Читать книгу Гитара в руках твоих - Крисия Ковальски - Страница 11

На следующее утро Вадим задержался, пришёл на полчаса позже после того, как заехал в гараж и дал распоряжение завгару организовать расчистку деревенской дороги от снега. Когда он зашёл в офис, Полина уже сидела за своим рабочим местом и что-то писала на белом листе ручкой. Она вздрогнула, когда открылась дверь приёмной и бросила на своего начальника напряжённый взгляд, в котором плескалась паника.

– Доброе утро, Полина, – произнёс он, – Приготовьте две чашки чая. Одну с молоком, без сахара, а вторую – как любите вы. И зайдите в мой кабинет. У нас сегодня много работы.

Полина зашла в его кабинет почти сразу, едва он снял пальто, даже не успел сесть за стол и включить ноутбук. Она молча (так и не ответив на его приветствие в приёмной, как он запоздало заметил) приблизилась к его широкому столу и так же без единого слова положила на гладкую столешницу исписанный лист бумаги.

Вадим приблизился к столу, сел за своё место, поднял взгляд и не торопясь внимательно оглядел молодую женщину, стоящую напротив него. Замшевые сапожки, уже местами проношенные, строгая узкая чёрная юбка, тонкий вязаный свитерок, волосы собраны в пучок, на бледном лице почти нет косметики, короткие розовые ноготки, тонкие пальцы без колец, из украшений – только маленькие серебряные серьги. Вадим вспомнил ухоженные холеные руки секретарш в офисе своего отца, которые подавали документы на подпись. Длинные наклеенные гелевые ногти, раскрашенные в самые невероятные цвета, пальцы унизаны кольцами, губы, пухлые от ботокса, дорогие тяжелые серьги в ушах, модные стрижки, обтягивающие платья с декольте (отец не вводил строгий дресс-код, позволяя сотрудницам показывать декольте и длинные ноги в глубоких вырезах юбок). Вадим медленно перевел взгляд на бумагу, лежащую перед ним. «Прошу уволить меня по собственному желанию…», – Вадим скользит взглядом по аккуратному почерку и вспыхивает, – «Что за хрень?!» Берет лист и демонстративно медленно разрывает его сверху вниз, а потом складывает вместе порванные половинки бумаги и разрывает ещё напополам, не прерывая зрительного контакта с голубыми глазами, не отрывая взгляда от бледного напряженного лица, затем выбрасывает разорванную бумагу в ведро для мусора и говорит:

– Сделаем вид, что вы ничего не писали, а я ничего не читал. И принесите, пожалуйста, кофе, Полина. Повторяю, что у нас много дел. Давайте ими, наконец-то, непосредственно и займёмся.

– Я не написала отчёт, – тихо и напряжённо произносит Полина.

– Хорошо, что напомнили, – Вадим берёт трубку внутреннего телефона и набирает номер бухгалтерии, даёт распоряжение главному бухгалтеру зайти в его кабинет.

Полина стоит, не шевелясь, вся в напряжении. Ничего не говорит, но и не уходит. Главный бухгалтер появляется в кабинете Вадима через минуту.

– Вот форма для отчёта. Через час жду готовый отчёт у себя на столе, – распоряжается Вадим.

– Да, конечно, Вадим Романович, – кивает головой Янина Борисовна и уходит.

– Всё, этот вопрос решён, – он поворачивается к Полине.

– А разве… разве так было можно…, – Полина пытается справиться с волнением, но у неё перехватывает дыхание и не получается выразить внятно то, что она хочет сказать, – Все эти дни… когда я так переживала… ночью не спала… Можно было просто… попросить Янину Борисовну… И она сделает это быстро за полчаса…

В её больших светлых глазах дрожат слёзы, которые молодая женщина не может и даже не пытается сдерживать. Она разворачивается и быстро выходит из кабинета. Вадим, наблюдая такую реакцию, опешил. Но быстро собрался, стремительно вышел вслед за Полиной.

Молодая женщина стояла у окна и растирала слёзы дрожащими ладонями.

– Полина Дмитриевна… Полина…. Простите меня, Полина, – произносит Вадим, опять растерявшись от вида её слёз, – Я просто привык, что все мои распоряжения исполняются чётко и вовремя. Но я имел дело с профессионалами…

– Вот видите! Значит, я правильно написала заявление на увольнение, – сквозь слёзы отвечает Полина, – Я не профессионал. Но Павел Фёдорович был доволен моей работой, не требовал того, что знал, я не смогу сделать.

