Читать книгу Мертвая земля - К. Дж. Сэнсом, Кристофер Джон Сэнсом - Страница 17

Прежде чем подняться на огромный, поросший травой холм, на котором стоял Нориджский замок, нам пришлось пересечь пустошь, где уже сколачивали загоны для завтрашнего скотного рынка. Перейдя по мостику мутный ручей, мы вступили сначала на извилистую тропу, а потом на широкую дорогу, которая вывела нас к воротам замка. Солнце стояло уже высоко, и к тому времени, как мы добрались до цели, я взмок от пота, а многострадальная моя спина буквально раскалывалась от боли. Что до моих молодых спутников, то они оба, несмотря на события вчерашнего вечера, выглядели свежими и бодрыми. Наконец мы оказались у главного входа, представлявшего собой огромную полукруглую арку. Массивные деревянные ворота были заперты, но у вделанной в них калитки стоял часовой – хорошо сложенный парень с начищенной до блеска алебардой в руках. На нем были круглый шлем и белый солдатский мундир. Буквы «ЕR»[4], вышитые на мундире, напоминали, что превращенный в тюрьму замок находится в ведении короля, а не городских властей. Стражник внимательно наблюдал за человеком, который приколачивал к воротам какую-то бумагу, вероятно с официальным указом. Покончив с работой, тот кивнул стражнику, бросил: «Теперь пойду к ратуше» – и двинулся по дороге прочь.

Локвуд, подойдя к воротам, принялся читать. Пробежав объявление глазами, он потеребил свою длинную бороду и присвистнул.

– Очередное воззвание лорда-протектора? – осведомился я.

– А что же еще.

Мы с Николасом тоже изучили бумагу.

– Подумать только, герцог Сомерсет объявляет помилование всем бунтовщикам, выступавшим весной против незаконных огораживаний, – заметил Тоби. – Против богатых землевладельцев, вроде сэра Уильяма Герберта и ему подобных.

– И о чем Сомерсет только думает? – нахмурился Николас. – Очень подходящее время для подобного указа, ничего не скажешь. В западных графствах и без того беспорядки. Этот указ только придаст бунтовщикам пылу.

– Так оно и будет, – с непроницаемым лицом кивнул Тоби.

Я подошел к часовому и протянул ему верительную грамоту, которую Копулдейк вручил мне в Лондоне.

– Нам необходимо увидеть заключенного по имени Джон Болейн, – сообщил я.

Часовой кивнул и распахнул перед нами калитку. Поднявшись на каменное крыльцо и миновав богато украшенную арку, мы оказались в огромном пустынном зале с высокими узкими окнами, сквозь которые проникал тусклый свет. Как и во всех на свете тюрьмах, тут разило сыростью, мочой и потом. Несмотря на стоявшую за стенами замка жару, воздух здесь оставался холодным и влажным. Двое стражников играли в карты, устроившись у грубого деревянного стола. Один из них, оторвавшись от этого увлекательного занятия, устремил на нас вопросительный взгляд. Я изложил наше дело, и он крикнул: «Орестон!» Зычный голос эхом разнесся под сводами просторного зала. До меня долетел топот шагов по железной лестнице. Мгновение спустя одна из внутренних дверей распахнулась и перед нами предстал здоровенный детина в грязной блузе; на поясе у него висела дубинка.

– Тут целый отряд законников хочет увидеть Болейна, – сообщил ему часовой.

Тюремщик бросил на нас любопытный взгляд.

– Как я смотрю, кого-то из важных людей сильно интересует мастер Болейн, – пробормотал он.

– Его адвокат живет в Лондоне и не смог приехать. Он передал мне свои полномочия, – пояснил я и кивнул в сторону Тоби. – А это его помощник, мастер Локвуд.

Вслед за тюремщиком мы спустились на один пролет по железной лестнице и оказались в коридоре с каменными стенами и узкими окнами; в коридор выходило несколько дверей с зарешеченными оконцами. Звук наших шагов гулко раздавался под сводами замка; заслышав его, заключенные подходили к оконцам своих камер и провожали нас тоскливыми взглядами. Остановившись возле одной из дверей, тюремщик выбрал ключ из связки, висевшей у него на поясе, и отпер ее.

