Читать книгу Чудесный чародей из страны Гр. «The Wonderful Wizard of Oz» в правильном переводе - Лайман Фрэнк Бом - Страница 2

Похоже, я снова сбился с праведного пути.

В первый (вообще-то далеко не первый) раз меня заставил взяться за переводческое перо оборот «погоня за дикими гусями», который пришёл в английский язык из «Трагедии Ромео и Джульетты», однако даже не был упомянут (как и многое другое) в версии гражданина Пастернака. Во второй раз это уже был «Гамлет», труд, который я вообще подназвал «Литературным детективом», поскольку в процессе вскрылись такие детали, о которых не догадывается большинство англоязычных читателей оригинала, не говоря уже о читателях русских «переводов».

И вот почти неожиданно на экране монитора я обнаруживаю новое классическое произведение, к которому хочется прикоснуться и выяснить, что же в нём скрыто на самом деле. Например, в названии – The Wonderful Wizard of Oz. Откуда, скажем, это осиное Оз?

Официальное объяснение есть и звучит так: товарищ Лайман Фрэнк Бом, которому издатели настоятельно не рекомендовали называть роман «Изумрудным городом», поскольку боялись сглаза или чего-то ещё, обратил внимание на ящик своего кабинета с картотекой, а на ящике стояли буквы O-Z. Вот он так волшебную страну и назвал.

Но если вы откроете любой хороший словарь, то сразу же обнаружите, что Oz – это либо Австралия, как называют её сами австралийцы, либо единица измерения, то есть «унция». В унциях, кстати, люди, привыкшие к фунтам, измеряют вес драгоценных металлов. Самым расхожим и всегда остающимся в цене является золото, незаметно перегнавшее за последнее время даже некогда самую дорогую платину. Хранят золото в слитках. Слитки похожи на кирпичики. А если вы уже с книгой Бома знакомы (через фильмы и мультфильмы), то наверняка знаете, что лейтмотивом всей истории и чуть ли не смыслом жизни героев в ней выступает «дорога из жёлтого кирпича». Поэтому, конечно, можно закрывать глаза на очевидное, а можно назвать волшебную страну Унцией или, как я в итоге и сделал, Гр. Разумеется, от «грамма», в которых принято измерять вес у нас. Не стану пояснять, что Гр, звучит так же отрывисто, глупо и многозначно, как и английское Оз. Волшебник Унций получился бы слишком длинным.

«Удивительный волшебник» у меня тоже в переводе преобразится. Конечно, wizard – это «волшебник», однако Бом почему-то не стал называть его ни magician, ни sorcerer, хотя при желании мог бы. Я же решил сделать перевод не столько для детей, сколько для взрослого читателя и потому подошёл к этому вопросу традиционно. Предтечу Бома в Великобритании, Вальтера Скотта, называли the Wizard of the North, что у нас уже давно принято переводить как Чародей Севера. «Чародей» мне нравится больше, чем просто «волшебник» из сказки. Он не так затаскан и в нём сразу же угадывается противоречивый характер – это не злой волшебник, не добрый волшебник, он просто… чародей.

А уж раз в заголовке оказался персонаж на букву «Ч», то и первое слово названия должно быть на неё же. Ведь наверняка не зря Бом назвал его Wonderful, а не Marvellous или Amazing. Чародей не удивляет, он чудеса (wonders) показывает. Так что выбор был сделан естественный – Чудесный чародей.

Даже если этот мой подход кому-то показался интересным и не лишённым смысла, любой эрудированный читатель волен спросить: а зачем переводить то, что уже переведено? Объясню. Обычно «кто первый встал, того и тапочки». Очень нечасто произведения, однажды опубликованные, переводятся и публикуются снова. Издателям это просто неинтересно. Если только издатель не родитель, не кум или не сват переводчика. Поэтому я ради интереса нашёл то, что у нас сейчас опубликовано как именно перевод романа Бома, а не вполне талантливый плагиат Волкова. Вот вам первый абзац:

Девочка Дороти жила в маленьком домике посреди огромной канзасской степи. Ее дядя Генри был фермером, а тетя Эм вела хозяйство. Домик был маленький, потому что доски для его постройки пришлось везти на повозке издалека. В нем были четыре стены, крыша, пол и одна-единственная комната, в которой стояли старая ржавая плита, буфет, стол, несколько стульев и две кровати. В одном углу помещалась большая кровать дяди Генри и тети Эм, а в другом – маленькая кроватка Дороти. В доме не было чердака, да и подвала тоже, если не считать ямы под полом, где семья спасалась от ураганов.

