Читать книгу Безрассудные. Книга 2 - Лара Гросс - Страница 6

На Рождество Майк Персон пригласил Эдди вместе с Мариной, Эваном, Хлои, Ником и еще несколькими друзьями в свой дом, доставшийся ему по наследству от родителей, в графстве Суррей. Сразу после церемонии вручения Национальной Телевизионной премии, которая должна была состояться в конце января, он собирался надолго улететь в Африку для съемок очередного документального проекта, и решил, что провести выходные в компании близких друзей и родных было бы замечательно. Эван, который в последнее время, был постоянно занят какими-то делами и настораживал Марину своей неразговорчивостью и скрытностью, с радостью принял приглашение Майка, но не поехал вместе со всеми, а пообещал присоединиться к компании чуть позже.

– Понятия не имею, что с ним происходит! Одна сплошная тайна, – сетовала Марина всю дорогу до дома Майка, вопросительно поглядывая на Эдди, который лишь загадочно улыбался и неопределенно пожимал плечами. – Хлои, может быть у тебя есть какие-нибудь предположения, почему двадцатидвухлетний парень неожиданно превращается в сплошную загадку для собственной матери?

Хлои угрюмо хмыкнула. Беременность давалась ей тяжело, и все разговоры о детях, вне зависимости от их возраста, вызывали у нее лишь раздражение.

От размышлений об Эване Марина смогла отвлечься только, когда увидела великолепный дом Майка. Гостеприимный хозяин встретил их на пороге в компании супруга Джастина, который внешне был невероятно похож на своего партнера, – такой же статный, черноволосый, кареглазый, с белозубой улыбкой на миллион фунтов стерлингов.

– Добро пожаловать! – воскликнул Майк, одетый в красный свитер с оленем на груди, и радостно помахал приближающейся компании рукой.

– Потрясающе, – улыбнулась Марина, обращаясь к Эдди. – Наверное, утверждение, что со временем супруги становятся похожи друг на друга, имеет смысл.

Эдди смущенно засмеялся, потирая рукой лицо и размышляя о том, что за исключением Майка и Джастина в его жизни не было людей, которым удалось бы сохранить отношения в течение столь долгого времени. Его отец бросил мать, когда Эдди был совсем маленьким, Джозеф вообще не заводил ни с кем отношений, предпочитая мимолетные интрижки на пару ночей, так же как и его отец; Брайан был закоренелым холостяком, вполне возможно потому, что у него просто не оставалось времени на личную жизнь из-за Эдди, Хлои пыталась свыкнуться со статусом матери-одиночки, а Гарри и Антонио встречались не больше года. Молодой человек скосил глаза на Марину, которая уже во всю обнималась с Майком и Джастином, выдавая очередную порцию комплиментов обоим мужчинам, с восторгом разглядывая их дом.

«Интересно, станем ли мы с ней похожи друг на друга лет через десять?» – размышлял Эдди, следуя за смеющейся компанией друзей внутрь уютного семейного дома.

Первый этаж особняка Майка состоял из просторной гостиной, комнаты отдыха, стильно оборудованной кухни-столовой и застекленной террасы с прозрачной крышей, обставленной темной кожаной мебелью, с прекрасным видом на вечнозеленый сад и огромной елкой, которая привела Марину в почти детский восторг. На втором этаже находилась зона отдыха с пятью спальнями, одну из которых, в дальнем конце, отвели Марине и Эдди. Третий этаж занимали спортивный зал с сауной, домашний кинотеатр и кабинет Майка.

– Какой прекрасный, большой и светлый дом! – с мягкой полуулыбкой говорила Марина, принимая протянутый ей гостеприимным хозяином бокал игристого вина. – Не думали ли вы о том, чтобы слегка увеличить численность его жильцов?

Майк смущенно кашлянул, в то время как в глазах Джастина загорелся азартный огонек.

– Я уже давно говорю Майки то же самое, и мне кажется, я почти убедил его.

Неожиданно для всех, Майк Персон смутился, словно школьник, и неуверенно повел плечами.

– Ээээ… Пожалуй, мы сможем вернуться к этому вопросу после моего возвращения из Африки.

