Читать книгу Оружейник: Записки горного стрелка. В самом сердце Сибири. Оружейник. Над Канадой небо синее - Комбат Найтов - Страница 5

– Лаврентий! Где Горный стрелок? – спросил Сталин.

– В Кыштыме, готовит три группы дальней разведки осназа ГРУ. Хорошо получается. Вообще парень мне нравится: потрясающая работоспособность, очень высокий уровень физподготовки и творческий подход к подготовке групп. Единственное, что несколько напрягает: очень жесткие условия по «выживанию». А так… Хорошо работает! Обычный инструктор готовит одну группу, этот – три.

– Что с экспедициями? Они выехали в районы?

– Да, выехали. Англичане разрешили нам посетить район «пещеры». Обещали прислать своего наблюдателя, но никто от них не приехал. Так что все в полном порядке. Ждем сообщений от групп.

Я действительно гоняю три группы в Кыштыме, под Челябинском. Две из них скоро уйдут в Белоруссию, одна пойдет под Смоленск. Их задача подключиться к линии правительственной связи Германии и передавать сведения нам. Ребята подобраны великолепно. Единственный человек, который внушает подозрение – во второй группе Полина Еременко, радист и снайпер группы. Причем понять, почему она меня напрягает, я не могу. Внешне все в полном порядке. Она – высокая брюнетка, роскошные миндалевидные темные глаза. Но в них пустота и смерть. «Предки» придумали классное средство первичной оценки: анкету! По ней вот такая вот картина: четыре дальних поиска, начиная с 1941 года. Первая выброска под Минск в 1941 году. Вернулась одна. Со второй выброски – двое, затем – трое, и с последней – четверо из шести. Показатели растут, но… она – смертница. Ничего за душой: змеиный взгляд из-за чуть приподнятых уголков глаз, хищный прищур, высчитывающий «тысячные» и «щелчки». Судя по всему, она меня ненавидит: потому что молодой, но майор, потому что впервые меня увидела, а в осназе все друг друга знают, потому что старательно прятала от меня левую руку в черной перчатке, ведь я мог списать ее из-за того, что левая рука у нее искалечена. А она рвалась мстить. Ее родители остались на оккупированной территории. Плюс они – «армейцы», а я – «гэбэшник». В общем, «любила» она меня! Особенно потому, что гонял я их как сидоровых коз. Они пойдут под Смоленск. И я не знаю, кто из них вернется. Однажды случайно коснулся ее, поправляя прицел: нас обоих как током дернуло. В воздухе запахло чем-то терпким. И ее злобный шипящий шепот: «Не смейте прикасаться ко мне!» Красное лицо и ужас в ее глазах: зрачки стали почти вертикальными. Я и сам не понял, что произошло: я случайно зацепил ее локтем правой руки за предплечье, когда поправлял прицел. Меня тоже здорово тряхнуло, а потом донесся этот запах. Я что-то довольно злобно ответил, она замолчала. Вечером, после ужина, я сидел в своей комнате и заполнял журнал, вдруг раздался негромкий стук в дверь.

– Войдите!

– Разрешите, товарищ майор госбезопасности?

Полина. Глаза опущены, старается скрыть свою ненависть.

– Входите, старший сержант!

– Разрешите обратиться, товарищ майор! Не надо меня списывать из группы! Да, у меня нет двух пальцев на левой руке! – Она сдернула перчатку с левой руки: мизинца и безымянного у нее не было, внутри перчатки были их протезы. – У меня в руке сработал взрыватель, на выходе, но меня оставили в школе. Это задание мне по силам. Район я знаю хорошо. Это будет второй выход после ранения. Вы предвзято ко мне относитесь. – Она подняла глаза и уставилась на меня своим змеиным взглядом.

– Сержант, я не планировал снимать вас с выхода! С чего вы это взяли?

Она нервно начала натягивать перчатку на руку.

– Мне так показалось, после того как я сорвалась с турника две недели назад.

– Вы выполнили норматив, но попытались продолжить упражнение. Это была ваша ошибка, а не отсутствие двух пальцев. О том, что их нет, я знал из вашего личного дела. Но я не высказывал ничего по этому поводу. Вам требуется точно согласовывать собственные возможности с вашими желаниями. Не более того. И мне не совсем понятно, что произошло сегодня?

Она совсем потупилась и замкнулась. Потребовалось несколько минут, прежде чем она вновь заговорила. Она попыталась что-то сказать, но ее пробило на слезы, я попытался ее остановить и опять коснулся рукой кисти ее правой руки. И опять почувствовал удар током. Мы явно разноименно заряжены. Но Полина неожиданно взяла мою руку двумя руками, стараясь не задевать меня деревяшками протезов левой руки, и поцеловала кончики моих пальцев. И выбежала из комнаты.

