Читать книгу И тут я увидела чудовище - Группа авторов - Страница 7

Домой я вернулась ошеломленной. Растерянно выслушала маму, старательно восхитилась ее удачным приобретением и похвалила каждого павлина, которого она мне продемонстрировала. Прилагательные при этом я вставляла наугад, случайно употребив даже слово «аппетитный». Мама гордо соглашалась, не замечая моих оговорок. К закату вернулся довольный отец – он тоже получил свои несколько экстазов. Мама любовно обнимала золотых павлинов, папа детально обрисовывал как удачно продал довольно средний лес по хорошей цене, а я… Я смотрела на родителей будто бы немного сбоку, словно мое сознание раздвоившись, глядело и из глаз, и откуда-то от окна. Видела, как оцепенело сижу на кресле в сером платье и белом воротничке, который забыла снять, как похохатывает мать, улыбается отец. Их разговоры беспрепятственно пролетали через мои уши сквозь голову, не задерживаясь ни на минуту.

Не зная, что чувствовать, я плескалась сразу во всех чувствах.

Была жалость к себе. Она настойчиво ныла, охватывая тело плотным коконом с соленым привкусом и погружала в бесконечное «зачем», «почему я», «почему он» и «почему все так». Зачем я только встретила его? Я бы спокойно вышла замуж. Хрисанфр был мне абсолютно по душе… точнее по разуму. До Ингренса… Все из-за него… И наше бедственное положение, и мое…

Была злость. Резко вспыхивая, она искушала местью, желала крови, смерти и погасала так же быстро, как вспыхивала, впрыскивая в кровь причудливое жгуче-сладкое сочетание. Могу ли я жалеть, что встретила «того»? Действительно ли я хочу ему сопротивляться? Не в силах ответить на вопрос «нет», злость сникала, уступая место страху.

Его было больше всего.

Родители… А я? Что мне делать? Молчать? Признаться? А что потом? Что их ждет? А меня? Все варианты сопротивления отдавали металлическим привкусом – противиться воле короля невозможно без ущерба. Я обнаружила, что прикусила щеку до крови, уставившись на пустующую темную спинку второго кресла. Мне казалось, что Ингренс еще здесь, просто выпил еще магического зелья, молча вошел в дом и остался, невидимый для всех. Он смотрит на меня прямо сейчас. А я сижу на кресле под его взглядом и тону в черных колодцах зрачков.

Или уже утонула?

– Наша дочь все витает в облаках, – заметила мама.

– После вчерашнего – не удивительно, – заметил отец.

«Не удивительно», – мысленно согласилась.

– Клари, страницы надо иногда переворачивать, – смешливо напомнила мама.

«Да…» Я медленно перелистнула страницу. Буквы прыгали, бесконечно складываясь в «нет шансов», «нет надежды», а еще в «неизбежность» и «кровь».

Отец опустился на кресло, занимая место Ингренса… То есть свое, конечно, свое. Развернул «Вестник Запада», привычно углубился в чтение. Покусав губы, я крепче обняла «Слово о докторе», глядя на светлые взъерошенные волосы, виднеющиеся из-за новостных листков. Львиная шевелюра уже начала редеть… Мне захотелось услышать его голос.

– Как ты думаешь, может ли начаться война? – спросила. Голос получится глухим, почти без эмоций.

– Какая война? – отец на секунду поднял глаза.

– Между сторонниками и противниками короля, – равнодушно пояснила, старательно опустив взгляд в книгу. В глаза мгновенно бросилось слово «революция».

– С чего ты так решила? – буркнул.

– Ты сказал, что найденное тело – это намек. Думаешь, Зеленохвостые будут что-то делать? Или другие?

– Клари! – удивленно одернула меня мама. Она выложила на стол светло-желтые листки. – Да что у тебя на уме? Зачем говорить о таком? Лучше подумай о платье. Иди за стол, я принесла «Дамский угодник». Помоги мне выбрать фасон. Лучше с оборками или без? Это очень важно!

– Займись платьем, – согласился отец, углубляясь в чтение.

– И все же? – я не шелохнулась.

– Клари! – возмутилась мама.

– Это не женское дело, – донесся голос из-за газеты. Он явно хотел, чтобы его оставили в покое.

– Я думаю, это касается жителей обоих полов, – не отстала.

– Вряд ли. Хватит, – бросил отец, давая понять, что не намерен продолжать беседу. Замолчав, я опустила ресницы, чувствуя, как под ногти вонзается ещё и обида. Сам король нашел время открыто со мной поговорить, а родной отец не пожелал даже попробовать.

«А Ингренс объяснил…»

Как белый туман одеялом покрывает вечерний лес, там и у меня внутри все скрылось под маревом странного ровного оцепенения, и проявившаяся мысль некоторое время легким мячом стучала о стенки черепа, не вызывая отклика.

«Он мне все объяснил…»

Мысль завибрировала, вызывая странное щекочущее ощущение в груди. Я подумала ее сильнее.

«Он угрожал… Не знал, что я соглашусь и без угроз. Но сначала потратил время, силы, чтобы переубедить… Он сидел со мной битый час, рассказывая про коалиции, про ситуацию, себя. Ведь мог не пытаться? Мог… Тогда…»

Я моргнула, начиная оживать.

«Зачем он мне все объяснил? Зачем объясняют? Значит он…?»

На щеках начал расцветать румянец.

Мне привиделось, что невидимый Ингренс в комнате, усмехнулся и закатил глаза, всем видом сетуя на недогадливость некой наследницы.

«Значит, ты все же хотел, чтобы я согласилась добровольно, чудовище? Хотел же?!»

Он, конечно, не ответил.

Вытерев глаза, я вскочила с места, направляясь к маме, изучающей «Угодника», и от души обняла ее со спины. На меня вкусно пахнуло ванилью – мама обожала этот запах.

– Что там выбираешь? С оборками? Мне кажется, без них будет элегантнее… Тебе так пойдут эти павлины!

На губах горел розовый огонек надежды.