Читать книгу Ловушка для музы. Сборник фантастической прозы - Ксения Нели - Страница 3

– Владечка-а-а!

Рука Влада дрогнула, и выделенный абзац исчез с экрана ноутбука. Влад торопливо нажал Ctrl+Z, но, перечитав фрагмент, удалил его. Невелика потеря.

Сделав такой вывод, Владимир Любимцев залпом допил кофе с коньяком.

Будучи молодым и амбициозным, он твёрдо знал, что писать просто. Когда озаряет вдохновение, ты берёшь белый лист и оставляешь на нём свою тень.

Молодость поблёкла, амбиции выросли, но он так и не понял, что делать, если озарение погасло. Если белизна текстового редактора или бумажного листа вызывает не предвкушение, а панику.

Взгляд писателя уткнулся в стену. Там лоснилась афиша к фильму по его третьему роману – «Тысяча и одно проклятие». Роману, который сделал его знаменитым.

Слева от афиши блестела глянцевыми томами книжная полка. Один-единственный просвет на ней изводил, как вырванный зуб. Ещё месяц назад здесь должен был стоять четвёртый роман Влада. Роман, который никак не облекался словесной вязью. Более того, который все ещё не имел названия!

– Владечка! Сколько тебя ещё ждать?

Ну ведь тысячу и один раз просил Ляльку не лезть с ерундой, когда он работает! Телефоны она отключает – чтобы не отвлекали, окаянные! – а сама не мешать не может.

То, что ждала ерунда – это к оракулу не ходи.

Лялька, златокудрая муза, вертелась в прихожей перед зеркалом, по фэншуй расправляя складки нового платья и надувая жевательную резинку.

Фавориткой среди жвачек была «Love is…», самая приторная, клубнично-банановая. За два года Влад так и не понял, зачем Ляльке эта отрава – успокоиться, или позлить его, любимого. Что девушка без ума от «клубнично-банального» извращения, он не рассматривал.

– Котечка! – На губах музы вспух и опал розовый пузырь. – Ты ещё не брился? Нам же выходить!

– Куда? – невинно спросил Влад и ловко поймал брошенную в него расчёску.

Выходить не хотелось.

Месяца три назад он неосмотрительно пообещал отметить Новый год в арт-кафе «Люмьер» с Лялькиными друзьями. Тогда взятый правдами и неправдами полугодовой отпуск казался бесконечным. Окрылённый Влад верил, что сдаст книгу в срок, и смотрел в будущее с оптимизмом.

Не проходило дня, чтобы Лялька десяток раз не напомнила ему о предстоящем. Влад уже начал придумывать повод, как избежать вечеринки. Время «Ч» было всё ближе, а повод так и не появился.

– Надеюсь, что я пьяный, никого не смутит? – уточнил он.

– Ты не пьяный. Ты навеселе, – оправдала Лялька своё помятое и небритое сокровище. – Мужчине легкая нетрезвость к лицу. Для имиджа и апанажа.

Ляля – в чём-то наивная, но не глупая – любила жонглировать смыслами и созвучиями.

– Ага! – Влад подхватил эстафету. – А также для арбитража и антуража…

– Именно! – Златокудрая муза хлюпнула очередным пузырём и затрепетала ресницами.

Влад понял – сейчас или никогда. И пошёл напролом.

– Солнышко, ты же знаешь… Я, когда работаю, совсем бестолковый. Сяду между вами бирюком, испорчу праздник… Может, без меня пойдёшь, а?

Ресницы Ляльки дрогнули и застыли.

– Как это – без тебя? А девчонки? Им я что скажу?..

Почуяв слабину, Влад обнял девушку и нежно поцеловал обнажённое плечо.

– Ну… ты ведь что-нибудь придумаёшь? Ты же у меня умница! Ты же всё-всё понимаешь!

– А может, мне надоело всё-всё понимать? – Лялька повела плечом. – Может, я хочу, чтобы ты меня понял! Для разнообразия!

– Ляль, ну будь человеком! – взмолился Влад. – Я готов понимать тебя с утра до вечера. Или с вечера до утра. А прямо сейчас – не могу. Понималка барахлит.

Как объяснить музе, что с книгой проблема на проблеме? Что сюжетные линии расползлись змеями из открытого террариума? Что идея лопнула по швам? Что главный герой оказался тряпкой? Что его антагонист, похоже, сошёл с ума, дав убить себя в середине книги? Что, чёрт всё побери, ещё три месяца – и отпуску конец, а работа протезиста не способствует вдохновению?

Ну какой тут Новый год!

– Ляль, давай к этим твоим люмьерам в другой раз, а?..

Девушка вывернулась из объятий.

– Ну в какой другой? Через год, что ли? Там же новое кино с Аль Пачино!

– Ляль, кино мы и дома посмотрим…

– Но это мой тебе подарок! Ты же обеща-а-ал!