Если не видеть оригинала, то вроде бы ничего так. Особенно для детей, которые не знают, что наши «степи» в Северной Америке соответствуют местным «прериям». Ребёнку ведь не очень важно, идёт речь о казахской степи или прериях Канзаса, не правда ли? Ему так же не очень важно, что в доме были стены, крыша, пол и… комната. Пол отдельно, комната – отдельно. Не суть. Ребёнку так же всё равно, что в русском языке есть уменьшительно-ласкательные суффиксы, а в английском их почти не осталось (кроме какого-нибудь —let как в слове booklet). Поэтому ничего страшного, что появился буквализм «маленькая кроватка», хотя «кроватка» – это уже нечто маленькое, что в дополнительном уменьшении не нуждается…

Вот как этот же абзац получился у меня, во «взрослом» переводе:

Дороти жила среди великих прерий Канзаса с дядей Генри, который был фермером, и тётей Эм, которая приходилась этому фермеру женой. Домик у них был маленьким, потому что брёвна на постройку приходилось возить фургоном за много миль. Четыре стены, пол да потолок – вот и целая комната. И в комнате помещались: ржавая на вид плита для готовки, сервант, стол, три-четыре стула и кровати. Большая кровать дяди Генри и тёти Эм стояла в одном углу, а кроватка Дороти – в другом. Чердака не было вовсе, как не было и подвала – если не считать ямы, вырытой прямо в земле и называвшейся «циклоновым подвалом», где семья могла укрыться в случае, если бы один из таких могучих смерчей возник – могучих настолько, чтобы сокрушить на своём пути любую постройку. Забраться в него можно было через люк посреди пола, откуда лесенка вела в тёмную норку.

Вы спросите, почему мой вариант настолько длиннее опубликованного ранее и откуда в нём детали, которых нет в предыдущем примере? Или почему я, например, не называю Дороти «девочкой». Потому, мой уважаемый читатель, что я не хочу вас обманывать и считать себя умнее автора. Который по-английски писал следующее:

Dorothy lived in the midst of the great Kansas prairies, with Uncle Henry, who was a farmer, and Aunt Em, who was the farmer’s wife. Their house was small, for the lumber to build it had to be carried by wagon many miles. There were four walls, a floor and a roof, which made one room; and this room contained a rusty looking cookstove, a cupboard for the dishes, a table, three or four chairs, and the beds. Uncle Henry and Aunt Em had a big bed in one corner, and Dorothy a little bed in another corner. There was no garret at all, and no cellar – except a small hole dug in the ground, called a cyclone cellar, where the family could go in case one of those great whirlwinds arose, mighty enough to crush any building in its path. It was reached by a trap door in the middle of the floor, from which a ladder led down into the small, dark hole.

Переводчиков сегодня, похоже, настолько напугали «буквализмом», что они стараются переводить так, как говорят подростки. Буквализм – это другая крайность, но нельзя же вместе с «лишними» словами выбрасывать первоначальный смысл, в них закладывавшийся. Профессор Морозов, делавший не знавшему языков Пастернаку подстрочники «Гамлета», был крайне недоволен результатом и громко своё негодование высказывал. Но фамилия его была Морозов, так что едва ли его собственный перевод, отважься он на подобное, кто-нибудь опубликовал бы. А тут такие люди – Пастернак Борис Леонидович, Смоктуновский Иннокентий Михайлович, Козинцев Георгий Моисеевич (он же Михайлович)! Перевод резко экранизировали и тем причислили к «классике». Хотя Морозов был дважды Михаилом – по себе и по отцу – его удел был подстрочники для того, кого тогдашний глава Союза писателей Алексей Сурков назвал «алкоголиком и пед***том». Но это уже другая история…