А до меня дошло, что меня так раздражало в ней: полное безразличие к смерти. Не знаю, что там у нее произошло на выходах, но она перестала бояться смерти. Такой человек в группе опасен. Разведчик обязан быть разумным трусом, чтобы выполнить задание. Это в кино «про разведчиков» они валят противника сотнями, стреляя с двух рук из шестиствольных пулеметов. А на самом деле кто прошумел, тот не вернулся. Носимого боезапаса хватит на полчаса. А эта с ее ненавистью выстрелит, не задумываясь о последствиях. Надо будет поговорить об этом, когда успокоится. Интересно, почему так трясет, когда ее касаешься? И чем так пахнет? Переговорить удалось только на борту самолета, пока летели в Ляхово, откуда осуществлялись выброски групп осназ в дальний поиск. Она в очередной раз злобно посмотрела на меня, но мотнула головой, что поняла. Их самолет ушел со связи до выброски. А два других вернулись из-под Минска. Две группы вышли на связь и начали работать. Третья группа молчала. Мне дали еще две группы, которые я готовил к выброске уже в Ляхово. Прошло три недели, я уже и не вспоминал эту странную девушку, как неожиданно ночью ко мне в палатку кто-то вошел.

– Я вернулась, товарищ майор.

Я зажег коптилку: Полина. В грязном изорванном комбинезоне, худющая, лицо просто черное. Два часа назад перешла линию фронта. Принесла назад разбитую осколками зенитки рацию. Их самолет попал под сильный обстрел с земли, ей удалось выпрыгнуть и уйти от погони.

– Мы все ненавидели вас за эти бесконечные марш-броски. Вся группа. А сейчас я понимаю, что именно это меня и спасло. И тот разговор в самолете, где вы сказали, что главное в работе разведчика – вернуться, выполнив задание. Что иначе не стоило и мучиться. Плюс то, что вы заставляли нас собирать в лесу всякую гадость и есть ее, для того чтобы выжить. Мы привыкли пользоваться продуктами населения, а вы заставляли обходить населенные пункты и выживать. Под Смоленском в каждом селе – немцы. Не зайти было. Пришлось выживать, как вы учили. К сожалению, у меня не было возможности выполнить задание, но проход туда и обратно я нашла. – Она показала карту маршрута, пройденного ей. Уже позже, по нему несколько раз проходили наши группы, работавшие в этом районе.

В общем, подготовленные группы работали успешно, еще две группы ушли на выход. После этого пришла радиограмма вылетать с одной из групп в Сухум. Радистом группы была старший сержант Еременко.

Обе экспедиции нашли какую-то субстанцию, но, по их описаниям, эта субстанция сильно отличается от того, с чем я столкнулся. Твердая и холодная, как стекло. Протыкается неодушевленными предметами, но живая ткань не проходит. Попытки замерить температуру дают потрясающие результаты: от температуры воздуха до абсолютного нуля.

Мы прилетели в Сухум в середине ноября. В городе обычная для этого времени года погода: льет как из ведра. Еле-еле сели. Мне надо за несколько дней научить людей ходить по горам. Горы покрыты свежевыпавшим снегом, и его очень много. Занимаемся на ближайших скалах. В результате трое человек отсеиваются: боятся высоты. Нас отвезли к Южному Приюту, проводим акклиматизацию. При этом постоянно бегаем и даем себе нагрузку. Продолжаем изучать технику скалолазания. Здесь теперь КП 121 ГСП. 1329-й сейчас действует под Туапсе, но инструктором по горной подготовке здесь работает Вано. Он сообщил, что Матвеева и отца забрали из части в середине августа. Начальником особого отдела 46-й армии теперь работает тот самый капитан ГБ Бокерия, бывший начальник особого отдела 1329-го полка. Здорово поднялся! Он сообщил подробности того, что произошло летом. Нас арестовал Сособишвили, но Бокерия остался свободен. Он – родственник Берии, поэтому ему удалось с ним связаться и сообщить ему обо мне. Ну а дальше все прошло как надо! Гор – это сокращение от Горавия – соорудил классный шашлык и напоил всю группу прекрасным домашним вином. Для него оказать услугу именитому родственнику было манной небесной! Я теперь его брат, сват и черт его знает что. В общем: свой человек. Как и все, кто рядом со мной! «Кавказ – дело тонкое, Петруха!»