Камера Джона Болейна оказалась совсем крохотной; свет проникал туда только через маленькое окошко, расположенное под самым потолком. Я догадался, что мы находимся под землей. Пол покрывали грязные циновки; вонючая бадья, табуретка и деревянная кровать с соломенным тюфяком составляли всю обстановку камеры. Заключенный, сидя на кровати, читал Евангелие при тусклом свете, падающем из окна. Когда мы вошли, он поднял голову.

Я ожидал, что Джон Болейн, подобно своим сыновьям, окажется светловолосым и дородным. И действительно, высокий рост и широкие плечи близнецы явно унаследовали от отца; однако волосы и борода у него были черными как смоль. Изборожденное морщинами чумазое лицо выглядело до крайности изнуренным, в глазах застыло выражение безнадежности. Трудно было поверить, что перед нами один из крупнейших землевладельцев Норфолка. Впрочем, еще в Лондоне Тоби Локвуд утверждал, что Болейн пребывает в удручающем состоянии.

– Что, мастер, хотите примириться с Господом до того, как вас повесят? – жизнерадостно осведомился Орестон.

Болейн промолчал, ограничившись презрительным взглядом.

– Оставьте нас, – повернулся я к тюремщику.

Он пожал плечами и вышел, закрыв за собой дверь.

– Сержант юстиции Мэтью Шардлейк, – представился я, протянув Болейну руку. – Приехал разобраться в вашем деле. Это мой помощник, мастер Овертон. Полагаю, с мастером Локвудом вы знакомы.

– Да, – сдержанно ответил Джон. – Надо же, сержант юстиции! Никак не ожидал, что сюда пришлют адвоката, занимающего столь высокое положение.

– В этом мире есть люди, которые хотят вам помочь, мастер Болейн, – улыбнулся я. – Я не имею полномочий представлять ваши интересы в суде, так как дело относится к разряду уголовных. Однако намерен собрать все факты, проливающие свет на случившееся. С вашего позволения, я сяду. В последнее время спина доставляет мне много неприятностей.

– Вы уже встречались с моей женой Изабеллой? – спросил Болейн, и голос его неожиданно потеплел.

– Пока еще нет. Надеюсь, завтра мы сможем съездить в Бриквелл и поговорить с ней.

– Они заявляют, что теперь Изабелла не считается моей законной женой. Здешний священник не разрешил ей навещать меня, – вздохнул Болейн, и лицо его исказилось от злобы. – Меня повесят, в этом можно не сомневаться. Им ненавистно мое имя, ненавистна моя жена… И соседи давно мечтают прибрать к рукам мои земли.

– На суде имеют значение лишь факты, а чувства не играют никакой роли, – заметил я, пытаясь его приободрить. – Если вы не возражаете, я задам вам несколько вопросов. У меня с собой ваши прежние показания, – сообщил я, вынимая из сумки бумаги.

– Как вам будет угодно.

– Прежде всего давайте поговорим об исчезновении вашей покойной супруги девять лет назад. Насколько я понял, Эдит покинула ваш дом внезапно, без всяких объяснений.

К моему удивлению, Джон отрывисто расхохотался.

– Именно так. Хотя, надо признать, ее исчезновение не слишком меня удивило, – бросил он с горечью.

– Почему?

Поколебавшись несколько мгновений, Болейн начал свой рассказ:

– Двадцать лет назад, когда я женился на Эдит Рейнольдс, она была очаровательной девушкой, с пышной грудью и чудесными белокурыми волосами. При этом Эдит была на редкость робкой и застенчивой – полагаю, потому, что отец держал ее в ежовых рукавицах. Впоследствии я догадался, что она вышла за меня замуж лишь для того, чтобы избавиться от отцовской власти. Но тогда я любил Эдит. Очень любил. – Джон прикусил губу и погрузился в молчание. Когда он заговорил вновь, голос его был едва слышен. – Как только мы поженились, Эдит точно подменили. Свои супружеские обязанности она исполняла до крайности неохотно. Даже самую главную из них. – Залившись краской, Болейн бросил на меня вызывающий взгляд. – Мужчины обычно не признаются в подобных вещах, но мне уже на все наплевать. Произведя на свет близнецов, жена заявила, что больше не желает иметь детей. К сыновьям она не питала ни малейшей привязанности, даже когда они были совсем малютками. Иногда я думаю, что именно поэтому Джеральд и Барнабас выросли такими варварами. В общем, жизнь с ней превратилась в сущий ад, – продолжил он дрожащим от застарелой обиды голосом. – Эдит постоянно устраивала скандалы, прислуга боялась ее как огня – за исключением горничной по имени Грейс Боун, к которой моя супруга благоволила. Но даже Грейс в конце концов не выдержала и попросила расчет. К тому же у моей жены имелись странные привычки. Как я уже сказал, когда мы поженились, она была цветущей девушкой с пышными формами. Однако порой Эдит принималась морить себя голодом и доходила до того, что от нее оставались кожа да кости. Причины столь дикого поведения были совершенно мне непонятны. Садясь за стол, она заявляла, что не голодна, и не брала в рот ни крошки. Я пытался действовать добротой, пробовал вразумить ее бранью. Но все оставалось по-прежнему. У меня даже возникли опасения, что у Эдит помутился рассудок.

– А потом вы встретили свою нынешнюю супругу, Изабеллу?

Во взгляде Болейна вновь сверкнул вызов. Про себя я отметил, что подвижное лицо выдает в нем человека, обуреваемого страстями.

– Да, это случилось примерно за год до исчезновения Эдит, – кивнул Джон. – Изабелла работала в таверне, куда я частенько заглядывал. Она обладает всеми достоинствами, которых была лишена моя первая жена. Иными словами, она добра, приветлива, жизнерадостна и молода. И самое главное – я пришелся ей по душе. Это было упоительно – после стольких лет ненависти ощущать себя желанным. Изабелла стала моей любовницей. А какой у нас еще был выбор в подобных-то обстоятельствах? – спросил Болейн, и в приглушенном его голосе неожиданно зазвенела злоба.

– Вскоре соседи начали чесать языками, и Эдит узнала о ваших отношениях с Изабеллой, – подсказал Тоби.

– Да, когда это произошло, Эдит не сказала мне ни слова, но нрав ее стал еще невыносимее. Незадолго до этого Джеральд порезал Барнабасу лицо. Эта кошмарная выходка не только рассердила Эдит, но, полагаю, и всерьез напугала ее. Она вновь перестала есть. Времена тогда были трудные, лето выдалось жарким и засушливым, а значит, неурожайным. Я опасался, что останусь без денег. Если вы помните, именно в тот год пал лорд Кромвель. Признаюсь, я был с Эдит груб и не раз давал волю вспыльчивости.

«То, что этот человек подвержен приступам вспыльчивости, не вызывает никаких сомнений, – подумал я. – Но вот мог ли он до такой степени выйти из себя, чтобы убить бывшую жену предельно жестоким и изощренным способом?»

– И вот в один из зимних дней, в начале декабря, Эдит исчезла, – продолжал Болейн. – Не взяла с собой ничего, ушла в той одежде, которая на ней была. Поднялась суматоха, мою жену искали повсюду, но не удалось обнаружить ни малейшего ее следа.

– После исчезновения Эдит Изабелла переехала к вам? – уточнил я.

Болейн сдвинул брови, лицо его стало непроницаемым.

– Она перебралась в мой дом только год спустя, – процедил он. – После того, как нам стало ясно: Эдит не вернется. Вы читали мои показания, сэр, а значит, вам должно быть известно – я не пытался скрыть свои отношения с Изабеллой. Наше чванливое норфолкское дворянство было этим до крайности скандализировано. Многие местные болваны были убеждены, что я убил Эдит и закопал ее тело в укромном месте. При встрече со мной они воротили нос и утверждали, что безнравственность – фамильная черта Болейнов, а отсутствием моральных принципов я похожу на Анну Болейн, свою дальнюю родственницу. «Ну и черт с ними», – думал я. А что мне еще оставалось?