– Дети – это прекрасно! Это самое величайшее из чудес! – неожиданно воскликнул Эдди, который сегодня был нетрадиционно немногословен и больше наблюдал, чем говорил. Он приобнял Хлои и погладил ее округлившийся живот, не обращая внимание на ее жалкие попытки протеста, а Марина грустно вздохнула.

Дети – это прекрасно, пока они не вырастут и не превратятся в один сплошной пазл. Она намеренно заставила себя вновь подумать об Эване, отгоняя другую, куда более пугающую ее, мысль. Эдди любил детей, и все говорило за то, что рано или поздно идея завести своих прочно обоснуется в его голове. Понимание этого пугало Марину и омрачало и без того непонятное настроение, – она выглядела рассеянной, смеялась деланно и невпопад, и говорила слишком громко. Эдди не мог не заметить этого. Он догадывался, что она волнуется из-за Эвана, и мучился от того, что знал причину его опоздания и несколько странного поведения в последнее время.

Эван влюбился. А еще сегодня планировалось техническое знакомство Марины с девушкой его сына. И были в этой истории некоторые нюансы. Глядя на Марину, которая изо всех сил пыталась изображать радость, хотя на ее лице были написаны тревога и печаль, Эдди мучился от понимания собственной бесполезности. Наконец, он выкроил минутку и позвонил Эвану.

– Дружище, оттягивать момент дольше означает лишь усугубление ситуации. Приезжайте, а я постараюсь обеспечить тылы.

Вечерело, праздничный ужин ждал на столе, смех гостей становился все громче, когда в дверь гостеприимного дома Майка позвонил Эван. Марина мгновенно встрепенулась и уже побежала было открывать дверь, но Эдди успел поймать ее за руку и притянуть к себе.

– Хватит сходить с ума. Эван уже не краснощекий малыш, а двери дома в этой стране принято открывать хозяевам.

Было что-то странное в его голосе, и прижимал он ее к себе как-то слишком крепко, поэтому Марина бросила на Эдди подозрительный взгляд.

– Эдвард…

– Ничего страшного не происходит, Марина. Просто расслабься и не забывай, что сегодня волшебный праздник. А значит, все мы должны быть милыми, добрыми и снисходительными друг к другу.

Когда на пороге гостиной, следом за улыбающимся от уха до уха Майком, появился Эван, Марина окинула его беспокойным взглядом. Ничего необычного она не увидела, но уже в следующее мгновение сердце Марины замедлило ход и гулко отозвалось в ее голове.

– Джастин, нужно поставить еще один прибор на стол, в нашем полку прибыло, – глаза Майка весело блеснули и он озорно подмигнул Марине, которая рассеянно перевела взгляд с него обратно на Эвана, а затем посмотрела через плечо сына.

За его спиной стояла девушка, которую, как ей показалось, она уже где-то видела, а Эван держал руку незапланированной гостьи в своей руке.

– Ну вот, – насмешливо протянула сзади Хлои, – похоже, моего кавалера на вечер увела та, что проворнее.

– Эван? – Марина удивленно моргнула, совершенно не понимая, что происходит.

– Прошу прощения за опоздание, – слегка смущаясь, проговорил Эван, медленно направляясь в сторону Эдди, который крепко держал за плечи его встревоженную мать. – Мама, прости, если заставил тебя нервничать. У Шэннон оказались срочные дела в редакции.

Марина перевела непонимающий взгляд на скромно потупившую взор девушку, затем обратно на своего сына.

– Я думаю, не имеет смысла представлять вас друг другу. Мама, ты же помнишь Шэннон? Вы однажды встречались в нашем баре какое-то время тому назад.

Наконец, до Марины начинал доходить смысл всего происходящего. Шэннон.

Она сфокусировала взгляд на стоявшей перед ней девушке. Она была без очков, длинные русые волосы аккуратно уложены, стройную фигурку и узкие бедра подчеркивали прямые, идеально сидящие на ней джинсы, а личико с фарфоровой кожей и носиком кнопкой украшали невероятные синие глаза, которые сейчас испуганно смотрели прямо на Марину. Шэннон Милн, журналистка The Sun! Последние кусочки пазла встали на место, и Марине явилась полная картина всего происходящего. Эван приехал в дом ее друзей, чтобы встретить самый семейный из всех праздников не один, а с этой девушкой.

