Читать книгу Казимир Лыщинский. Самый скандальный судебный процесс в истории Беларуси - Л. Дроздов - Страница 8

У Казимира Лыщинского было три родных брата. Нам известно очень мало подробностей о взаимоотношениях между ними. Как во всякой семье, между ними могли быть весьма дружественные, близкородственные отношения, основанные на любви и взаимном уважении, или противоречивые и спорные из-за конфликтов интересов ее членов. О том, что порой не все было просто, мы можем судить по словам отца, оставленным сыновьям в качестве последней воли: «Дабы между собою не сопротивлялись, а согласно моему распоряжению действовали, и в братней любви с собою жизнь имели, предваряю и прошу, под родительским благословением, и за мою душу господа Бога просили, а господина моего родного Луку особенно прошу… чтобы часто давал наставления моим сыновьям, чтобы в согласии и милости с собою жили»79. Собственно говоря, немногим ранее (22.06.1666), опять же исключительно ради «согласия и любви между братьями» Гераним Лыщинский произвел раздел принадлежащего ему имущества80. Цель обоих этих документов – установить если не взаимную любовь (это вряд ли можно сделать каким-либо документом), то согласие между братьями.

Матвей, Казимир, Петр и Викентий – именно в такой очередности называет их отец, перечисляя сыновей в дележном документе от 22.06.166681 и духовном завещании от 10.09.167082. Очередность соблюдена в обоих документах, но в первом не встречается имени Викентия, поскольку на тот момент он был несовершеннолетним и не имел права вступить во владение недвижимостью. Помимо этого, Гераним прямо именует Матвея старшим, а Викентия младшим сыном. При этом в дележном документе Петр назван младшим между тремя братьями, упоминаемыми в нем (Матвей, Казимир, Петр).

Таким образом, Матвей Лыщинский – первенец в семье Геранима Лыщинского и Софьи Бартоломеевны Бабинской83 (а не Балынской), сочетавшихся браком в 1632 году84. Точные даты жизни Матвея неизвестны. Лев Лыщинский-Троекуров пишет о нем буквально одним предложением. Мы можем рассказать о старшем брате Казимира Лыщинского гораздо больше, в первую очередь благодаря тексту завещания, сохранившемуся в НИАБ85. Это позволит лучше представить семейное окружение нашего главного героя – Казимира Лыщинского. Матвей родился, вероятно, в 1633 году, примерно через 9 месяцев после заключения брака родителями, который, скорее всего, состоялся в конце лета – начале осени (август-сентябрь 1632 года). Умер Матвей в промежутке 13.01.1673 (дата составления завещания) – 18.01.1673 года (дата внесения завещания в актовые книги Брестского гродского суда)86, прожив всего лишь около 40 лет.

На момент составления дележного документа (22.06.1666) Матвей был совершеннолетним и женатым. Ему было порядка 32—33 лет. Его супругу звали Екатерина. Она происходила из рода Букраба, довольно заметного в Берестейском воеводстве. В браке они имели двух сыновей: Гавриила (Габриэля) и Владислава.

На старшего сына в семье часто выпадает особая любовь и благоволение родителей, и, как правило, это главная опора в семье. Однако Матвею в этом смысле не очень повезло. В отличие от своих младших братьев – Казимира и Петра – он не занимал государственных должностей, но, как и они, принимал участие в военных действиях. Очевидно, военная стезя влекла его с юных лет. Будучи старшим сыном он мог естественным образом претендовать на преимущественную роль в роду и долю имущества, достойную старшего сына. Но не хозяйство и оседлая жизнь манила его. Возмужав, Матвей поступил на службу в приватную хоругвь гетмана Павла Яна Сапеги. Она носила гордое название «Небесная хоругвь» и была распущена в 1660 или 1661 году, после того, как проявила нелояльность к своему хозяину во время Дрогичинской конфедерации87. Командиром этого воинского подразделения значится поручик пан Баржиковский88.

