Читать книгу Конвекция: субъектность между нами - Группа авторов - Страница 2

Субъектность как собственность

Попробуй вспомнить момент, когда тебе последний раз говорили, что ты неправ. Не в мелочи – в чём-то важном. В том, во что ты верил, что считал частью себя. Что произошло внутри? Скорее всего – сжатие. Что-то напряглось, приготовилось защищаться. Ещё до того, как ты успел подумать, прав собеседник или нет.

Это древний механизм. Где-то в процессе становления человеком мы научились воспринимать своё “я” как территорию. Как нечто, у чего есть границы, которые нужно охранять.

Подумай, каким языком мы говорим о себе. “Моя точка зрения”. “Мои убеждения”. “Моя позиция”. Всё – притяжательное. Всё – собственность. Идеи, мнения, вкусы – не просто что-то, что я думаю, а что-то, что мне принадлежит. Как дом. Как вещь.

И если это собственность – её можно отнять. Украсть. Разрушить. Тогда каждый разговор, где есть несогласие, становится потенциальным вторжением. Кто-то пришёл на мою территорию и говорит, что забор стоит неправильно. Или что забора вообще не должно быть. Как на это реагировать? Защищаться.

Откуда это взялось?

Возможно, из детства. Ребёнок постепенно понимает, что он – отдельное существо. Не продолжение мамы, не часть мира, а кто-то со своими границами. Это важное открытие, без него невозможно выжить. Но вместе с ним приходит и тревога: если я отдельный, значит я могу быть потерян. Границы, которые создают меня, нужно защищать, иначе я растворюсь обратно.

Возможно, из эволюции. Те, кто не защищал себя – свою территорию, свои ресурсы, своё место в иерархии – не выживали. Мозг научился воспринимать угрозу статусу как угрозу жизни. Буквально: те же зоны активируются, те же гормоны выбрасываются. Когда кто-то говорит “ты неправ”, тело реагирует так, будто на него напали.

Возможно, из культуры. Мы живём в мире, где идентичность – валюта. “Знай, кто ты”. “Отстаивай свои ценности”. “Не позволяй другим определять тебя”. Всё это звучит как мудрость, но послушай внимательнее: это язык войны. Знай свою крепость. Защищай стены. Не сдавайся.

И вот мы живём в крепостях.

Внутри – всё моё. Мои мысли, мои чувства, мои воспоминания, мои взгляды на политику, искусство, смысл жизни. Это я. Это то, что делает меня мной. Снаружи – потенциальная угроза. Другие люди со своими крепостями. Они тоже защищают своё. И когда две крепости встречаются, происходит одно из двух: либо они держат дистанцию, либо начинается осада.

Мы называем это общением.

Посмотри на любой спор в интернете. Посмотри на семейные ссоры. Посмотри на политические дебаты. Редко кто-то говорит: “Хм, интересная мысль, дай я её рассмотрю”. Обычно – немедленная контратака. Или отступление за стены. Или презрительное “ты просто не понимаешь” – что означает: ты не достоин войти на мою территорию.

Самое странное – мы защищаем даже то, в чём не уверены. Даже то, что нам не особенно важно. Сам факт, что это “моё”, делает его ценным. Проведи эксперимент: выскажи случайное мнение о фильме, который тебе совершенно безразличен. “Ну, нормальное кино”. Потом послушай, как кто-то с тобой не согласится. Почувствуешь укол? Желание объяснить, почему ты всё-таки прав? Это оно. Механизм защиты сработал раньше, чем ты успел вспомнить, что тебе на самом деле всё равно. Мы защищаем даже то, что нам не важно – просто потому, что это “моё”.

Мы не просто имеем мнения. Мы – это наши мнения. По крайней мере, так чувствуется. Поэтому атака на мнение ощущается как атака на существование. Если я неправ в этом – может, я неправ во всём? Если эта стена рухнет – может, рухнут все?

Субъектность становится крепостью.

И чем крепче стены, тем страшнее их потерять.

Страх потери себя

Представь корабль Тесея. Древняя загадка: если постепенно заменить все доски корабля на новые – останется ли это тот же корабль? Философы спорят тысячелетиями. Но для нас это не абстракция. Мы проживаем эту загадку каждый день.

Ты – это что? Твоё тело? Оно полностью обновляется за несколько лет. Клетки умирают, новые рождаются. Физически ты не тот человек, что десять лет назад. Твои воспоминания? Они ненадёжны, искажаются, исчезают. Твои отношения? Они меняются, люди уходят и приходят. Что остаётся?

