Читать книгу Шпионские страсти. Посвящение - Группа авторов - Страница 5

Лишившись своих «Колибри», крыльев современной разведки, Грач и его группа были вынуждены вернуться к классике, описанной в пыльных учебниках, которые он так презирал. План был прост, как удар кастетом, и столь же рискован. Установить стационарный прослушивающий комплекс – громоздкую, но надежную, как автомат Калашникова, систему – в пентхаусе Дастина Тауэрса. Окно возможностей было узким: время, пока миллиардер будет присутствовать на ежегодном благотворительном ужине в пользу спасения редкого вида мадагаскарских лемуров.

Вечером, когда лондонский сумрак начал сгущаться, сливаясь с серым цветом брусчатки, микроавтобус наблюдения, неприметный серый «Форд Транзит», занял свою позицию в тихом переулке напротив отеля «Савой». Внутри, среди мерцающих экранов и переплетенных проводов, пахло озоном от работающей аппаратуры и человеческим напряжением. ЛИС, как всегда, сидел чуть в стороне, молча наблюдая за происходящим. Он не верил в эту операцию, но его присутствие было необходимо – как талисман или как третейский судья, который зафиксирует очередную неудачу.

– Объект покинул здание, – раздался в наушниках бесстрастный голос наблюдателя со снайперской точки на крыше напротив. – Черный «Роллс-Ройс». В сопровождении двух охранников. Автомобиль движется в сторону Трафальгарской площади, в сторону Национальной галереи, где проходит ужин. По нашим расчетам, у вас есть три часа. Может, три с половиной, если будут длинные речи о лемурах.

– Принято. Группа, пошла, – скомандовал Грач, его голос был натянут, как струна.

Двое его лучших техников, переодетые в униформу службы экстренного ремонта кондиционеров, с большими ящиками, полными инструментов и спрятанного оборудования, уверенно вошли в сияющий холл «Савоя». Легенда была безупречна, пропуска подделаны с ювелирной точностью. Они уже поднялись на лифте на нужный этаж, их карточка-ключ уже коснулась считывающего устройства на двери пентхауса, когда в наушниках раздался тревожный, срывающийся голос наблюдателя:

– Грач, отбой! Красный уровень! Срочно отбой! Объект возвращается!

– Что значит «возвращается»?! – прошипел Грач в микрофон, чувствуя, как ледяная струйка пота стекает по его спине. – Он только что уехал! Что случилось?!

– Не знаю! Его кортеж внезапно развернулся на полпути и на полной скорости летит обратно! Словно за ним гонятся все демоны ада! Либо что-то со спутниковой связью, либо все лемуры внезапно вымерли, не дождавшись ужина. Уходите, черт возьми! Прямо сейчас!

Но было поздно. Ловушка захлопнулась. Двери лифта напротив с шипением открылись, и в холл этажа вывалилась шумная, блестящая, благоухающая дорогим парфюмом толпа. Впереди, в ослепительно белом смокинге, с бокалом шампанского в руке, шел сам Дастин Тауэрс. Он широко и хищно улыбался, оглядывая свою свиту – сонм длинноногих моделей, лощеных светских львов, каких-то сомнительных арт-дилеров и личностей с неопределенным родом занятий, но с определенно дорогими часами на запястьях.

– Сюрприз! – прокричал он, и его голос перекрыл гул толпы. – К черту лемуров! Спасение вымирающих видов – это так уныло! Сегодня мы будем спасать самих себя от скуки! Устраиваем спонтанную вечеринку в стиле диско! Музыку, диджей!

Из портативных колонок, которые тут же притащил один из помощников, оглушительно грянул бессмертный хит Boney M. «Daddy Cool». Пентхаус, который должен был стать тихой сценой для шпионской операции, за считанные секунды превратился в филиал легендарной «Студии 54». Десятки людей, блестки, дым от кубинских сигар, грохот музыки и пробки, вылетающие из бутылок «Кристалла». Техникам Грача пришлось спешно ретироваться, смешавшись с внезапно набежавшим персоналом отеля. В узком служебном коридоре, пропахшем хлоркой и кухонными запахами, уворачиваясь от официанта с подносом канапе, Грач столкнулся нос к носу с какой-то вертлявой девицей в платье, которое, казалось, было соткано из чистого золота и едва прикрывало самое необходимое. Она взвизгнула, потеряла равновесие и опрокинула на него полный бокал с шампанским. Ледяное, липкое вино залило лацкан его единственного приличного пиджака, купленного по случаю в Берлине, оставив на нем огромное мокрое пятно, пахнущее унижением и поражением.

ЛИС безучастно наблюдал за этим карнавалом из своего фургона. На экране тепловизора десятки мечущихся оранжевых и красных силуэтов сливались в единый, пульсирующий узор хаоса. Но ЛИС видел в этом не хаос, а строгую, продуманную геометрию. Это был не спонтанный порыв – это была гениально срежиссированная постановка. Управляемый хаос, лучшая маскировка из всех возможных. Он уже знал, что в этот момент, под прикрытием музыки и пьяных криков, где-то в недрах этого отеля происходит что-то по-настоящему важное. А эта вечеринка – лишь дымовая завеса.

В кармане завибрировал телефон. Частный номер. На экране высветилось одно слово – «Жанна». Он вздохнул и принял вызов, заранее зная, что его ждет буря куда более предсказуемая, но не менее разрушительная.

– Леонид, я не понимаю, что может быть настолько срочного в твоем огороде, что ты до сих пор не дома?

– Работа, Жанна. Ты же знаешь, у нас… отчетный период. Важное совещание.

– У тебя вечно «отчетный период»! Как будто твоя капуста сама себя не польет и не удобрит! Я тебя просила об одной вещи! Об одной-единственной! Купить курицу! Для бульона! Целую! Суповую! У Коли завтра день рождения, ты помнишь? Я хотела сварить его любимый суп с домашней лапшой, а ты, как всегда, пропадаешь в своем НИИ! Ты хоть понимаешь разницу между грудкой и целой курицей для бульона?! Для навара, Леня, для навара!

ЛИС на секунду прикрыл глаза. В его сознании столкнулись два мира, две вселенные, существующие параллельно. В одной – кибервойны, международные заговоры, миллиардеры, проваленные операции и «кроты». В другой, настоящей – суповая курица для дня рождения единственного сына.

– Чтобы в восемь был дома. Как штык. И не забудь сметану. Двадцать процентов жирности. Не пятнадцать, а двадцать. И свежий укроп. Понял? – в голосе жены слышались стальные нотки, отработанные годами совместной жизни.

ЛИС перевел взгляд на монитор. В центре бушующей вечеринки танцевал, извиваясь, какой-то тощий юноша в афро-парике с огромными павлиньими перьями, который пытался обнять смеющегося до слез Тауэрса. ЛИС почувствовал бесконечную, вселенскую, космическую усталость.

– Понял, Жанна, – спокойно ответил он в трубку. – Уже выезжаю. Кажется, тут… явный перебор с перьями.