Читать книгу Говори со мной по-итальянски - Лаура Тонян - Страница 2

Под ногами шуршит листва, пока мы втроем продвигаемся вперед вдоль сетчатого забора. Там столпились местные школьники и школьницы, которые решили навестить этот тупой праздник в честь начала учебного года. В Италии осень определенно теплее, чем в Англии, но это абсолютно не значит, что я готов променять Лондон на Рим, как хотят того мои родители! Единственный плюс этого переезда – это то, что она перестанет доставать меня и искать со мной встреч. Зачем ей это нужно? Она не любит меня и никогда не любила. Иначе бы не бросила…

– Ознакомительное путешествие не удалось, – бормочет Дейл, полностью погруженный в свои личные проблемы.

Ладони моего лучшего друга спрятаны в карманах джинсов, а сам он опустил светловолосую голову, поникнув. Ни я, ни Дейл, ни Маркус не хотим после школы поступать в колледж здесь, в Риме, но так уж вышло, что у каждого из нас, по крайней мере, один родитель – итальянец, и когда-то очень давно, еще до нашего рождения, они, будучи друзьями, создали курьерскую компанию в Лондоне. После – филиалы и в других городах Англии. А теперь они решили открыть офис в Вечном городе, переехать сюда, позабыть о постоянных дождях и плохой погоде, лондонской суете и предаться «вкусной еде, знойному солнцу и счастливым людям». Только мне это все нахрен не нужно! Ни мне, ни моим друзьям!

Я не должен быть зол на всех вокруг, но я зол. На своих родителей, на родителей своих друзей, которые все решают вместе, но нас – детей – не считают должными информировать и советоваться с нами. Если мы согласимся, то в будущем возьмем управление над филиалом в Риме, а проект уже почти готов, над ним долгие годы работали. Это значит, что когда окончание университета будет на носу, я получу целую империю. Мои друзья тоже. Этот стимул подначивает меня думать о предложении отца, но раздражает и бесит то, что это никакое не предложение. Это просто не подлежит обсуждению: через два года мне, Дейлу и Марку придется сюда переехать.

      Маркус играется с футбольным мячом, который у кого-то отобрал. Я даже не пытаюсь вернуть его тому парню, что остался возмущаться позади. Если что-то является твоим, если ты что-то хочешь – подойди и возьми.

– Не дождусь утра, – говорит уныло Дейл, наконец, вскинув голову и полной грудью вдохнув воздух.

Поддавшись размышлениям, я стал забывать, что мы напились по моей инициативе, как конченые. И покурили. Не сигареты. Инициатором этой задумки тоже был я…

Ранний рейс в Лондон заставляет нас желать, чтобы ночь скорее закончилась. Но она только началась, и полупьяные дети окружают целой толпой костер в центре. Кто-то все еще тусуется у забора. Таких осталось мало. Обычно ведут себя так крупные неудачники, неуверенные в себе. Всегда любил над подобными издеваться, слушать их заикания и волнение в голосе – настоящее наслаждение разгоряченного молодого юнца, ненавидящего весь мир.

– Пора закругляться, – предлагает Маркус, глубоко и отчаянно вздохнув.

Надо признать: настроение у нас троих на нуле, но я бы хотел его поднять. Серьезно. Последняя ночь в этом паршивом городе! Так почему бы не оторваться? Сейчас темно, наши лица вряд ли кто-то разглядит. А так же тут шумно, никто не станет обращать внимания на какую-нибудь девчонку, громко орущую, ведь на вечеринке все такие.

Подбородком я киваю на девушку, что провожает взглядом приятельницу, с которой только что разговаривала. Та поворачивает за угол, скрываясь за множественными деревьями. И сомневаюсь, что она вернется. Девушка у сетчатого забора одета в цветастое платье до колен, пухловата, круглолица, и все, что может привлечь в ней – это длинные, похоже, русые волосы. Из-за доминирующей темноты вокруг мне сложно разглядеть, какой цвет волос у нее в точности, но, думаю, что я не ошибся.

