Читать книгу Сваха-ха-ха - Лариса Чайка - Страница 7

В окна покоев Его высочества лился уже дневной свет, а мы с Францем продолжали пить ципуро. Давились, но все равно мужественно пили.

– Мари, – вздох моего собутыльника был горьким и тяжелым, – я больше не могу. Я столько никогда не пил.

– Надо, Франц, надо, – властно приговаривала я, – если не хочешь жениться, тогда пей.

– Мне уже плохо, – стонал принц.

– А кому сейчас легко, – сурово возражала я.

– А чего мы добиваемся?

– Пока не знаю, – вздыхала дезориентированная сваха, – но чувствую, что на трезвую голову у нас ничего не получится. Может быть, удастся сорвать сегодняшний прием.

– Но тогда они перенесут его на завтра, – резонно заметил принц.

– Значит, мы и завтра будем пить. Будем пить до тех пор, пока я чего-нибудь не придумаю или король сам откажется от своей затеи.

Я почему-то думала, что здесь пройдет тот же фокус, который я проделала в свое время с папенькой.

Когда мне исполнилось семнадцать лет, мой любящий родитель решил выдать меня замуж за нашего соседа графа ле Крайо. Подозреваю, что уже тогда он осознавал, что не является для своей дочери авторитетом, поэтому и решил спихнуть свои обязанности на моего будущего мужа.

Я как раз приехала на каникулы из магической академии, была полна самых радужных планов и перспектив, поэтому наш разговор с родителем меня изумил.

– Мари, – смотря куда-то в одну точку за моей спиной, говорил мне отец, – ты уже взрослая девушка. Я стар, неизвестно, что может случиться со мною уже завтра, поэтому я хочу быть уверен, что ты без меня не пропадешь. Наш сосед граф ле Крайо выразил желание взять тебя в жены. Он достойный человек, очень богатый к тому же. Я назначил вашу встречу на завтра. Познакомитесь ближе, пообщаетесь, а к осени и свадьбу сыграем.

– А как же моя учеба, папенька? – спросила я тогда. – Мне остался всего один курс.

Барон ла Гроно тяжело вздохнул.

– Доченька, – сказал он мне, – это очень хорошая партия. Ты до конца своей жизни ни в чем не будешь нуждаться. А учеба – это баловство. Вот выйдешь замуж, у тебя будет семья, дети появятся. Зачем тебе учеба?

Я приводила аргументированные доводы, ругалась, плакала, падала в шикарные обмороки – ничего из моих приемов не повлияло на слово папеньки. Тогда я решила действовать хитростью.

Я сказалась больной, а когда отец пришел проверить мое состояние, перед его глазами предстала я и мое бледное лицо, покрытое отвратительными красными пятнами. Я постаралась на славу. Зная, что только моему слову о плохом самочувствии отец не поверит, я наелась ужасно кислой ягоды ворованника, от которой мое лицо и грудь покрылись этими ужасными пятнами. Эта реакция у меня была еще с детства.

Отец внимательно осмотрел меня, даже послюнявленным пальцем попробовал смыть отвратительные пятна, а когда у него ничего не вышло, вздохнул и сказал:

– Я отложу встречу на завтра, а сегодня вызову лекаря.

Встреча была отложена, лекарь пришел, осмотрел меня, дал лекарство, я его выпила в присутствии отца, и к вечеру пятна исчезли, чтобы утром снова красоваться на прежнем месте.

Встреча была отложена еще на один день. Папенька приставил ко мне верную ему служанку, которая везде ходила за мной следом и смотрела, чтобы я ничего с собой не делала. Я пила лекарство, пятна к вечеру исчезли, а утром они снова красовались на моем лице, чему способствовали все те же ягоды ворованника, надежно спрятанные в моей спальне.

Так продолжалось неделю. А потом граф куда-то уехал по своим делам, и у меня появилась передышка еще на неделю.

Потом папенька пошел на хитрость: он ничего не стал мне говорить о визите графа, меня поставили в известность только тогда, когда потенциальный жених уже сидел в нашей гостиной и попивал вино с родителем.

Прибежала взволнованная служанка и передала, что отец желает видеть меня немедленно в малой гостиной, потому что к нам явился с визитом граф ле Крайо.

Есть ягоды было уже поздно, поэтому я переоделась в одно из самых своих затрапезных платьев, замазала лицо белилами, надела туфли, которые мне немилосердно сдавливали стопу, и вот так, хромая, спустилась к дорогому гостю.

Вела я себя тише воды, ниже травы (во всяком случае, папеньке придраться было не к чему), а вот когда меня заставили прогуляться с графом по парку – вот тут-то я и развернулась.

Во-первых, я хромала, и не понарошку, а на самом деле. Граф галантно предложил мне свою руку, и я вцепилась в нее мертвой хваткой, сопровождая каждый свой шаг сдавленным оханьем.