Затем, насколько можно уяснить из его завещания, Матвей воевал в хоругви под командованием пана Станислава Казимира Бобровницкого, брестского земского судьи, который умер в 1666 году. «Небесная» хоругвь и хоругвь пана Бобровницкого были так называемыми казацкими, т.е. относились к легко- и средневооруженной кавалерии (в отличие от гусар – тяжеловооруженной конницы). В ходе войны с Московией Матвей Лыщинский получил тяжелую огнестрельную рану, подкосившую его здоровье, и более того – попал в плен89. Это следует как минимум в двух известным документов: постановления брестского сеймика от 19.01.1672 года и духовного завещания Матвея Лыщинского от 13.01.1673 года90. Мы не знаем подробностей, когда это случилось и как скоро удалось вернуть его из плена.

Например, Матвей мог быть ранен 25.01.1660 года вместе с Михалом Львом Обуховичем в сражении с русскими войсками под местечком Малеч (ныне Березовский район Брестской области). В том бою Обухович командовал войсками ВКЛ численностью в 13 хоругвей – 8 казацкими и 5 драгунскими, в том числе 4 польские хоругви находились под началом пана Гурского, поручика пана Бобровницкого91. У московитов было до 2000 человек под командованием князя Петра Хованского. Поначалу инициатива была за литовским войском, но с приходом русских рейтаров передовые части литовского войска начали отступать к драгунам, находившимся в тылу. А те вообще не ответили огнем и побежали, подобным образом поступили и остальные. Вместе с Обуховичем в плен тогда попали 13 человек из разных хоругвей, в основном раненые. Обухович имел как минимум четыре ранения, одно в лицо, три в голову. Конь под ним был убит. Сам Обухович находился в московском плену с января 1660 года по 16.07.1662 года92.

Однако пленение Матвея могло случиться и в каком-то другом бою. Например, казацкая хоругвь пана Бобровницкого, брестского земского судьи, принимала участие и в походе на Москву в 1664 году93. С учетом малой разницы в возрасте весьма вероятно, что Матвей участвовал в тех же военных конфликтах, что и Казимир, которые прошлись по территории Брестского воеводства в 1654—1667 годах (подробнее об этих войнах см. в гл. 6 «Солдат»). Тяжелое ранение Матвея и плен определили его дальнейшую жизнь. Нам известен всего один, но весьма показательный случай, когда он вышел на публику, появившись на сеймике Брестского воеводства 19.01.1672 года в сопровождении младшего брата Викентия. Вероятно, он нуждался в помощи при передвижении. Жить ему оставалось менее года. Это был сеймикпо выборам депутатов (послов) на вальный сейм в Варшаву. Cреди множества вопросов, о которых депутатам предписывалось хлопотать на сейме, два касались Лыщинских в целом и Матвея непосредственно. Они относились к частным вопросам, и проходили по так называемой рубрике прошений воеводства к Речи Посполитой. В первом случае послам предписывалось добиваться выплаты вознаграждения Шуйским и Лыщинским за убытки, причиненные им войсками, во втором – о даровании льгот Матвею Лыщинскому как пострадавшему от ранения и плена.

Обычной практикой в отношении подобных просьб на сеймах был перенос их рассмотрения на будущие заседания. На Варшавском сейме 1672 года не случилось даже этого, так как он был сорван и никаких постановлений не принял. А в 1673 году не стало Матвея Лыщинского. Тем не менее его род не пресекся. Оба сына достигли зрелости, владели имениями в Мотыкалах и Лыщицах. Владислав впоследствии женился на представительнице знаменитого рода Шуйских – Елизавете94.

Известно, что Матвей был католиком, но в завещании он просит, чтобы его похоронили в Cerkwi Łyszczynskiey, по всей видимости потому, что там покоились предки95. Это еще один довод в пользу православных корней рода Лыщинских.

С особой теплотой Матвей говорит о своей «милой супруге» и среднем брате Петре, много пишет о заслугах жены, которая почти все свое время посвящала уходу за любимым мужем вследствие его нездоровья. Он распоряжается передать ей тысячу злотых за затраченные средства на приобретение поместья Лыщицы, и еще тысячу в компенсацию за вещи, которые принесла в дом и которые отчасти уже испортились от постоянного употребления на нужды Матвея.

Из братьев в завещании Матвей чаще всего обращается к Петру (Петр – 8 обращений, Казимир – 2, Викентий – 2).

