Читать книгу Гитара в руках твоих - Крисия Ковальски - Страница 10

Сонные глаза ждут того, кто войдёт

и зажгёт в них свет.

Утро Полины продолжается

сто миллиардов лет.

«Утро Полины» Наутилус Помпилиус

Полина пришла на работу без настроения. Впрочем, теперь каждое утро она приходила без настроения. Некоторое время она просто неподвижно сидела и смотрела в окно. Снегопад уже закончился, но зато вернулась морозная туманная погода. Тонкие ветви деревьев, посеребренные изморосью, одиноко выделялись на фоне серого неба в офисном окне. Бледно-лимонные тучи утреннего рассвета скудно освещали опустевший двор. Полина вздрогнула от неожиданности, когда раздался телефонный звонок, резко прервавший созерцание природы в окне.

– Полина Дмитриевна, зайдите ко мне, – услышала она бархатно-низкий голос начальника в телефонной трубке.

Молодая женщина нехотя поднялась со стула, вошла в кабинет. Вадим Романович, как всегда, в безупречном костюме (сегодня тёмно-серого цвета, бежевая рубашка, светло-голубой галстук), встретил её тёмно-серым взглядом. «Серый костюм, серый день…», – уныло подумала Полина, забыв поздороваться с начальником. Впрочем, он ей тоже не пожелал доброго утра. Его длинные сильные пальцы подхватили со стола бумажку и приподняли её в воздухе.

– Полина Дмитриевна, отчёт готов?

– Нет, – тихо ответила она, – Я же вам уже объяснила, что никогда не делала таких отчётов. Не знаю, как их делать. Я не бухгалтер. Я этого просто не понимаю.

Серые глаза на несколько долгих томительных секунд задержались на её внешне спокойном лице.

– Отчёт не готов. Так я вас понял? – строгий бесстрастный тон, но в нём слышится иронично-издевательская интонация.

Она кивнула.

– Идите и пишите объяснительную, Полина Дмитриевна. И вот ещё… Купите на второе января мне билет на самолёт до Хабаровска, забронируйте одноместный номер в гостинице. И обратно билет на четвёртое число. Возьмите карту, рассчитайтесь по ней. С объяснительной вас жду через десять минут.

Полина взяла осторожно банковскую карту из пальцев мужчины так, чтобы ненароком к ним не прикоснуться, и тихо вышла, бесшумно прикрыв за собой дверь. Так же тихо и медленно она подошла к своему столу, осторожно положила на столешницу банковскую карту, взяла свою сумочку и вышла из кабинета.

Вадим Романович обнаружил отсутствие своей секретарши только тогда, когда рабочий телефон на её столе начал разрываться от звонков. Сначала Вадим не обратил на эти звонки внимания, но уже через минуту ему стало странно, почему на них не отвечает его секретарь. Он вышел из кабинета с явным намерением с раздражением высказать замечание Полине, но увидел, что приёмная пуста, а на столе одиноко лежит его банковская карта. Вадим, всё ещё пребывая в раздраженном состоянии, набрал номер сотового Полины, но услышал только длинные гудки. Она не брала трубку.

К дому Полины он подъехал уже ближе к восьми вечера, раньше освободиться просто не смог несмотря на то, что внутри всё клокотало от возмущения её безответственной выходкой. Взять и уйти, ничего даже не сказав. Бросить его одного разгребаться с делами. И это его секретарь! Правая рука… Именно в этот день Вадим понял, насколько важную работу выполняет его незаметный секретарь – Вадиму пришлось самому отвечать на все звонки, и они забрали львиную долю его рабочего времени, самому искать в компьютере и распечатывать нужные документы, самому несколько раз делать звонки своим сотрудникам. Это всё морально вымотало Вадима, не дав ему сконцентрироваться на действительно важных для него делах.

Где живёт Полина пришлось узнавать у уборщицы бабы Стаси, которая в полшестого пришла мыть полы в приёмной.

– Да недалеко тута, сразу за поворотом улица, как с леспромхоза выезжать. Вот по этой улице и едьте, пока до конца не доедете. Там по левую сторону будет дом стоять светло-голубой.

