Читать книгу Империя тишины - Кристофер Руоккио - Страница 6

Ход событий уже начал четко прорисовываться, но я был тогда ненамного умнее младенца и ничего не видел. Возможно, вы бы верно поняли, что творилось вокруг. Почему я сам не понял, хотя меня и готовили к таким ситуациям почти с пеленок, это навсегда останется загадкой. Может быть, всему виной моя самоуверенность, чувство превосходства над Криспином. Может быть, виновата жадность. Или все случилось потому, что все мы слепы, пока не получим первый удар кинжалом, все мы убеждены в своем бессмертии. Мир, в котором я родился, был подобен дикому лесу, где тигры изображали из себя овец. Один мудрый человек как-то сказал мне, что человеческая плоть – самый дешевый товар во Вселенной, что жизнью мы расплачиваемся охотней, чем золотом. Я рассмеялся, услышав эти слова, и не поверил ему.

Это было глупо с моей стороны.

Как же мало я тогда понимал!

Арка, что вела к ротонде под Куполом изящной резьбы, до сих пор стоит у меня перед глазами, как неизгладимый символ моего поражения.

Поздно разбуженный девушкой-служанкой, я с показной торопливостью прошел через внешние ворота и круглую галерею, охватывающую зал совета, к этому жуткому порталу. Ядовитый солнечный свет приобретал странные оттенки, просачиваясь сквозь цветную мозаику на крыше, отбрасывая слабые тени на древние статуи – потускневшие и потрескавшиеся, – что украшали это своеобразное место. Многие поколения в моей семье сохранялся обычай раз в десять лет заказывать всем жителям нашей префектуры деревянные резные украшения. Лучшие из них хранились в этом помещении – в нишах или на полках, прибитые к стенам или подвешенные на проволоке, так что их тени разрезали солнечные блики на полосы. Остальные предавали огню во время Летнего фестиваля.

Словно бы кто-то собрал все краски нашего темного замка и затолкал в одно место, как некую ужасную тайну. Чехарда птиц и зверей, людей, кораблей и демонов, залитых процеженным светом солнца Делоса. Но самыми ужасными были двери. Как и большинство дверей в нашем доме, они имели остроконечную арку, а замковый камень, вырезанный из кости бронзового кита, был похож на человеческое лицо, горбоносое и суровое. Оно походило на мое, но на самом деле это был близнец статуи, стоящей перед Главной башней, – Джулиана Марло, который построил замок и прославил наше имя. Вокруг этого лица собрались другие, прикрепленные к стенам и самой арке, – тридцать одно лицо, все белые, словно кость, за исключением лиловых глаз. Погребальные маски, взятые из катакомб, где был захоронен пепел моих предков.

Я знал каждого из них, запомнил, как один из первых уроков в своей жизни.

Лица предков, застывшие во времени и выставленные напоказ.

Стражники не остановили меня, как это случилось у тронного зала, а, наоборот, открыли тяжелые деревянные двери по моему знаку. Петли проворачивались так тихо, что было слышно только шарканье моих подошв по каменным плитам. Но этот звук быстро был заглушен шумом разговора, нахлынувшим подобно приливу. Я остановился, и половина сидевших за круглым столом посмотрели на меня. Улыбнулся только Тор Гибсон, но эта мимолетная улыбка получилась натянутой и тут же разгладилась, благодаря его самодисциплине. Во взгляде советников консорциума сквозило холодное безразличие, а Криспин – он тоже сидел здесь, слева от отца – оскалился в кривой, гнусной ухмылке.

Отец даже не запнулся, продолжая разговор:

– …Лицензия предоставляет нам права на все урановые рудники в системе Делоса, а не только на те, что лежат вдоль Красного Зубца. Внепланетники в поясе могут повысить выработку при должном убеждении.

Он оглянулся через плечо на сэра Феликса, стоявшего в карауле за спиной его милости. Кастелян был облачен в парадную броню, черного и красного цветов Марло, с добавлением бронзы его собственного младшего дома.

– Пошлите сэра Эрдиана, если они и дальше будут упрямиться. Он знает, что делать.

– Рабочие пояса бунтуют? – спросила Адиз Фэн звучным голосом, старательно изображая удивление и пренебрежение. – Мне дали понять, что у вас, лорд Марло, более твердая хватка.

На лице отца отразилось не больше эмоций, чем мог бы проявить на его месте схоласт. Он лишь небрежно пригладил волосы.

