Читать книгу Семнадцатая осень - Ксения Евгеньевна Алексеева - Страница 3

Следователь Крашников Дмитрий Сергеевич, не был бы против, если бы сегодняшнее совещание не состоялось вовсе. Видит Бог, он работает на пределе своих возможностей, пытаясь отыскать хоть какую-то зацепку в делах об исчезновении мальчиков. Последние пару недель он толком не спит, временами, на короткое время впадая в состояние, подобное сну, прямо на рабочем месте, полноценно не питается, злоупотребляя растворимым кофе с бутербродами или жирными пирожками, и уже три или четыре дня подряд не был в душе, но по сей день не добился ровным счетом ничего. Дети как в Лету канули, никаких следов, буквально – он на самом деле несколько дней подряд ползал вокруг домов мальчиков с увеличительным стеклом, прямо как какой-то гребаный мультяшный сыщик, но не нашел ничего, что могло бы оправдать такое поведение. Крашников уже не чувствовал, что его мозг кипит, как это было в начале расследования, наверное он просто выкипел, не оставив даже накипи. Он был опустошен.

На предстоящем совещании, как и на предыдущих, ему снова предстоит глупо стоять, удрученно молчать и виновато кивать головой, потому что у него – следователя, ведущего дела об исчезновении мальчишек, нет ни одного ответа на многочисленные вопросы, касающиеся этих дел. Он был дико зол на себя, на сослуживцев, на шефа за свою и их беспомощность. И еще ему было невыносимо стыдно от того, что он оказался неспособен справиться с действительно серьезным делом, самым серьезным во всей его карьере, с делом, к которому он готовился на протяжении многих лет службы, но в итоге оказался к нему не готов. Чувство беспомощности доводило его до отчаяния, и он порой не видел никакого выхода из сложившейся ситуации. Единственное, что он знал наверняка – это то, что если потерпит фиаско в деле об исчезновении подростков, то не сможет жить в этом городе, не сможет смотреть в глаза горожан и не сможет даже надеяться когда-нибудь сжиться с гложущим, вытягивающим все жизненные соки, чувством вины.

На вчерашнем совещании шеф сообщил, что пригласил следователя из Москвы, из какого-то супер-секретного столичного отдела, сотрудники которого занимаются расследованиями самых сложных и серьезных преступлений на всей территории России, для оказания помощи в расследовании провинциальным бездарным блюстителям порядка. И теперь они, местные олухи в погонах, не видевшие на службе ничего серьезнее бытовой поножовщины, должны сделать все, чтобы этому супер-следователю было комфортно работать, и предоставлять по его первому требованию любую информацию, материалы, машины, людей, собак и вообще – все, что душе его будет угодно. Ну что же, вызвал, так вызвал – рабочее место в кабинете подготовлено, канцелярка закуплена. Осталось взглянуть на этого человека и разобраться – работать он собирается или только мешать. В людях Крашников всегда разбирался неплохо и потому, вот уже двенадцать лет, работал в одиночку.

Совещание началось с доклада дежурного о происшествиях за прошедшую неделю и за последние сутки. Ничего, заслуживающего внимания, на фоне исчезновений подростков, в этой сводке не было. После окончания доклада дежурного, шеф представил прибывшего из Москвы следователя. Крашников ошарашено уставился на привлекательную молодую шатенку – он и не заметил – как и когда она появилась в учебном классе. У него ни разу не возникло даже мысли о том, что приглашенный следователь окажется женского пола… Не то, чтобы он был против, просто – не ожидал. Он-то уже создал в голове образ этакого агента в дорогом костюме-тройке, при галстуке и черном кожаном портфеле… А эту девушку язык не поворачивался назвать крутым следователем – миловидная, высокая, подтянутая, явно утомленная долгой дорогой, но несмотря на это улыбчивая, располагающая… Интересный поворот.