Маленький деревянный домишко, когда-то в лучшие годы покрашенный светло-голубой краской, теперь уже местами облупившейся и облезлой, нашёлся быстро. Калитку оказалось достаточно просто легонько задеть, чтобы она сразу же распахнулась, жалобно скрипнув при этом рассохшимися досками. Узенькая дорожка к дому оказалась аккуратно выметена, на крыльце Вадима встретил то ли кот, то ли кошка, рыже-белая морда и лохматое буро-рыжее тело с поднятым вверх хвостом. Кот (или всё-таки кошка) проворно выбежал вперёд и сразу же протиснулся в едва открывшуюся дверь.

Вадим оглядел небольшой коридор-веранду, с огромным массивным шифоньером у стены и старым диванчиком возле заиндевевшего окна. В дом вела ещё одна дверь. Кот уже тёрся боком по деревянной двери, прося открыть и её. Вадим открыл дверь и сразу же оказался на кухне. Возле порога на домотканом половике стояли три пары валенок, простая вешалка с крючками для одежды на стене, посередине кухни топится печка, за столом сидят три женщины, которые сразу же одновременно повернулись в его сторону. Полина в домашнем халатике сидит возле окна, рядом с ней её подружка Лена в узком свитере и джинсах, а напротив – пожилая полная женщина в пушистой вязаной кофте, длинной цветастой юбке и вязаных носках. На столе возвышается на одну четверть пустая бутылка водки, в глубокой миске дымится вареный картофель, а на маленькой тарелочке аккуратно разложены маринованные помидоры.

– Ириска пришла, нагулялась, – произнесла пожилая женщина, обратив внимание сначала на кошку, а потом уже на вошедшего мужчину.

Вадим проследил взглядом за кошкой (всё-таки кошкой…), плавно и бесшумно направляющейся к печке и затем растягивающейся возле раскалённой дверцы.

Полина же не сказала ничего, молча опустила взгляд, щёки её при этом мгновенно зарделись.

– Что празднуем? – произнёс Вадим, бросая выразительный взгляд на бутылку.

– Так у Поленьки день рождения, – ничуть не смутившись отвечает женщина в пушистой кофте, – Я баба Тоня, Антонина Николаевна, то есть… Поленька, да ты ещё тарелку доставай, накладывай гостю поесть.

Полина поднялась из-за стола, всё так же молча прошла к старому буфету, достала тарелку, рюмку, прошла к печке, где на плите подогревалась чугунная сковорода с котлетами.

– Спасибо, не надо. Я ненадолго, – начал Вадим, но баба Тоня его возмущённо перебила.

– Как это «ненадолго»? Проходите, раздевайтесь, садитесь за стол вместе с нами! У нас всё по-скромному, уж не побрезгуйте. Мы вас от души приглашаем.

«От души», – усмехнулся Вадим, снимая пальто и вешая его на медный крючок вешалки, – «Особенно Полина – от души».

Он наблюдал, как молодая женщина положила в тарелку котлету, картофель и наставила тарелку на стол. Лена тоже смущённо молчала. И Вадим почувствовал, что невовремя он пришёл, некстати, помешал им. И только баба Тоня громко распоряжалась за столом:

– Присаживайтесь! Поужинайте с нами. Вы же после работы голодный. Леночка, наливай всем по рюмашке.

Вадим огляделся, рассматривая помещение, и увидел, что дверь в соседнюю комнату приоткрыта и там на диване сидит мальчик и что-то увлечённо лепит из пластилина. В комнате было тихо, даже телевизор не работал. И мальчик сидел один, сидел тихо и спокойно, не требуя к себе внимания, как уверенно требовали внимания дети его знакомых, когда ему случалось бывать в гостях с застольями. Дети его знакомых постоянно прибегали к столу, требовали постоянного внимания, жаловались друг на дружку и чего-то постоянно требовали. Что-то кольнуло Вадима в сердце, но что, он не мог понять, что-то неуловимое, мимолётное.

Он сел за стол, перед ним уже стояла доверху наполненная водкой рюмка.

– Ну, за именинницу, – смущённо произнесла Лена.

Они выпили. Вадим заметил, как Полина поморщилась и прикрыла лицо руками.

– Поля, закусывай, – посоветовала баба Тоня и обратилась уже к Вадиму, – Поля не пьёт у нас, вы не подумайте. Это я настояла, чтобы собрались. Говорю, давай быстро на скорую руку стол накроем, подружку свою позови, бутылочку выпьем. Они с Леночкой скромные девчата, не подумайте ничего плохого.