– Рабочие пояса всегда готовы к бунту, мадам директор. Они выдвигают свои детские требования, мы даем им небольшие поблажки, а затем отбираем, когда это поколение выходит из процесса активного труда.

– Срок жизни шахтеров с пояса астероидов не превышает шестидесяти стандартных лет, – добавил Тор Алкуин, схоласт со смоляной кожей, главный советник отца. – Мы можем повторять этот трюк с обещаниями еще хоть сто лет или около того, чтобы свести волнения к минимуму. Давать и снова отбирать.

Пока он говорил, я уселся между двумя логофетами, заведующими нашими финансами, под прямым углом к отцовскому креслу, которое возвышалось над массивным круглым столом. Я почувствовал, как напряжены присутствующие, и заметил, что одна из них, светловолосая женщина, быстро оглянулась на меня. Я не отреагировал на это, в надежде избежать разговора о своем опоздании.

Советник с золотой татуировкой на черепе хмуро посмотрел на Тора Алкуина.

– Наместница одобряет ваши действия?

– Наместница, – встрял в разговор Криспин, положив планшет на стол экраном вниз, – согласна предоставить нам всю грязную работу. Если мы сами подавим бунт в своих владениях, ее сиятельству будет легче управлять всей системой.

Мне не без труда удалось прогнать с лица удивленное выражение. Криспин наслаждался моментом, этим ошеломляющим мгновением полной ясности.

– Нам следует сосредоточиться на сьельсинах, – заявила Эусебия, приор Капеллы в Мейдуа. – Все здесь должно служить избранному Землей императору.

Пожилая женщина была пугающе бледна, совсем как лунный свет. Ее лицо напоминало мятый лист бумаги, а голос трепетал, словно паутина на слабом ветру. Гибсон взглянул на меня, покачал головой и поскреб пальцами щеку. Я знал, что представляет собой Капелла. Сила под маской благочестия.

Директор махнула рукой, драгоценные камни в ее кольцах засверкали, и она показала в улыбке серебристо-металлические зубы.

– Разумеется, приор, но нужно подумать и о том, что будет после окончания войны. После победы, – она провела рукой по столу из окаменевшего дерева, – мы хотели бы вести дела с Делосом и домом Марло как можно более… миролюбиво.

– После победы, мадам директор? – Мягкий голос Эусебии прозвучал выше и сильней прежнего, ее мутные глаза широко открылись. – Но разве мы не должны уделить внимание одному маленькому вопросу, необходимому для этой победы?

Улыбка на лице Адиз Фэн не дрогнула.

– Это, несомненно, дело легионов. И императора. А я деловая женщина, приор. Я прилетела сюда, чтобы заключить с архонтом сделку на часть его экспорта, а не для того, чтобы поразить нашего общего врага в самое сердце.

– Сьельсины с каждым днем подбираются все ближе, – сказал младший служитель Капеллы в черном одеянии, сидевший неподалеку от престарелой Эусебии. – Лорд Марло, я вынужден напомнить вам о другой задаче. Вы обязаны вооружить атомиками легионы наместницы.

Лорд Алистер Марло даже не взглянул на это ничтожество, но голос его разом оборвал внезапно поднявшийся гул. Отец говорил негромко, не срываясь на крик, но ниже всех прочих голосов и поэтому заглушал их.

– Леди Эльмира каждый квартал получает пятьдесят процентов добытого сырья. Ей не требуется больше атомиков, Северн, и нам тоже. Наша система хорошо вооружена.

Он посмотрел на Гибсона и спросил:

– Схоласт, сколько кораблей Эльмира может использовать в сражении внутри системы?

Старик закашлялся, удивленный тем, что отец обратился к нему.

– По последнему отчету Имперской канцелярии? Всего сто семнадцать кораблей, не считая лихтеров.

Он начал сыпать цифрами, отдельно упоминая каждый тип судов.

Лорд Алистер поднял руку, останавливая Гибсона, и переключил внимание на Эусебию.

– Вам все понятно, приор? – спросил он и вернулся к разговору с Адиз Фэн: – Мадам директор, вас что-то беспокоит в состоянии наших дел?

Какое-то мгновение она молча смотрела на него, обдумывая свой ответ.

– Внепланетные рабочие…

– …Согласятся на наши требования, как только начнут голодать на лишенных воздуха скалах, которые они зовут своим домом, – закончил за нее отец, положив подбородок на сцепленные руки. – Меня больше тревожат рабочие на планете. Гильдия шахтеров заявила о серии аварий рудничного и очищающего оборудования. Хуже всего обстоит дело с обогатительными центрами – мы сами не можем их восстанавливать и вынуждены закупать новые у производителей.

