Читать книгу Небесное воинство. Рассказы о чудесах - Группа авторов - Страница 14

Преподобный Сисой Великий подвизался в Египетской пустыне в пещере, освященной молитвенными трудами его предшественника – преподобного Антония Великого. За годы пустынного подвига преподобный Сисой достиг высокой духовной чистоты и получил дар чудотворения.

Чрезвычайно строгий к себе, преподобный был очень милостив и сострадателен к ближним и всех принимал с любовью. Тех, кто посещал его, старец прежде всего учил смирению. На вопрос одного пустынника, как он смог достичь непрестанной молитвы, преподобный заметил:

– Это еще немного, сын мой, важнее этого – считать себя ниже всех, потому что такое уничижение способствует приобретению смирения.

Он так опасался мирской похвалы, что, молясь иногда с воздетыми руками, опускал их сразу, когда думал, что его могут увидеть, из боязни, что его начнут еще больше почитать. Однажды, совершая молитву в обществе другого пустынника, он не мог удержаться от нескольких вздохов. Но как только он успокоился, то пожалел об этом и сказал с великим смирением этому монаху:

– Прости меня, брат! Я, кажется, не истинный пустынник, если я так вздыхаю перед другими!

М. Нестеров. «Монах»

Один отшельник, живший неподалеку от него, часто приходил к нему с исповедью, и святой всегда отвечал ему:

– Вставай!

– Но, отец, – возразил ему однажды этот монах, – сколько же времени я буду подниматься, снова падать и снова подниматься?

– Делай это, – ответил он ему, – пока смерть не найдет тебя павшим или поднявшимся!

Несколько иноков спросили его, не должен ли монах, который впал в прегрешения, совершать покаяние в течение целого года.

– Это, мне кажется, слишком долго, – ответил он.

– Но тогда, – сказали они, – по крайней мере, шесть месяцев?

– Это много! – ответил он.

– Тогда, по крайней мере, сорок дней?

– И это много! – заметил он. – Я думаю, что благость Божия такова, что если бы он обратился к Нему с искренним раскаянием в грехе, то Сам Господь принял бы его меньше, чем в три дня!

Один отшельник спросил его:

– Если в мою келью войдет разбойник, чтобы меня убить, то, чувствуя, что я сильнее его, могу ли я убить его сам?

– Нет, – ответил преподобный, – но предо ставь его Богу. Ибо в какой бы ты ни находился опасности, надо думать, что это наказание за грехи. А когда происходит что-нибудь хорошее, надо помнить, что мы обязаны этим лишь благости Божией!

Еще один отшельник спросил его, должен ли он остановить проводника, если в дороге увидит, что тот сбивает его с настоящего пути. Преподобный ответил:

– Не советовал бы тебе.

– Но я же могу из-за него заблудиться! – возразил отшельник.

На это преподобный рассказал следующую притчу: «Иноки долго находились в пути. Их застала ночь, и они поняли, что проводник ошибся. Однако они не захотели его обличать, и каждый из них подумал, что проводник увидит свою ошибку, когда наступит день, и тогда выведет их на настоящую дорогу. Так они терпеливо следовали за ним и прошли около двенадцати миль. Когда настало утро, проводник все увидел и стал перед ними извиняться. Они ему кротко ответили:

– Мы этого боялись, но не хотели тебе говорить.

Этот человек удивился их терпению, настойчивости в сохранении молчания и получил от этого большую духовную пользу».

Преподобный Сисой у гроба Александра Македонского. Фреска монастыря Варлаама, Метеоры

Один брат сказал авве Сисою, что он хочет хранить свое сердце. Старец ответил ему:

– Как мы можем хранить наше сердце, когда наш язык подобен открытым дверям!

Один мирянин шел со своим сыном к авве Сисою. В пути его сын умер. Отец не смутился, но с верой отнес его к старцу и припал к его ногам вместе с сыном, как бы кланяясь ему, чтобы получить благословение. Потом отец встал, и оставив отрока у ног старца, вышел из кельи. Преподобный, не зная, что отрок умер, сказал ему:

– Встань и уходи к отцу!

Юноша тут же встал и вышел из кельи. Отец, увидев его, был поражен. Войдя к старцу, он поклонился ему до земли и рассказал о случившемся. Преподобный, услышав это, опечалился, потому что тот мог кому-нибудь об этом рассказать. Его ученик запретил мирянину говорить об этом чуде до смерти старца.

Как-то несколько ариан осмелились прийти к его горе, чтобы распространить среди учеников свою ересь. Он не стал им возражать, но приказал ученику прочитать при них трактат, составленный святителем Афанасием против их заблуждения. Это чтение обличало лживость их догматов, и ариане умолкли. После этого он отпустил их со своей обычной кротостью.

Его ученик Авраам, видя, насколько старец удручен годами и немощами, сказал ему, что ему было бы хорошо переселиться поближе к обитаемым местам. На это он ответил:

– Если вы находите это нужным, отведите меня в такое место, где бы не было женщин.

– Но они всюду, кроме пустыни!

– Если это так, – ответил он, – отведите меня в пустыню!

Из собрания его изречений можно понять, что он уступил желанию ученика и отправился на некоторое время в город, расположенный на берегу Красного моря. Там его навестил авва Аммон и, видя, что он тоскует по своему уединению, стал ему доказывать, что он нуждается в помощи, которую не мог бы иметь в пустыне. Преподобный, печально посмотрев на него, сказал:

– Что ты говоришь, Аммон? Свобода духа, ко торой я там наслаждался, заменила мне все!

Преподобный Антоний Великий.

Икона. Середина XVI в.

Наконец когда преподобный вернулся в свое дорогое уединение и был уже при конце своего жизненного пути, отшельники собрались вокруг него, чтобы принять от него последние наставления. Вдруг его лицо просияло, и он сказал:

– Вот авва Антоний идет ко мне! Немного позже он воскликнул:

– Я вижу лики пророков, а вот идут апостолы! И продолжал тихо говорить, как будто беседовал с кем-то. Отшельники просили его объяснить, с кем он говорит, и он произнес:

– Вот Ангелы при шли принять мою душу Я прошу их подождать немного, чтобы дать мне время на покаяние.

Они ответили ему:

– Отче, тебе не нужно больше каяться!

Но он возразил:

– Я не уверен в том, что положил начало покаянию…

Наконец его лицо просияло, как солнце, и он воскликнул:

– Видите – ко мне идет Спаситель!

В эту минуту его келья наполнилась дивным благоуханием.

Преподобный почил спустя семьдесят два года после того, как удалился на гору преподобного Антония, он пришел туда очень молодым и скончался в глубокой старости.