– И все эти девять лет вы не получали от Эдит никаких вестей?

Он устало покачал головой:

– Нет, и это меня вполне устраивало. Как и все прочие, я считал, что она мертва. Полагал, жена покончила с собой.

– У нее имелись какие-либо знакомые за пределами Норфолка? – спросил я и после недолгого замешательства уточнил: – Например, в Эссексе, в Кембриджшире, в Хартфордшире?

Николас метнул в мою сторону предостерегающий взгляд. Упомянув про Хартфордшир, я слишком приблизился к Хатфилду. Однако на лице Болейна не дрогнул ни один мускул.

– Нет, никаких знакомых в других графствах у Эдит не было. Она родилась и выросла в Норидже.

– Насколько мне известно, ее отец – богатый купец.

– Да уж, денег у него предостаточно. – В голосе Болейна вновь зазвенела злоба. – Гэвин Рейнольдс торгует тканями, так же как его отец и дед. Они нажили состояние, нелегально продавая камвольную шерсть в Данию. Характер у старика скверный. Впрочем, мне не стоит об этом распространяться. Олдермен Рейнольдс – один из тех, кто правит Нориджем. Жена его – урожденная Сотертон. Рейнольдс жесток и хитер. Можно не сомневаться, он способен добиться своего любой ценой. Сейчас он залег на дно – видно, боится, что шум вокруг этого дела повредит его положению в городе. – Болейн усмехнулся. – Старый хрыч мечтал стать мэром Нориджа. Теперь с этой мечтой пришлось проститься. Думаю, он не будет слишком горевать, когда меня вздернут на виселицу.

– Прямо отсюда я намерен отправиться к нему.

– Сомневаюсь, что он станет с вами разговаривать.

– Когда это необходимо, я умею проявлять настойчивость.

Тоби почесал голову, и Болейн, заметив это, грустно улыбнулся:

– В здешних тюфяках пропасть блох.

– Мастер Болейн, наша цель – доказать, что вы не убивали Эдит, – веско произнес я. – А значит, мы должны найти, у кого еще имелась причина лишить жизни вашу бывшую жену. И кто при этом мог подстроить все так, чтобы подозрение упало на вас. Прежде всего необходимо определить, у кого была возможность спрятать в конюшне грязные ботинки и молоток. Это правда, что ключи от конюшни были только у вас и у конюха?

– Да. – Лицо Болейна смягчилось. – Мой любимый жеребец по кличке Полдень – отличный скакун, но норов у него крутой. Меня этот зверюга слушается беспрекословно, а ко всем прочим относится с недоверием. Даже сыновьям я запрещал подходить к нему, потому что конь не раз их лягал. Я боялся, что он лягнет Изабеллу или кого-нибудь из работников. Кроме меня, он слушался только мальчика-конюха. Но конюх тут ни при чем, уверяю вас. – Болейн грустно усмехнулся. – У этого мальчишки не все в порядке с головой, но с лошадьми он ладит отлично. Я нанял его в начале года. Честно говоря, поначалу сомневался, стоит ли брать на работу парня, которого все считают малость чокнутым. Но меня заверили, что лучше конюха не найти. И правда, он подружился с Полднем, и тот полюбил его. Мне кажется, этот парень, Саймон, предпочитает общаться с лошадьми, а не с людьми. Близнецы вечно его изводили, и бедняге приходилось это терпеть. В общем, поверить в то, что Саймон убил человека, так же трудно, как и в то, что он улетел на Луну. Ключи от конюшни малец всегда держал при себе, я сам на этом настаивал. После убийства он вручил их мне и скрылся в неизвестном направлении. Я так полагаю, что Скамблер чертовски испугался. Удивляться этому не приходится, этот парень из тех, кто боится собственной тени.

Мы с Николасом переглянулись.

– По пути сюда мы встретили в городе мальчика по фамилии Скамблер, – сообщил я. – Подросток лет пятнадцати, худой как жердь.

– Наверняка это он.

