Читать книгу Речи ненависти - Константин Ратченко - Страница 4

Двадцать второе января. Ёлка, обвешенная игрушками и гирляндой со своей «рабочей» (как у любой дамы) стороны, продолжает стоять в углу комнаты и раздражать своим визуальным напоминанием о прокрастинации обитателя комнаты. Я же, став на год старше, уже две недели как перестал носить бороду, словно меня настиг Пётр Первый. Отмечу, что отсутствие бороды выявило наличие второго подбородка, который ранее, а возможно уже и несколько лет, обосновался в моей жизни. Это обстоятельство нисколько меня не расстроило, однако в очередной раз напомнило о том, что время идёт, а предсмертные муки, которые человек начинает испытывать после появления на белый свет из утробы матери, становятся изощрённее. Например, появляется второй подбородок, если побриться начисто. Но ничего. Перетерпим. Две тысячи девятнадцать лет назад один человек стерпел гораздо больше, чем отражение своего вида в зеркале. Он терпел, и я смогу.

После полудня я направился на новостные сайты и социальные сети, чтобы понять, что происходит вокруг меня за пределами комнаты, в которой стоят наряженная прошлогодняя ёлка, я и мои два подбородка. Как ни странно, мне не удалось увидеть каких-то сенсационных новостей, к которым я привык с лета по декабрь прошлого года собаки. Словно сенсации закончились. Словно я живу не в столице Дальнего Востока и в городе революционного толка, а в маленькой глухой провинции. Впрочем, тем лучше.

Зато новостной сайт VL.ru обрадовал меня, ведь именно там во время ежедневного мониторинга происходящего, я увидел новость с заголовком: «Украденный знак „Остановка запрещена“ с табличкой „Работает эвакуатор“ вернули на Комарова, 45».

Что удивительного и почему я придал этому значение?

Есть два объяснения. Эта новость абсолютно не сенсационна и для большинства жителей Приморского края бессмысленна. Прочитав её в СМИ, я почувствовал себя американским ковбоем Бобби из глубинки штата Техас, который проживает медленную жизнь, перегоняя коров с одного ранчо на другое. Причём здесь новость? Притом, что новостей в глубинке Техаса не происходит ровно так же, как не происходит и живого протеста в России. Поэтому единственный журналист «Техасской правды» вынужден черпать информационные поводы из застывшего пространства —

«Растения перекати-поле вновь атаковали дорогу, как и день назад, сообщают очевидцы».

Второе объяснение в том, что когда-то я жил на втором этаже в здании номер 45 на улице Прапорщика Комарова. И этот знак «Остановка запрещена» был для меня неким символом и мотиватором, что ни в коем случае нельзя останавливаться. Двигаться только вперед. Без промедлений. До предела.

Если ты начал пить утром – заканчивай к полуночи от бессилия, а не от чего-либо. Если ты начал праздновать Новый год и украсил комнату ёлкой, то не останавливай праздник – пусть он продолжится до следующего года. Если ты начал жрать, то не останавливайся – стань толще, и пусть подбородок множится. Почему? Потому что «Остановка запрещена» – останавливаться на достигнутом запрещено. И как сказал мой учитель Оноре де Бальзак: «Всё или ничего – вот мой девиз».

Увидев эту новость и вспомнив прекрасные моменты, проведенные по адресу Комарова, 45, я обрадовался и хихикнул. Стеснение по поводу подбородка испарилось. Был ли это дорожный знак 3.27 МУП «СГТ» или же это был знак божий для меня в эту самую минуту 22 января, я не знаю. Но одно я знаю точно – останавливаться нельзя.