Моя группа не знает, кто я и на какое дело они пойдут. Готовятся действовать в горах против немцев. Поначалу очень сильно удивлялись нашим отношениям с майором ГБ Бокерией и рядовым Вано. Потом привыкли, что их командир здесь главный. Всего неделя подготовки и мы пошли наверх. 121-й полк оттеснил немцев от Клухора на восемь километров. Нам дали лошадей и мы довольно быстро поднялись к перевалу. Предстояло подняться на Клухор-баши, но придется делать «полочку» для акклиматизации. Потом пошли наверх. Подъем был тяжелый для всех, ну кроме меня. Наверху маленький пост 121-го полка и участников экспедиции. Мы поднялись ближе к вечеру, когда солнце уже село. Нас напоили крепким чаем, но сказали, что выходить к месту нет надобности, так как «субстанция» появляется в строго определенное время. Без солнечного света она отсутствует. Тихомиров, начальник экспедиции, довольно долго расспрашивал меня, был ли в пещере свет, когда я проходил переход.

– Был. Там небольшой пролом сверху, оттуда падали лучи света, прямо перед упругой стенкой. Еще так полосами светили.

– Тогда все совпадает! Здесь тоже карниз с дыркой. Субстанция появляется на полтора часа. Потом исчезает. Ладно, отдыхайте!

Мы улеглись, кто где смог. Ночью было тихо, только кто-то все время ворочался чуть ниже полочки. В середине ночи послышались шаги, я проснулся и вытащил Browning HP. Подошла старший сержант Еременко.

– Товарищ майор госбезопасности! – прошептала она. – Мне страшно, сама не знаю почему. И все время думаю о вас! Я не знаю, почему я пришла сюда. Разрешите, я здесь лягу? Я мешать не буду!

Она бросила спальный мешок чуть выше меня, в расщелине между камнями, забралась в него и затихла. Спустя некоторое время несколько раз подвинулась и прижалась ко мне. И только после этого она уснула. Что это на нее нашло? «Горянка» начинается? Может быть, может быть.

Нас разбудили первые лучи солнца. Я раскочегарил примус, а Еременко прятала от меня глаза, но успела развернуть станцию и передать вниз условную фразу, что все в порядке. Я сварил кофе и спросил ее:

– Будешь?

– Нет, я – чай! Хотя… давайте кофе!

Она очень старательно пыталась не прикоснуться ко мне рукой. Я жевал бутерброд с тушенкой и запивал его горячим и душистым турецким кофе. Полина тоже улыбалась чему-то своему, жуя бутерброд.

– Красиво как, товарищ майор! И небо такое чистое как слеза! Только холодно очень!

– Море видишь?

– Конечно! Мне кажется или нет: вон там вот – другой берег?

– Да! Турция.

– Потрясающе красиво.

– Все! Строиться! – сказал Тихомиров. Он достал из командирской сумки семь бумажек. – ознакомьтесь, товарищи. Это форма «ноль», и подпишите, пожалуйста. Все, что будет происходить далее, является государственной тайной «Особой Государственной Важности», за разглашение которой предусмотрена статья 283-я УК СССР, вплоть до ВМСЗ.

Пока группа читала и писала почти замерзшими ручками на форме, Тихомиров подошел ко мне.

– У нас еще полчаса, потом солнце подойдет к провалу, и надо будет быть там. Это в ста метрах выше.

Через десять минут группа была готова, мы поднялись к провалу.

– Товарищи! Здесь находится неизвестное науке сооружение, которое может переносить человека через года и пространства. Слушай боевой приказ! Задача группы: разведать территорию и время, куда нас переместит устройство, и возвратиться для доклада. Точку входа из поля зрения не терять. На всю операцию – один час сорок пять минут. Дальше точка исчезнет на сутки, второй раз можно будет ей воспользоваться с одиннадцати часов двадцати семи минут московского времени, через сутки. Предположительно, на той стороне устройства идет война, любой человек возле устройства – враг и должен быть уничтожен. Сигналы и средства связи обычные. Старший группы: я – майор ГБ Горский, старший группы прикрытия лейтенант Бережков. В случае полного срыва задания вскрыть пакеты «два». Вольно, разойдись.

Спустя двенадцать минут Тихомиров показал на образующуюся субстанцию, показывающую легкое искрение по углам.

– Майор! Видишь?

– Да!

Тихомиров подошел к чуть туманному стеклу и потрогал его руками.

– Ледяное! И твердое, как стекло. Не пройти!

Я подошел и попробовал его рукой:

– Теплое и упругое!

Подошла вся группа и все попробовали прикоснуться рукой к поверхности устройства. Неожиданно левая рука Полины провалилась через препятствие. Она взвизгнула от неожиданности, так как для всех препятствие было твердым и холодным. Отдернув руку, она с полным недоумением уставилась на нее: у нее было ПЯТЬ пальцев! Мизинец и безымянный имели розовую натянутую кожу, а остальные были загорелые и морщинистые, в мозолях.

– Все – назад! – скомандовал будущий академик Тихомиров. – Сержант Еременко! Докладывайте!