Убеждения. Взгляды. Мнения. То, во что ты веришь. То, как ты видишь мир. Это кажется надёжным. Это кажется – тобой.

И вот почему признание ошибки ощущается как маленькая смерть.

Не драматизирую. Буквально: исследования показывают, что когда человек сталкивается с информацией, противоречащей его глубоким убеждениям, активируются те же зоны мозга, что и при физической угрозе. Миндалевидное тело – центр страха – загорается. Тело готовится к бою или бегству. Из-за мнения. Из-за идеи.

Почему?

Потому что если я неправ в чём-то важном – значит, часть меня была иллюзией. Я думал, что знаю. Я строил на этом решения, отношения, жизнь. И вот оказывается – фундамент был гнилой. Что ещё из того, что я “знаю”, на самом деле ложь? Где заканчивается ошибка и начинается я?

Это головокружение. Это потеря опоры. Это страшно.

Поэтому мы сопротивляемся.

Посмотри, как люди реагируют на факты, которые противоречат их картине мира. Не принимают. Не рассматривают. Атакуют источник: “Это пропаганда”. “Это куплено”. “Ты не понимаешь контекст”. Или обесценивают: “Ну и что, это ничего не доказывает”. Или просто игнорируют – удивительная способность не видеть то, что прямо перед глазами.

Это не глупость. Это защита.

Эго – не враг и не ошибка эволюции. Эго – это механизм, который создаёт непрерывность. Ощущение, что я вчера, я сегодня и я завтра – один и тот же человек. Без этого невозможно планировать, строить отношения, нести ответственность. Эго говорит: ты существуешь, ты целый, ты последовательный.

Но у этого механизма есть побочный эффект. Чтобы поддерживать непрерывность, эго должно сопротивляться изменениям. Особенно резким. Особенно глубоким. Каждое “я был неправ” – это разрыв в ткани. Эго спешит залатать дыру, пока не расползлась.

Отсюда – рационализация. Удивительная способность объяснить что угодно так, чтобы я оставался правым. “Я не ошибся, просто обстоятельства изменились”. “Я не изменил мнение, просто появилась новая информация”. “Это не противоречие, это нюанс”. Мы делаем это автоматически, не замечая. Мозг переписывает историю в реальном времени, чтобы сохранить главного героя положительным.

И отсюда – ригидность.

Ригидность – это не упрямство ради упрямства. Это стратегия выживания. Если мир слишком изменчив, если я сам слишком изменчив – за что держаться? Нужна опора. Нужны стены. Нужны вещи, которые точно истинны, точно мои, точно неизменны.

Люди, пережившие травму, часто становятся более ригидными. Не потому что поглупели. Потому что мир однажды уже показал себя непредсказуемым, опасным. Контроль был потерян. И теперь – никогда больше. Стены выше, правила жёстче, своё – священно.

Но и без травмы мы все немного такие. Мир действительно непредсказуем. Действительно опасен. Действительно меняется быстрее, чем мы успеваем адаптироваться. Схватиться за свои убеждения, за свою идентичность, за своё “я” – естественная реакция.

Проблема в том, что эта стратегия работает всё хуже.

Мир ускоряется. Информации больше. Точек зрения больше. Столкновений с “другим” больше. Раньше можно было прожить жизнь в деревне, где все думали одинаково, и никогда не встретить серьёзный вызов своей картине мира. Сейчас – откроешь телефон и через пять минут узнаешь, что кто-то считает всё, во что ты веришь, опасным бредом.

Ригидность не спасает. Она изолирует.

Чем крепче стены – тем меньше мир. Тем меньше людей, с которыми можно говорить. Тем меньше идей, которые можно рассмотреть. Тем меньше ты сам – потому что ты мог бы расти, меняться, узнавать новое, но вместо этого сидишь в крепости и охраняешь то, что уже есть.

И самое горькое: то, что мы защищаем – часто не наше. Убеждения, за которые мы готовы умереть (или убить разговор), мы обычно не выстрадали сами. Мы их впитали. От родителей, из культуры, из среды. Они вошли в нас раньше, чем мы научились критически мыслить. И теперь они ощущаются как “я” – хотя это просто первое, что попало внутрь.

Страх потери себя – это часто страх потерять то, что никогда не было тобой.

Но как это понять изнутри крепости?

Коммуникация как оборона

Послушай любой спор. Не важно о чём – о политике, о фильме, о том, куда поехать в отпуск. Послушай внимательно. Когда один человек заканчивает говорить, что делает второй?

