Читать книгу Отблески витражей - Группа авторов - Страница 6

Татьяна Александровна внимательно разглядывала травму сквозь очки. Она взяла моё запястье в руку и медленно стала его сгибать. Я старался морщиться как можно незаметнее. Но вряд ли у меня получалось скрыть свои гримасы.

– Так, ты тут не геройствуй. Больно вот так? – строго спросила медсестра.

– Да, – сказал я на выдохе.

– Ну, что могу сказать… Надо ехать в травмпункт, пусть делаю тебе снимок, – заключила Татьяна Александровна.

– А это обязательно? – удручённо спросил я, понимая, что вряд ли есть альтернатива.

– Смотри сам. Можешь и не ездить. Если там перелом и кости начнут срастаться как попало, будешь как с куриной лапой, – и она, как-то нелепо скрючив руку, выставила её перед собой. – Да ладно, не переживай, все будет хорошо, – медсестра улыбнулась.

– Ну хорошо, успокоили, – как можно язвительнее ответил я.

За дверью раздался звонок с урока. Всё это время Вика стояла у двери в кабинет и, не отрываясь, наблюдала за нами.

– Тебе лучше не ходить сейчас по школе, – утвердительно сказала Татьяна Александровна: – Вика, скажи, пожалуйста, кому-нибудь из мальчиков, пусть принесут вещи Кирилла.

– Да, хорошо, сейчас скажу, – Вика легко выскочила из кабинета.

– Кирилл, садись пока на кушетку.

Я молча пересел на кушетку и стал размышлять о своём положении. Рука ныла, на запястье образовалась какая-то неестественная припухлость. С одной стороны ситуация была неприятная, но с другой стороны, рука левая, уже как-то не так обидно.

Неожиданно в моей голове всплыли ощущения от прикосновений кончиков Викиных пальцев. Облокотившись на стену, я разглядывал бутылки в шкафах и раз за разом проигрывал воспоминая от прикосновений.

– Так, ну, что, давай накладывать шину, – звучно захлопнув журнал, внезапно сказала Татьяна Александровна.

– Шину? – переспросил я.

– Твою руку надо зафиксировать, пока тебе не сделают снимок. Мало ли что, вдруг у тебя там перелом, а ты ею размахиваешь в разные стороны. Ты, главное, не переживай – больно не будет, – и она улыбнулась.

Покопавшись некоторое время в шкафах и заглянув в нижнюю тумбочку, на свет были извлечены пара упаковок бинта и прямоугольник из толстого картона.

Мою руку водрузили на твердый практически негнущийся картон и крепко примотали бинтами так, что моя кисть не могла пошевелиться, торчали только пальцы и те наполовину.

– Ну вот, другое дело. Ну-ка, пошевели рукой.

Я попытался подвигать кистью, но, естественно, у меня из этого ничего не вышло. И ноющая боль как-будто стала намного тише.

– А, вот, не можешь!, – радостно засмеялась Татьяна Александровна, – Что и требовалось, – и она довольная собой убрала остатки бинта в шкаф.

Раздался стук, и в кабинет ввалился Макс с охапкой вещей и с двумя рюкзаками за спиной.

– Здрасьте, – выпалил он и бросил мои вещи на кушетку, – И ботинки держи, – они с глухим стуком упали рядом.

– Спасибо!

– Потом такое расскажу, ты просто офигеешь, – возбужденно затараторил Максим.

Я вопросительно посмотрел на него.

– Так, что устроили тут?! Посетители на выход, ждём за дверью, – поворачиваясь к нам возмутилась моя спасительница.

Макс выскочил за дверь, не дожидаясь, пока ему прилетит ещё больше, а я начал разбирать одежду, пытаясь сообразить, как мне переодеться с одной рабочей рукой.

– Тебе помочь? – я поднял глаза. На меня смотрели с сочувствием и пониманием.

– Да нет, сам, – мне было как-то неловко переодеваться в присутствии женщины, пусть и медработника.

– Ладно, сам так сам. Ты переодевайся, скоро вернусь, – и Татьяна Александровна вышла из кабинета.

Облегчённо вздохнув я начал стягивать с себя спортивную одежду. С трико проблем не возникло, чего нельзя сказать о футболке. Морщась, вытащил одну руку и только потом смог снять всю футболку.

Но как выяснилось, это было самое лёгкое, мне предстояло надеть мою школьную форму. Стиснув зубы, натянул штаны, рубашку, и принялся застегивать пуговицы. Быстро стало понятно, что одной рукой без помощи второй сделать это весьма трудно. Тем более, когда на второй руке даже пальцы едва шевелятся. Сидя на кушетке и, пыхтя от натуги, просовывал одну из пуговиц. Тугие петли делали процесс крайне раздражающим.

Снова постучались, дверь открылась и в кабинет заскочила Вика.

– Ты чего пришла?, – от неожиданности я вскочил, на ходу стараясь запахнуть рубашку.

– Хотела узнать, как ты. А где Дружнов? Я же его к тебе отправила, – быстро говорила Вика, по-моему даже не обращая внимание на мой внешний вид.

– Он за дверью ждет, – сухо ответил я, всё ещё испытывая неловкость.

– Да нет там никого. Он, видимо, ушел куда-то, – слегка растерянно возразила Вика.

– Ну, значит, ушёл. Ладно, у меня всё в порядке. Наложили шину, – в душе возникла гордость за себя: от того, что так легко использую новый медицинский термин, – Сейчас оденусь ну и, наверное, поеду домой, а потом в травмпункт.

И отвернувшись немного в сторону, начал снова пытаться застегивать пуговицы.