– Мы с Шэннон встречаемся, – вкрадчивым голосом произнес Эван, вглядываясь в лицо Марины, будто пытаясь прочитать ее мысли. – Уже какое-то время.

– Какое-то время, – отозвалась Марина. Она удивленно перевела взгляд с Шэннон на смущенно рассматривающего носки своих кроссовок Эвана.

– Добрый вечер, миссис Бэл, очень рада Вас видеть, – бодро произнесла девушка, стараясь не выдать явного волнения, и протянула Марине руку.

– Рада видеть, – странным голосом повторила Марина, снова переводя ошарашенный взгляд на девушку. Она с подозрением уставилась на протянутую руку Шэннон, как на тикающую бомбу.

– Марина, ты эхо? – раздался добродушный голос у нее из-за спины, и женщина медленно обернулась на Эдди, который широко улыбнулся и пожал вместо Марины протянутую руку девушки, подмигивая Эвану. – Привет, Шэннон, рады тебя видеть. Наконец-то, все в сборе и можно сесть за стол.

– Ты знал? – почти прошипела Марина, но Эдди неожиданно резко покачал головой и строго посмотрел на нее. От этого взгляда у нее окончательно отнялся язык и она сделала большие глаза.

– Мы будем милыми, добрыми и снисходительными друг к другу, родная, – Эдди развернул Марину лицом к себе и, положив руки ей на плечи, заглянул в глаза как профессиональный гипнотизер.

Марина открыла рот, но не смогла выдавить ни звука, лишь ловила воздух ртом как рыба. Эдди вздохнул и повел Марину, у которой не было сил ни сопротивляться, ни возмущаться, вглубь комнаты, затем усадил за стол, между собой и Хлои, в то время как почувствовавший ситуацию Майк позаботился о том, чтобы Эван с Шэннон оказались в дальнем, противоположном конце огромного, ломящегося от праздничных угощений, стола.

Постепенно вечер набирал амплитуду, все пили и ели, чокались бокалами, смеялись шуткам друг друга, и только Марине было не до веселья. Она напряженно наблюдала за своим сыном и словно видела его другими глазами. Эван, сидевший рядом с хорошенькой девушкой, за которой галантно ухаживал и на которую смотрел глазами, полными неприкрытого обожания, казался ей совсем чужим. Всякий раз, когда Шэннон касалась его руки своими маленькими пальчиками, у Марины сердце ухало вниз, – казалось, что из нее вырывали какой-то жизненно-важный орган, без которого ей, по всей вероятности, не удастся долго протянуть.

– Марина, прекрати испепелять бедных ребят взглядами, это уже неприлично, – наконец, не выдержал наблюдавший за ней все время Эдди. Идея объявить об отношениях Эвана и Шэннон именно сегодня, уже не казалась ему такой гениальной, как прежде. – Может быть, вспомнишь, что я сижу рядом? – с горечью в голосе проговорил он Марине на ухо.

Она повернула к нему серьезное лицо, бросила взгляд на почти пустую тарелку Эдди, схватила со стола первое попавшееся блюдо и с остервенением навалила ему целую гору брюссельской капусты. Затем подцепила вилкой кусок ростбифа, который смачно шлепнулся перед с трудом сдерживающим улыбку молодым человеком.

Хлои сделала круглые глаза и тихонько захихикала, прикрывая рот ладонью:

– С такой заботой ты быстро отрастишь брюхо, детка.

Эдди лишь повел бровью, не сводя глаз с сосредоточенного лица Марины.

– Ты знал и ничего мне не сказал, – тем временем, с укором произнесла Марина, заливая содержимое тарелки Эдди брусничным соусом.

– Знал, потому что являюсь нейтральной стороной, – пожал плечами Эдди, удивляясь такой неожиданной реакции на то, что ее совершеннолетний сын встречается с девушкой. – А не сказал потому, что не от меня ты должна узнавать о подобного рода вещах.

– А от кого еще мне узнавать о «подобного рода вещах», если мой собственный сын считает меня монстром, которому нельзя доверять столь сокровенное? – с обидой в голосе возмутилась Марина.

Эдди опустил ладонь ей на руку и мягко улыбнулся.

– Он не считает тебя монстром, просто влюбился по уши, и сам такого от себя не ожидал.

