Читать книгу Ловушка для музы. Сборник фантастической прозы - Ксения Нели - Страница 14

– Ерунда какая-то! – растерянно сказала Лялька спутникам. – Ключ повернулся, а дверь не открыть! Будто изнутри подпёрли!

Руководство «Гиппокрены» обменялось всепонимающими взглядами.

– Паш, подналяжешь? – спросила Хатира Керимовна.

Павел Сиянский поправил дымчатые очки.

– Если подналечь, то без разницы, подпёрли или нет. Но замок придётся менять. И хорошо, если только один замок.

– И хорошо, если только в одной квартире… – согласилась «демонесса».

Лялька уважительно глянула на Павла. Кажется – пальцем ткни и пополам сложится. Куда ему с дверью тягаться!

Но если девушка что-то усваивала, то усваивала накрепко. Теперь она знала: попасть в сказку – далеко не сахар, а вещи и люди не такие, какими кажутся. И чтобы жить долго и счастливо, даже в сказке надо из кожи вон лезть. В общем, всё как в жизни.

– Уважаемая Елена, квартира всё-таки ваша, – напомнил Павел. – Вам и решать.

На долю секунды Лялька испугалась. Может, не стоило тревожить Владиных демонов? Может, стоило подождать, пока они сами не нагрянут по душу писателя? Пусть не по душу, а по роман… впрочем, между этими понятиями нет существенной разницы. Может, и стоило. Но не в полицию же на порождение Зевса жаловаться!

Если и было в этом безумном мире место, где Ляльке помогут разобраться с серохвостой музой, то этим местом была «Гиппокрена».

– Да что тут решать? – холодея от собственной дерзости, девушка залепила резинкой глазок соседней квартиры. – Ломайте, зачем время терять!

У глаз Павла собрались морщинки – улыбнулся, значит. Сняв очки, он укоряюще посмотрел на дверь. Виновато звякнув ключами, та приоткрылась… но тотчас захлопнулась, будто передумав.

– Удивительно! – негромко сказала Хатира Керимовна.

Лялька молча закивала.

Проиграв двери игру в гляделки, Павел поджал губы и коснулся ладонью замка. Металл засветился и потёк, застывая причудливыми зигзагами.

У Ляльки отвисла челюсть. К таким чудесам она не была готова.

Лишённая замка дверь угодливо приоткрылась, приглашая войти. Отстранив остолбеневшую хозяйку, директор «Гиппокрены» шагнул в темноту прихожей.

– Ты там аккуратнее, Паша! – предостерег его голос редактора.

Вновь надев очки, Павел оглянулся:

– К чему аккуратность, Хатира? Чувствуешь? Кажется, тут что-то издохло.

– Па-а-аша… – укоризненно протянула Хатира Керимовна.

– Я вам дам – сдохло! – зашлась возмущением оттёртая в сторону Лялька.

– А что, уважаемая? Скажете – расцвело?

Павел распахнул дверь настежь. Лялька охнула и зажала нос от вони, поползшей на лестничную площадку. Хатира Керимовна, не изменившись в лице, взглянула на спутницу – мол, что теперь скажете, уважаемая Елена?

Лялька запунцовела. Какой позор! Да ещё при посторонних людях!

«Ничего, – утешила она себя. – Не такие уж и посторонние. И не такие уж и люди…»

Павел щёлкнул пальцами.

Зловоние исчезло. Запахло – посреди зимы! – весной и медоносным разнотравьем.

– Владя! Владечка! – обретя возможность дышать, Лялька бросилась в квартиру.

Перепрыгнув через источник потрясающего амбре – плесневелые деликатесы из «Кампари» и пакеты с мусором – она остановилась и слепо повела рукой в поисках опоры. Невозмутимая Хатира Керимовна поддержала её за локоть.

– Да что… что же это такое? – сдерживая слёзы, простонала Лялька.

И, словно во сне, пошла вперёд, хрустя черепками, шурша бумагой и обрывками полиэтилена.

С каждым ударом сердца зрачки её темнели, а губы сжимались. Гнёздышко, которое она с любовью обустраивала, в котором ей с Владом так хорошо жилось, было разгромлено.

Прямо-таки выедено изнутри.

«Гиппокрена» снова переглянулась.

– В самом деле, занятно… – согласилась Хатира Керимовна.

Впечатлительная Лялька словно раздвоилась. Одной ей хотелось упасть на пол и по-детски разреветься. Другую её кровожадно тянуло взять в руки… хотя бы сковородку.

Она толкнула закрытую дверь кабинета. Дверь не поддалась.

– Владя! Ты там? – всхлипнув, девушка прижала ухо к стеклянной вставке. – Ой, клавиши стучат! – воскликнула она и заколотила в дверь. – Котечка! Открой!

– Похоже, это снова по твоей части, – Хатира Керимовна коснулась плеча спутника.

Павел кивнул. Едва он приблизился к двери, как воздух потемнел и сгустился. Некогда уютное гнёздышко ощетинилось, готовя отпор. Налившаяся чернотой тень заслонила кабинет. Чужая бескомпромиссная воля приказывала бежать сломя голову, а не то…

Взвизгнув, Лялька отпрянула под защиту влиятельной гостьи. Не окажись её рядом, девушка припустила бы из квартиры, чтобы перевести дух на другом конце города. Как тогда, стоило Владе отлучиться за мышеловками.

По комнате разлился холод. С ознобом в сердце Ляльки просочился страх, что она никогда не подставит лицо солнцу, никогда не вдохнёт аромат цветов, никогда не увидит своего непутёвого избранника, никогда его не обнимет и не поце…

– Немедленно прекратите! – Хатира Керимовна обняла девушку за плечи. Объятие было неожиданно ласковым. – Ей только и надо, чтобы вы испугались и отступились. А ещё лучше – сбежали.

