Читать книгу Ведунья пятого измерения - Комбат Найтов - Страница 4

Через день он проводил Нику в Питер, вернулся на лодку, а еще через семь дней маленький отряд кораблей Северного флота, в составе БПК, ЭМ, БДК, К-131, танкера и судна снабжения, вышел в Мотовский залив из губы Западная Лица, и обогнул восточную оконечность полуострова Рыбачий. Немного отойдя от полуострова, лодка ушла на глубину 50 метров, а отряд перестроился в походный ордер и, курсом 330 градусов, со скоростью 15,5 узлов, начал набирать широту для прорыва в Атлантику. Над ним закружились «Орионы» вероятного противника. Несколько раз неподалеку появлялись тройки «В-52». Корабли шли на боевое дежурство, выполняя, в общем, рутинную задачу по охране и обороне самого большого государства в мире. Каждое утро начиналось с «проворачивания оружия», проверки его на отказы и готовность. Одна вахта сменяла другую, десятый отсек жил «своей жизнью», Сергей его и не покидал, пока не получил втык от командира лодки кап-раза Рачковского, что он игнорирует посещение кают-кампании, где, кроме потребления пищи, происходят и более важные мероприятия, например, раздача клизм с патефонными иголками. Одну из которых обещали вставить исполняющему обязанности командира 4-й группы. Однако во время первого посещения кают-кампании Сергей захватил с собой три журнала, в которых было подробно все записано и имелись росписи командира БЧ-2, и старпома, что командир группы бывает в обоих отсеках, где расположены его боевые посты, организовано обучение на новую систему целеуказания «Касатка» для личного состава боевой группы. Проведены предварительные работы по передаче данных комплекса на «старый „Успех“», систему управления, не связанную с «Касаткой», которая была уже спутниковой. Старый «Успех» был рассчитан на работу с самолетами Ту-16Р и Ту-126.

– Это же не предусмотрено проектом?

– Да, этот вопрос разработчиками не рассматривался, но в личной беседе сотрудники НИИПа говорили и показывали, что системы совместимы. Просто промышленникам требовалась новая тема, на новой элементной базе, на транзисторах и микросхемах. Тем не менее, ламповый «Успех» тоже может работать с ней. Требуется немного перенастроить несколько колебательных контуров в задающем генераторе. Мы на «своих» «Успехах» это делали. Все работало. Никакого «Д» не нужно. Другой вопрос, что наш локатор этого не потянет, все ракеты в залпе требуется сразу передавать космической группировке, и нырять. Но так даже безопаснее.

– Глобально мыслит группер! – удовлетворенно хмыкнул командир. – Пообедаем, зайди ко мне.

Несмотря на то, что сам он заканчивал училище вовсе не по ракетной тематике, штурманский факультет, но в вопросах применения у него был накоплен вполне солидный опыт. К тому же, «Успех» был многократно дублирован, его «клоны» стояли во всех отсеках, над которыми находились пусковые установки.

– Ты вот, что, Петрович, в восьмом отсеке перенастрой «Успех» по этой схеме. Нам тут два года назад «Клемансо» пуск сорвал на учениях, очень не вовремя подослав свои «Супер Энтендэры». Так как намечаются крупные учения, и опять почти в том же месте, они попытаются загнать нас под воду еще раз. Ты меня понял?

– П-шестые-то упадут…

– А мы их и пускать не будем. «Десятки» в одном залпе уйти смогут?

– Должны, ограничений по времени пуска у них нет.

– Вот и я читал об этом. Сегодня получишь приказ о подготовке. А то мне прошлый раз выговоряку за это влепили, и подчеркнули, что если повторится, то из «резерва» вылечу.

В общем, опять приказано прикрыть одно место начальству. Деваться некуда, в ближайшее время ему, в основном, будут предлагать такие операции. А там: как повезет, если успеет получить звездочки и уехать в аспирантуру, то на коне и со щитом, провалишь «миссию» – можешь забыть об аспирантуре и обо всем остальном. Сейчас, на 4-м курсе, он пока карьерой не рискует, смена погон спишет все ранее существовавшие проколы. Но поскрипеть мозгами придется! К тому же, они уже прошли Гибралтар, и «675-я» превратилась в душегубку: здесь вода прогрета летом до 29–30 градусов, и с глубиной не слишком сильно меняется. Только на максимале, а они идут в составе ордера, и нырять слишком глубоко им не дают. Все надеются на то, что подойдут американцы или французы, и тогда лодка уйдет под звуковой канал, и температура перестанет давить.

Через двое суток, тоже во время обеда, он доложил командиру, что его приказание выполнено.

– Молодец, Петрович. Молчи пока, «бычку» не докладывай, постукивает он.

– А кому здесь стучать?

– Есть кому. – мрачно сказал командир. Самого Алексеенко и замполита в кают-кампании не было, сразу можно было догадаться: кто кому и когда стучит. Они вошли чуть позже, спросили разрешения и сели обедать. По окончанию обеда командир всех «обрадовал», что ночью предстоят корабельные учения по боевому применению. Они – плановые, а перенести их дату командир имеет возможность в любое время. Старпом, понимающе, хмыкнул, ему тоже не нравилось противостояние командира и замполита, во всех случаях он оказывался крайним, тем более, что для этого экипажа он – «варяг», впрочем, как и Сергей. Селиванов заглянул в 10-й отсек перед ужином. Сергей еще спал, но Евгений Николаевич его разбудил.

– О чем шептались с командиром и почему перенесли учения?

Их отношения со старпомом давно выходили за рамки обычных служебных. «Дядя Женя» прекрасно помнил, для чего к ним в экипаж пришел этот «еще мальчишка», который сумел доказать, что в своей специальности он сечёт гораздо лучше большинства «групперов» и «бычков». На уровне «крутого спеца» из фирмы-разработчицы.

Немного повоевали на карте.

– Толково задумано. Ладно, поиграем в пас. Идем ужинать?

– Есть!

– Как Фетисов?

– Честно?

– Желательно.

– Толку от него не будет. Очень большие пробелы в подготовке. Так что…

– Он не из нашей дивизии. Главное, чтобы руки никуда не совал.

– Не сунет, он электричества боится, говорит, что в детстве сильно шандарахнуло.

Они оба рассмеялись и нырнули в очередной отсек.