Особый интерес для нас представляют распоряжения Матвея об опеке над его малолетними детьми96. Из завещания следует, что им было менее семи лет. Назначая опекунов и душеприказчиков (Остафия Тышкевича, Луку Лыщинского, Сигизмунда Горновского и своего младшего брата Петра), Матвей полностью отстранил Казимира, сопроводив это весьма нелицеприятным комментарием: «A nie onerując opiekę Jmść Pana Kazimierza Łyszczyńskiego Podstolego Mielnickiego brata mego rodzonego jako publikami zawsze zabawnego»97 т.е. «не утруждая опекой Казимира, который все время общественными делами загружен»98.

Между братьями явно пробежала черная кошка. Казимир, как старший в семье после Геранима и Матвея по действовавшим в то время законам (а также и по обычаям, которые порой сильнее любых законов), был первым кандидатом на опекуна. Если исходить из текста завещания, то какие-то обязанности, формально или неформально, на нем лежали. И, судя по словам и действиям Матвея, Казимир справлялся с ними не очень хорошо, доверить ему одному опеку над своими малолетними детьми и имуществом он не решился.

Матвей был очень богобоязненным человеком. Видимо, сказалось влияние отца. Его благочестие имеет свои особенности: он подчеркнуто не заботится о материальной стороне, о своем теле, но в то же время не жалеет денег монахам на молитвы за душу. Например, он просит, чтобы его тело было «наихудшим образом убрано», а поминальный обед был приготовлен только для нищих, и чтобы им дали по грошу99. Он жертвует деньги на заупокойные службы отцам бернардинцам, августинцам и базилианам, почему-то обойдя иезуитов – возможно, тоже след антипатии в Казимиру, бывшему некоторое время членом этого Ордена. Также в разных местах завещания Матвей обращается с просьбами к родственникам, друзьям, слугам молиться за его душу.

Накануне смерти материальное положение Матвея неблестящее. Он должен значительные по тем временам суммы (в размере до 100 злотых) многим людям, включая всех своих братьев. Петр Лыщинский ссудил ему 50 злотых, которые отдал за него на поминальную службу в память об их отце. Так что определенно можно говорить, что его финансовое состояние было, как минимум, непростым. Это, впрочем, вполне соответствует уже упоминавшейся просьбе брестского сеймика, обращенной к сейму Речи Посполитой о назначении ему субсидии.

Матвею давно должны были деньги за его «военные заслуги», т.е. за службу в составе «Небесной хоругви» и хоругви под командованием покойного пана Бобровницкого. Документы свидетельствуют, что после смерти гетмана Павла Яна Сапеги за последним числился долг перед «Небесной хоругвью» 1600 злотых100.

Старые долги, как надеется Матвей, рано или поздно все же будут погашены. Он распоряжается передать деньги в первом случае – жене, во втором – детям, возложив обязанность взыскать долги на брата Петра, о котором пишет очень дружелюбно.

Нельзя не упомянуть еще один эпизод из жизни Матвея, а именно его участие в убийстве Петра Склёны на Жмуди. При посредничестве Кшиштофа Букрабы, родственника жены, за убитого была назначена головизна в 150 злотых. Матвей утверждает, что сразу же заплатил свою долю 50 злотых, а другие участники убийства, среди которых он упоминает Николая Волковицкого, по его словам, не заплатили ничего. Незавершенность процесса примирения с родными убитого беспокоила Матвея. Видимо, он опасался, что это создаст трудности его вдове и детям.

В целом тон завещания Матвея отличается покладистостью и отсутствием личных негативных оценок, за исключением неприязненной ремарки в адрес Казимира. Оно было составлено в Остромечеве 13.01.1673. При подписании присутствовали Юрий Греч, Ян Горновский, Самуэль Мошицкий, Самуэль Демидецкий. Братьев в этом списке, как видим, нет.