– Полина, ещё раз повторяю, извините. Я был не прав. Прошу вас, примите мои извинения, Полина. Успокаивайтесь, приготовьте кофе, и я жду вас у себя.

Вадим заходит в кабинет, чувствуя при этом себя так паршиво, что портится настроение. Полина появляется только через двадцать минут с подносом в руках. Она осторожно ставит кружки на стол. Вадим замечает, что себе она налила точно такой же кофе как ему – с молоком.

– Присаживайтесь, – говорит Вадим, отодвинув ноутбук и вглядываясь Полине в лицо. Вся зажата, скована и очень напряжена, каждой клеточкой своего тела. Вадим берёт кружку и отпивает кофе, с удовлетворением замечая, что Полина приготовила кофе так, как он любит – не горячий. Он терпеть не мог обжигающий кофе и не чувствовал в кипятке его вкуса. Полина же к своей кружке так и не притронулась.

– Кофе отличный, спасибо, Полина, – произносит он и сразу же переходит к делу, – Я назначил совещание на три часа дня. Вам там, Полина, присутствовать не обязательно. К тому же после совещания я распущу всех домой, готовиться к Новому году. Вы сегодня можете уйти домой пораньше, после часа вы будете мне уже не нужны. Сейчас приготовьте документы к совещанию, – Вадим протягивает Полине папку с бумагами, – К сожалению, Полина, я не могу найти электронный вариант протоколов. Ни на флешках, ни в ноуте в Павла Фёдоровича, которые он мне оставил. У меня к вам просьба, Полина, перепечатайте их заново. Как видите, делать это самому просто нет времени. Только смотрите, я карандашом внёс. Печатайте уже с исправлениями. Здесь шесть листов всего.

– Хорошо, – быстро соглашается Полина, удивляясь тому, что Вадим Романович не требует, а просит.

– Сейчас мне нужно уехать часа на два. Вы, естественно, на звонки отвечайте. Если что-то важное, то скиньте сообщение мне на сотовый. А если не очень срочное, говорите, что я буду после двенадцати. И, возможно, из пожарной службы приедут сигнализацию перед праздниками проверить. Вы тогда в их документах вместо меня распишитесь, хорошо? Завхоза вызовете, пусть он проконтролирует, во всех ли помещениях проверят.

– Да, хорошо. Я могу идти? – Полина поднялась со стула, так и не притронувшись к кружке с кофе. Вадим невольно снова остановил взгляд на её лице. Глаза красивые, всё ещё влажные.

– Можете, если возьмёте свой кофе с собой и выпьете его.

Полина взяла папку с документами и кружку с кофе. Но рука её предательски дрожала, а тёмные капли кофе выплеснулось на пол. Молодая женщина отчаянно зажмурилась и застыла.

– Всё в порядке, Полина. Идите, – с досадой произнёс Вадим, но досада эта была направлена на себя, – Или вам помочь?

– Нет, нет, – Полина испуганно встрепенулась и поторопилась выйти из кабинета.

Вадим с раздражением отодвинул стул. Молодой мужчина был недоволен собой, очень недоволен. Он хотел, чтобы его уважали и с ним считались. Но он не хотел, черт побери, чтобы его тупо боялись! И совсем некстати вдруг вспомнились слова отца: «Остерегайся тех, кто тебя боится. Они предадут первыми». Но в случае с Полиной дело было совсем не в предательстве – зачем ему нужно, чтобы хорошая красивая девушка боялась его? Зачем ему нужно, чтобы простые люди смотрели на него с осуждением? Именно так вчера бы посмотрела на него баба Тоня, если бы узнала истинную причину его вечернего визита в дом Полины. А он ведь совсем не знает их жизни здесь. Ворвался сюда самоуверенным хозяином жизни, не зная, что и до него здесь была своя жизнь, свой уклад. Да, другая жизнь, совсем другая. Не та, к которой он привык и какую знал. И люди – другие. И подход здесь нужен другой. И нужно забыть о замашках своего отца, которым Вадим следовал, копировал и позволял себе в городском офисе их компании.

Когда Вадим выходил из своего кабинета, он заметил, что Полина уже успокоилась, сидела за своим столом и печатала на компьютере протоколы. Она несмело окликнула его, когда он уже дошёл до двери.

