Читать книгу Элитный снайпер. Путешествие в один конец - Группа авторов - Страница 3

Серую кобылу аппалузской породы[1] звали Тико Чиз, но главстаршина ВМС США Гил Шеннон звал ее просто Тико. Вместе с женой Мари и тещей он отдыхал на ранчо в Боземене, в штате Монтана, но его настоящим домом был военно-морской флот. Большую часть своей жизни Гил провел либо в военно-морском тренировочном центре Хэмптон-Роуд, что в Вирджинии-Бич, либо в отдаленных уголках планеты, занимаясь тем, что Мари (как ему казалось, слишком часто) шутливо называла «службой великому господину».

Жизнь любого, так или иначе связанного с армией, нелегка, но чья жизнь на самом деле порой сурова, так это жены спецназовца ВМС США. Гил заметил, что от этого рождалась горечь, которая год от года только углублялась. Масла в огонь подливал и тот факт, что с женой у него было мало общего. Оба любили Монтану, в жилах обоих текла конская кровь, их влекла друг к другу безумная страсть – та, с которой преодолевают силу земного притяжения.

Гил как раз вдел ноги в стремена и устраивался в седле, когда в конюшню вошла Мари, в джинсах, в коричневой куртке Carhartt, в сапогах. Он одобрительно взглянул на нее и, касаясь края своей шляпы, улыбаясь одними голубыми глазами, произнес: «Здравствуйте, мадам».

В ответ она улыбнулась так же застенчиво, как всегда после занятий любовью; ее карие глаза сияли, длинные каштановые волосы выбивались из косы. Ей было тридцать шесть. Будучи на год старше мужа, она, по крайней мере, не уступала ему в интеллекте. Скрестив на груди руки, она прислонилась к столбу, на котором висели хомуты для лошадей.

– Лошадь, должно быть, подзабыла твое имя, пока ты был на службе.

Гил усмехнулся и осторожно направил лошадь к стене, откуда снял винтовку «Браунинг» под патрон.300 Winchester Magnum с 24-кратным ночным оптическим прицелом.

– Думаю, она его и не знала.

Он обтер винтовку и сунул ее в чехол, закрепленный у седла.

– Эгоистичная тварь – эта лошадь.

– Ты же знаешь, здесь тебе ничего не угрожает, – удивилась Мари, заметив, что он берет с собой оружие.

– Да, но я все равно хочу держать оружие при себе, – сказал Гил тем же ровным голосом. Они и так мало времени проводили вместе, поэтому спорить с женой он не любил.

Она предупреждающе изогнула бровь.

– Может, оставишь оленей в покое, Гил Шеннон?

Он рассмеялся: она попала в точку, угадав его планы. Затем вынул кисет из кармана желто-коричневой куртки Carhartt и скатал сигарету. Эта дзен-буддистская отстраненность помогала ему не захлебнуться в бурных волнах тревоги, которые бились о его панцирь, стараясь пробить оболочку и потопить его. Грустно сознавать, но жизнь на ранчо была для него слишком неторопливой, слишком благопристойной и безопасной, и подчас он ловил себя на мысли, что его душа готова выпрыгнуть из тела от скуки. И Гил, конечно, понимал, почему так происходит. Его отец-военный, один из «Зеленых Беретов» и участник многих операций войны во Вьетнаме, передал сыну по наследству накопленный в боях эмоциональный багаж. Хотя Гил очень гордился добрым именем своего отца, но все же сам сознательно решил стать военным, а это означало покинуть Монтану и провести свои лучшие годы вдали от нее. Монтана никуда не денется, говорил он себе. И, когда он одряхлеет настолько, что не сможет бегать, плавать и прыгать, тогда-то он выйдет со службы в ВМС в отставку и поселится здесь с Мари в полной уверенности, что сделал все возможное для защиты своей великой родины.

Он улыбнулся жене, зажав сигарету между губами.

– Расслабься. Старик Спенсер разрешил мне охотиться на его территории когда угодно.

Мари знала, что у мужа глубоко внутри прячутся демоны. Иногда даже можно было угадать их очертания – в такие мучительные мгновения, как этот, когда он хмурил брови, полагая, что она не замечает.

– Вижу, – задумчиво проговорила она. – Ты отправляешься на пастбище.

Он затянулся и выпустил дым через ноздри.

– Не волнуйся. Дальше снеговой границы я не зайду.

– Я не беспокоюсь за тебя, когда ты дома. – сказала она, отодвигаясь от столба, чтобы коснуться его ноги. – Я уже говорила, что здесь тебе ничего не угрожает. Монтана – твой родной дом, ты здесь черпаешь силы.