Малолетки сделали музыку громче, что однозначно увеличивает наши с парнями шансы уйти незамеченными. Я только хочу развлечься, совсем чуть-чуть.

– Как думаешь, – начинаю я с вопросительной интонацией, обращаясь к Маркусу, не прекращающему неудачно (из-за отсутствия трезвости у него выходит паршиво) вертеть футбольный мяч на пальце, – вон та уродина поверит, что мы ее хотим?

Заливистый смех Марка заставляет меня улыбнуться. Дейл тоже концентрирует свое внимание на девочке в обуви, купленной на блошином рынке. По всей видимости. Черти вспыхивают в голубых глазах Дейла, и он делает крохотные шаги вперед, пытаясь получше высмотреть нашу жертву. В школе мы часто забавляемся с простушками, некрасивыми дурами, что выглядят, как ханжи. И если две недели в Риме прошли для нас действительно ужасно, то почему бы не развеять плохие воспоминания одной интересной проделкой?

Маркус – имеющий только итальянские корни, – это рычаг под названием «довольно». Как холодная вода для меня и Дейла. Он умеет останавливать лучших друзей, умеет остужать, поэтому в его компании я не страшусь сделать что-то, выходящее за рамки. Марк знает мои границы, знает, когда лучше остановиться. Именно благодаря ему – тому, кто не злоупотребляет богатством и властью своей семьи, мы в безопасности. В достаточной безопасности, чтобы мы с Дейлом желали время от времени слетать с катушек. Но не сегодня. Я заставил его выпить и покурить. Наверное, не нужно было, ведь он не любитель алкоголя и всякой похожей дряни. Его организм не привык. Хотя… это значит, что с Марком в кои-то веки будет весело?

Блондин оказывается возле «отшельницы» раньше, чем мы с Маркусом. Последний очень медленно идет позади меня, практически плетется. Я оборачиваюсь и машу ему, подгоняю, но Марк и бровью не ведет, он сохраняет свой темп, не думая идти у меня на поводу. Плевать. Я устремляю свой взгляд вперед, и с каждым шагом у меня появляется возможность лучше рассмотреть девочку. Под светом фонаря становится заметно, что кожа ее круглого лица покрыта прыщами, губы полные, нос прямой и небольшой, и если бы эта коротышка занялась собой, то, может быть, стала интересна противоположному полу. Не была бы просто поводом для насмешек, а я уверен, что так и есть.

Я догоняю Дейла. Марк, наконец-то, догоняет меня. Кладу руку на плечо блондина.

– Только не очень резко, – предупреждаю я.

Он поворачивает голову, вглядываясь в мои глаза. Парень вздергивает бровь. Маркус, наш лохматый придурок, всегда может потянуть за поводья, чтобы напомнить мне, кто – конь, а кто – хозяин, но пока временно я принимаю пост «ограничителя». Дейл окидывает меня красноречивым взглядом. Краем глаза я замечаю, как Маркус развязывает волосы, что доходят ему слегка до плеч, а через пару секунд на его затылке снова образовывается небольшой пучок каштанового цвета.

Дейл привлекает к себе внимание тем, что первый обращается к девчонке. Она сильнее сжимает в ладонях маленькую сумку с эмблемой «Hello Kitty».

– Эй, малышка, почему не греешься у огня, как остальные?

– Она не знает английского, – подсказывает Маркус.

Марк сразу бы обратился к ней на местном языке; я его тоже знаю, потому что моя мама – итальянка, но Маркуса мне никак не переплюнуть.

Ох, черт! Знания всегда подводят меня, когда я пытаюсь выудить из своей памяти что-то путное. Все, на что меня хватает – это:

– Bellezza, ti annoi? (итал.: Красотка, тебе скучно?)

Ей абсолютно точно не нравится, что я говорю. Она хмурится. Хотя я надеялся, что длинноволосая начнет флиртовать в ответ, приняв наши фальшиво-ласковые фразочки, обращенные к ней, за истинную симпатию.