– Вадим Романович, я вам билеты вчера так и не купила…

– Я сам купил, не беспокойтесь, Полина, – ответил Вадим, желая, чтобы его ответ прозвучал не как упрёк, а как можно мягче. Но чувствует – опять не вышло, опять упрёком прозвучало, потому что Полина вмиг снова вжала в себя плечи и взгляд опустила.

Он вышел из офиса, на ходу набирая номер Максима. «Наверно, уже весь в празднике. Не ответит», – думал Вадим, садясь за руль «лэнд крузера». Но брат, как ни странно, ответил, хоть и не с первой секунды.

– Брат, извини, занят был, – доносится до него весёлый голос брата. Как всегда, на позитиве.

– Макс, выручай, – без предисловий начал Вадим, зная, что с братом можно вот так, сразу к делу, – Ты в городе?

– Да.

– Тогда слушай. Заедешь в торговый центр. Нужен подарок ребёнку. Мальчику… лет пять-шесть ребёнку, – и прежде, чем продолжить, всё-таки помедлил немного, – И ещё… девушке.

– Понял, понял, – в трубке послышался раздражающе-весёлый смех брата.

– Да ни черта ты не понял! – в один миг вышел из себя Вадим, – Просто вежливость, вот и всё. К Новому году многие компании своим сотрудникам дарят подарки. Девушке духи выбери, ты умеешь, я знаю.

– Конечно, умею, – (опять ржёт). Вадим пытается сдержать себя, не разделяя веселья брата, – Ты ведь именно поэтому ко мне обращаешься.

– Да. И не только поэтому. Ещё потому, что ты мой брат, к сожалению.

– А вот это правильно, братка, – Максим не замечает раздражения старшего брата, – Девушка какая? Ну, это нужно, чтобы знать, что именно ей выбирать. Случаем, не та ли большеглазая крошка в твоей приёмной?

– Да, – сквозь зубы цедит Вадим, желая быстрее отделаться от навязчивых вопросов младшего. Сейчас ещё и похабные шуточки в дело пойдут. Макс может. Это его стиль.

– Понятно, – всё с тем же весельем отвечает младший брат.

– Что тебе понятно? – вскипел Вадим, – Это просто формальность. Знак уважения и вежливости. Ничего личного!

– Ну конечно, – послышалось ехидное в трубку, – Я именно так сразу и подумал. А понятно то, что пряные духи не подойдут. Нужно что-то тонкое, нежное.

– Вот и займись этим. Мне, к сожалению, некогда. Иначе не стал бы к тебе обращаться и слушать твои подколки. Мне нужно на пилораму съездить, посмотреть там всё, чтобы решить вопрос с оборудованием. Сам видишь, духи нюхать времени нет.

– Ага, а у меня только на это время и есть, – беззлобно парирует младший брат.

– Слушай, младший, не зли меня, – предупреждающе произносит Вадим, – И мальчику что-нибудь, не забудь. Только, блин, не гитару. И не аккордеон. Конструктор какой. Лего.

– Да, понял, понял. Это всё, братка? Вино, цветы?

– Цветы, – спохватывается Вадим, – Хорошо, что напомнил. Цветы только не красные, белые.

– Как хорошо, что у тебя есть я. Согласен, братка? Всё сделаю, часа через полтора сам всё подвезу. Тебе к офису? Или домой?

– Домой лучше, – Вадим вовремя вспоминает, что в офисе много любопытных глаз, добавляет смущенно – И… спасибо, брат.

– Да ладно, – отмахивается Максим, – Новый год не передумал в Брусничном встречать? Может, лучше ко мне. У меня весело будет, вечеринка намечается.

– Нет. Отец приедет с партнёрами. Нужные люди. Баня, сауна. В общем, сам знаешь, дела.

– И даже в Новогоднюю ночь дела, – усмехается Максим, – В этом ты весь. Оставляй отца с его партнёрами и поезжай к этой милой крошке с большими глазками.

– Макс! Хватит! Я предупредил.

– Всё, всё, молчу, – младший брат отключается, а Вадим в задумчивости ведёт машину. Трасса проходит вдоль заснеженного леса. Высокие пушистые сосны заслоняют ветвями, щедро осыпанными снегом, и так по-зимнему скудный свет. Дорога на лесопилку безлюдна, пустынна. За всё время пути Вадиму не встретилось ни одной машины.