Немного смущаясь, женщина представилась и пояснила, что целью ее приезда является оказание посильной профессиональной помощи в расследовании случившегося в городе несчастья. Она выразила надежду на поддержку со стороны сотрудников отдела и эффективную и плодотворную совместную деятельность. Во время ее речи – грамотной, но простой, без высокомерия и столичного апломба, несколько коллег Крашникова, обернувшись к нему, одобрительно покивали головами, несмотря на серьезность ситуации, предвкушая служебную интрижку. Следователь не разделил этих восторгов и никак не отреагировал на их жесты. Он еще не свыкся с мыслью о том, что ему предстоит работать с женщиной, раньше ему этого делать не доводилось. Что же касается намеков на интрижку – он вообще не любил женщин – полицейских. Не потому что эта работа, с годами, неизбежно делала большинство из них грубыми, циничными, бесцеремонными и бесчувственными, а потому что изначально полицейскими становятся люди с определенным набором качеств. И этот набор качеств в женщинах Крашников, мягко говоря, не приветствовал. Помимо прочего, из своего, чего уж греха таить, довольно богатого опыта общения с женщинами, именно полицейские оказывались самыми незатейливыми и предсказуемыми. А он любил ощущение интриги в отношениях с противоположным полом, его привлекали разносторонние, загадочные и сложные натуры, к сожалению, редко встречающиеся в рядах женщин в погонах. Кроме этого, Крашникову была неприятна сама мысль о том, что в данных обстоятельствах у кого-то еще возникают сальные мысли – сам он не мог думать ни о чем другом, кроме дела, над которым работал.

После краткого представления гостьи, начался разбор немногочисленных текущих дел и проблемных вопросов – парочка краж, мордобой, лишение родительских прав, уход из дома, хулиганство. Шеф пропесочил всех участковых, инспекторов по делам несовершеннолетних и работников ГИБДД. Рутина. Но, вот, наконец, дошла очередь и до скромной персоны следователя Крашникова.

– Товарищ Крашников, – произнес шеф, и одновременно с обрушившейся на учебный класс мертвой тишиной, взгляды всех присутствующих обратились в сторону следователя. – Доложите о проведенных вами мероприятиях и достигнутых результатах по озвученным делам.

– Товарищ полковник, товарищи офицеры, – начал свой доклад следователь. – Второго сентября в дежурную часть отдела полиции поступило заявление о безвестном исчезновении несовершеннолетнего, от его родителей…

– Давайте так, товарищ Крашников, – раздраженно прервал подчиненного полковник Григорьев, – эту историю каждый из присутствующих здесь, знает наизусть. Сейчас вы расскажете о чем-то принципиально новом в работе над этими делами, и о том – на какой стадии в их расследовании вы сейчас находитесь.

– Товарищ полковник, за прошедшие сутки ничего не изменилось, новой информации я не… накопал.

Тишина стала оглушительной. Полковник Григорьев сурово обвел взглядом всех присутствующих. Сейчас начнется…

– Хорошо. Может быть, у кого-то кроме Крашникова, есть, что сообщить по данному вопросу?

Большинство сотрудников как по команде понурили головы, будто не выучившие урок школьники, боящиеся, что строгий учитель вызовет их к доске. Новой информации, разумеется, не было ни у кого.

– Ну что ж… Тогда выскажусь я, – мрачно произнес Григорьев. – Дорогие мои. С момента исчезновения первого мальчика прошло двадцать дней. Двадцать! За это время исчезло еще двое детей. И каждый из нас знает, чем грозит для этих ребятишек увеличение количества дней с момента их исчезновения. Надеюсь, что ни у кого не осталось иллюзий о том, что они ушли из дома сами, по доброй воле. – Полковник все больше заводился во время произнесения речи, интонация которой постепенно приобретала угрожающие интонации. – Я не хочу видеть ни одного беспечно улыбающегося лица ни у кого из вас – ни во время работы, ни после работы. Не хочу слышать ни от кого – ни про субботы с воскресеньями, ни про выходные – отгулы – отпуска, ни про семейные ужины, дни рождения детей и прочее! Забудьте о больничных листах, записках от мам и так далее, пока у нас не появится подозреваемый! – Повисла театральная пауза, во время которой по замыслу Григорьева, каждый из сотрудников должен был проникнуться серьезностью ситуации. Убедившись, что дошло до каждого, полковник продолжил, – Это касается не только Крашникова. Это касается абсолютно всех! – тишина во время этой, завершающей паузы в речи полковника, казалась звенящей. – Это все что я хотел заявить по данному вопросу. Есть замечания, предложения? Нет?! – Григорьев напоследок окинул грозным взглядом подчиненных, – Командуйте! – рявкнул он дежурному, пару секунд спустя.

Прозвучала команда дежурного:

– Товарищи офицеры!

Все присутствующие поднялись со своих мест – совещание закончилось.