Он наклонился поцеловать ее, потом вытянулся в седле и спросил:

– Ты не видела Осо?

– Он, как всегда, сторожит жеребят на улице. Думает, что они его собственность.

Гил подмигнул ей и, дав шенкеля лошади, направил ее к двери. Завернув за угол, он увидел ретривера чесапикской породы, сидевшего у загона, где паслись две кобылы и их два пестрых жеребенка.

– Осо! – окликнул он собаку, и та потрусила к нему. Ее полное имя было Осо Касадор, что по-испански означало «охотник на медведя». Так ее звал прежний владелец ретривера – Мигель, покойный друг Гила. Он натаскивал пса для охоты на гризли на землях, раскинувшихся за Йеллоустонским парком. Потом Мигель умер от рака, и его дочь Кармен притащила Осо на похороны и упросила Гила приютить собаку на ранчо, сославшись на то, что квартира в Лос-Анджелесе слишком мала для 55-килограммового пса. Гил даже не успел над этим поразмыслить, а Мари уже схватила Осо за поводок и привела в дом. Ретривер неплохо устроился: охранял жеребят, отгонял от них койотов, а во время отъездов Гила присматривал за Мари и ее матерью и, ко всему прочему, обладал недюжинным талантом подмечать дичь даже с далекого расстояния.

По правде говоря, было в Осо что-то от морского пехотинца. Он рьяно – порой даже слишком – охранял Мари, пока Гила не было дома. Когда Осо был чем-то доволен и обнажал зубы, улыбка его становилась зловещей, по-песьи угрожающей, – та улыбка, которую тяжело разгадать. Чем-то он напоминал молодых «морских котиков»[2], работавших с Гилом: такие же отчаянные и преданные, умные, спортивные, бесстрашные и зачастую страшно упертые. И, подобно той же молодежи, Осо оспаривал первенство с Гилом. У Гила была колоссальная сила воли, но, тем не менее, он мог смело доказать свой статус лидера так, как это доказывает самец в животном мире. Железную волю он унаследовал от отца и в своем характере больше всего ценил именно эту черту. Во время службы в DevGru[3] Гил не отличался ни ростом, ни быстротой реакции, ни особенной точностью стрельбы, но в бою его не раз выручали стойкость и выдержка, в то время как прославленные обладатели физических достоинств оказывались не у дел.

Именно поэтому в спецоперациях он оказался незаменимым бойцом.

Гил осадил лошадь, и она пустилась рысью к пастбищам. Было прохладно, но Осо предпочитал бежать в тени лошади. И хотя Гила одолевали сомнения, он считал, что лучше, если солнце не слепит глаза собаке.

За двадцать минут он доскакал до западных ворот ранчо, где остановился, чтобы перекурить. Не слезая с лошади, он достал из кармана косточку-печенье и бросил ее псу. Тот мигом выкопал лапами ямку, поместил туда кость и зарыл ее носом, затем уселся и принялся лаять, ожидая добавки.

Гил улыбнулся и, глубоко затянувшись, бросил еще одну. Осо вмиг слопал угощение.

Через два часа они взобрались на вершину горной цепи, где Гил спешился. Он осматривал с высоты Долину Спенсер, зная, что там, внизу, в кустах, бродят осторожные олени. Скоро начнется гон, животные станут буйными, и поэтому сейчас – самое время на них охотиться, пока они спокойны. Совсем не сложно пристрелить животное, одержимое гормонами, когда оно вертит задницей, почти вынуждая охотника спустить курок.

В сотне метров левее по склону из-за дерева выступил крупный лось. Осо сразу прижался к земле, показывая, что заприметил добычу.

Охотник достал винтовку, снял крышки с объектива оптического прицела и взвалил оружие на плечо, чтобы точнее прицелиться. Матерый олень с крупными увесистыми рогами неспешно жевал охапку травы, не подозревая об опасности. Гил прикрыл объектив и убрал ружье обратно в чехол. С такого расстояния он смог бы убить оленя и камнем. Но он предпочитал не расходовать пули, если дистанция была меньше ста метров. В охоте Гил ценил сложность процесса, а не результат.

Он снял седло с Тико, затем привязал ее к соседнему сухому дереву. Потом налил воду в чашку для Осо и, расчистив небольшой клочок земли, устроился за седлом. Когда положение для стрельбы было готово, он повторно вытащил ружье и настроился ждать. Гил оценил направление слабого ветра, рассчитал в уме расстояние до воображаемых мишеней. В сущности, сами цифры не занимали его, вычисления производились невольно, сами собой, как дважды два – четыре.