Прошла, наверное, минута, у меня и так все получалось из рук вон плохо, а под Викиным взглядом руки вообще отказывались слушаться.

– Подожди, – Вика взяла меня за локоть правой руки. – Давай, я тебе помогу, – с этими словами она, твёрдо держа меня за руку, повернула к себе лицом.

Я даже не успел ничего сказать, как она ловко скинула школьную сумку на пол и одну за другой начала застёгивать пуговицы.

– Верхнюю не надо, – я едва смог выдавить из себя слова.

– Хорошо, – серьезным голосом ответила Вика.

Еще несколько секунд, и Вика убрала руки от рубашки: – Ну вот всё. А ты бы ещё тут час страдал, – она была очень довольная собой. Её и без того большие зелёные глаза стали ещё больше, на щеках был едва различимый розовый румянец. Мне показалась, что её пальцы слегка подрагивали.

– Спасибо, – мой голос был уже намного увереннее.

Мы стояли друг напротив друга, Вика открыто и очень мило улыбалась, я, глядя на неё, тоже стал улыбаться.

– Так, ну а дальше сам, – Вика рассмеялась во весь голос, подхватила сумку и выскочила из кабинета.

В этот момент, когда я медленно заправлял рубашку в брюки, зашла Татьяна Александровна.

– О, ты ещё здесь, хорошо, – с порога начала она. – Разговаривала с твоей матерью, ты сейчас сразу езжай в травмпункт. Сядешь на тридцать третий и через четыре остановки на пятой выходи. Там напротив остановки стоит здание двухэтажное, не ошибешься. Она туда сейчас тоже подъедет. Ты меня вообще слышишь?!

Я слышал все её слова, но мой мозг продолжал воспроизводить картинку, с которой на меня смотрели большие зелёные глаза и улыбалась милая улыбка.

– Да, слышу, – у меня получилось вырваться из собственных мыслей. – Всё понял. Тридцать третий, пятая остановка, двухэтажное здание.

– Молодец. У тебя всё в порядке? – делая паузы между словами, спросила медсестра, внимательно изучая меня.

– Да, всё хорошо, – несколько растерянно ответил я.

Надел пиджак, спортивную одежду засунул в рюкзак и, закинув здоровой рукой его на плечо, вышел из кабинета. Когда я уже практически закрыл дверь, спохватился, заглянул обратно: – Спасибо вам, Татьяна Александровна.

– Выздоравливай, – улыбаясь, ответила она.

Спускаясь с третьего этажа по центральной лестнице, беспрестанно думал о случившемся.

– Да сколько тебя ждать-то можно?!, – возмущенно прокричал мне Макс.

Он стоял у подножия лестницы и, задрав голову, смотрел, как я спускаюсь.

– Да чё ты орёшь? Что там у вас случилось?

– Ты, давай, спускайся быстрей, – возбужденно торопил меня Макс.

– Я не могу, у меня травма, – театрально потряс забинтованной рукой.

Максим не стал дожидаться, пока я спущусь, взлетел ко мне на пролёт и быстро затараторил.

– Прикинь! Ты когда ушёл, ну мы там позанимались. Давай собираться в раздевалке. И тут такой вой поднялся. Чирик с Пармезаном орут, что убьют его.

– Кого?, – не понял я.

– Да ты не перебивай! Короче, он взял ведро поломойное, поставил его по середине раздевалки и скинул туда носки этих двух придурков. Все зашли, а оно стоит.

– А дальше что? – моё сердце заколотилось, словно это сделал я.

– Ну, дальше Лагаев зашёл. Они к нему. Чирик с размаху ему в нос зарядил. А тот как с ума сошел. Ну досталось ему, конечно, но и он пару раз Чирику врезал. Не так чтобы попал сильно, но, видимо, Чирик почувствовал. Он сразу как-то приутих и уже больше орал, что он его уроет.

– А Сыров?

– Пармезан больше пугать может. Ничего, – он развёл руками. – Рядом стоял и вякал, мол, давай, Ванёк, врежь ему. Ржал, как лошадь, когда у Лагаева кровь из носа пошла.

– Так чем всё закончилось?, – меня раздирали противоречивые эмоции.

– Ну чем… У Лагаева кровь пошла из носа. Эти двое чё-то там поорали. Носки, кстати, они не стали забирать, так и остались в ведре. Но знаешь, что скажу… – он сделал паузу. – Все считают, что Антоха молодец. Никто не ожидал от него такого. Понятно, что просто так они вряд ли от него отстанут. Но он реально молодец.

– Красавчик! Что я могу сказать, – улыбаясь, добавил я.

У меня внутри смешались несколько эмоций. С одной стороны я не ожидал, что Антон так быстро решится что-то поменять – и для меня это было неожиданно. А с другой, был рад, что он нашёл в себе силы переломить свои страхи и решиться сделать первый шажок к новой жизни. Но в тоже время я чувствовал огромную ответственность за принятое им решение. От чего мне стало немного тревожно.

Я остановился перед входной дверью школы, посмотрел на массивную металлическую ручку, задумался на секунду, тряхнул головой, словно пытаясь смахнуть все сомнения, и уверенно открыл дверь.

Перелома у меня не обнаружили, поставили диагноз сильный ушиб. Но несмотря на это, решили наложить лангетную повязку, чтобы максимально зафиксировать руку. И выписали направление – показаться через две недели врачу.

Было, конечно, обидно, травма не серьёзная, а гипс почти настоящий. Но в отличие от повязки, которую мне сделали в школе, я мог свободно двигать пальцами. Так что практически не был ограничен в бытовых делах. Но зато был освобождён от физкультуры и другой «полезной» нагрузки. Все школьные дежурства и задания от учителей проходили мимо меня.