После ужина командир оставил всех присутствующих и довел план учений. Начнутся они в спутниковое окно, предстоит всплыть, обнаружить цель, тот самый «Клемансо», и «на сухую» отстреляться по французскому авианосцу. «Окно» откроется в 02.17. По плану – два залпа, на всю катушку.

Распустив людей, командир попросил задержаться старпома и Сергея. Сам ввел Евгения Николаевича в курс проблемы.

– Петрович, залп, главный, будет один. Последуют вводные, мы тут со старпомом покумекаем, как и что. Твое дело быстро получить целеуказание, прокатать пуск, передачу ракет в центр управления и сразу погружаемся. Если все пройдет как надо, еще до рассвета вновь всплываем, и возьмем на борт руководителя похода. Все понятно?

– Да.

– Техника не подведет?

– Кто ее, суку, знает. Заставим.

– Будем держать пальчики. «Клемансо» сюда не просто так приперся. По нашу душу. И рядом крутится, но в 500-километровую зону не лезет. Ученый, гад. А мы его удивим, от всей души удивим! Работаем! – он протянул руку сначала Сергею, потом старпому.

Боевая тревога прозвучала не то, что неожиданно, ее ждали, но тревожно и надрывно. Матросы, старшины и офицеры заняли свои места, начались доклады о готовности. 4-я ракетная группа была неудобна еще и тем, что была разделена переборками, все только по докладам, но уже была достаточно натренирована и обучена. Лишь бы вводными не замордовали. Так как предстояло использовать аппаратуру «Успеха», то Сергей заранее занял место в 8-м отсеке. По тревоге все переборки сразу задраиваются, и перейти из отсека в отсек разрешает только командир. Выслушав доклады о готовности, он доложил на центральный, используя свою очередь, как будто находясь в 10-м. Лодка пошла на всплытие и вышла под перископ. Антенна «Касатки» выдвинута, пошел прием, который он сразу переводил к себе на «стол», а оттуда все уходило в центральный. Прошла вводная: лодка атакована противолодочными средствами, обнаружено поступление воды на боевой пост 2 в БЧ2, приступить к ликвидации аварии. Командование боевой частью 2 передается на боевой пост 4. Командиру группы подготовить данные для стрельбы.

– Данные для стрельбы готовы, держать перископную и следовать указаниям «Касатки». Курс 87 истинный, дистанция полста девять два нуля, пусковые установки 7–8 к выстрелу приготовить. Доложить о готовности.

Томительные тридцать секунд, в течение которых контейнеры занимают угол 14˚, а ракеты и сама пусковая проходят контроль электросхем.

– Восьмая, контроль пройден, готовы к вводу указаний.

– Седьмая, контроль пройден, готовы к вводу.

– Цель – учебная! Ключ «четыре» снять! Законтрить!

– Я – седьмая! Ключ снят, законтрен.

– Восьмой пост, ключ снят, законтрен.

– Принять целеуказание. Ключ один на старт.

– Ключ один на старте.

– Служба «Р», доложить об уровне сигнала.

– Сигнал доступен, уровень высокий.

– Ключ два на старт.

– Ключ на старте, крышки пошли. Поступления воды нет. Давление в норме.

– Ключ три на старт!

– Готово.

– Служба «Р»!

– Ответ получен, система готова.

– Учебный пуск!

– Ключ три, двойное нажатие! Есть сигнал на запуск, 100, седьмой.

– Аналогично, восьмой.

– Центральный! Учебные пуски произведены, сигнал передан. Прошу добро снять последовательно ключи.

– Пост четыре, ключи снять, пусковые в походное, об исполнении доложить.

Через пятьдесят секунд Сергей доложил о том, что установки в походном, контроль состояния пройден.

– Отбой боевой тревоги. Занять места согласно штатному расписанию по ходовой вахте. Личному составу 4-й группы объявляю благодарность за четкие и быстрые действия. Командиру группы прибыть в центральный. Служба «Р», что с окном?

– Еще сорок минут. Уложились.

– Боцман, всплывай!

Сергей теперь слышал только отрывки команд, он следовал на центральный пост, когда он туда вошел, то командира там уже не было. Вахтенный штурман показал ему рукой на трап, который вел в ходовую на мостике. Запросив разрешение, он поднялся наверх. Там густая субтропическая ночь, крупные звезды, которые он не видел уже 20 суток. Щелкает ратьер, идет обмен светограммами по коду.

– Ждем командующего походом. Сработали четко. Благодарю за службу, в училище привезешь. Слушай, а не хочешь к нам, в 351-й?

– Я на арсенал пойду, в Видяево.

– А что так?

– Обещали направить в аспирантуру, товарищ командир. Мне делать эти штуковины гораздо интереснее, чем просиживать штаны в кресле группера.

– Жаль! Такие спецы нужны здесь, на лодках.

– Нужны, но для того, чтобы они здесь появились, требуется сменить систему обучения. Вернуть на флот офицеров, которые не только заполнять журналы умеют.

– По большому, ты – прав. Я, правда, не уверен, что у тебя получится своротить эту гору. Все равно, надумаешь, в жизни всякое бывает, вот мой адрес, пиши, буду рад включить тебя в экипаж. Иди, отдыхай. Нет-нет, стоп! Адмиралу тебя покажем. Так что, сиди внизу или покури на воздухе. Держи. – он передал старшине пачку сигарет из «Альбатроса». Через несколько минут, заметив подходящий катер, Сергей попросил разрешения спуститься вниз, на центральный. Адмирал задержался наверху, и спустился вниз только, когда «окно» начало закрываться. Выглядел он достаточно свеженьким, несмотря на глубокую ночь. «Благодарность» выросла в цене: замкомандующего флотом объявил благодарность командиру, старпому, командиру БЧ2, который участия в этом не принимал, замполиту, Сергею и личному составу 4-й группы благодарность. Для рядовых моряков в воздухе отчетливо запахло отпусками, но предстояло совершить еще и учебно-боевые пуски, причем, через голову вероятного противника. При этом требовалось его не утопить. Все зависело от этих самых ракет «3К10», которые флот еще вообще не пускал. К сожалению, об этом доложили в Москву, и началось! В лодку набилось столько проверяющих, что пришлось выселить на БДК 15 человек личного состава. По морю туда-сюда таскали непотопляемую мишень, стараясь поближе расположить ее между «Клемансо» и их отрядом.