Через сорок минут Осо вскочил и помчался в долину.

Гил вскинул ружье и взял на мушку оленя, стоявшего на тридцатиградусном уклоне, головой к лесу. Поскольку мишень была под углом и дул ветер, для точного выстрела целиться нужно было чуть ниже. Гил взял поправку машинально, ни на миг не задумываясь, а вот новичкам в спецназе над этой задачей приходилось поломать голову.

Перекрестие прицела охотника остановилось там, куда он и хотел всадить пулю калибра 7,62 мм – между холкой и лопаткой. Он изменил фокусное расстояние прицела, будто собирался поразить цель не с девятисот метров, а с семисот тридцати. Этому не учат за партой – такая точность вырабатывается после тысячи выстрелов.

Если бы Гил сомневался, что только ранит животное, а не убьет наповал, он бы целился в область поближе к сердцу.

Только он набрал в грудь воздуха и приготовился нажать спусковой крючок, как воспоминания о первой ликвидации в бою снова во всех красках нахлынули на него…

Шел второй месяц Второй иракской кампании. Гила и его напарника Тони направили в пригород Багдада – поручили вытащить из беды две роты морских пехотинцев, которые выкашивали стрелки противника. Одного из своих снайперов морпехи уже лишились, а нескончаемые обстрелы подорвали их боевой дух. По этой причине их командир запросил помощь, и спустя полтора часа вертолет «Кейюс»[4] доставил Гила и Тони в тыл к морпехам.

Пять кварталов, которые они вынуждены были пройти, походили на круги ада. Но необходимую им информацию за время этого путешествия им удалось собрать.

Пока они добирались до передовой, Тони отмечал на карте места, где пули вражеского снайпера настигли своих жертв. Закончив, он ухватил Гила за локоть и потащил в бетонный гараж.

Там Тони опустился на колени и развернул карту.

– Смотри сюда. Видишь, какая выходит схема? Все не случайно. Это – один человек, Гил. И он отступает зигзагами. Чуешь?

Он водил пальцем туда-сюда по сетке координат, подкрепляя сказанное.

– Он ходит из угла в угол – чистит сектор. Зона поражения сужается, и именно в нее попали все наши застреленные ребята. Этот чертов стрелок проливает кровь наших, и пока они перейдут в другую часть города, то лишатся еще десятерых. Пусть только попробует этот дух уйти в тень – мы живо его найдем!

Тони быстро свернул карту и заткнул ее за бронежилет.

– Сейчас надо найти командира и заставить его остановить наступление, пока не стемнело. А еще лучше – убедить ребят сдать один-два квартала. Хаджи соблазнится и попадет к нам прямо в руки. А потом мы оторвем ему яйца!

Выйдя из гаража, они натолкнулись на санитара и двух носильщиков, тащивших молодого пехотинца с размозженным лицом.

– Опустите его, – скомандовал санитар. – Я верну тебе дыхание, парень!

Гил не мог оторвать глаз от мясного фарша на месте человеческого лица. С трудом верилось, что солдат без лица все еще жив.

Санитар спешно выполнил трахеотомию, чтобы восстановить дыхание раненого, затем помощники вновь подняли носилки и направились к приближавшемуся эвакуационному самолету.

– Пошли давай. – Тони тронул Гила за плечо, и оба отправились на поиски майора, который командовал операцией.

Тони пришлось потрудиться, чтобы убедить майора сдать два квартала, захваченных с таким трудом.

– Сэр, послушайте, при всем нашем уважении, вы просили у нас помощи. Сейчас я расскажу, как мы прикончим этого ублюдка. Отдадите им два квартала, сэр, – и эти придурки решат, что выигрывают это долбаное сражение. И их адский снайпер не устоит и займет лучшую позицию.

Тони показал на настенном аэрофотоснимке место предполагаемой позиции.

– Я абсолютно уверен, что он был здесь, когда за десять минут угрохал шестерых наших.

– И где вы собираетесь его накрыть? – поинтересовался майор.

Тони ткнул в высокое здание в центре, на юге квартала, где предположительно скрывался снайпер.

– Мы займем позицию на высоте, сэр, а оттуда его гнездышко славно просматривается.

Майор с надеждой посмотрел на капитана:

– Что думаешь, Стив?

Капитан взглянул на Тони и сказал:

– Вы вообще понимаете, что если мы отдадим квартал, то здания опять перейдут к врагу? Вы будете отрезаны и окружены.

Тони улыбнулся в ответ.