– Директор Фэн, факционарий гильдии просит выслушать ее, – добавил Алкуин. – Она подробно расскажет о ситуации на планетарных рудниках.

Младший советник Сунь подался вперед:

– Какая доля… м-м…

Он умолк и стал шептаться со своим соседом на мандарийском, торговом языке консорциума. Очевидно, отыскав нужное слово, Сунь продолжил:

– …Добычи. Какая доля всей добычи урана приходится на планетарные рудники?

– Тридцать два процента, – хором ответили Гибсон и Алкуин.

Натренированная память подсказала им одинаково точные данные, но Гибсон пошел дальше:

– К сожалению, мы не можем работать с предельной нагрузкой. Текучка кадров среди шахтеров при отсутствии необходимого бурильного оборудования увеличилась втрое за последние сто лет.

– Спасибо, достаточно, – стукнул кулаком по столу лорд Алистер.

Директор поджала губы и произнесла:

– На Делосе не настолько богатые месторождения, какие были на Цай-Шэнь, так что ремонт обогатительных краулеров крайне необходим. В конце концов, вы ведь не хотите, чтобы мы недополучили нашу долю, не так ли?

Тонкая, как струна, улыбка проступила на лице отца, и молчание затянулось, подобно петле на шее. Попытки угрожать лорду Обители Дьявола имели долгую и бесславную историю. Однажды, когда отец был чуть старше меня, наместницу – мою бабушку – вызвали на Форум к императору. Она отсутствовала тридцать семь лет, оставив недавно осиротевшего лорда Обители Дьявола своим экзекутором. Три года спустя дом Оринов с Линона отказался платить отцу дань, а еще через год лорд Орин повел армию, собранную домами эксулов, чтобы свергнуть лорда Алистера и отсутствующую герцогиню-наместницу. Они ринулись всем роем из внешних планет системы и дождем посыпались с неба.

Не прошло и года с начала восстания лорда Орина, как замок Линон превратился в обитель призраков, в груду обломков на дне сумрачного кратера на поверхности отдаленного спутника Делоса. Отец приказал умертвить всех членов дома Оринов, уничтожить их генофонд и забрать все атомики. Он распорядился бы и посыпать землю солью, если бы это имело какой-то смысл на лишенном атмосферы Линоне. Вместо этого он просто пробил дыру в накрытой герметичным куполом крепости и выпустил весь воздух.

Думаю, Адиз Фэн осознала свою ошибку, судя по тому как она провела рукой по затылку и догадалась отвести взгляд. Отец, несомненно, понимал, что перед ним не кто-то из эксулов, а глава крупнейшей корпорации, объединяющей десять тысяч звездных систем, но он даже не потрудился смягчить выражения.

– Хочу напомнить вам, директор, – сказал он, – что это не я сделал крюк в несколько парсеков для этой встречи. Это были вы. Если вы уверены, что можете получить в другом месте сопоставимое количество урана – причем законным путем, – то я не стану вас отговаривать. С другой стороны, если ужасная трагедия на Цай-Шэнь вынуждает вас иметь дело со мной и моей технической базой, то я прошу вас прекратить эти игры и сказать прямо, что вам нужно.

Я сидел молча, довольствуясь тем, что вообще присутствую здесь. Встреча на время прервалась, и Алкуин увел делегацию мандари для разговора с факционарием Гильдии шахтеров. Логофеты и служители Капеллы разбрелись кто куда без лишней спешки.

– Ты, – голос отца снова пробудил тревогу, тихо скользя, подобно гадюке, ниже других звуков, пока не привлек мое внимание, – останься.

Я плюхнулся обратно в кресло и оглянулся на уходящих Эусебию и молодого Северна, который поддерживал под руку пожилую начальницу. Они были похожи на две колдовские тени в своих черных одеяниях, более темных, чем даже доспехи пельтастов, закрывших за ними дверь. Перед тем как она захлопнулась, я успел разглядеть сгорбленную фигуру Гибсона, с хмурым выражением лица опиравшегося на трость. Это насторожило меня больше всего остального: он не сумел справиться со своими эмоциями, хотя обязан был это сделать.

Я оказался наедине со своей семьей.

– Мать не осталась на встречу?

– Ваша мать уже улетела в Аспиду, – фыркнул отец, поправляя манжеты белой рубашки под рукавами камзола.

– Опять? – Криспин отложил планшет и воздел руки к небу. – Она же только приехала.