Прошло еще восемь суток, прежде чем объявили, что начинаем. В восьмом отсеке яблоку упасть было негде! Вот в такой нервной обстановке и решили начать. Ну, и пришлось хитрить! Сергей занял свой пост в 10-м отсеке, оставив «бычка» на растерзание проверяющих. Перед этим он провел несколько проворачиваний с этого места и убедился, что надежно отключил пост управления в 8-м отсеке. Доложил об этом командиру. Тот немного нервно усмехнулся и добавил:

– Они меня уже достали до печенок! Если пускать при них, точно «Клемансо» утопим, или сорвем пуск.

– Больше похоже на второе.

– Ладно, действуем!

Они отстрелялись, причем «Клемансо» находился всего в сорока милях от мишени, несмотря на то, что район учений был заранее закрыт. Рядом паслись черноморцы, против которых и «играли» североморцы, а французы просто мешали проведению учений. Пять кораблей СФ находились в 600 милях западнее и «играли» за «запад». Черноморцы оборонялись и изображали «восток». По ТТД, во всех справочниках того времени, лодка была вооружена ракетами П-6, с дальностью выстрела 500 километров и могущими попасть по цели только в условиях присутствия над учениями «тушек» двух моделей. Учения объявили, и все ждали того, что североморцы сейчас начнут движение на восток, а дальняя авиация СФ облетит западную Европу и со стороны Африки войдет в Средиземноморское воздушное пространство. Воспользовавшись спутниковым «окном», «К-131» всплыла и выпустила две ракеты с расстояния 5960 артиллерийских кабельтовых, чуть больше, чем 950 километров по ДБК. Пуск «профукали» все – его никто не обнаружил, лодка ушла на глубину, передав управление всем этим безобразием Евпатории и Краснодару, где находились ЦДКС (центры дальней космической связи). Траектория у этих ракет на такой дальности достаточно высокая. «Клемансо» находился ближе к ним на сорок миль, и он первым обнаружил эту пару ракет. Через минуту на нем раздались звонки боевой тревоги, так как пеленг не менялся, и тут ракеты перешли в пикирование. А у него, кроме «Кроталя», с дальностью 10 километров и 6 км по высоте, ничего нет! Поднять истребители он не успевает. А теперь прикиньте: переход в пикирование произошел на высоте почти 25 000 метров. Цель находилась в 68 километрах от авианосца, и обе ракеты падали со скоростью более 3 Махов. Ну и что ты можешь сделать? Кроме, как молиться? По своей цели мы попали. «Мы» – это, конечно, громко сказано. Лодка находилась на перископной глубине и активно ничем не работала. Весь экипаж просто ждал результата. А «Клемансо» выпустил 16 ракет «Наваль Кроталь» в молоко с обоих установок, и ушел на ремонт. Так как «мишень» изображала именно авианосную группу противника, то это была чистая победа! Нокаут! Заодно и черноморцам досталось, так как у них все это дело тоже не получилось, сбить ракеты они не смогли, не успели их засечь, как они достигли цели. Совершенно неожиданно на борту ПКР «Москва», помимо контр-адмиралов Акимова и Рябинского, оказались адмирал флота Советского Союза Горшков и адмиралы флота Сергеев и Егоров, оба заместителя главкома. Отряду кораблей СФ было приказано следовать в точку «72» и ожидать прихода крейсера «Москва».

Точка «72» – это на границе между Египтом и Ливией [3]. Корабли поставили к причалам и началась в бешенном темпе их покраска к приезду «огромного начальства». В порту было пять небольших причалов и несколько бочек для постановки на якорь крупных кораблей, типа ПКР «Москва» или «Киев». Через двое суток на горизонте появился авианесущий противолодочный крейсер, который встал на бочку в полумиле от причала, к которому притулилась «несчастливая „Щука“». Солнце печет так, что через «хромачи» ощущаешь этот жар, несмотря на то, что палубу только что окатили из пожарных шлангов.

– Ну, набедокурили, набедокурили мы. Кто ж знал, что такие «силы» здесь соберутся. – сказал командир замполиту, который на говно изошел полностью. Горшков о целях своего визита на борт еще не объявлял, но полученная от него РДО ясно говорила, что остальные корабли эскадры его не интересуют. Благо, что на корабле снабжения находились запасные «десятки», две, последние, боевые. Их успели погрузить в пусковые, так как встречать высокого гостя с пустыми шахтами, значит точно лишиться должностей. Катер отвалил от «Москвы» и стремительно понесся прямо к причалу. Быстрая швартовка, и, пытаясь чеканить шаг, а после длительного сидения в консервной банке это совсем не просто, весьма тяжелый командир пошел на встречу Главкому. Доложился, они обменялись рукопожатиями, и начальство пошло к борту. Экипаж выстроился на баке и сразу за ходовой рубкой. Остро воняло чернью. Причал довольно изогнутый, а лодка совсем немаленькая, 10 отсеков. Адмирал поздоровался с ними прямо с причала, глянул на небо без облачка, и приказал спустить людей вниз. Как только куча адмиралов прокряхтела на трапе, который вел в центральный пост, так боцман снова запустил орошение, ибо температура в отсеках перевалила за 30 градусов. С его и божьей помощью «королей говна и пара» ее удалось немного сбить. Владимир Лукьянович доложил о проведенных стрельбах.

– Ах вот оно что! Кто командир БЧ?

– Я, старший лейтенант Алексеенко!

– Благодарю за службу, представить к ордену, к Красному Знамени.

И тут произошло неожиданное:

– Товарищ адмирал флота Советского Союза! Не за что его награждать. Подготовку комплекса и сами стрельбы провел исполняющий обязанности командира боевой группы «Четыре» главный корабельный старшина, курсант 4 курса ВВМУПП имени Ленинского Комсомола Старинов. У него единственного есть допуск к управлению ракетами «3К10». Он здесь на практике с 28 мая этого года. Комплекс новый, специалистов на него на Северном флоте нет. На первых пусках произошел отказ обоих пусковых установок. Ракеты не вышли. Пускали представители разработчика, «Новатора». Промышленность просила полгода, чтобы разобраться с причинами. Дивизия запросила Ленинград, и прислали его. Обе пусковые были им отремонтированы, он предложил действовать так, как мы действовали, перенастроил «Успех» в 4-й группе, наладил работу «Касатки» через старый «Успех», не модернизированный. Его еще даже не поставила промышленность. Его нет. Обеспечил выполнение задачи полностью. – сказал кап-раз Рачковский.