Малолетка отодвигается со страхом в больших карих глазах. Или они черные? Да все равно. Бл**ь! Я просто чувствую себя чудовищем от того, как она на меня смотрит. На нас троих. А мне это совсем не нравится. Из-за вылитого в себя виски я взбудоражен и взволнован, и готов на необдуманные поступки, о которых потом пожалею. Но сейчас мне не удается принять тот факт, что я могу совершить ошибку. А мы можем.

– Слушай, – продолжает Дейл, несмотря на то, что Марк уже отметил факт о возможном незнании незнакомкой английского языка, – как тебя зовут, детка?

Маркус спешит перевести, но его голос мягок и вкрадчив:

– Come ti chiami, piccola?

Девчонка опять отодвигается, и тогда я кладу ладонь на преграду, чтобы помешать ей сбежать. Она переводит на меня свой испуганный взгляд, я выпячиваю нижнюю губу и театрально изгибаю одну бровь.

Пожав плечами, я изрекаю на итальянском:

– Извини, не хотел тебя напугать, – протянув ей свою ладонь, представляюсь: – Меня зовут Лукас. Лукас Блэнкеншип, а это, – оглядываюсь на парней, – мои друзья.

Кажется, ее перекашивает от вида моей наглой ухмылки и вони из моего рта. Зато я попросил прощения. Мне искренне жаль, что я не в духе, но дурнушки вроде нее всегда могут подбодрить влюбленными увлеченными взглядами. Ну почему, почему она смотрит на нас так, будто мы долбанные наркоманы?! Маньяки, черт возьми. Серийные убийцы. Упирается в забор, дрожа от страха. Такие, как эта замухрышка, должны быть счастливы от одного нашего присутствия. От тесной близости, что создала ситуация.

– Rilassati (итал. Расслабься, – протягивает Маркус, подходя ближе.

Похоже, его забавляет реакция девушки. Он ладонью поднимается вверх по ее ноге, отчего она чуть-чуть перемещается и дрожит сильнее. А потом друг сжимает в кулаке ткань ее цветочного сарафана. Боже, что за деревенское одеяние?

Не знаю, что творится в голове у Марка, но он точно не задумал ничего плохого. Точнее, все шло именно так, пока эта дурочка не вскинула руку и не ударила с силой Дейла, подошедшего к ней с другой стороны. Таким образом, жертва уже была окружена. Голова блондина дернулась в сторону, а на его лице застыла гримаса ненависти и отвращения. Я смотрю то на него, то на девчонку, быстро и тяжело дышащую. Она на великолепном английском отчеканивает:

– Пошли вы нахрен, уроды!

В интонации проскальзывает омерзение и неприязнь. Маркус защищает Дейла, будто является его мамочкой. Он рвется вперед и, схватив девчонку за шею, поворачивает другой рукой ее лицо к себе, затем угрожающе шепчет:

– Ээ-эй, ты чего? Никто не смеет бить моих друзей, – переходит парень на английский, когда мы все уяснили, что она из тех римлянок, кто знает иностранный язык так же хорошо, как и свой собственный. – Ты меня услышала? Никто!

Дейл принимается истерично хохотать, а я вместе с ним. Да, ну и что с того, что мы обдолбанные? Честное слово, ее кроличьи глаза вызывают смех! Она выглядит так глупо, что я не могу сдержаться. Вспоминая о том, насколько эгоистичны мои родители и родители моих лучших друзей, я хочу только на ком-то выплеснуть свой гнев. Свою безграничную злость. Поэтому убирая руку Маркуса, я сам грубо цепляюсь пальцами за ее подбородок, заставляя смотреть прямо на меня. Она шипит и выворачивается, хочет уйти, но я непреклонен.