Лорд Алистер подождал мгновение, барабаня пальцами по столу. Его взгляд остановился на шипастой деревянной маске в форме сердца – центральной части композиции, украшающей стену. В тот момент, когда я обернулся к этой ужасной вещи, отец заговорил:

– Ты пообещал ей помощь.

Я озадаченно поднял брови и огляделся по сторонам:

– Прошу прощения, что?

– Факционарию гильдии, которая сейчас беседует с Фэн. Ты обещал ей новое оборудование.

– Бейлем? – Я выпрямился в кресле. – Ничего я ей не обещал.

Глубоким, холодным, как смерть, голосом лорд Алистер оборвал мои возражения:

– Ты дал понять этой женщине, будь она проклята, что мы можем помочь ее рабочим.

– Но, отец, мы должны это сделать!

– Ты хотя бы представляешь, мальчик, сколько стоит один обогатительный краулер?

Не дождавшись ответа, он назвал сумму сам:

– Без малого пятнадцать миллионов марок, и это без учета стоимости перевозки и десятины для Капеллы.

Он оперся ладонями о стол и прищурился:

– Знаешь, сколько краулеров получили повреждения за последние тридцать стандартных лет?

Криспин засопел, и я обернулся к нему, прежде чем ответить. Он смотрел на меня таким же взглядом, как отец. Я подумал о масках за дверью, о лицах моих предков. Тревожные предчувствия наполнили меня, возникло ощущение, что все мы были рождены по заказу, вырезанные из одной и той же лиловоглазой породы.

Однако так уж получилось, что я знал ответ на вопрос отца. Мне оставалось только прикрыть глаза и сказать:

– Девять.

– Девять? – присвистнул Криспин.

– Это все из-за Капеллы, – начал я. – Если бы у нас была возможность проводить крупномасштабный ремонт…

Но об этом не могло быть и речи. В те времена Капелла контролировала использование и закупки любой сложной техники. Они выискивали деймонов – разумные машины, которыми мерикани задавили все остальное человечество и которые потом задавили их самих. Ни одного подобного монстра не появлялось в пространстве Империи уже больше двух тысяч лет, но Капелла не теряла бдительности. Стоило одному из лордов нарушить правила – создать частную инфосеть, приютить у себя внепланетных техников, купить запрещенное оборудование у экстрасоларианцев или приобрести слишком много краулеров без разрешения главного приора системы – и это не осталось бы без последствий. Говорят, деймоны повсюду, эти призраки из машины. Скверна только и ждет, когда какой-нибудь глупый магус призовет ее из кремниевых или иттербиевых кристаллов. Лорд, связавшийся с темным искусством, попадет в руки инквизиции, а та передаст его катарам, пыточным хирургам. В худшем случае целая планета будет стерилизована, на нее обрушится ядерный огонь, или эпидемия, или еще какой-нибудь ужас из арсенала черных священников.

Отец прекрасно сознавал эту смертельную опасность, губы его побледнели.

– Ты, мальчик, хочешь познакомиться с инквизицией?

– Я только сказал, что…

– Я знаю, что ты сказал. – Лорд Алистер встал и посмотрел на меня поверх своего орлиного носа. – И я знаю, что ты знаешь, насколько это опасно. Думаешь, Эусебия и этот малый Северн будут хоть мгновение колебаться, перед тем как подставить кого-то из нас под нож? Мы ходим по лезвию бритвы. Каждый из нас.

Криспин изогнулся, чтобы посмотреть на отца:

– Мы не делали ничего плохого.

Я откинулся на спинку кресла и, сложив руки на груди, сказал:

– Сир, мне известны наши обязательства перед Писанием Капеллы. Я просто считаю, что если для восстановления нормы добычи нам требуется разрешение на покупку нового оборудования, то мы должны получить его во что бы то ни стало. Возможно, мне стоит поговорить с директором, пока она не улетела. И позволь мне взять с собой Гибсона. Ей нужен наш уран точно так же, как и нам самим. Думаю, я могу заключить сделку.

– Ты? Сделку?

Длинный плащ лорда Алистера взвился вихрем черно-красного шелка, когда отец резко развернулся и уставился на картину, на которой была изображена гондола, подплывающая к острову с обнесенной оградой гробницей.

Неожиданно в разговор вступил Криспин:

– Почему бы и нет, отец? У него неплохо получается.

Я открыл было рот, чтобы ответить, но сглотнул и с немым удивлением уставился на Криспина. Неужели он только что пытался за меня заступиться? Я просто сидел и смотрел на младшего брата, опустившего квадратную челюсть к игровому планшету, что снова появился в его больших руках с толстыми пальцами.