– Где он? – спросил Горшков.

– А кто разрешил передать боевую группу курсанту? – тут же задал вопрос адмирал флота Егоров.

– Решение было принято мной, старшим помощником командира Селивановым. Это решение поддержал начальник штаба 7-й дивизии АПЛ контр-адмирал Сухорученков. После того, как курсант нашел неисправность и заводской брак в пусковых установках, к этому мнению присоединился и командир корабля.

– Приказ на назначение его исполняющим обязанности командира группы подписан вице-адмиралом Михайловским, командующим флотилией. – добавил командир лодки. А в руках у старпома оказался тот самый конверт, который он забрал у Сухорученкова.

– Товарищ адмирал флота, главный корабельный старшина прибыл в дивизию по рекомендации бывшего инженера по вооружениям 7-й дивизии АПЛ капитана I ранга Новикова, начальника 2-й кафедры во ВВМУПП имени Ленинского Комсомола. Вот его рекомендация. И, старшиной проделана огромная работа, чтобы точно выполнить поставленную задачу на не до конца оборудованной опытовой лодке опытными ракетами. Эти ракеты позволяют нашим лодкам атаковать авианосные соединения вероятного противника без вхождения в зону действия их противолодочной обороны.

– Пусть подойдет. – довольно мрачно сказал Горшков. Сергей вышел из-за спин больших и малых начальников, повернулся и доложился.

– А «Красная Звезда» откуда?

– Награжден в 1974-м году за бои на советско-китайской границе.

– Пограничник?

– Командир группы войск специального назначения ГРУ ГШ.

– Про ГРУ мы слышали, а вот о такой должности там – нет.

– В бригадах спецназ так называется низшая офицерская должность. Разведгруппа по численности чуть меньше взвода. Здесь я тоже группой командую.

– Ладно, курсант так курсант. – Горшков поднял руку и подал кому-то знак. Ему передали коробочку, откуда он извлек самый старый орден СССР. Адмирал откинул пружинку и приколол его на белую рубаху с отложным воротником старшине. – От имени и по поручению Верховного Совета СССР поздравляю вас с награждением орденом Боевого Красного Знамени.

– Служу Советскому Союзу.

– Вот и служи. Душно тут у вас. Продолжим на крейсере. Старшину с собой захватите. А ты, старшина, всё по «изделию», всё, что есть, но – основное. – ему подали платок, адмирал вытер выступивший пот и прошел к трапу. Все потянулись за ним, ну и «захваченному старшине» пришлось прокатиться на адмиральском катере. Его даже подождали, пока он бегал за бумажками.

На ПКР всех сначала направили обедать, кстати, у надводников вопрос с питанием стоял на пару ступенек выше, чем у подводников, хотя те считали совершенно наоборот. Но фактически дело обстояло именно так. В конце концов, все эти «котлеты по-киевски» были обыкновенными консервами. Да и нет на лодках места, где можно держать разносолы. И тягать их во внутрь замучаешься. Да, дефицитов на лодки поставляли больше, бесспорно, но пища была весьма однообразной. От коков, конечно, зависело, но сами понимаете: лодка не может взять с собой ту же самую картошку, очистки девать некуда, соответственно, вместо нее используется сухой картофель в банках, в виде скользкого пюре, вместо свежих томатов – то, из чего делается томат-паста, спиртованный хлеб, и тому подобная гадость. И никакие «котлеты» это переломить просто не могут. Плюс, «Москва» только-только подошла, а у ее борта уже стоит снабженец, и с него перегружают всякие местные вкусняшки: свежее молоко и сметану, овощи и фрукты, свежее мясо, йогурты, супердефицитные в то время в СССР, творог и изделия из него. А главное, в кают-кампании работал кондиционер, а на «675-х» он отсутствовал, как класс, несмотря на обилие электричества от двух ядерных реакторов. На переоборудовании, которое началось где-то в 1975-м году, эти штуковины начали устанавливать. До этого промышленность из попросту не выпускала, а проект – разработки конца 50-х. На «К-1» стоял, немецкий из ГДР, но мог обеспечить только два отсека по мощности и те места, перегрев которых «опасен для окружающих», места установки аппаратуры. Существовал и продолжает существовать универсальный способ снижения температуры в отсеках: вентиляция. При понижении давления в отсеке там даже иней может выпасть, если его хорошенько продуть, но за состояние вашего здоровья государство ответственности не несло, все находилось в руках «королей говна и пара».

Главком, видимо, принимал душ и тоже питался в своих апартаментах. Сергея пытались не пустить в кают-кампанию, но кто-то «из» отстранил ретивых «местных» и провел его в святая святых. Присутствие целого десятка «крупняка с лампасами» несколько давило, но сегодня Сергей был чуть ли не во главе этого бенефиса, хотя, несомненно, максимально отличали командира и старпома, которые рискнули и отдали всё на откуп курсанту, то есть, прокатали новую схему атаки авиагрупп. Многообещающе прокатали. Судя по произносимым тостам, а «тропвино» на столах присутствовало, командиру предстояло войти в когорту адмиралов, а старпому прочили получение лодки под командование. Там посмотрим, как сложится: из-за «терок» с замполитом произойти могло все, что угодно (забегая чуточку вперед: командир адмиралом не стал, старпом получил несчастливую «щуку» под своё командование, но через некоторое время на Северном Флоте стала популярной песня «Спит девятый отсек, спит девятый, жилой». Это про «К-131». Кислород дико не любит промасленную робу. Не постиравшийся вовремя старшина-электрик полез куда не надо было. Два отсека выгорело. Селиванов был командиром). Затем к Сергею и его двум командирам подошли подтянутые офицеры в форме ВМФ, но к ним не особо относившиеся. Главком был личным другом «дорогого Леонида Ильича», и находился под опекой 9-го управления КГБ СССР даже на ПКР «Москва», «Киев» и «Тбилиси». Так сказать, «элита», «кремлежитель». Ничего такого, просто за состоянием его здоровья и безопасностью следили люди из этого управления. Он приравнивался к «руководителям государства», хотя реальной властью обладал только в узком кругу профессиональных моряков. Тем не менее, именно при нем советский флот вышел в океан и превратился во «флот». Хотя, ходила и поговорка о том, что флот «обгадили» и этим же «горшком» прикрыли. Точно могу сказать, что «нет». Он реально, годами, используя, в том числе, свои связи с «Ильичом», строил океанский флот СССР. То, что постарались впоследствии угробить в первую очередь наши «вероятные противники», как только дотянулись до «рычагов». Его обломки мы сейчас и наблюдаем.