Но как же чертовски красиво вокруг, аж дух захватывает! Вадим любуется седыми кронами высоких в небо сосен и стройных лиственниц, красноватая кора которых подсвечена утренними лучами зимнего солнца. Он смотрит вдаль на всё удаляющуюся полоску бледного промытого недавним снегопадом неба. И снова мысли его возвращаются в тот ветхий домишко на краю села. Хотя ветхих домишек там много, почти вся улица такая. Стоят старые ветхие домишки, с покосившимися заборами, с засыпанной снегом дорогой. Хотя ладно, дорогу им сегодня расчистят, выровняют. Эта кухонька… бедность эта. Старая растянутая кофта на бабе Тоне, дешёвый ситцевый халатик на Полине, мальчик, играющий пластилином… И вдруг Вадим понял, что его смутило тогда – в комнате почти не было детских игрушек. В доме, где живёт маленький ребёнок, нет игрушек! Вадим вспомнил заваленные дорогими игрушками детские комнаты своих семейных знакомых, вспомнил он и своё детство. Отец не баловал, нет. Но у него и у Максима было всё, что они хотели – велосипеды, модные джинсы, современные гаджеты, даже маски для подводного плавания и водные лыжи. А этот мальчик… сидящий в его приёмной так тихо, как испуганный мышонок. Вадим крепче сжал руль. Возможно, это всё шокировало молодого мужчину потому, что он никогда (НИКОГДА!) не видел бедность. Нет, он, конечно же, видел бедность по телевизору, в фильмах, в новостных репортажах. Но вживую, именно в своей жизни непосредственно, он не видел бедность никогда. И он ещё так высокомерно говорил с этой испуганной девочкой, идиот. А у неё, в отличие от Вадима, нет высшего образования в самом престижном университете региона. У неё, судя по всему, даже зарплаты достойной нет. Кстати, надо будет поинтересоваться, сколько она получает. Сколько вообще его компания платит своим сотрудникам.

Вдали показались высокие металлические решётки пилорамы, и Вадим снова переключил внимание на дела.

Уйти домой Полина смогла только к двум часам дня, потому что Вадим Романович задержался на лесопилке не на два, а на четыре с половиной часа. И уйти без его ведома она не осмелилась. Как только её начальник снова появился в офисе, бегло просмотрел распечатанные ею протоколы, выслушал отчёт о том, что пожарная служба добросовестно проверила исправность всей сигнализации, Вадим Романович взглянул на часы и огорчённо заметил:

– Без десяти два. Полина, я не сдержал своё слово. Задержал вас. С кем ваш ребёнок?

Молодая женщина, удивлённая его участливым тоном и вообще тем, что он интересуется такими неважными для него вещами, как её ребёнок, сдержанно ответила:

– С бабой Тоней. Всё нормально, Вадим Романович.

– Идите домой, Полина. И с наступающим вас.

– Спасибо, вас тоже, – произнесла Полина, отведя взгляд. Она не могла понять перемену в поведении своего начальника, как будто она попала в рождественскую историю в стиле Диккенса. И один из персонажей, Скрудж, появился в реальности. Но чтобы не испытывать судьбу, Полина поспешила одеться и быстро спустилась с лестницы, ни разу не обернувшись в сторону Вадима Романовича. А то вдруг передумает, окликнет её, позовёт обратно и завалит работой до позднего вечера, позабыв о празднике.

Дома её ждал сюрприз. Возле старой покосившейся калитки припаркован чёрный роскошный «хаммер», за рулём которого сидел Максим. Полина улыбнулась, помахала парню рукой. Он, заметив её, вышел из машины.

– Максим! Добрый день, рада вас видеть!

– Привет, крошка. Зачем же так официально? Я же не твой злобный начальник! Со мной можно и попроще.

Полина рассмеялась, а Максим открыл заднюю дверь внедорожника и достал большой букет белых пушистых хризантем.

– Это тебе, синеглазая. Сначала хотел взять розы, но потом решил, что хризантемы простоят намного дольше.

– Ой… какая красота… – молодая женщина обомлела от неожиданности и восхищённо смотрела на букет нежных прекрасных цветов.

– Держи, – Вадим вручил Полине букет и достал из машины большую разноцветную картонную коробку, – Это лего-конструктор. Космическая станция. Сможешь построить?

– Постараюсь… – всё ещё растерянно произносит Полина и вдруг спохватывается, – Максим, но зачем? Ты меня в неудобное положение ставишь…