Сердце в груди Марины еще сильнее сжалось. Ее сын влюбился и не знал, как ей об этом сказать? Когда же случилось так, что он перестал ей доверять? Неужели, она настолько глубоко погрузилась в пучину собственных переживаний и отношений с Эдди, что, сама того не заметила, как оттолкнула от себя единственного сына?

– И вообще, он несколько раз говорил тебе, но ты не придала этому особого внимания. Вот Эван и решил, что тебе пока не до его сердечных переживаний, – осторожно добавил Эдди.

Марина вздрогнула, когда услышала эти слова, подтверждающие все ее самые худшие опасения. Где-то на задворках ее памяти всплывали смутные воспоминания и отдельные фразы, брошенные Эваном. Да, он, конечно же, пытался что-то сказать, но ей всегда было не до того.

– Адвокат из тебя получился бы хороший, – сухо заметила Марина и остаток застолья провела, погрузившись в собственные размышления.

Обильное застолье плавно перетекло в дружескую вечеринку с шарадами и танцами вокруг елки, переливающейся разноцветными огнями, на застекленной террасе. Однако Марина, хоть на ее лицо и была приклеена доброжелательная улыбка, не испытывала особого желания веселиться и предпочла наблюдать за происходящим в отражении полностью застекленных стен, делая вид, что любуется садом, деревья и кустарники которого тоже были украшены мигающими лампочками.

Когда руки Эдди мягко легли ей на плечи, она вздрогнула, но не поспешила повернуться к нему лицом. Он наклонился к ней и, касаясь губами уха, прошептал:

– Любимая, пора перестать дуться и наказывать Эвана и Шэннон своим показательным молчанием. Я и не подозревал, что ты способна настолько дурно себя вести.

Марина хмыкнула и дернула плечами, но упрямо продолжала стоять спиной к Эдди. Он тяжело вздохнул и почти силой развернул ее к себе.

– Это уже переходит все границы. Ты можешь объяснить, что в этой ситуации настолько выбило тебя из колеи?

Марина неуверенно пожала плечами, хотя уже знала ответы на все вопросы, но ей было невыносимо трудно признаться в этом даже самой себе. Эдди тяжело вздохнул, с тревогой вглядываясь в ее напряженное лицо. Он прекрасно изучил Марину и знал, что ее молчание могло затянуться не на часы, а на дни, а он не мог этого допустить. В его глазах ситуация не стоила и выеденного яйца, и, тем не менее, что-то ужасно беспокоило ее.

– Говори, – Эдди переменил тактику, и слегка встряхнул ее за плечи. – Говори, Марина, я должен понимать, что происходит.

Марина, наконец, нашла в себе силы взглянуть в его, омраченное тревогой, лицо. Ее верхняя губа скривилась, словно она собиралась заплакать.

– Я виню себя, – выдохнула Марина, протяжно и разочарованно. – Виню за то, что слишком зациклилась на тебе, на нас… И совершенно перестала замечать окружающих меня людей… собственного сына.

Она всхлипнула, напоминая Эдди маленькую, обиженную девочку, которой становилась только в моменты крайней растерянности, что было так несвойственно той Марине, какой она стала в последнее время. Однако именно такой, – хрупкой и беззащитной, с глазами испуганного оленя, – Эдди хорошо помнил ее со времен их первой встречи. И еще, ее слова польстили его мужскому самолюбию. Он улыбнулся и притянул ее к себе.

– Ты подняла мое ненасытное эго на вершину блаженства, – промурлыкал он ей в ухо. – Но не думаю, что Эван, или кто-нибудь еще, винит тебя за то, что ты сосредоточилась на собственной жизни вместо того, чтобы делать всех вокруг счастливыми.

Марина уткнулась в грудь Эдди, вдыхая его пьянящий аромат, и на мгновение забыла обо всем, что ее беспокоило. Может быть, эти самые минуты, когда она могла вот так, не заботясь ни о чем, расслабиться в теплых объятиях ставших такими родными и желанными рук, стоили тех жертв и неудобств, которые ей приходилось преодолевать день за днем?

– Давай, ты сейчас вдохнешь поглубже, засунешь свои псевдострадания подальше, мы пойдем к Эвану с Шэннон и ты постараешься быть милой? – Эдди чмокнул ее в макушку и отстранился, удерживая за предплечья. – Девушка ведь и правда славная и, к слову сказать, играет не последнюю роль на нашей фабрике по производству манипулятивного псевдоинформационного мусора, который, в том числе, помог нам сегодня добраться сюда безо всяких досадных осложнений.