Адмиральская каюта находилась в надстройке на левом борту и чем-то особенным она не отличалась. Бросилось в глаза отсутствие портрета Брежнева, что, в некотором смысле слова, как бы подразумевалось. Однако с переборки на них смотрел «вождь мирового пролетариата». Все трое вошли и стояли по стойке смирно, пока не получили приглашения присесть за «Т»-образный стол, как в обычном кабинете крупного начальства.

– Возьмите, товарищ Селиванов, прямо «ода», читал – радовался. Испытывал гордость, что не перевелись еще богатыри на Руси. Сомнения были?

– Еще какие, товарищ Главком. Я уже двенадцать лет на этом проекте, восемь из них «бычком-2». Приезжают каждый год ребятишки из «школы имени Достоевского», и начинаешь их переучивать. Ни хрена не знают, в голове сплошная каша, такое впечатление, что впервые в жизни наши болванки увидели. Но, две звезды на погонах, один просвет, и абсолютно чистый мозг, похожий на задницу, без малейших извилин. Это – обычное состояние выпускника единственного училища, где их «готовят». И, главное, ничего не хотят знать. Я, первые пять суток, из восьмого-десятого просто не вылезал, присматривался. Руки у него оказались вставленные в то место, откуда они должны расти. «Черные ящики» он «щелкал», как хотел: вытащит, отсоединит, обвешивает приборами, подстраивается, пощелкает, «рабочий», и лезет дальше. Причем быстро, как в буфете или холодильнике. Потом вдруг: сигнал двоит! Тут же распотрошил блок, куда-то потыкал, и полез в схему. «Нашел! Ошибка в сборке, он не может показать, что он не исправен».

– Старшина, почему?

– Там настройка по частоте и фильтр. Настраивать требуется довольно точно, дело довольно муторное, часа четыре возился, прежде, чем настроил блок. А если перекинуть один провод, то сигнал будет приходить только положительный. Блок не настроен, но пройти ОТК может свободно. Какая-то хитрая задница именно так и сделала: сигнал о неготовности блока уходил на землю, а блок докладывал, что у него все исправно.

– Дайте номер блока, и «автора изобретения».

– Вот, товарищ адмирал. – Сергей передал выписку с шильдиков обоих приборов.

– Ладно, с этим разобрались. Поговорим о «болванке». Что скажете?

– Честно говоря, это лучшее, что у нас есть, в первую очередь, из-за подводного старта. Все эти «500», «700» и «1000» давно просятся на помойку, так как скрытностью не обладают, и залп делить на два приходится. Стартовый ускоритель слабенький, подпора на входе почти нет, на «семисотке» этот вопрос, вроде как решили, но калибр удвоился, они же ускоритель под ракету воткнули. А состав смеси использовался еще на «катюшах». Где «баллистит-Б»? Вот на ней он есть. Да, на метр длиннее и «675-й» проект будет нести только шесть ракет. Но есть возможность поставить 24. Лодка, конечно, будет малость широковата, но 24 ракеты гарантированно войдут. Вот так. – Сергей без всякого разрешения взял остро заточенный карандаш из «адмиральского стаканчика» и показал пальцем на чистый лист бумаги. Изобразил прочный корпус «675-го» проекта, и два ряда шахт сбоку от него под углом в 45 градусов. – И все это закрываем легким обрезиненным корпусом. Это не «шахты», а необслуживаемые контейнеры с минометным стартом. «Десятка» такой старт однозначно выдержит, версия для БРАВ предусматривает такое. Вот только, как мне сказали, на нее закрыли финансирование, так как не готов «Успех-Д», а он пока не нужен, нужно перенастроить имеющиеся командные системы, как мы это сделали на «К-131», и использовать лодки чисто как транспортные: подошли на 1000 километров, под перископ, получили ЦУ, залп, и передаем все богам космоса, а сами на базу или к судну снабжения.

– Голова, светлая голова! Товарищи, а что он в училище делает? Давайте дадим ему старшего лейтенанта и пусть займется перенастройкой «Успехов». – сказал Горшков.

– Так ведь, перенастраивать-то нечего, товарищ главнокомандующий. Таких пусковых только две на двадцати шести лодках. Их я переделал. И… мне еще два года учиться, из 8 типов крылатых ракет, принятых на вооружение, я успел изучить только два: вусмерть старую «П-6», и непринятую на вооружение «3К10». Кому я, недоучка, буду нужен на флоте? Тут их выше крыши навалено.

– Самокритика у Вас присутствует. Это хорошо! То есть, говорите, что рано?

– Спасибо, конечно, за предложение, я хочу нормально доучиться и прийти на лодку с такими «десятками» или лучше. Очень хотелось бы принять участие в их проектировании и принятии на вооружение. Есть у меня несколько предложений, как их улучшить.

– Какие, например?

– Им не хватает собственного вычислителя и получения текущих координат места.

– Да, старшина… Очень жаль, что мало таких молодых людей поступают к нам учиться. Все рвутся на гражданку и в сферу обслуживания. Беда, просто.

– Менять надо программу обучения, тогда и спецы появятся. Я же чуть ли не силовым методом получил доступ к блокам управления. Они же закрыты для всех, а разработаны они более 20 лет назад. Эта элементная база – 40-х-50-х годов.

– Транзисторы? Микросхемы? Горят они от импульсов и проникающей радиации при взрыве.

– Вполне возможно, но проще их дополнительно защитить от этих факторов, чем мучиться с весом этих устаревших схем.

– Возможно. Главное, что вы, товарищи офицеры и старшины, сделали, это прорвали ПЛО и ПРО противника. С промышленников я теперь не слезу, и вот этот эскиз, старшина, я забираю. Заканчивай свое училище, мешать не будем. Думаю, что свою практику ты уже получил, Командир, как считаете, зачтем ему ее в полном объеме? Отпуск и премию он заслужил.

– Не возражаю.

– Ну, тогда заполняйте бумажки, сюда летит мой борт, заберем его в Москву, пусть лишние три недельки отдохнет где-нибудь на берегу Черного моря. Хорошо поработали, старшина. Так держать!

– Есть так держать!

– У вас четыре часа на сборы, ждать меня на причале.

– Есть!