Во-вторых, я не дала ле Крайо даже рта раскрыть, взяв инициативу на себя. Я рассказывала о всевозможных болезнях и болях, которые якобы испытываю каждый день, шумно выражала радость по поводу нашего замужества и строила планы, на какие источники мы с ним вместе поедем лечиться. Короче, замордовала мужика, как есть, замордовала.

Граф интеллигентно терпел мой бредовый чес, но когда наша прогулка закончилась, я с удовлетворением подметила на его лице явное облегчение.

Потом наступила пауза в наших свиданиях. Тут уж отец проявил инициативу, и сам напросился к графу в гости, естественно, потащив к нему и меня.

Я не отказывалась, наоборот, выразила явное желание видеть моего будущего жениха. Приоделась по такому случаю в парадный наряд, но бледности в лицо все равно кинула. В гостях вела себя молчаливо и задумчиво, а когда папенька под благовидным предлогом оставил нас наедине, снова принялась изображать из себя томную больную, рассказывая графу ле Крайо о двадцати восьми видах мигрени.

И все! Все закончилось, не успев начаться. Граф срочно засобирался в долгое путешествие, помолвка так и не состоялась. А потом папенька умер…

И граф ле Крайо пришел по-соседски на его похороны, даже сказал прочувствованную речь на его могиле. Общались мы тогда с ним уже нормально, без моих выкрутасов. Весь день похорон, а впоследствии и вечер поминания, я ловила на себе его внимательные и задумчивые взгляды.

Через два дня после описываемых событий мне доложили о том, что граф ле Крайо желает меня видеть. Я приняла его в отцовском кабинете, и граф повторил свое предложение выйти за него замуж.

Заставлять меня было уже некому, ломать комедию мне резко расхотелось, поэтому я прямо и честно отказала графу, извинившись пред ним за свое прежнее поведение.

Ле Крайо понял меня (или сделал вид, что понял), поэтому исчез из моей жизни раз и навсегда.

Вот эту линию поведения я и собиралась предложить принцу. Не вечно же его невесты будут жить во дворце?

***

Франц уже был доведен до кондиции, у меня самой в голове приятно шумело (а выпила-то всего ничего в сравнении с принцем, тренируют их здесь, что ли?), и моя деятельная натура желала немедленно заняться разрешением важных вопросов.

– Надо поработать над вашей внешностью, ваше высочество, – бубнила я.

– Зачем? – нет, он явно не понял мой посыл о безоговорочном послушании.

– Затем, – поступило безапелляционное. – Вы обещали меня слушаться.

– Не было печали, – под нос пробормотал Франц. – Что нужно делать?

Я внимательно оглядела объект: чуть выше среднего роста, тонкая аристократичная кость, прекрасные темные волосы, локонами спадающие на плечи, чистое лицо, красивые глаза – ничего особенного, средний такой мужчина, да и не мужчина вовсе, а так – юноша.

– Будем вас портить, – решительно заявила я.

Принц вздрогнул.

– Как это?

– Улучшать вашу внешность, в смысле делать ее хуже, чтоб не дай светлый бог, у этих невест даже мысли не возникло в вас влюбиться. У вас приступов бешенства, случайно, не наблюдается?

Принц снова вздрогнул (до чего же мне чувствительный объект попался-то).

– До сего дня пока не наблюдалось.

– Все когда-нибудь происходит впервые, – философски заметила я и добавила, – вы как к своим волосам относитесь?

– Не знаю. Волосы и волосы.

– Будем стричь.

– Зачем?

– Потому что волосы у вас, ваше высочество, очень красивые. Таким волосам любая женщина позавидует, да чего греха таить, и влюбиться может.

– Правда? – принц польщено улыбнулся.

– Правда-правда, только нам это сейчас не нужно. Да и глаза у вас красивые очень, – задумчиво продолжала рассуждать я, – надо с этим как-то бороться.

Принц отшатнулся.

– А как с этим можно бороться? Надеюсь, выкалывать мне глаза вы не собираетесь?

– Выкалывать не будем, – у меня уже созрел план, – а вот синяк под глазом поставить можно.

– Мари, – возмущенно засопел принц, – вам не кажется, что это как-то дико? Что скажет отец?

– А вот Его величество мы в наши планы посвящать не будем. Или вам все-таки не терпится жениться?

– Нет, нет, – поспешно открестился от такой перспективы Франц. – Я согласен.

Давно бы так! Милый мальчик!

– Тогда тащите ножницы, будем вас портить. И побыстрее, я уже слышу какие-то звуки за дверью, наверное, слуги уже проснулись, скоро и господа подтянутся.

К сожалению, в покоях у принца Франца нормальных ножниц не нашлось, были только маленькие для обрезки ногтей, поэтому процедура обрезания (волос в смысле) заняла достаточно долгое время. Зато результатом своего труда я осталась довольна.

Состригла самые красивые пряди – неровно, с разной степенью длины, специально уничтожая самые красивые локоны: в результате получился пушистый одуванчик. Волосы его величества при малой длине подскочили вверх и стали завиваться. Лицо сразу сделалось круглее и моложе – этакий повзрослевший мальчуган, но все равно еще довольно-таки симпатичный.