– Он тащил здоровенный тюк ткани, и какие-то подмастерья подставили ему подножку, так что бедняга уронил свою ношу в лужу. Лавочник, у которого он работал, тут же его уволил. Все называли его Грязнулей – насколько я понял, это его прозвище.

– Так его зовут с детства, – кивнул Болейн. – Он постоянно таскается по городу и вечно попадает в переделки, придурок безмозглый.

– Сегодня Скамблер угодил в переделку не по своей вине, – уточнил Николас.

– Мальчишки – жестокий народ, – пожал плечами Болейн. – Но повторяю: к смерти Эдит Скамблер не имеет никакого отношения. Можете о нем забыть.

– Нет уж, забывать о нем не стоит, – решительно возразил я. – Если мы действительно хотим разобраться в этом деле, то должны поговорить с каждым, кто имеет к нему хотя бы отдаленное отношение. Вы сказали, что, кроме вас, ключи от конюшни были только у Скамблера. Насколько я понимаю, где он живет сейчас, вам неизвестно?

Болейн вновь пожал плечами, на сей раз с откровенным раздражением:

– Откуда мне знать? Родители его давно умерли. Вроде у него есть какая-то тетка, которая живет на Бет-стрит. А впрочем, найти его не составит труда. Грязнуля Скамблер – известная в Норидже личность, и вам наверняка подскажут, где он сейчас обретается. Но предупреждаю, вы только зря потеряете время.

– Доказать вашу невиновность возможно, лишь узнав, кто подкинул в конюшню основные улики против вас, – веско произнес я. – Необходимо собрать как можно больше фактов. Чем мы и займемся на этой неделе.

– Адвокат Шардлейк известен тем, что раскрыл немало запутанных убийств, – с гордостью сообщил Николас.

Во взгляде, который бросил на меня Болейн, мелькнуло откровенное недоверие.

– Я очень признателен вам за хлопоты, – буркнул он.

– Давайте подумаем, у кого еще была причина убить вашу супругу, – предложил я. – Как это ни печально, на ум мне первым делом приходят Изабелла и ваши сыновья.

– Разумеется, у Изабеллы имелся веский повод избавиться от Эдит. Как, впрочем, и у меня самого. – Голос Болейна звучал спокойно и размеренно, однако видно было, что он с трудом сдерживает досаду. – Но спрашивается: зачем ей глумиться над трупом? С какой целью она стала бы выставлять тело на видном месте? Для того, чтобы навлечь подозрение на себя и на меня?

– Согласен, – кивнул я. – Это ваш самый сильный козырь. Кстати, Изабеллу допрашивали?

– Да. И коронер пришел к выводу, что она непричастна к убийству.

– Однако официально она не давала показаний. Как и Джеральд с Барнабасом. При этом, насколько я понимаю, они никогда не питали к матери сыновнюю любовь. Ее возращение вряд ли доставило им радость.

– Я хорошо знаю своих сыновей, – процедил Болейн, глядя мне прямо в глаза. – Это парочка бессердечных мерзавцев, в чем нет ни малейших сомнений. Но они не убивали Эдит.

– Мастер Шардлейк уже имел случай познакомиться с этими молодыми джентльменами, – вставил Тоби. – В вашем лондонском особняке.

У Болейна глаза на лоб полезли.

– Что им там понадобилось?

– Думаю, решили проверить, можно ли в доме чем-нибудь поживиться, – сказал я.

– Эти парни меня терпеть не могут, – пробормотал Болейн. – Я давно это понял. Но поверите ли, после исчезновения матери они просто места себе не находили. Несколько недель глаза у обоих были на мокром месте. Думаю, мать они как раз любили – на свой собственный манер, разумеется. Хотя я и довожусь этим молодчикам родным отцом, однако не испытываю на их счет ни малейших иллюзий, – продолжил Джон, вперив в меня пристальный взгляд. – И все же я не могу поверить, что они убили Эдит.

– Тогда остается ваш сосед Леонард Вайтерингтон. У него тоже имеется свой интерес. Вы вели тяжбу относительно границы между вашими владениями. Если вас признают виновным и передадут ваши земли в казну, он сможет их выкупить.