– Потому что твой брат своим вмешательством уже испортил и без того затруднительную ситуацию, – произнес отец и, не меняя положения ног, вполоборота взглянул на меня из-под изогнутых бровей.

Его силуэт потемнел, освещенный только слабыми лучами солнца, что пробивались через круглое отверстие купола с выцветшими фресками, изображающими завоевание планеты.

– Я дал тебе простое задание: утихомирить представительницу гильдии, – напомнил он. – А ты только взбудоражил ее и прервал переговоры, чтобы успеть на этот фарс в тронном зале.

Я вцепился в подлокотники так крепко, что жилы мои застонали, и выдохнул:

– Ты не должен был отсылать меня.

Услышав это, отец все-таки повернулся:

– Только не вздумай читать мне нотации, мальчик!

В первый раз за день лорд Алистер повысил голос, нахмурив брови так, что над самым носом образовалась небольшая складка. Не то чтобы он кричал, но и этого вполне хватило. Даже Криспин перепугался.

– Я знаю твои способности, хоть они и не велики.

Уязвленная гордость пересилила мой страх, и я вскочил с кресла:

– Не велики? Я думал, что меня обучают дипломатии. Гибсон говорит…

– Гибсон просто старый дурак, забывший свое место.

В этот момент отец показал себя настоящим лордом, отметая тридцатилетнюю верную службу схоласта одним величественным движением руки.

– Самое время отправить старика на покой, – заявил он. – Подыщем для него какое-нибудь уединенное местечко в городе или, может быть, в горах. Ему понравится.

– Не делай этого!

Отец моргнул один раз, словно в леднике образовалась трещина, и произнес:

– Полагаю, я уже сказал, чтобы ты не смел учить меня.

Голос его внезапно стал пугающе мягким. Вернувшись к созерцанию картины с погребальным островом и маленькой белой лодкой, отец продолжил:

– Мы никогда и ничего не делаем в спешке. Сам по себе старик не бесполезен. Насколько я понимаю, ты делаешь успехи в изучении языков.

Чувствуя ловушку, но еще не определив ее очертаний, я сказал:

– Да. Гибсон говорит, что мой мандарийский безупречен и даже сьельсинский вполне хорош.

– А лотрианский?

Ловушка захлопнулась. Но как он узнал? В клуатре не было видеокамер. И не должно быть. Схоластам не позволено иметь под рукой ничего более сложного, чем читалка для микрофильмов. Может быть, кто-то подслушивал, приложив ухо к замочной скважине? Или… Внезапно я вспомнил и усмехнулся. Тот слуга, что протирал окно снаружи, уж не он ли? Я выпрямился, подражая солдатской строевой стойке и пытаясь скрыть свое удивление.

– Хорош, но не настолько, чтобы меня можно было послать в Лотриад… в Содружество, – разулыбался я, надеясь с помощью шутки скрыть свою догадку. – Я знаю достаточно, чтобы спросить, как найти туалет, но в более сложных случаях могу растеряться.

Криспин рассмеялся, и отец грозно сверкнул на него глазами, прежде чем обратиться ко мне:

– Думаешь, здесь просто игра?

– Нет, сир.

– Это схоласт рассказал тебе о данном визите?

Отрицать было бессмысленно.

– Да, он, отец.

– Гибсон становится старым. Совсем забыл свое место.

– Он мудр и опытен, – огрызнулся я.

– Значит, ты защищаешь его?

– Да!

– Ты же знаешь, – вмешался Криспин, пожимая плечами, – он неплохой учитель.

– Он прекрасный учитель, – поправил я брата, выпятив нижнюю челюсть. – Он сделал то, что сделал, потому что не видел смысла скрывать такую важную новость от твоего сына. Если я стану править после тебя, меня нужно привлекать к делам.

– Если ты станешь править после меня? – Лорд Алистер моргнул и покачал головой в искреннем удивлении. – Кто вообще говорил тебе, что ты станешь править после меня?

Скорее рефлекторно, чем по какой-то другой причине, я оглянулся на брата. Нет. Нет, этого не может быть. Это бессмысленно.

Но отец еще не закончил:

– Я не называл своего преемника и, видит Земля, еще долго не собираюсь. Но если ты намерен продолжать в том же духе, мальчик, я могу сказать тебе одно…

Он сделал паузу, все еще стоя спиной ко мне и поглощенный картиной с жутким островом.

– …Этим преемником будешь не ты.