Я по инерции вскидываю голову, услышав, что музыка стала очень громкой. Из колонок гремит песня группы blink-182. Опустив глаза вновь на русоволосого тинэйджера женского пола, я изгибаю бровь и ладонью касаюсь ее груди. Декольте закрытое и консервативное. Мое пьяное сознание хочет сделать ей больно и неприятно, я некоторое время его сдерживаю. Дейл кладет руку на вторую грудь, и девчонка начинает кричать. Маркус быстро затыкает рот итальянке. Мы окружили ее, и я могу видеть, как Дейл рукой лезет под длинное платье девушки. Она вырывается и пытается орать, даже чуть прикусывает ладонь Маркуса, за что он рычит на нее, но руку не отнимает от ее круглого, еще детского лица.

– Охо! – восклицает блондин и прыскает. – Посмотрите, какие толстенькие ляжки!

Марк бы не сказал того, что сказал, если бы не был выпившим:

– Хочешь ее трахнуть? – говорит он, и его зелено-карие глаза загораются огнем. – Думаю, она еще девственница.

Боже, мне это нравится… Она бьется в припадке, ее глаза округляются еще больше, а мы ржем. Дейл еще и пританцовывает в такт тяжелым музыкальным басам. Земля под нами вибрирует, создавая нужную атмосферу. Сумасшедшие, конченые ублюдки. Мы не станем ее насиловать, просто припугнем. Это лишь издевательство – ничего больше.

Марк переводит взгляд на плачущую девочку.

– Да? – спрашивает он у нее.

А когда она не отвечает кивком головы, то встряхивает за плечи.

– Девственница или нет?!

Нам не стоило заставлять его пить с нами. И уж тем более, нам с Дейлом не нужно было предлагать ему травку. Парню снесло голову, он чувствует себя всемогущим засранцем и не думает о последствиях. Он просто, наконец, расслабился, но не умеет этого делать без подкрепляющих средств, поэтому его мозг затуманен сильнее. Он себя не контролирует. Всегда держащий себя в узде Марк, разошелся. Однако все равно меня очень удивляют его следующие действия: друг спускается вниз, освобождая рот девушки для крика, который вряд ли кто-то услышит, и на коленях поднимает подол сарафана дурнушки, сняв с нее резко трусы бордового цвета. На них изображены геометрические узоры. Для Маркуса это становится чем-то из ряда вон выходящим, и он гогочет, как ненормальный, не переставая. Дейл продолжает держать подростка, а я сжимаю ее горло, но не мощно – она может дышать.

– Ты идиот, – шипит Маркусу Дейл.

– Отпустите меня, – пищит девчонка, заливаясь слезами.

Я надавливаю пальцами на гортань под ее белоснежной, чуть полноватой шеей, и она кряхтит.

– Ты идиот, – подтверждаю я, выходя из себя. – Соберись, блин! Верни трусы на ее зад!

Дейл-придурочный-блондин повторяет за мной, навалившись всем своим худощавым подтянутым телом на девку.

– Верни трусы на ее зад, – но его слова, в отличие от моих, звучат не серьезно.

Его забавляет вся происходящая ситуация, меня же – напротив, – нет. Нисколько. Я уже жалею, что мы ввязались в это. Мой разум проясняется, и тогда я собираюсь отойти от нее. Пихаю Дейла в сторону, убираю ладонь с ее горла, как тут же получаю сильный удар в пах.

Я сгибаюсь пополам и шикаю с ненавистью в голосе:

– Сучка!

Марк, не осмысливая своих поступков, резко поднимается и подставляет резко свой локоть под ее подбородок, отчего она от неожиданности сипло вскрикивает.

– Я сейчас изнасилую тебя, веришь? – говорит он так громко, что слышно и мне, несмотря на жуткие басы, раздающиеся на площадке. – Прямо здесь тебя трахну. Веришь? – вновь спрашивает он.

Немного справившись с болью, я пытаюсь разогнуться и остановить этих придурков. Дейл уже залез той под сарафан рукой и опять закрыл ей рот, пока, как мне кажется, входит в нее пальцем. Идиоты! Господи… Почему на меня перестало действовать спиртное, а них – нет?! Почему протрезвел, бл**ь, только я?!