– Если только этот пройдоха сумеет опередить сэра Ричарда Саутвелла, – мрачно усмехнулся Болейн. – Земли Саутвелла с двух сторон примыкают к Бриквеллу. Думаю, в схватке с таким противником Вайтерингтон обречен на поражение. Возможно, границы его владений действительно изменятся, да только совсем не так, как ему того хотелось бы.

– А у вас были какие-нибудь столкновения с сэром Ричардом?

– Я слишком мелкая сошка, чтобы такой вельможа обращал на меня внимание. Вайтерингтон – другое дело. Он считает, что если расширит свои владения, это поможет заткнуть глотки арендаторам, которые возмущаются огораживанием пастбищ. Наверное, он предполагает отдать вновь приобретенные земли под общинные пастбища или что-нибудь в этом роде. Но мои арендаторы никогда не смирятся с утратой своих наделов.

– Насколько мне известно, дело уже доходило до драки.

– Да. В марте. Управляющий Вайтерингтона собрал толпу крестьян, и они попытались силой захватить мои земли. Я узнал об их планах заранее – от одного из арендаторов Вайтерингтона, которому приплачивал за подобные сведения. Так что я приказал своему управляющему Чаури тоже собрать парней покрепче, включая моих сыновей. В том, что они будут рады поработать кулаками, я не сомневался. Близнецы привели своих друзей, таких же головорезов, как и сами. В тот день они повеселились на славу. Вышибли прихвостней Вайтерингтона прочь, а одному из них проломили голову. Кажется, после этого он тронулся умом. Думаю, теперь любезный соседушка хорошенько подумает, прежде чем соваться на мои земли.

– Полагаю, тот человек, которому проломили голову, всего лишь хотел получить клочок земли, дающий ему средства к существованию, – подал голос Тоби. – А Вайтерингтон использовал его желание в своих целях.

Болейн повернулся к говорившему, и лицо его впервые за время нашего разговора приняло надменное выражение.

– Арендаторы, создающие проблемы своим землевладельцам – или соседям своих землевладельцев, – заслуживают самого жесткого наказания, – отчеканил он. – Тем не менее ныне Вайтерингтон угрожает обратиться в суд. Но я сомневаюсь, что он на это решится.

– Насколько мне известно, мастер Болейн, в Норфолке у вас есть и другие владения, – заметил я.

– Прочие мои поместья расположены довольно далеко отсюда, – пожал он плечами. – Я был бы не прочь отдать их под пастбища. В нынешние времена разведение овец – единственный верный способ получить доход. Никакой арендной плате не поспеть за ростом цен. Но на этих землях находятся фермы, которые я не могу уничтожить. Попробуй я только заикнуться об этом, арендаторы непременно подадут в суд. – Он испустил тяжкий вздох. – Новых судебных издержек, вдобавок к тяжбе с Вайтерингтоном, мне не выдержать.

– Я полагаю, ваш дом в Лондоне стоит немалых денег, – произнес я.

– Вы намекаете, что для меня он слишком дорог? Но я давно мечтал купить приличный дом в Лондоне и жить в нем с Изабеллой, вдали от косых взглядов и пересудов. Хотя Бриквелл я продавать не собираюсь. Здесь жили все мои предки.

– Позвольте спросить вас еще кое о чем, мастер Болейн, – сказал я, понизив голос.

– О чем же?

– Из ваших показаний явствует, что в тот вечер, когда было совершено убийство, вы провели два часа в своем кабинете, просматривая документы. Да, именно два часа, с девяти до одиннадцати. Приходится только сожалеть, что в это время вас никто не видел – ни ваша жена, ни слуги.

– Мне нужно было поработать в тишине. И я попросил Изабеллу проследить, чтобы меня никто не беспокоил.

– А какие именно документы вы просматривали?

– Старинные купчие и прочее в этом роде. Я знал, что Вайтерингтон намерен обратиться в суд, и собирался нанять адвоката. Но прежде необходимо было хорошенько изучить все бумаги самому.