– Все свободны, ваше награждение произойдет рабочим порядком. Благодарю за службу!

– Служим Советскому Союзу! – они вышли из каюты адмирала.

– Я же говорил: авантюра! – сказал командир уже на катере, который доставлял их на лодку, – Но, проскочило! Ну, старшина, ты похоже в рубашке родился.

– В свитере, как у Вознесенского.

– Пусть будет в свитере. Вернуться с первой плавательской практики с орденом и благодарностью главкома – слов нет, одни слюни! Но ты это сделал! Смотри, теперь очень многие захотят тебе ножку подставить! Аккуратнее там, на берегу.

«Знали бы они, что мне еще предстоит этой осенью!» – подумал Сергей, но вслух сказал: «Мы такие, мы – прорвемся. Цитата, если что!».

Отдав приказание подготовить документы и расчетный лист по денежному довольствию, командир позвал их со старпомом к себе в каюту. Из командирского «резерва» на столе появилась черная икра, несколько баночек которой перекочевали в качестве подарка к свадьбе в вещмешок Сергея. Пара стопочек «Ахтамара» помогла справиться с редкими бутербродами. У командира был готов черновик отзыва, который он дал прочесть старпому, который вставил несколько строк, вызвал начальника радиостанции, и передал ему черновик, с приказом быстренько отпечатать это произведение искусств.

– Будешь в Москве, вместе со всеми езжай прямо в главный штаб, и там отдай в финотдел все вот эти бумаги, иначе придется в Видяево ехать и получать там. Так что, не поленись. Так, там же зайти в 202-й кабинет, спроси кап-три Соловьева, и передай вот этот пакет. Он курирует наш экипаж, и сделает тебе и твоей супруге путевки.

– Она же еще не жена.

– Да не бери в голову. Конечно, по уму надо бы вам перенести свадьбу, раз время появилось, но в Ленинграде вечные проблемы с дворцами бракосочетания. Но, сам упрешься и разберешься. В общем, спасибо тебе, Сергей Петрович. Заканчивай свою бурсу, и возвращайся. Мы со старпомом будем тебя ждать. Так, Женя?

– Без вопросов. Примем, как родного, то, что потом шкуру спустим, если что не так, так ведь это любя и для профилактики. Верно ведь. Шучу! Но служба – она такая. Держи краба и поторопись! Гаврилов! Где бумага! – крикнул он по «Березке». Отзыв о практике подписали оба, заставили подписать его «замполлитра» и скрепили корабельной печатью. Поднялись с ним на палубу и сошли на берег. Вместе с ними вышли практически все офицеры корабля и свободные от вахты матросы его группы. Катер главкома отвалил от борта крейсера, а на пирсе появились «джипы» Тойота Ландкрузер. Комсостав построился для встречи, перед этим Сергей со всеми попрощался. Зазвучало захождение, все-таки, главком, как-никак, и единственный корабль у стенки обязан издавать такие звуки. Место досталось только в третьей машине, но, в тесноте, да не в обиде. Сели в Бельбеке, пока Ту-134 заправляли, пришлось поприсутствовать при снятии стружки с группы авиаторов главкомом, но через полчаса снова взлетели, и сели в Астафьево.

Никто не стал возражать и старшину доставили в Главный штаб, где выяснились очень интересные детали произошедшего: во-первых, его рассчитали по 29 июля со всеми полярками, океанскими, инвалютой вместо суточных (заход в иностранный порт был!), ее, правда, выплатили по текущие сутки, но заход в порт считался ремонтом!!! а это 25 инвалютных рублей в сутки, выписана премия в размере месячного оклада, выдали заполненную орденскую книжку, в которую был вложен листок гербовой бумаги, позволявший его владельцу приобрести автомобиль «Жигули» без очереди. Вот это подарок! В тот же день он вылетел самолетом в Ленинград, они взлетали каждые сорок пять минут, и ровно через эти сорок пять минут он приземлился в Пулково. Мелочиться он не стал, взял такси и через пятнадцать минут был на 5-й Красноармейской, в объятиях Ники.

– Ты каким образом? – спросила она его, когда чуточку отдышалась от поцелуев и объятий. Пришлось раскрывать вещмешок, портфель и показывать «подарки судьбы». Через час появился Федор Николаевич, который несколько офигел от услышанного. Взял и позвонил Неволину. Тот прислал свою «волгу» за ними. Нику тоже пригласили, и там же решился вопрос о ее переходе в училище. Вице-адмирал предложил и свою «схему», как использовать предложение главкома.

– Пойми, Сережа, зачем терять время, если командование считает, что ты уже заслужил звание офицерское звание? Ты его получаешь, мы тебя принимаем на вторую кафедру, ты ведешь практику в четырех группах 130-й и 140-й рот, как все пишешь диплом и выпустишься старшим лейтенантом. Согласуем этот вопрос с главкомом, и все решим. Кстати, это прямой путь в аспирантуру, и, пойми правильно, большой плюс училищу! Да и, одно дело – оклад старшины, даже с Ленинской стипендией, другое дело лейтенант-преподаватель, с плавательскими практиками на учебных судах, с заходами в загранпорты. А у тебя молодая и красивая жена. Да и служить будешь в Ленинграде, а не на Севере или Дальнем Востоке. Не дергайся, вопрос решен.

С авто вопрос решился еще проще, причем, без участия самого Сергея. Федор Николаевич, оказывается, в процессе подготовки свадьбы дочери, успел познакомиться с родителями Сергея, они перезванивались, и именно из-за них он не рекомендовал переносить день регистрации, потому, что они уже купили билеты в Ленинград, а сделать это достаточно трудно летом: время отпусков, и билеты все давно распроданы. Даже высокое воинское звание, но по запасу, не давало возможности свободно их обменять на другое число. На следующий день, после небольших торжеств в училище, о которых уже было сказано, он позвонил отцу Сергея, рассказал о том, что произошло, обо всем, что сказал вице-адмирал Неволин.

– Петр Васильевич, а давай детям машину подарим на свадьбу, за БКЗ и досрочное производство в офицеры. Тем более, что право на внеочередное приобретение машины он имеет.

– Смысл в этом есть, а то пока накопят, так и просрочат возможность купить, или еще кто-нибудь, что-нибудь придумает. Я за!

– Договорились.