– Ну, обещал… – Влад пытался свести разговор к шутке, но копившаяся с утра досада пересилила. – Я же не хозяин вдохновению! Оно приходит, когда захочет.

– Не знаю, как с вдохновением, но своим словам ты точно не хозяин! Вот Наташка с очередным бизнесменом покажется. Маринка – та своего футболиста притащит. А я? Вот что мне им говорить, а?

Девушка отступила, теребя браслет с десятком подвесок – новогодний подарок, который, как Влад его ни прятал, она ухитрилась найти заранее. Впрочем, как всегда.

В пятнадцатом году, на Евроконе, перспективного писателя Владимира Любимцева с первого взгляда очаровала златокудрая Леночка, умница и красавица. Его муза, его Елена Прекрасная.

Но сейчас перспективы день ото дня становились всё туманнее. До красавиц ли?

А уж что о нём подумают подруги Ляльки, на паях с которыми она держала салон красоты, его тем более не волновало.

– Что сказать? – уточнил он. – Скажи, как есть. Что я у тебя такой, слов не держащий. Что книгу пишу. Что вдохновение мне дороже дурацкой компании…

Сказал и прикусил язык.

Браслет лопнул, подвески запрыгали по полу. Лялька швырнула на подзеркальник порванную цепочку. Дрожащей рукой вынула жвачку изо рта и огляделась в поисках салфетки.

Влад судорожно подбирал нужные слова. Те, что повернут время вспять. Но, творя чудеса на бумаге, в речевом жанре он не преуспел.

– Ляль, я не то хотел…

Он потянулся обнять любимую, но она отпрянула. Затем налепила жвачку на зеркало. Влад заподозрил, что на его небритое отражение.

– То, котечка, всё то. И компания у тебя дурацкая. И я дура. Была бы умная, Новый год бы в Альпах встречала! И альпак с рук кормила!

– Ну да! – Влад ухватился за соломинку. – Вместе с Аль Пачино!

– А хоть бы и с ним!

Накинув на плечи шубку, девушка развернулась на каблуках и хлопнула входной дверью.

Влад кинулся вдогонку, но поскользнулся на бусине и еле устоял на ногах.

– В кафе, значит! – крикнул он урчащему лифту. – Аль Пачино с рук кормить! Ну и скатертью дорога!

Он прислушался. Вдруг вернётся. Должна вернуться!

– Такси на Шевченко, к девятиэтажке, пожалуйста… – услышал он из-за двери.

Нет, не может она взять и уйти!

Собственно, почему нет? Кто он, Влад, такой?..

Разбавленный коньяком здравый смысл резюмировал неутешительное. Он – ничто. Совершенное Архинесовершенство. Ноль без палочки. Даже не отрицательная величина, ведь ноль – всегда ноль. А с отрицательными величинами можно чудеса творить…

Как человек, пишущий про всякие чудеса, Влад в них не верил.

Но что ещё позволит сдать в срок разрекламированное продолжение «Тысячи и одного проклятия»?

Упорство, упорство, и ещё раз упорство!

Подбодрив себя, Влад вернулся к роману – писать и править, править и стирать…

Время летело незаметно. Лишь когда на улице засверкали фейерверки, Влад посмотрел правде в глаза – нужно было идти в кафе. Пара вымученных фраз не стоила испорченного вечера и Лялькиной обиды.

Полный мрачных мыслей, Влад выдрал из новогодней икебаны свечу, щёлкнул зажигалкой. Откупорил шампанское, принёс мясную нарезку, мандарины и плитку шоколада. Нашёл на ютубе новогоднее поздравление президента. И, когда главные часы страны начали отсчёт секунд уходящего года, поднял бокал.

– За Новый год! – провозгласил он. – За муз, вдохновение приносящих!

Эх, а действительно…

Влад до боли стиснул ножку бокала, раздосадованный несбыточным желанием.

Вот если бы самая плохонькая муза чисто по-человечески заглянула к нему! Нет, муза – существо высшего порядка. Чисто по-музному? По-музиному? По-музейному? В общем, взяла бы под своё крыло… Или под руку?

Казалось, небо над Феодосией разлетелось на осколки. Вспышка молнии ослепила ветвистыми сполохами. От грохота заложило уши. Зашлись в истерике сигнализации машин.

Едва зрение вернулось, Влад выглянул в окно. Будто, в самом деле, надеялся лицезреть на подоконнике музу, привлечённую огоньком его таланта.

Подоконник был пуст. Шутка ли – девятый этаж. Небо над венчающей перспективу Лысой горой заволокло тучами, по стеклу сползли первые, тяжёлые капли.

Вот тебе и Новый год.

Влад задёрнул штору… как раз, чтобы увидеть, как изменяется тень свечи. Вот она отрастила тонкий хвост, прижала уши, упёрлась лапками в стену… и, пискнув, юркнула за напольную вазу.

«Чего только в грозу не померещится!» – хмыкнул писатель.

И, осушив бокал, потянулся к ноутбуку.