– Чувствую себя полной идиоткой, – наконец, нашла в себе силы признаться Марина.

– Мы часто ведем себя по-идиотски, когда дело касается важных нам людей. Перед тобой стоит ярчайший тому пример.

Эдди взял Марину за руку и повел в том направлении, где Эван, Шэннон и Хлои слушали с энтузиазмом размахивающего руками Майка, который, по всей видимости, скармливал им очередную байку, в чем ему не было равных. Когда они оказались возле них, компания громко хохотала, а Майк, по всей видимости, принимал ставки.

– На чем собираешься подняться на этот раз? – бесцеремонно вклинился в беседу Эдди, лукаво поглядывая на Майка. – Можно поучаствовать?

– Делаем ставки на то, что мама надерет Майку зад и победит в номинации, – Эван широко улыбнулся и посмотрел прямо на Марину. Она явно не ожидала такого поворота событий, и лишь удивленно подняла брови, разглядывая лица улыбающихся ей ребят.

– О, я не сомневаюсь в том, что так и будет. Ставлю тысячу, – на щеке Эдди появилась глубокая ямочка, и он легонько приобнял Марину за плечи.

Майк взял со столика рядом листок и с деловым видом написал расписку, затем протянул ее Эдди:

– Ставка принята.

С не менее серьезным и деловым видом, Эдди сложил листок пополам и спрятал в нагрудном кармане рубашки, затем притянул к себе Марину и чмокнул ее в щеку:

– Надеюсь, ты не подведешь меня, детка.

– Не подведет. Все говорят, что победа уже в кармане у миссис Бэл, – раздался восторженный голосок Шэннон, и Марина, наконец, нашла в себе силы посмотреть на девушку.

В синих глазах Шэннон сиял неприкрытый восторг, и неожиданно для себя Марина подумала, что в такие невероятно красивые глаза трудно не влюбиться. Она перевела взгляд на Эвана и не смогла сдержать улыбки, когда увидела обожание и нежность в его темных, как ночь за окном, глазах. Этот взгляд был ей хорошо знаком, – так маленький Эван смотрел на нее, когда получал очередной подарок или целовал ее перед сном. Только теперь этот взгляд был адресован совсем не ей. Она вздохнула.

– Ты тоже поставила на меня, Шэннон? – Марина улыбнулась, когда она снова заглянула в синие, как васильковое поле, глаза девушки своего сына.

– Конечно! Мы все ставим на Вас, Марина, – девушка покосилась на улыбающегося Эвана, когда тот взял ее за руку и переплел свои пальцы с ее.

– Что ж, пожалуй, я должна признать, что мне приятно это слышать, – просто ответила Марина, затем повернулась в Майку. – Хотя мне по-прежнему странно осознавать тот факт, что придется конкурировать с тобой.

– Это всего лишь бизнес, дорогая, – рассмеялся Майк, положив руки на бедра. – Пойдемте в сад запускать фейерверки.

Спустя несколько минут, все стояли во дворе гостеприимного дома Майка, восхищенно наблюдая за яркими разноцветными вспышками фейерверков, взрывающихся в ночном небе и проливающихся на землю радужным дождем.

Поддавшись порыву чувств, вызванных волшебной атмосферой вокруг, Эван подошел к матери, и неожиданно крепко прижал к себе.

– Прости, что так долго держал тебя в неведении. Я просто хотел быть уверен в том, что это серьезно.

– А это действительно серьезно? – Марина подняла на него обеспокоенный взгляд, и что-то в лице ее сына заставило ее улыбнуться.

– Я люблю Шэннон. Когда ты узнаешь ее лучше, ты тоже полюбишь ее.

Она лишь кивнула и устремила взгляд на девушку, которая в этот момент увлеченно о чем-то рассказывала Эдди и Нику, размахивая руками и делая круглые глаза. Эдди расхохотался, согнувшись пополам, и Марина удивленно вскинула бровь, – пожалуй, кто-то уже проникся симпатией к той, что украла сердце ее единственного сына. Марина с улыбкой наблюдала за Эваном, который вдруг подхватил Шэннон на руки и закружил в воздухе, когда к ней подошел Майк.