Блестящие не выплеснутыми слезами глаза уставились на гостью.

– К-кому – ей? – простучала зубами Лялька. – М-мыши?

– Вы, Леночка, главное, не волнуйтесь. Всё уладится. Паша у нас специалист по… таким вопросам.

Павел снял очки и вновь протянул их Ляльке. Его глаза вспыхнули, разрезая сумрак фарами встречной машины. Казалось, простому смертному не под силу вынести это сияние.

Судорожно вздохнув, девушка нацепила очки.

Хатира Керимовна с интересом озиралась, не замечая преображения спутника.

В тёплом свете обглоданная комната стала ещё неприглядней. Тень запищала, пятясь от обжигающего огня, скорчилась возле двери. И там, у всех на глазах, обернулась гигантской мышью… нет, какое там! Крысой размером с человека. Лоб крысы пересекала неровная белая полоса.

Онемев от ужаса, Лялька спряталась за спину Хатиры Керимовны.

– Только не надо маскарада! Здесь все свои! – предостерёг крысу директор «Гиппокрены».

Вздыбив загривок, тварь бросилась на незваных гостей. Сияние отшвырнуло её. Оглушённая, она замотала головой, и темнота поползла с неё хлопьями серого пепла. Словно стыдясь этого, крыса юркнула в кабинет. Лялька бросилась следом.

Крысы там не оказалось. Да и где бы она спряталась? Открывшуюся пустоту могло заполнить лишь воображение писателя. Тусклая люстра едва разгоняла сумрак. Сам писатель, исхудавший, в заскорузлой одежде, сидел возле заросшего паутиной окна. Пальцы Влада, как у пианиста, порхали по клавиатуре, извлекая слышимую только ему мелодию.

– Владечка… – сражённая видом любимого, Лялька начисто забыла о крысе. – Он… Он что, навсегда таким останется?

Хатира Керимовна пожала плечами.

– Он разве был другим? Мне казалось…

– Вам казалось? – Лялька дёрнулась, как от пощёчины. – И что же вам казалось? Вы ведь звонили ему! Не раз! И не два! Неужели по разговору было не понять, что с ним неладно?

– Он писатель, – ответил Павел и, видя недоумение девушки, снизошёл до объяснений. – Творческая натура. У таких часто что-то неладно. На каждый чих, знаете ли…

У Ляльки потемнело в глазах.

– Но он писал роман! Вам же, кроме романа, от него ничего не надо! Кто, как не вы, мог к нему музу подослать, а?!

Где-то на задворках сознания Лялька понимала, что нападки на «Гиппокрену» не обеспечат долгую и счастливую жизнь. Но ей стало всё равно. Если Влад повредился рассудком, зачем ей жить долго и счастливо?

– Я своим дочерям давно не указ, – мягко сказала назвавшаяся Хатирой Керимовной. – На то они и музы. Сами находят таланты, сами их лелеют. Я привечаю тех, кто своим упорством пробивается к источнику… К «Гиппокрене», образно говоря. Но к этому… случаю ни я, ни дочери отношения не имеем.

– А кто имеет? – дивясь своей наглости, спросила Лялька и скрестила руки на груди.

– Отцовская скука… или приступ великодушия, – пояснил тот, кто назвался Павлом Сиянским. – Услышал, как страждущий просит вдохновения… Взял да и выполнил желание.

– Сам Зевс? – не поверила Лялька. – Владино желание?

– Сам, – кивнула Мнемосина. – А кто ему запретит?

– А разве для этого… ну… вторая половина не нужна?

– Говорю же – скука! – Аполлон развёл руками. – И, начистоту… Создать музу с ограниченной специализацией – не Афину породить. Долго ли, умеючи.

Мать девяти муз нежно коснулась Лялькиного плеча.

– Музу, Леночка, привлекает талант. И чем он сильнее, тем больше вдохновения она дарит. Но ей… – Небожительница почему-то указала подбородком на Влада, – ещё многому предстоит научиться.

– Кому – ей? – тупо переспросила Лялька.

Пакостница-мышь в её сознании никак не ассоциировалась с музой.

И вдруг она увидела.

Вместо мерзкого грызуна из-за плеча Влада выглядывала тощенькая взъерошенная девчушка. Совсем ребёнок. Одеждой ей служила грива пепельно-серых волос, а украшением – белая, будто седая, неровная прядь в чёлке.

И не внушала больше девчушка ужаса. Ну вот ни капельки.

Влад не замечал её. Начни вокруг падать стены – в творческом угаре он бы даже не почесался.

Лялька, прикусив губу, сделала осторожный шаг. Больше всего на свете ей хотелось повиснуть на шее любимого, но нереальность происходящего завораживала.

– Вы посмотрите! – Аполлон указал на ноут. – Он же выключен!

– Он всего лишь хотел творить, – вздохнула Мнемосина. – И она дала ему эту возможность. Так, малышка?

Малышка сверкнула карими глазами. Но едва светоносный бог шагнул вперёд, сжалась и оскалила мелкие зубки.

Лялька медленно сняла очки и вернула их директору «Гиппокрены».

– Погодите… Позвольте мне…

Долго и внимательно разглядывала она ту, что испортила их с Владом жизнь. Ту, чьи невероятные фокусы едва не свели с ума. Ту, что выжила её из дома. Ту, что заставила Влада поверить в чудеса…

Вера в чудеса дорогого стоит, не так ли?

Приблизившись, девушка села возле юной музы. Кроха принюхалась, облизнулась розовым язычком и теснее прижалась к подопечному.

– Хочешь молока? – спросила Лялька, борясь с желанием погладить белёсую прядь. – С шоколадным печеньем?