Гораздо меньше нам известно о Петре Лыщинском. Это третий по старшинству сын Геранима. Родился он не ранее 1635 года, дата рождения условная, на год моложе Казимира (04.03.1634), но и ненамного позже, так как по состоянию на 22.06.1666 года Петр был совершеннолетним, женатым и занимал должность подчашего земли Мельницкой. Петр – единственный из трех совершеннолетних сыновей Геранима, который состоял в ту пору на государственной должности. Матвей был тяжело ранен и сильно нездоров, ему было не до должностей, а Казимир, только-только вышел из состава Ордена иезуитов. По нашим расчетам получается, что возраст Петра в 1666 году —30—31 год.

В феврале 1676 года Петр Лыщинский занял ставшую вакантной (после смерти дальнего родственника пана Петра Добронижского) должность ловчего брестского101.

Лев Лыщинский-Троекуров указывает, что Петр Лыщинский получил привилей на эту должность за отличные успехи в военных операциях против неприятельских войск в награду от Яна III Собеского во время его коронации в 1671 году102. Однако в этой информации, очевидно, присутствует описка. Ян III Собеский короновался не в 1671, а в 1676 году. Привилей на должность ловчего брестского Петру Лыщинскому сохранился, он датирован 02.02.1676 года, но был внесен в актовые книги брестского гродского суда только 11.05.1679 года103. Причем уже на следующий день Петр Лыщинский выступал в новой должности, свидетельствуя отказ ксенза Ястржэмского и супругов Токаревских от имущественных претензий к подчашему мстиславскому пану Кшиштофу Чижу104.

Петр Лыщинский упомянут, как минимум, в шести опубликованных в XIX веке документах105. В двух из них присутствует в качестве должностного лица, в остальных – просто как участник сеймиков брестского воеводства и подписант постановлений и инструкций, принятых на них. Из документов известно, что как минимум дважды106 он избирался на различные должности: ротмистром для сбора шляхты в ополчение и сборщиком подымного налога.

В задачи ротмистров входил сбор посполитого рушенья, которое должно было «свавольников громить, хватать и приводить в Брест». А право судить и карать своевольников принадлежало гродским и земским чиновникам, остававшимся в Бресте, не уехавшим на сейм. Назначение Петра ротмистром дает нам право со значительной долей уверенности утверждать, что он был достаточно успешным военным руководителем, пользовался авторитетом среди местной шляхты и был хорошим организатором, скорее всего, приобрел опыт командира на военной службе. На наш взгляд, человека, который не способен должным образом организовать проведение мобилизационных мероприятий в предвоенное время, вряд бы избрали для подобной миссии.

Территория деятельности Петра Лыщинского в качестве ротмистра определялась между трактами: Высоцким (направление от Бреста на Высокое) и Каменецким (направление от Бреста на Каменец). В конце следующего года его выбрали сборщиком подымного налога также по трактам Высоцкому и Каменецкому. Видимо, с первой задачей он справился успешно. В документе сеймика также указывалось, что сборщикам полагалось за труды взять себе в награду по 1 грошу с каждого злотого107. Место деятельности Петра примыкало непосредственно к одному из его имений108.

По-видимому, Петр Лыщинский был всеобщим любимцем в семье, человеком, к которому в одинаковой степени тянулись и питали нежные чувства как отец, так и другие братья. Так, Гераним Лыщинский дважды называет его в своем духовном завещании душеприказчиком наравне с Казимиром. В частности, он пишет «моего сына Казимира прошу, чтобы он яко способнейший с сыном моим Петром имел полное старательство в погребении моего тела»109. В другом месте Гераним указывает: «Долги мне следуемые по особенному регистру суть написаны, прошу моих сыновей в особенности Казимира и Петра, дабы как найскорее поотдавали и чтобы мою душу спасали»110.

Количество персональных обращений Геранима в завещании к своим сыновьям поименно распределяется следующим образом: Матвей упомянут 3 раза, Казимир – 4, Петр – 5 и Викентий – 8 раз. Роль душеприказчика отводит Петру и старший брат Матвей, о чем было сказано выше.

Сам Петр оформил духовное завещание 09.12.1677 года. Составление завещания в столь раннем возрасте (ему было примерно 42 года) можно объяснить тем, что он принимал активное участие в войнах, в том числе с Турцией, либо плохим состоянием здоровья. Согласно завещанию, свои имения в Лыщицах и Кустыне он оставил своим трем сыновьям: Адаму, Антону и Николаю. На праве пожизненного владения до их совершеннолетия ими должна была владеть его жена111.