– Они красивая пара, – заметил мужчина, складывая руки на груди. – Но тебя все-таки что-то беспокоит в связи с этим?

Марина коротко выдохнула, слегка пожав плечами. Майк был талантливым журналистом, и от него не ускользнуло то, чего не смог заметить даже Эдди.

– Тебя беспокоит вовсе не тот факт, что Эван скрыл от тебя отношения с этой милой девушкой, ведь так Марина?

Она задумчиво покачала головой:

– Ты прав. Я просто думаю, – ну почему, почему из тысяч девушек, посещающих его бар, он обратил внимание именно на эту? – Марина с досадой хлопнула себя по лбу. – Журналистка жёлтого издания, и именно сейчас! Нарочно не придумаешь!

– Любовь вообще не поддаётся рациональному объяснению, – задумчиво потёр подбородок Майк.

Марина криво усмехнулась:

– Похоже, это мой случай.

Майк искренне рассмеялся и положил руки ей на плечи, заглядывая в лицо:

– Похоже, это случай каждого присутствующего здесь.

Эдди уже поверил, что Марина окончательно расслабилась и приняла ситуацию, когда та удивила его в очередной раз. Поднявшись вместе с Эваном и Шэннон на второй этаж, чтобы разойтись по выделенным им гостеприимными хозяевами комнатам, Марина вытянулась в струну, когда ее сын и его девушка направились в одну комнату и дверь за ними захлопнулась.

– Ч-что, они будут спать вместе? – удивленно протянула она, словно не веря своим глазам.

Эдди закатил глаза под потолок и покачал головой. Он обхватил Марину за плечи и повел к отведенной им комнате, затем легонько втолкнул ее внутрь и закрыл дверь ногой. Он привалился спиной к закрытой двери и скрестил руки на груди, с усмешкой наблюдая, как она стремительно подошла к стоявшей в комнате кровати, резко развернулась и, бессильно опустив руки вдоль тела, с отчаянием посмотрела на Эдди.

– Думаешь, они и сексом будут заниматься? – странным тоном проговорила Марина.

– Надеюсь, что будут, – он оторвался от стены и ленивой походкой направился к Марине, не сводя с нее пристального взгляда подернутых поволокой зеленых глаз. Подойдя к ней вплотную, Эдди положил ей руки на плечи и который уже раз за вечер заглянул ей в лицо взглядом гипнотизера.

– Какая же это любовь, если в ней нет секса? – в его голосе зазвучали вкрадчивые нотки, когда костяшки его пальцев, едва касаясь, пробежались по ее щеке.

– Страсть, – не единственное, что объединяет двух любящих людей, – лаконично ответила Марина, на ее губах заиграла едва заметная улыбка.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что рано или поздно страсть, секс, весь этот безумный огонь утихает, но если люди действительно любят друга, их связывает нечто большее, чем исключительно занятия любовью, – Марина неопределенно махнула рукой куда-то в сторону.

Эдди мог бы поверить в серьезность ее утверждения, если бы не едва заметный, дьявольский огонек, мерцающий в глубине ее черных озер.

– Не могу представить себе ситуацию, в которой я бы не хотел тебя, – задумчиво проговорил молодой человек, мысленно перебирая возможные варианты и облегченно выдохнув, когда ничего такого не пришло ему в голову. На его лице появилась заговорщическая улыбка и он пошел вглубь комнаты, потянув Марину за собой.

– Куда ты меня тащишь? – слабо запротестовала Марина. Бабочки внизу ее живота уже захлопали крылышками, в то время как мозг все еще пытался освободиться от мысли о собственном взрослом сыне, который, скорее всего, занимался чем-то подобным в комнате на другом конце коридора.

– Из душевой открывается исключительный вид, – голос Эдди стал спокойным и вязким, точно сливки, льющиеся в черный кофе.

– Откуда ты зна… – Марина замолкла на полуслове, когда Эдди толкнул дверь и ее глазам предстала волшебная картина.