– Как синяк ставить будем? – деловито поинтересовалась я. – Рисовать не имеет смысла, могут проверить. Нужно по-настоящему.

Франц послушно подставил мне свое лицо.

– Вы чего это? – отпрыгнула я. – Намекаете, чтобы это сделала я? Нет, дорогой мой. Сами, сами. Представим дело так, что вы напились до чертиков, и у вас произошел тот самый приступ неконтролируемого бешенства. Кстати, надо еще мебель покрошить, но это после. Будет много шума, и сюда сбегутся раньше времени.

– А как? Чем мне его ставить? – принц беспомощно оглянулся.

– Можете несколько раз приложиться головой об стол, или разбежаться посильнее и удариться головой об стену, только лицо вперед выставляйте, – советовала знающая я.

– Я не хочу, – запричитал принц, – будет больно.

– Ну, тогда давайте вас женить. В такую красивую мордашку просто невозможно не влюбиться.

– Да? Странно. Мне никто никогда не говорил таких слов. Вот Филипп, мой старший брат, был истинным красавцем, а я так…

– Ясно, – перебила я, – комплекс неполноценности налицо. Все намного запущенней, чем я предполагала. Будем исправлять. Уразумейте, наконец, что вы вторая фигура в королевстве после короля, и должны вести себя соответственно. Будьте мужиком, разбегитесь посильнее и впечатайтесь как следует в стену. Ну! Давайте!

Не знаю, что подействовало на принца сильнее – нежелание жениться или мои слова о втором лице в королевстве, но он опять послушно исполнил мое пожелание. Расчистил себе путь, отошел на другой конец комнаты, разбежался, что было сил… бам-с… впечатался в стену и закричал:

– О-оу… Больно, – Франц растирал плечо.

Я осмотрела лицо как профессиональный лекарь – все было в полном порядке: ни синяка, ни шишки.

– Франц, – терпеливо проговорила я страдальцу, потирающему плечо, – давайте еще раз, и лицо, лицо выставляйте вперед.

Принц вздохнул. Разбежался… бу-бу-х… снова крик боли, и вот он уже растирает другое плечо. Я начинаю злиться:

– Что вы делаете? Зачем плечи подставляете, а лицо убираете? Вы что, решили, как баран стучаться в новые ворота?

– Сами попробуйте, – огрызнулся он. – Я не виноват, оно само убирается.

– Ладно, давайте еще раз. Не бойтесь, больно будет только первые секунды, а потом я заморожу рану.

– Вы лекарь? – подозрительно поинтересовался мой подопытный.

– Я – маг Воздуха. Как вы управляете магией Земли, так и я управляю магией Воздуха. Я сильно охлажу воздух и приложу его к вашей ране. Больно не будет, обещаю.

Принц обреченно встал на заготовленную позицию. Разбежался… шандарах… Опять вырвался крик боли, лицо снова осталось неповрежденным.

Злость внутри меня разгоралась.

– Прекратите, – прошипела я, – вы сильно себя жалеете, так до вечера будете прыгать. Давайте, бейтесь лицом о стол.

– Мари, я не могу, – взвыл несчастный, – я вас умоляю: ударьте меня сами.

– Вот еще. Я вам что – дуболом? У вас в детстве никогда синяков и ран не было?

– Не было, – обреченно прошептал принц.

Да-а-а-а! Тяжелый случай!

– То есть об стол вы тоже биться не будете? – на всякий случай уточнила я.

– Я не смогу, – дрожащими губами прошептал принц.

Ладно! Придется мне самой расстараться. Я потянула принца за руку к одной из дверей в его покоях.

– Мы куда? Что вы собираетесь делать? – совсем как девчонка запричитал он.

– Я собираюсь вам ставить синяк, – гаркнула я. – Лучшие синяки получаются от открывающихся дверей. Проверено. Становитесь вот сюда.

Я поставила Франца напротив двери, примерилась, рассчитала расстояние, приоткрыла дверь, чтобы проверить траекторию движения, пару раз сдвинула принца туда-сюда, и, наконец, полностью удовлетворившись результатом, со всей силы с помощью плеча открыла дверь.

Ба-бам-с… Послышался крик принца. Дверь явно во что-то врезалась и отскочила назад по направлению ко мне. Я, к сожалению, отскочить не успела. Хрясь… Дикая боль, и я схватилась за лицо. Наши с принцем голоса запели в унисон.

Переждав, пока искры из моих глаз исчезнут, я вышла из-за двери. Во-от! То, что надо! Под левый глазом его высочества наливался синевой свежий синяк. Несмотря на боль, которую испытывала, я заулыбалась, принц в точности отзеркалил мои действия: сначала он всмотрелся в мое лицо, потом, будто что-то видя, заулыбался во весь рот.

– У вас синяк, – радостно возвестил он мне.

– У вас тоже, ваше высочество.

Мы одновременно бросились к зеркалу. Так и есть: Франц заработал синяк с левой стороны, а ваша покорная слуга – с правой.

Как же я теперь на глаза Его величеству-то покажусь?