По мнению Льва Лыщинского-Троекурова, супругой Петра Лыщинского была Дарья Виляновская. При этом в сносках к заметке о Петре Лыщинском он указывает, что в гербовнике Несецкого в качестве жены Петра Лыщинского названа некая «Махичовна», которая умерла в 1670 году112.

Игнорировать информацию из сборника Несецкого было бы неразумным, из него следует, что супругой Петра Лыщинского была Зузанна Махвичовна (Zuzanna Machwiczowna)113. В дележном документе Геранима Лыщинского от 22.06.1666 женой Петра Лыщинского названа Зузанна Махичовна Лыщинская. Отсюда вывод: Петр был в браке дважды. И первая супруга умерла рано, например во время родов. Таким образом первый брак Петра Лыщинского длился примерно 4 года (с 1666 по 1670 годы).

Зузанна из рода Махвицев, возможно, была любимой невесткой Геранима Лыщинского. В свое время вместе с Петром они дали в долг отцу 1000 злотых, сумму по тем временам весьма приличную. С теплотой дважды он упоминает ее в дележном документе. Более подробной информацией о второй жене Петра Лыщинского – Дарье Виляновской – в настоящее время не располагаем. Однако у Льва Лыщинского-Троекурова есть ссылка на духовное завещание Петра Лыщинского, полный текст которого до сих пор не выявлен.

Имя Петра Лыщинского в опубликованных документах сеймиков после 1676 года более не встречается, а его завещание было датировано декабрем 1677 года. С 17.05.1679 года должность ловчего брестского уже занимал другой человек – Николай Янович Ревоцкий114, а еще позднее – Ян Казимир Бжоска115, в последующем злейший враг Казимира Лыщинского. Как мы уже ранее указывали, государственные должности давались пожизненно, утратить их можно было путем отказа ввиду плохого здоровья, получения более высокой должности либо в результате смерти. Какая-либо информация о том, что Петр Лыщинский после должности ловчего брестского пошел на повышение, также отсутствует. Отсюда можно предположить, что он либо погиб на одной из многочисленных войн, которые вела Речь Посполитая, либо скончался.

Весьма ограничена информация на страницах опубликованных исторических документов о самом младшем брате Казимира Лыщинского – Викентии. По нашим расчетам он родился примерно в 1648—1649 годах.

По состоянию на 22.06.1666 года он не был совершеннолетним. Крайне немногословным характеризует Викентия и Лев Лыщинский-Троекуров. Он указывает, что Викентий владел имением в Лыщицах, его женой названа Иоанна (Яна) Грифинова. О своих подозрениях в том, что Викентий мог быть одним из вероятных претендентов на руку единственной дочери Казимира Лыщинского, мы расскажем далее в книге (см. гл. 13 «Роковое решение»).

Викентий собственноручно подписал несколько постановлений сеймиков брестского воеводства116. Первый из них – инструкция брестским послам на вальный сейм в Варшаву – датирован 20.01.1672 года, второй – постановление сеймика брестского воеводства о созыве всеобщего ополчения от 17.08.1672 года. Таким образом, можно сделать однозначный вывод, что по состоянию на январь 1672 года Викентий был уже совершеннолетним.

Помимо этого, известно, что преклонные годы Гераним Лыщинский провел именно в доме младшего сына, поскольку духовное завещание составлено в Мотыкалах. В документе Гераним Лыщинский, в частности, указывает, что «Викентию в Кустыне свою часть вместе с крестьянами уступаю, дабы продавши Кустынь Доброниж себе выкупил»117. В другом месте Гераним снова пишет, что «уступает младшему сыну Викентию свои части (имений) в Лыщицах и Доброниже»118. И это только небольшая часть распоряжений, отданных Геранимом накануне смерти в адрес Викентия.

Исходя из числа упоминаний Викентия (8) Геранимом в духовном завещании, можно смело предположить, что младший был любимцем. На это же обстоятельство указывает и количество имущества, передаваемого отцом. Все, что можно, вплоть до личных вещей Геранима, должно достаться Викентию. Государственных должностей сын не занимал.