До этого момента Болейн говорил только правду, в чем у меня не было ни малейших сомнений. Теперь он начал лгать, и поведение его сразу изменилось. Он избегал встречаться со мной взглядом и беспокойно ерзал на табурете.

– Дело в том, что все эти документы находятся у меня, – негромко сообщил я. – Мы обнаружили их в вашем лондонском доме.

Болейн резко вскинул голову.

– Да, я отвез некоторые бумаги в Лондон, – заявил он после недолгого замешательства. – Как я уже сказал, хотел нанять адвоката. Теперь я отчетливо вспомнил: в тот вечер я просматривал старые приходно-расходные книги, расписки от арендаторов и тому подобное.

Он явно лгал, однако я решил до поры до времени оставить всякие попытки вывести его на чистую воду. Прежде следовало побывать в Бриквелле, предоставив Болейну возможность хорошенько подумать.

– Понятно, – кивнул я, намеренно придав своему голосу оттенок сомнения. – Боюсь, мы слишком утомили вас, мастер Болейн. В самом скором времени мы вновь посетим вас. Но полагаю, завтра нам необходимо съездить в Бриквелл. Попробую побеседовать с мастером Вайтерингтоном.

– Не уверен, что этот старый дикарь согласится встретиться с вами, – пожал плечами Джон. В следующее мгновение неприязненное выражение его лица сменилось умоляющим. – Вы ведь не откажетесь передать Изабелле, что я люблю ее? Что я думаю о ней дни и ночи? Да, еще поблагодарите ее за то, что она присылает мне еду. Хотя добрую половину всей снеди забирают тюремщики, будь они трижды прокляты.

– Непременно все передам вашей жене.

– Во время своего прошлого визита Тоби сказал, что леди Елизавета проявила ко мне интерес, – почти шепотом произнес Болейн. – Это правда?

– Правда.

– Это она вас наняла?

– Она хочет, чтобы справедливость восторжествовала. Но прошу вас, держите это в тайне.

– Можете не сомневаться, я умею держать рот на замке.

Я поднялся с табурета со всей возможной осторожностью, но все же спина моя жалобно затрещала. Тоби ударил кулаком в дверь, призывая тюремщика, который незамедлительно выпустил нас. После холодной, промозглой атмосферы замка приятно было вновь оказаться на свежем воздухе и ощутить тепло солнечных лучей. Несколько минут мы постояли на холме, озирая раскинувшийся внизу город. Никогда прежде я не видел такого количества церковных шпилей одновременно.

– Ну, что скажете? – обратился я к своим спутникам. – Какое впечатление на вас произвел Болейн?

– Он явно кривит душой, рассказывая, чем занимался в вечер убийства, – заявил Николас.

– Несомненно. Нам следует выяснить причины этого.

– Подобная ложь наталкивает на мысль, что он таки имеет отношение к убийству, – заметил Тоби.

– Это вполне возможно, – кивнул я. – Не сомневаюсь, Джон Болейн подвержен приступам ярости. Но вот настолько ли он жесток, чтобы совершить чудовищное надругательство над трупом, это другой вопрос. Из его рассказа о драке в Бриквелле можно сделать вывод, что он суров и безжалостен. Тем не менее порой он производит впечатление человека слабого и неуверенного в себе. Боится, что арендаторы привлекут его к суду, опасается происков Вайтерингтона. Но как бы то ни было, в самом главном вопросе Болейн лжет. И мы должны понять почему. А еще нам необходимо отыскать Грязнулю Скамблера.

– Никогда прежде не был в тюрьме, – содрогнувшись, признался Николас. – Тоскливое местечко.

– Прежде вы не занимались уголовными делами? – осведомился Тоби.

– В основном мы специализируемся на земельной собственности, – пояснил я. – Впрочем, у меня самого имеется изрядный опыт посещения тюрем.

«И не только в качестве адвоката», – добавил я про себя. Два раза я попадал в Тауэр в качестве арестанта. Правда, оба раза заключение длилось недолго.

Я поднял голову. Солнце стояло почти в зените.

– Ну а теперь идем в ратушу, – скомандовал я. – Нас ждет встреча с коронером.