Прошла еще неделя, утром позвонили из училища, уже на Петроградку, и приказали прибыть туда. Курсантов в самом училище не было, все на практике. Сергей прибыл точно к 10 утра, как было приказано. В самом училище шли приемные экзамены, но они проводятся в лагере, в Серой Лошади. Однако человек пятнадцать-двадцать преподавателей стояло перед парадным входом в парадной форме. Ему приказали встать в строй и ровно в 10 из дверей вышел начальник училища. Дежурный по училищу отдал рапорт и занял свое место рядом с ним, чуть сзади.

– Товарищи офицеры! Главный корабельный старшина Старинов, выйти из строя!

– Я, есть!

– Смирно! Приказом министра обороны СССР за особые заслуги в разработке методов прорыва противолодочной и противовоздушной обороны авианосных соединений вероятного противника главному корабельному старшине Старинову Сергею Петровичу досрочно присвоено звание лейтенант, с переводом его в преподавательский состав 2-й кафедры нашего училища. Во время плавательской практики в составе экипажа АПЛ «К-131», старшина Старинов модернизировал и подготовил к практическим стрельбам новые пусковые установки к новейшим опытным ракетам проекта «Агат». Двухракетным залпом с расстояния почти 1000 километров была поражена мишень в Средиземном море. Курс ракет проходил через позицию, где крейсировала французская авианосная группа во главе с авианосцем «Клемансо», которая не смогла зафиксировать время и место залпа, и не смогла сбить идущие на цель ракеты, хотя и применила свое вооружение. Французы не успели поднять свои самолеты. Сорвать совместные учения двух флотов «Южный рубеж-77» им не удалось. За свои действия главный корабельный старшина Старинов был на месте награжден орденом Боевого Красного Знамени главнокомандующим флотом Советского Союза адмиралом флота СССР Сергеем Георгиевичем Горшковым. Он же ходатайствовал перед Министром обороны маршалом Устиновым о досрочном присвоении первого офицерского звания курсанту нашего училища. По ходатайству капитана I ранга Новикова, который и подготовил его на проект «Агат», мной издан приказ о зачислении лейтенанта Старинова в состав преподавателей практического курса по применению оружия кафедры номер два. Лейтенант Старинов!

– Я!

– Поздравляю с получением первого офицерского воинского звания!

– Служу Советскому Союзу!

– Ко мне! Разрешите вручить вам личное оружие и удостоверение личности офицера ВМФ. Распишитесь!

Сергей расписался, распрямился, кортик в левой руке, он отдал честь стоящим перед ним улыбающимся офицерам и еще повторил сказанные уже им главные слова.

Встав в строй, первое что услышал, был вопрос, сказанный очень тихо:

– Форма-то готова?

– Нет еще, дня через три будет готова.

– Непорядок, заранее принято ее готовить.

– Товарищи офицеры! Вольно разойдись! – подал команду Неволин, подмигнул Сергею и ушел к себе, оставив его наедине со старшими офицерами-преподавателями. Эти были настроены доброжелательно, но проезжались по поводу отсутствия у него формы.

– Ой, да ничего. – Сергей расстегнул ремень и повесил на левый бок кортик. Но решил не рисковать и дошел только до квартиры тестя.

– Мы тут с Петром Васильевичем малость покумекали, есть предложение заехать за Никой и съездить в Красное Село.

– Это еще зачем?

– А там и узнаешь.

На машине тестя доехали до Большого проспекта, Ника явно была уже в курсе происходящего, попросила его переодеться, и они вновь сели в машину. По недавно построенному виадуку через Балтийскую ветку выехали на Таллинское шоссе и остановились возле автосервиса «ВАЗ». Бумаги она все захватила с собой. Пришлось показать новенькое удостоверение, Ника достала внеочередной сертификат. Его долго крутили и рассматривали местные «деляги», дескать, внеочередных машин нет, все строго по очереди, мы закажем дополнительно, зайдите в августе.

– Где мы будем в августе – никто не знает. Бумага есть, машины стоят.

– Но они же уже распределены.

– Я в курсе, и в курсе того, как это делается.

– Ну, если в курсе… Ладно, идите выбирайте, вон в том ряду, там для внеочередников.

Угостив местного механика «фирменной» сигаретой, получили консультацию:

– Вон к той, темно-синей присмотритесь, у нее 1940 кубиков и итальянский карбюратор. – за что ему, после того, как удостоверились и послушали движок, досталось несколько пачек Мальборо. Он записал номер, и передал им его. Дальше – проще, но все равно более часа оформляли, расплачивались. Заодно оформили доверенность на управление на Нику. Она освоила машину первой! Ну, и тронулись в обратный путь, с бумажными знаками под стеклом. На Петроградке им в выдаче госзнаков отказали, езжайте на Лабораторный. Но там довольно быстро все оформили. Сергей прикрутил новенькие бело-черные номера. Тут же встала проблема: куда поставить машину? Да еще и новенькую! И без сигнализации. В общем, не было печали, купила баба порося! Спали в пол уха, одним глазом посматривая на машину. Утром на Энергетиков загнали ее в бокс, им впаривали немецкую, «бош», «фирмά», но пожилой мужик, слесарь, сказал:

– Не парьтесь, давайте я вам микрик поставлю куда надо и вон тот стопор на педали возьмите. Далеко собрались?

– На юга.

– Ничего надежнее не существует. А так, она пальцем открывается, линейки в любом магазине продаются. С сигнализацией и без нее. Ищите гараж!

«Где ж ты его найдешь на Петроградке?», однако нашли во дворах на Зеленина, и обосновались там надолго, возле котельной.

Ну и, немного после этих хлопот, заехали в «Березку». Сам Сергей провел будущую супругу, оставил ее там, потому, как у нее намечались чисто женские покупки, а сам перешел улицу и ждал ее неподалеку от машины на набережной. Там как раз мост на Петроградку. Так как вход в эту самую «Березку» был строго регламентирован, то пришлось новенькую форму парадную надеть. Но, после прохождения «фейсконтроля», там, внутри уже никто не спрашивает откуда у тебя чеки? Прошло довольно много времени, Ника, наконец, вышла из магазина с «фирменными пакетами», а они ее уже успели переодеть, да и до свадьбы оставались считанные дни. Она переходит через улицу, и тут женские голоса начинают ее звать по имени. Человек пять или шесть худеньких, небольшого росточка девчонок махали ей рукой, но она не реагировала. Подошла к машине, открыла ее ключом, вытащенным из сумочки, подняла изнутри защелку задней двери, и стоит забрасывает в машину покупки.

