» Белов, чьи щеки все еще горели от вчерашнего смеха и сегодняшнего испанского стыда, не выдержал. Он шагнул вперед, нарушая строй.

– Товарищ генерал, разрешите обратиться?

Сомов впился в него взглядом. – Говори, Белов. Удиви меня. Твои последние инициативы меня не впечатлили.

– Может быть, проблема в том, что мы таких клоунов ловим методами прошлого века? Пока мы тратим ресурсы на фиксацию идиота с компасом, они в это время могли скачать всю нашу базу данных по Прибалтике. Мы ищем микрофильм в полой трости и ждем голубку с шифровкой, а они ведут войну в киберпространстве. Имитация дилетантизма – это их новое оружие. Нам нужен другой подход. Особенно по главному объекту. По «Тауэрсу». Мы топчемся на месте.

При упоминании Дастина Тауэрса, американского миллиардера, медиамагната и «серого кардинала», недавно развернувшего свою бурную деятельность в Лондоне, лицо генерала окаменело. На нем отразилась вся тяжесть шпионской борьбы, давившая на его плечи не хуже генеральских погон.

– Подход… – процедил он, давая понять, что разговор окончен. – Будет тебе подход, Белов. Готовьте предложения. И чтобы без цирка. Чтобы тихо, пыльно и по-нашему. Свободны.

Когда кабинет опустел, Сомов подошел к своему кусту, нежно потрогал крошечный, еще зеленый помидорчик и пробормотал: «Вот так, растешь потихоньку… и никаких тебе париков».

Позже, в своем кабинете, напоминавшем то ли келью аскета, то ли карцер, Леонид Ильич Сумароков в третий раз перечитывал папку с делом «Фигляра». Он отбросил весь информационный шум: протокол допроса – бессмысленный набор заученных фраз о заблудшем туристе; отчет группы захвата, полный гордости за быстроту реакции; аналитическую записку психолога, диагностировавшего у объекта «кризис среднего возраста». ЛИС смотрел только на факты, на голые, очищенные от интерпретаций детали. Его взгляд был прикован к фотографиям вещдоков, сделанным с протокольной, бездушной точностью.

Вот он, костюм. Дешевый полиэстер. Но дело не в цене. Дело в бирке. Размер XXL. Сам же «Фигляр» – классический «эмигрантский» L. Костюм был намеренно велик, чтобы сидеть мешковато, по-клоунски, чтобы каждое движение выглядело нелепым. Это был не промах, это был продуманный реквизит. Вот очки в черепаховой оправе. Без диоптрий. Дешевый пластик. Бутафория. И апофеоз – билет в кино. Odeon, Лестер-сквер. На самый пошлый, самый громкий, самый безмозглый блокбастер сезона – «Форсаж 10». Время сеанса – через час после предполагаемой «явки». Для профессионального разведчика это было все равно что явиться на конспиративную встречу с мигающим неоновым транспарантом на лбу: «Я – ШПИОН, И Я ТУТ, ЧТОБЫ ВЫ МЕНЯ ПОЙМАЛИ».

ЛИС закрыл глаза. Он почти физически ощутил этот образ, эту культурную бомбу, брошенную им в лицо. Глупый, но популярный фильм. Запах синтетического попкорна с искусственным маслом. Это была не просто нелепость или ошибка. Это был культурный код. Это была насмешка. Послание, написанное на самом примитивном, общедоступном языке поп-культуры. Языке, который американцы считали своим и универсальным. Они не просто подставили своего агента, которого было не жалко. Они поставили спектакль. И сейчас, в аналитических отделах Лэнгли, десятки клерков в одинаковых костюмах пишут отчеты, анализируя не то, как их актера поймали, а то, как отреагировал зрительный зал. Будет ли он смеяться и расслабляться? Будет ли он возмущаться и суетиться? Будет ли он недооценивать противника, посчитав его сборищем идиотов?

ЛИС достал свой старый блокнот в потертой кожаной обложке, подарок учителя еще по академии. Он открыл чистую страницу и своей вечной ручкой Parker с золотым пером вывел медленным, каллиграфическим почерком: «Спектакль. Цель – не передача/получение данных. Цель – изучение реакции на дилетантизм. Замерить уровень нашей бдительности и, что важнее, уровень нашего высокомерия. Спровоцировать на недооценку. Они не проверяют нашу защиту, они проверяют нашу психологию. Ждут, когда мы расслабимся и поверим, что имеем дело с идиотами, играющими по правилам старых фильмов».

Он отложил ручку. В стерильном, кондиционированном воздухе его кабинета вдруг отчетливо и навязчиво запахло дешевым, сладковатым американским попкорном. Это был призрак. Запах будущих, куда более серьезных и унизительных провалов.