Почти всегда – одно из двух. Либо атакует: “Нет, ты не прав, потому что…” Либо защищается: “Ты меня не так понял, я имел в виду…”

Заметь, чего почти никогда не происходит. Пауза. Тишина. “Дай подумаю”. Или: “Интересно. Расскажи ещё”. Или просто: “Хм”.

Это не случайность. Это структура.

Мы научились разговаривать как воевать. Есть моя позиция – это моя территория. Есть твоя позиция – это твоя территория. Разговор – это переговоры между двумя крепостями. В лучшем случае – перемирие. В худшем – осада.

Посмотри на язык, которым мы описываем дискуссию. “Отстоять свою точку зрения”. “Защитить позицию”. “Разбить аргументы оппонента”. “Победить в споре”. Это не метафоры из войны – это и есть война. Просто словами вместо оружия.

И как в любой войне – цель не понять противника. Цель – выиграть.

Что значит “выиграть” в разговоре? Это значит – остаться при своём. Не изменить мнение. Заставить другого замолчать, согласиться или хотя бы отступить. Выйти из разговора с той же позицией, с которой вошёл – только теперь она “подтверждена”, “проверена в бою”.

Странная победа, если вдуматься. Ты потратил время, энергию, может быть – отношения. И получил что? То же самое, что имел до начала. Ничего нового. Никакого движения. Просто крепость устояла.

Но ощущается это как достижение. Почему?

Потому что альтернатива – страшнее.

Альтернатива – это: “Может, он прав”. Это значит – стена треснула. Это значит – я не тот, кем себя считал. Это значит – надо что-то менять. Проще победить. Проще заставить замолчать. Проще выйти и сказать: “С ним невозможно разговаривать”.

Аргументы в такой структуре – это оружие. Не инструменты поиска истины, а инструменты давления. Логика нужна не чтобы понять – а чтобы загнать в угол. Факты нужны не чтобы разобраться – а чтобы ударить. “А вот смотри!” – и достаёшь цифру, цитату, пример. Не как приглашение к совместному исследованию. Как удар.

И собеседник это чувствует. Он не думает: “О, интересный факт, давай рассмотрим”. Он думает: “Меня атакуют”. И достаёт свой факт в ответ. Контрудар. Эскалация.

Знакомо?

Это происходит везде. В семьях – когда обсуждение того, кто забыл купить молоко, превращается в археологические раскопки взаимных обид за десять лет. На работе – когда обсуждение проекта превращается в выяснение, кто главнее. В интернете – где сама структура комментариев создана для пинг-понга ударов.

Соцсети довели это до предела. Лайки и репосты – это очки. Чем жёстче удар, тем больше очков. Нюанс не вознаграждается. “С одной стороны… с другой стороны…” – кому это интересно? Интересно – когда разгромил. Когда поставил на место. Когда “уничтожил аргументом”.

Мы буквально геймифицировали войну крепостей. И удивляемся, что не можем договориться ни о чём.

Но самое разрушительное – это то, что происходит внутри крепости во время осады.

Когда ты защищаешься, ты не думаешь. Ты реагируешь. Мозг переключается в режим угрозы – и в этом режиме нет места любопытству, сомнению, открытости. Есть только: как отбить атаку? какое моё следующее оружие?

Ты не слышишь, что говорит другой. Ты слышишь только: где в его словах слабое место? куда ударить?

И он делает то же самое.

Два человека говорят друг с другом – и оба не слышат ничего. Два монолога, направленные друг в друга. Это не коммуникация. Это столкновение.

После такого разговора оба устали. Оба раздражены. Оба ещё крепче держатся за своё – потому что отступить теперь значило бы признать, что все эти усилия были зря.

Парадокс: чем дольше спорим, тем труднее изменить мнение. Каждый аргумент, который я произнёс, становится кирпичом в стене. Я не могу теперь сказать “ты прав” – потому что тогда что значили все мои слова? Я инвестировал себя в позицию. Она стала ещё больше “моей”, чем была до разговора.

Мы входим в спор, чтобы убедить другого. Выходим – ещё более убеждёнными сами. Оба.

Это не сбой. Это результат.

Если цель – защитить крепость, то крепость укрепляется. Если цель – победить, то проигрывают оба. Потому что истина – не принадлежит никому. Она не за моей стеной и не за твоей. Она, если где-то и есть – то между нами. Там, куда мы не смотрим, пока заняты войной.