– Только на чуть-чуть, капитан.

Капитан кивнул и повернулся к майору.

– Будь я командиром, последовал бы их совету. По мне, так парень знает, о чем говорит.

– Хорошо. Сколько времени вам нужно, чтобы занять позицию? – спросил майор.

– Не больше пятнадцати минут, сэр, – ответил Тони. – А после можете отступать. Чтобы снова влезть в свое логово, снайперу придется пройти по одной из этих узких улочек. И тогда-то мы подстрелим его задницу.

Двадцать минут спустя Гил и Тони уже были на месте, откуда открывался вид на убежище снайпера в углу мясного рынка. Сами они надежно укрылись под крышей трехэтажного дома, когда морские пехотинцы отступали. Уже через десять минут войска противника поспешно заняли позиции, оставленные в первой половине дня.

– Мы можем замочить кого-то из этих ребят прямо сейчас, – предложил Гил, наблюдая неприятеля в прицел винтовки «М-21»[5], с которой он тогда воевал.

– Только этого-то наш снайпер и ждет, – с горечью в голосе проговорил Тони, тоже отслеживая врага через оптический прицел «М-21». – Он же только и мечтает увидеть, как кто-то подстрелит его подсадную утку. Дай ему время. Не спускай глаз с духа, который будет идти с винтовкой Драгунова[6]. Это и будет твой парень.

– Мой парень? – на секунду оторвался от своей винтовки Гил, не понимая, о чем речь.

Тони расплылся в улыбке.

– Извините, дорогая Гиллиган, но лучшего жениха, увы, пока для вас не подыскали.

Гил ощутил, как начали потеть его ладони, и снова уставился в прицел. Он внимательно изучал каждого, кто попадал в поле зрения, изучал их оружие, лица, бороды, разноцветные шемахи[7], развевавшиеся на ветру из-за того, что солдаты шли прямо вперед. Многие из них смеялись, восторженно жестикулировали, ошибочно полагая, что освободили город от американских солдат.

Мужчина, одетый в зеленое, с винтовкой длиннее, чем обычный автомат Калашникова, метнулся из прачечной и исчез под тентом.

– Ты его видел? – спросил Гил. – Там парень прячется под навесом. Он похож на того, с винтовкой Драгунова.

Снайперская винтовка Драгунова – самозарядная винтовка калибра 7,62 мм, разработанная в Советском Союзе в 1963 году. Хотя изначально она не задумывалась как снайперское оружие[8], снайперы Среднего Востока до сих пор предпочитают тяжелую СВД другим, похваляясь, что с оптическим прицелом поражают любую цель с 1300 метров.

– Заметил прицел?

– Нет, не вижу прицела. Рукоятка замотана тряпьем.

– Может, просто ручной пулемет Калашникова, – предположил Тони. – Тот, кого мы ищем, не мог укокошить столько наших, стреляя с открытого прицела.

Ручной пулемет Калашникова («РПК-74») – легкий пулемет, который внешне напоминает повзрослевший «АК-47».

Спустя две минуты темно-зеленое пятно выскочило из-под навеса, но на этот раз на винтовке был установлен оптический прицел.

– Поймал! – сообщил Гил. Он не мог толком прицелиться, так как неприятель весьма осторожно перемещался по улочке – от магазина к магазину.

– А, что я тебе говорил! – обрадовался Тони. – Он старается занять эту чертову позицию. Успокойся и дай ему подойти поближе. Он повернется к тебе спиной. А вот когда будет взбираться на лестницу – тогда его смело прикончишь.

Неприятель в последний раз оглядел улицу, смело осмотрел крыши, без шансов заприметить Тони и Гила среди каменных домов города. Юрко, как ящерица, он устремился к лестнице, которую и собирался занять.

Он поднялся наверх и теперь был в ста восьмидесяти метрах от Гила.

– Мочи его, – тихо скомандовал Тони и на случай, если Гил промажет, тоже следил за снайпером через прицел винтовки.

Гил прицелился в позвоночник в районе шеи, и нажал на курок. Снайпер умер мгновенно: упал на колени и соскользнул с лестницы.

– Получи свое, ублюдок, – сказал Тони и похлопал Гила по плечу. – После сражения мы найдем эту дохлую свинью, и ты получишь трофей.

Сейчас Гил лежал в боевой позиции за седлом, всматриваясь через прицел в оленя, который грациозно передвигался по траве. Животное остановилось, принюхиваясь. Гил сделал вдох и спустил курок. Пуля пробила хребет в районе шеи, перед лопатками, и олень замертво упал, не ведая, кто или что его убило.