Читать книгу Мои каникулы в голове физрука Клюшкина - Константин Костенко - Страница 12

Я проснулась от скрежета. Поезд тормозил. За окном сиял солнечный день. Мама с папой были на ногах.

– Лето! Самое настоящее лето! ― выглянув в окно, радостно оповестила мама.

– Какая-то станция. Или полустанок, ― стоя рядом с мамой, сказал папа.

– Татьяна, Шарипов, ― складывая постель, поторопила мама, ― встаём, не разлёживаемся. Кажется, приехали. Надеюсь, впереди нас ждёт самый настоящий отдых!

– Я тоже на это надеюсь, ― сворачивая матрас рулоном, добавил папа. ― Как-никак были заплачены деньги.

Деревянный перрон был пуст. Мы вышли. Помимо сумки, папа нёс два пухлых пакета с зимней одеждой. Было тепло. Даже жарко. В нескольких метрах от железнодорожного пути, вблизи посыпанной гравием площадки было небольших размеров строение, вроде избушки. Зелёного цвета, с островерхой шиферной крышей. Под крышей крепилась вывеска с названием станции: «Мозговедческая».

– Интересное название, ― заметил папа.

– Гораздо интереснее и страннее было бы, ― возразила мама, ― если бы станция называлась, допустим, «Сосновый бор» или «Горные ключи». А так ― в самую точку. Но всё это ерунда. Меня сейчас гораздо больше волнует, где представитель фирмы. Нам его ждать или появиться сам?

– По-моему, это он, ― сказала я, увидав, как из зелёной избушки появляется мужчина… в ярко-сиреневом костюме и сияющих позолотой туфлях. Да-да, это был он, вчерашний незнакомец! Только на этот раз гладко причёсан на косой пробор. Когда он подошёл, я увидела, что его усы тоже причёсаны на одну сторону, туда же, куда чёлка. Несмотря на свой несколько диковатый вид, незнакомец в этот раз выглядел менее подозрительно. Широко и любезно улыбался. В его костюме я заметила дополнительное новшество: широкий, возможно, серебряный медальон на цепочке. Вглядевшись, я различила гравировку: мозговые полушария, вид в профиль, снизу колёса. Мозг на колёсиках. Должно быть, это символизировало тесное сотрудничество нейробиологии и туристического бизнеса.

– Здравствуйте, ― сказал сиреневый. ― Путешественники? Милости просим, милости просим!

Он потянулся к нашей сумке, желая, по всей видимости, помочь, но, остановив его руку, мама не без строгости спросила:

– Скажите, пожалуйста, как такое возможно? Вчера вы были у нас в купе, а теперь вы вдруг тут. Что за странные фокусы?

– Кто? Я? ― в изумлении поглядел на нас сиреневый. ― Хотите сказать, я был в поезде? Вы уверены?

– Абсолютно, ― ответила мама.

– Вы просили не трогать синий тумблер, ― напомнила я.

– Но это невозможно, ― не согласился собеседник. ― Я почти неотлучно нахожусь здесь. Я представитель агентства. Кто же, если не я, будет встречать туристов?

В общем, представитель агентства сказал, что это какое-то недоразумение: он в самом деле не знает, кто заявился к нам в его обличии. И про синий тумблер ему тоже ничего не известно. Затем, попросив у нас турпутёвку и документы, он сказал, что требуется небольшая формальность и быстренько убежал в избушку. Появился он оттуда через минуту, всё так же сияя улыбкой. Вернул документы и объяснил, что, если вдруг он нам понадобиться, его всегда можно найти здесь, на станции «Мозговедческая». При этом, спохватившись, он представился:

– Зовут меня Калохол Алохолович. Ваш покорный слуга.

– Калохол Ало… ― с сомнением произнесла мама. ― Вы уверены, что это ваше имя?

– Точно так же, как в том, что вы Людмила Ивановна Иголкина, ― живо отозвался Калохол, аккуратно поплевал на пальцы и пригладил усы на левую сторону. ― Кстати, важная инструкция перед тем, как ваш туристический отдых вступит в силу. Пожалуйста, не трогайте красный тумблер.

Мы недоумённо переглянулись. Даже Шарипов.

– Такое впечатление, ― сказала я, ― будто у вас тут одни тумблеры. Так какой из них не трогать?

– Да, ― присоединился к моему вопросу папа, ― синий или красный?

– Я сказал: красный, ― вежливо повторил Калохол. ― Не трогайте его. Про синий ничего не знаю, я уже говорил.

– Что же такого должно случиться, если мы его всё-таки тронем? ― спросил папа.

– Этого сказать не могу. Не в праве, ― с сожалением произнёс Калохол. ― Просто не трогайте, и всё. Поверьте, так будет лучше.

– Ёфт Шарипов, что вы собираетесь делать? ― ужаснулась мама, глядя на то, как, нисколько не смущаясь, наш пёс задрал лапу.

– Как что? ― удивился Шарипов. ― То же, что делают практически все собаки, когда их выгуливают.

– Позволь тебе напомнить, любезный друг, ― продолжала мама, ― что, во-первых, мы находимся в чужой голове и делать тут всякие вещи нужно осмотрительнее, иначе это будет выглядеть невежливо, а, во-вторых, ты, кажется, обрёл дар речи. Тебе не кажется, что это, в некотором роде, обязывает?

– Не понимаю, ― продолжая стоять с задранной ногой, удивлённо выпучил глаза пёс.

– Мама хочет сказать, что ты теперь почти, как мы, ― пояснила я.

– Молодец, доченька, умница. Хоть кто-то не потерял способности рассуждать последовательно.

– Хорошо, я понял, ― ответил Шарипов. ― Пойду за угол.

– Итак, что же нас ждёт впереди? ― обернулась мама к Калохолу. ― Где море, где пляж?