Одна стена комнаты, у которой была установлена просторная душевая, оказалась полностью стеклянной. Эдди оглянулся на стоявшую с открытым ртом женщину и усмехнулся. Он быстро скинул с себя рубашку и свободные брюки вместе с боксерами, и показывая ей соблазнительную ямочку на своей щеке, шагнул в душ. Эдди включил воду и встал спиной к Марине, упершись мускулистыми руками в стеклянную стену. Его роскошные кудри намокли, влажная кожа заблестела на фоне ночного звездного неба, на котором висела почти полная бледнолицая луна. Его мускулистая, ровная спина, упругие ягодицы, длинные, стройные ноги даже мертвеца не смогли бы оставить равнодушным. Платье Марины послушно скользнуло вниз к ее ногам, она переступила через него и неспешно преодолела расстояние до душевой, по пути освобождаясь от кружевного белья. Он вздрогнул, когда она поцеловала его мокрое плечо и провела кончиками пальцев вниз по плоскому животу. Эдди повернулся и обхватил ее лицо большими ладонями.

– Грех не заниматься любовью в таком душе, правда, милая? – он поцеловал ее в губы.

В голове Марины мелькнула скабрезная мысль, что, по всей видимости, Эдди уже не раз бывал в этой комнате. Но сейчас его губы касались ее губ, взращивая между ними нежный, мягкий поцелуй, который становился все глубже. Ее пальцы вплелись ему в волосы, в то время как его губы и язык оставляли у нее во рту вкус молока и мяты, пока страсть, томящаяся в нем, не начала вырываться наружу. Нежные руки Марины осторожно скользнули по его широкой спине вниз, к крепким ягодицам. Эдди развернул ее к себе спиной, и теперь уже она упиралась руками в стеклянную стену. Ей казалось, что она касается прямо звездного неба. Из уст Марины вырвался восхищенный стон, полный страсти и желания, когда его настойчивые губы двинулись от трепещущей жилки на шее к ее плечу. Она обвила рукой его за шею и задрожала всем телом, когда его виртуозные руки скользнули вниз.

Эдди знал, что Марина полностью готова, и наконец-то впервые за весь день ее мысли всецело заняты только им. Он определил это по тому, как прерывисто она дышала, как выгибалось ее тело, как она вскрикнула, когда его руки скользнули между ее ног. И тогда он пустил в ход свои пальцы, дразня ее, мучительно и сладко, скользя в горячий и влажный бархат ее податливого тела. Судорога наслаждения сотрясла ее, и Эдди развернул Марину к себе, не сводя с нее глаз, прежде, чем медленно и плавно войти в нее.

Вокруг них клубился пар, струи воды ударялись и стекали по их разгоряченным телам, они двигались в унисон, не сводя глаз друг с друга. Они слились воедино, как волшебные субстанции, – огонь и вода, сила и нежность, безмятежный покой и ураганный ветер, – на фоне ночного неба с подмигивающими им из глубины Вселенной желтыми звездами. Прямо здесь и сейчас, они являли собой ожившую картину Ван Гога, и так случалось всякий раз, когда они оставались вдвоем.

Чуть позже, когда Эдди совершил свой полет на разноцветную радугу и благополучно вернулся на землю, он сказал Марине:

– Помнишь, как мы впервые встретились? Тем ужасно скучным вечером в гостиничном баре?

– Конечно, помню, – отозвалась Марина.

– Я все думаю, что тогда привлекло мое внимание, что было в тебе такого, что отличало от множества других.

Марина вспомнила, как впервые встретилась с пристальным взглядом его завораживающих зеленых глаз. Тот взгляд потряс ее до глубины души. Тогда ей показалось, что она как Алиса падает в глубокую кроличью нору. Они не могли отвести глаз друг от друга, словно кроме них никого не было в том переполненном людьми, фешенебельном баре.

Марина прижалась лбом к его плечу, а Эдди продолжил говорить:

– Это случилось на подсознательном уровне. Многим позже я осознал, что всякий раз когда смотрю на тебя, я вижу единственного человека, с которым мне хочется жить до конца своих дней. И еще, я надеюсь, что Эвану сейчас хоть на сотую долю так же кайфово с Шэн, как и мне с тобой, когда мы занимались любовью в душе.

Эдди скосил на Марину глаза, когда она фыркнула и тихо рассмеялась. Наверное, если бы он закончил речь на фразе о «конце своих дней», она бы точно убедилась, что все это ей просто снится.