Из архивных документов следует, что Викентий избирался сборщиком подымного налога на сеймике Брестского воеводства 01.06.1683 года, на том самом сеймике, на котором председательствовал его старший брат Казимир Лыщинский119.

Имел ли он детей в браке – также неизвестно, нет данных и о точной дате его смерти. С большой долей вероятности можно лишь говорить, что похоронен Викентий, скорее всего, в той же самой Лыщицкой церкви.

Подытожим: перед нами типичная шляхетская семья среднего достатка. Мужчины воюют, украшают себя титулами, на которые у них хватает возможностей (подстолии, подчашие и ловчие в ту пору были должностями сугубо почетными, не давали доходов и не возлагали практически никаких обязанностей, но служили признаками определенного статуса, возносившего их обладателей над «серой» шляхетской массой). Более способные пытают счастья в судебной системе, где есть место для небогатого, но образованного человека из благородного сословия, платят за службу деньги и есть реальная работа и реальная власть, даруемая судейской должностью, участвуют в сеймиках и сеймах (документально подтверждается участие Казимира в трех общегосударственных сеймах Речи Посполитой), служат, формально либо неформально, магнатам. О последнем касательно Лыщинских никаких фактов у нас нет, кроме военной службы Матвея, но без этого в тогдашней политической жизни рядовому шляхтичу не обойтись.

Можно утверждать, что Гераним Лыщинский, опираясь на своих четырех сыновей, а также на пятерых сыновей родного брата Луки, стремился создать мощный шляхетский клан, который со временем занял бы одно из лидирующих положений на Берестейщине. Он явно собирался подчинить себе важные и значимые государственные должности. Изначально возглавить род должен был старший Матвей, однако его рана перечеркнула эти планы. Поэтому первым получил государственную должность даже не Казимир, который вступил в Орден иезуитов, а Петр, который был неплохим военным начальником, но, судя по всему, не имел склонности к политическим интригам и тяжелой систематической, порой нудной работе с бумагами. А именно она и была наиболее важной. Кстати, одна из возможных причин оставления Ордена иезуитов Казимиром – необходимость возглавить клан Лыщинских как наиболее одаренному и способному среди всех.

Как показала жизнь, грандиозным мечтам Геранима не суждено было сбыться. Матвей поступил на военную службу к Сапегам, Петр тоже стремился более к рыцарским подвигам, нежели к чиновной карьере, Казимир первоначально подался в иезуиты. С кем же было продвигать род? А ведь оставались еще и хозяйственные заботы, без минимального достатка претендовать на значимое место в повете невозможно, а тут еще раз за разом имения разоряют войска, свои и чужие… После возвращения Казимира к мирской жизни что-то стало налаживаться, но не все. Взаимоотношения у Казимира с Матвеем явно не сложились, в том числе по причине соперничества между ними. В завещании прямо об этом не говорится, но между строк читается обида Матвея на более удачливого и успешного младшего брата. Возможно, ввиду этого тень легла и на отношения между Казимиром и Петром.

Что касается неучастия братьев в судебном процессе Казимира 1687—1689, то два старших к тому времени уже умерли, а почему не встречаем самого младшего Викентия – вопрос остается открытым.

По имеющимся документам в борьбу за Казимира были активно включились его двоюродные братья – дети Луки Лыщинского. Взрослые дети Матвея – племянники Казимира Гавриил (Габриэль) и Владислав не упомянуты. То же самое можно сказать и про сыновей Петра – Адама, Антона и Николая.

Мы по-прежнему мало знаем о братьях Лыщинских. Неизвестны точные даты рождения и смерти Петра, Викентия, крайне отрывочны сведения о военных эпизодах, пребывании Матвея в плену и обстоятельствах его освобождения, не выявлен текст завещания Петра. Наконец, не разгадана загадка некоего «каинова греха», намеки на который содержатся в речи Сымона Куровича 15.02.1689, обвинителя на процессе Казимира Лыщинского. Возможно, за этими догадками стояло нечто реальное, омрачавшее отношения Казимира с Матвеем и другими братьями. Эту тему по мере возможности мы попытаемся раскрыть в будущем.