– Не знал, что у Полины день рождения, – произнёс в ответ Вадим, а про себя подумал: «Ну, конечно, не знал! Личное дело Полины на столе лежит, а он не знал! Заглянуть поленился…»

Полина вдруг стремительно поднялась, поправила подол халатика.

– Пора Антошу спать укладывать. Уже половина девятого. Извините, – и быстро прошла в комнату, плотно закрыла за собой двери. На кухне ощутимо повисло неловкое молчание, и даже дрова в печке, догорая, перестали трещать.

Но баба Тоня быстро спохватилась:

– А уж снегопад какой был намедни! И дорогу расчистить некому.

Вадим слушал рассеянно, обводя взглядом обстановку маленькой кухоньки. Всё здесь было старое – деревянный буфет, стол, стулья, полы, давно некрашеные, посуда дешёвая, рукомойник за печкой, ведро под ним… И только в эту минуту Вадим понял, что Полина живёт одна, без мужа и даже без родственников. Он смотрел на скудный праздничный ужин: на вареную картошку, домашней заготовки помидоры, котлеты, наполовину приготовленные из хлеба, и невольно вспоминал богато накрытый стол в ресторане «Седьмое небо», когда день рождения было у него самого полтора месяца назад. Чего только на том столе не было – морепродукты из Португалии, креветки, омары, лососевая икра, рыба разных сортов, салат из камчатского краба с грейпфрутом, печеное мясо с прованскими травами и сыром пармезан, мясо-гриль, стейк Рибай, ростбиф, паста с говядиной, салат баварский с ветчиной, салат с индейкой, десерты из самой модной в городе кондитерской «Венские пекарни» – чизкейки, панна котта, тирамису, эклеры, крем-брюле с апельсинами, макаронсы, брауни, печенье савоярди с нежнейшим кофейным кремом, песочные корзинки, профитроли и, конечно же, большой многослойный торт «Клубничный бархат», визитная карточка «Венских пекарен», а так же всевозможные миксы из фруктов, обширная карта вин, в которой была представлена целая коллекция игристых вин из Аргентины. Даже половину всего этого многочисленные гости тогда не осилили съесть.

Вадим молча доел скромную котлету из хлеба и куриного фарша и поднялся из-за стола.

– Уже уходите? Так быстро? – спрашивает Лена, но в голосе её звучит скрываемое облегчение. В его присутствии им тягостно, неловко. Да и ему самому неловко.

– Да, дела. Извините. Передайте Полине спасибо за угощение. Неудобно получилось, что я без подарка.

– Ой, да это ничего! – поторопилась успокоить баба Тоня, – Вы пришли, а это уже для нас радость.

Вадим надел пальто и перед тем, как выйти, обернулся.

– Дорогу почистят уже завтра. Я распоряжусь. Техника есть.

– Ой, спасибо! А то мы и в поссовет звонили и в ЖКХ. Везде говорят, что техника сломана…

– В леспромхозе техника есть. Всё сделаем. До свидания, – Вадим вышел во двор и сделал глубокий вдох полной грудью. Морозный воздух обжёг и взбодрил. Никогда раньше не приходилось пробовать дешёвой водки, впрочем, как и котлет с хлебом. Молодой мужчина быстро пошёл по дорожке к своей «тойоте лэнд крузер». Но в машину не сел, встал у забора, достал из кармана пальто ключи, бросил взгляд на проселочную дорогу. Всего две продавленных машинами колеи, и всё засыпано мокрым рыхлым снегом. Разглядывая в темноте, лишь при тусклом свете редких фонарей, заснеженную дорогу, Вадим с горечью подумал: « День рождение без подарков, вкусных сладостей, хорошего вина, весёлых танцев, красивого платья… А ещё с утра я так по-хамски обошёлся с ней… И ведь эта баба Тоня искренне подумала, что я пришёл сюда поздравить Полину… Ей и в голову не пришло, что я шёл сюда, чтобы устроить Полине разнос по-полной…»

На душе было как-то скверно, непривычно тоскливо, так, как будто он совершил что-то подлое тем, кто ему искренне доверял.