Я прошу Маркуса и Дейла остановиться, но они даже не отмахиваются от меня, просто не обращают внимания. Понимаю, что не смогу увести их просто так: мне нужно что-то придумать. В моей голове путаются мысли, создаются мертвые петли из безумных, ни к чему не приводящих, раздумий и идей. Но когда я, наконец, встаю на ноги и больше практически не ощущаю боли между ними, то ясно осознаю, что нужно делать. В ту же секунду Маркус оголяет бедра девушки, а Дейл целует ее крепко в губы, пока она мычит ему в рот и силится оттолкнуть ребят.

Бесполезно. Все бесполезно. Все происходит очень быстро: девчонка отводит левую ногу назад, как только пальцы Маркуса заменяют пальцы Дейла. Она кусает блондина за губу, и в этот же момент в ее обнаженное бедро входит торчащий из старого забора гвоздь. Черт! Черт.

Кровь тут же течет по ноге вниз, но парни даже не собираются останавливаться. Я не обладаю огромной мышечной массой, в отличие от Маркуса. Мне не тягаться с ним. Но я, полностью придя в себя, хватаю Дейла за воротник его футболки; ору ему прямо в лицо, тем самым привлекая внимание Марка.

– Посмотри на нее! – говорю я, указывая на нашу жертву, полностью зареванную и несчастную. – Она же просто свинка с пухлыми щечками! Жирный ребенок! – в моем голосе появляются истеричные нотки, которых мне никак не скрыть.

Дьявол подери, я даже не стараюсь. Поймав взгляд Маркуса, чтобы спасти эту дуру, что осталась одна в такую ночь, я спрашиваю у него на полном серьезе:

– Ты просто пьян, придурок. Ты действительно хочешь трахать это отродье?! Давай вернемся в Лондон, и сможешь иметь любую нормальную телку, – давлю на друга я.

Он моргает, глядя то на нее, то на меня. Дейл уже рядом со мной, и когда он снова тянется к той, что ударила его, я притягиваю его к себе снова. Во второй раз, и теперь плотнее.

– Взгляни на нее, – я впускаю в свой голос гадливость и брезгливость. – Нам не нужна ни она, ни эта тупая страна с этой жуткой консервативностью! Давай взбунтуемся, но не так.

Потом я шепчу в ухо Дейлу, желая привести его чувство:

– Мы не такие, дебил. Ты что творишь?

Повернувшись к Маркусу, который уже не держит итальянку, я добавляю:

– Пойдем отсюда. Я не хочу смотреть на уродину, – затем киваю на окровавленную ногу (черт, девчонке нужен врач!), – которая еще и истекает кровью.

Дейл, отшатываясь, пытается пошутить:

– Мы случайно не лишили девственности свинку?

Марк, отбегая и салютуя подростку, словно все нормально, хохочет вместе с блондином. Какой это ужас. Нам нужно скорее уйти и скрыться, потому что все вышло из-под нашего контроля. Я не думал, что все дойдет до такого.

Ребята продолжают кричать ей гадости, я принимаю их игру, делаю так же, чтобы не выделяться, но я не хочу этого. Не хочу. Среди нас троих из моего организма алкоголь уже выветрился. Вот в чем дело.

Дьявол. Она даже не могла пошевелиться. Я видел, как она закрыла руками лицо и рыдала. Я надеюсь, она уже предприняла попытку, чтобы вытащить гвоздь из бедра. Когда мы ловим такси, а парни не прекращают ржать, я спрашиваю у себя: стоит ли вызвать скорую? Но откуда мне знать, что девчонка уже не ушла куда-то? Откуда мне знать, что она осталась там? Скорее всего, и это наиболее логичный исход, – девушка, хромая, ушла домой, прежде вытащив железо из себя.

Проклятье. Какой же я урод. Это я все начал. Это я виноват.

Только я.

Добро со злом природой смешаны,

как тьма ночей со светом дней;

чем больше ангельского в женщине,

тем гуще дьявольское в ней.

© И. Г.