– Сережа, поехали.

Сергей подошел, и спросил у нее:

– А там не тебя зовут?

– Меня, пусть кричат.

Девчонкам мешал перейти улицу светофор и стоящий на перекрестке гаишник.

– Садись, поехали. – сказала она. Он сел справа, она за руль, и тронулась, им был зеленый.

– И кто это?

– Не узнаешь? Эти шестеро учились со мной в одном классе, и были распределены в Кирова, и в Мюзик-холл. Никакой радости от этой встречи я не испытываю. Пусть завидуют! «Мой бравый старшина имеет ордена», а у них такого нет! – достаточно ехидно сказала она и помахала девочкам ручкой. То есть, со своим прошлым она окончательно рассталась и возвращаться к нему не намерена, что не могло не радовать Сергея. Он уже успел привязаться к этой девушке и считал ее и ее семью полностью «своими». Оставался мизер: послезавтра требуется быть в Пулково, прилетают его родители, которых предстояло познакомить с будущей женой. Честно говоря, он не считал, что с этим могут возникнуть сложности. Невеста полностью «соответствовала требованиям»: высшее образование, плюс аспирантура, квартира в центре города, отец – преподаватель, брат – тоже. Все моряки. Не должно быть казусов, тем более, что все пока идет четко по плану, и даже с некоторым опережением. Потерянные на срочную службу годы он наверстал, получив первое звание всего на полтора месяца позже, чем те ребята, которые поступали в училище вместе с ним в первый раз. И вдруг им доставляют телеграмму, что с утра необходимо встретить самолет из Алма-Аты, хотя им известно, что родители прилетают через день. Через час дополнительно приходит информация, что встречать требуется экипаж этого самолета. Делать нечего, поехали «ловить» утренний рейс. Так как оба в отпусках, то больших проблем не было. Единственный вопрос: «как поймать» экипаж, если на поле не выпускают? Но, обошлось, расспросили кого надо и им объяснили: куда надо встать, чтобы встретить именно экипаж и именно этого самолета. Уже объявили, что самолет сел, встречающих направили на первый выход, но служащий аэропорта помахал им рукой, что не ходить, а ждать. Действительно, через минуту, еще до того, как первые пассажиры по транспортерным лентам добрались до первого выхода, к зданию Пулково два подъехал автобус, из которого вышло восемь человек в форме «Аэрофлота», мужчин и женщин, а впереди у них ехала тележка из едва входивших тогда в моду «Универсамов», на которой ехала «она»: 32-килограммовая дыня из Кызыл-Орды, сыр-дарьинская. Так сказать, продукт детства, отец довольно долго служил в «Ласточке», где неподалеку строился новый космодром, третий по счету после Капустина Яра и площадок на реке Емца. Там строилась «пятая площадка», а рядом протекала река Сыр-Дарья. В том климате они достигают огромного размера. Так как Сергей был форме, то даже представляться не надо было.

– О, молодожены нас встречают! Сергей, ты меня не помнишь?

– На дядю Витю, капитана Ершова похожи.

– Это я и есть. Маринку, мою, помнишь?

– Маринку помню.

– Это от нее, она, по-прежнему, в Тюра-Таме живет, только фамилию сменила, а я вот поменял Ил-28 на Ил-62. Уже лейтенант! Господи, как года бегут. А Вас как зовут? – обратился он к Нике.

– Я – Вероника.

– Маринка на семинаре в Алма-Ате встретилась с Нелли Ильиничной, узнала о предстоящем событии, мальчишки из Вашего класса все разъехались, Сергей, а пятеро девчонок замуж повыскакивали за местных летчиков и ракетчиков. Одна стала женой космонавта. Вот они и выслали оттуда вам подарок.

– Вы в город? Мы на машине.

– Нет, у нас два часа отдыха, и обратно в Алма-Ату. Серега, Вероника, поздравляю с бракосочетанием. Пусть у вас будет такое же большое счастье, как эта дыня!

Тележка «принадлежала» кому-то в Пулково, поэтому далее дыню пришлось нести, прижав к груди, под завистливые взгляды таксистов и тонкие намеки, что ножик у них есть, и можно приступать к дегустации. Главное украшение праздничного стола появилось!

Ну, и, знакомство Ники с родителями прошло более или менее успешно. Мама, правда, сразу определила, что скоро станет бабушкой. Тряхнула копной волос.

– Вот так вот живешь-живешь, все вроде молодая и стройная. И тут бац: бабушка! Кто будет?

– Не знаем.

– Мальчишка, такой же непослушный, как и ты. Помяни мое слово. «Наши внуки отомстят за нас нашим детям!» Кажется, это цитата. – она потрепала Сергея по волосам, и улыбнулась. – Просто годы летят, считать не успеваешь.

Разузнала о диссертации Ники, и тут же задалась вопросом, а что, ты отставать надумал?

– Да, нет, мам, меня к аспирантуре уже приговорили. Только училище надо закончить, мне еще два года до диплома, звание – внеочередное, диплом получу на общих основаниях, сдам вступительные в аспирантуру, но темы пока нет. Надеюсь, что будет. Наметки есть.

– Ладно, посмотрим! Красивая девочка. Сложностей не будет?

– Будут, но мы оба готовы к этому. Но это разговор не сегодняшний. У нас путевка на «Кавказское побережье». И есть курсовка туда же.

– Нет, в августе там невыносимо, мы в октябре поедем. Ника, чем могу помочь? – завершила разговор мать. Насколько Сергей понял, мама полезла немного не туда, завязав разговор о матери Ники. Имелся у нее такой пунктик в характере: любила поднять вопросы, ради которых и наклоняться не стоило. Но, этот вопрос был решен и заблокирован еще ранее. Скорее всего, Ника не стала встречаться с одноклассницами, чтобы сведения о празднике не просочились в Тбилиси. Тот кружок очень узок, и все на виду друг у друга. Через двое суток началось их свадебное путешествие. Все проблемы и нерешенные задачи остались в Питере. Родители решили провести пару недель в музеях и дворцах города, видимо с каким-то умыслом, но Нику и Сергея этот вопрос не слишком волновал. Темно-синяя «тройка» летела в сторону теплого моря и брызг шампанского Абрау-Дюрсо. Они были молоды, счастливы и довольны собой, и судьбой. Еще не зная толком, что их ждет впереди.