Читать книгу Чудесный чародей из страны Гр. «The Wonderful Wizard of Oz» в правильном переводе - Лайман Фрэнк Бом - Страница 5

Дороти жила среди великих прерий Канзаса с дядей Генри, который был фермером, и тётей Эм, которая приходилась этому фермеру женой. Домик у них был маленьким, потому что брёвна на постройку приходилось возить фургоном за много миль. Четыре стены, пол да потолок – вот и целая комната. И в комнате помещались: ржавая на вид плита для готовки, буфет, стол, три-четыре стула и кровати. Большая кровать дяди Генри и тёти Эм стояла в одном углу, а кроватка Дороти – в другом. Чердака не было вовсе, как не было и подвала – если не считать ямы, вырытой прямо в земле и называвшейся «циклоновым подвалом», где семья могла укрыться в случае, если бы один из таких могучих смерчей возник – могучих настолько, чтобы сокрушить на своём пути любую постройку. Забраться в него можно было через люк посреди пола, откуда лесенка вела в тёмную норку.

Когда Дороти стояла в дверях и оглядывалась по сторонам, она не видела ничего, кроме безкрайней серой прерии. Ни единого дерева, ни одного дома, которые бы нарушали широту размаха плоской земли, простиравшейся до края небес во всех направлениях. Солнце спекло перепаханную почву в серую массу, изрезанную трещинками. Даже трава была не зелёной, поскольку солнце сжигало кончики длинных былинок до тех пор, пока они ни становились того же серого цвета, что и везде. Когда-то дом тоже был покрыт краской, однако солнце её вспучило, а дожди смыли, и теперь он стоял тусклый и серый, как всё вокруг.

Когда здесь поселилась тётя Эм, она была молодой и хорошенькой жёнушкой. Солнце и ветер изменили её тоже. Они похитили искорки из её глаз и оставили им трезвую серость. Они похитили румянец с её щек и губ, и те тоже посерели. Она теперь была худой, мрачной и больше не улыбалась. Когда Дороти, которая была сиротой, впервые стала жить у неё, тётя Эм так пугалась детского смеха, что вскрикивала и хваталась за голову всякий раз, когда её слуха достигал весёлый голосок Дороти. Она до сих пор смотрела на девочку с удивлением оттого, что та умела находить причины для веселья.

Дядя Генри не смеялся никогда. Он усердно трудился с рассвета до заката и знать не знал, что такое радость. Он тоже был серым, от длинной бороды до грубых ботинок, выглядел угрюмым и серьёзным и редко разговаривал.

Смеяться Дороти заставлял Тото, мешая ей посереть подстать окружению. Тото не был серым. Он был чёрным пёсиком с длинной шелковистой шерсткой и черными глазками, которые весело блестели по обеим сторонам его забавной носопырки. Тото целыми днями играл, а Дороти играла вместе с ним и нежно его любила.

Сегодня, правда, они не играли. Дядя Генри сидел на пороге и тревожно смотрел в небо, которое выглядело ещё более серым, чем обычно. Дороти стояла в дверях, держа Тото на руках, и тоже смотрела в небо. Тётя Эм мыла посуду.

С далёкого севера дядя Генри и Дороти слышали низкое завывание ветра, и видели, как длинная трава склоняется волнами перед надвигающимся ураганом. Тут с юга донёсся резкий свист, они оглянулись и увидели, что в том направлении трава тоже пошла рябью.

Неожиданно дядя Генри встал.

– Надвигается циклон, Эм, – окликнул он жену. – Пойду присмотрю за скотиной.

И он припустил к сараям, где содержались коровы и лошади.

Тётя Эм бросила работу и подошла к двери. Одного взгляда ей хватило, чтобы оценить приближающуюся опасность.

– Скорее, Дороти! – крикнула она. – Беги в подвал!

Тото выпрыгнул из объятий девочки и юркнул под кровать. Дороти принялась его оттуда выковыривать. Тётя Эм, не на шутку перепуганная, распахнула люк в полу и спустилась по лестнице в тёмную норку. Дороти, наконец, поймала Тото и последовала за тётей. Она была уже на полпути, когда ветер издал пронзительный вой, и домик сотрясся с такой силой, что девочка потеряла равновесие и оказалась сидящей на полу.

А потом произошла странная вещь.

Домик два или три раза развернулся и медленно взлетел в воздух. Дороти показалось, будто она поднимается на воздушном шаре.

Северный и южный ветры встретились там, где стоял домик, и сделали его эпицентром циклона. Посреди циклона воздух обычно спокоен, но огромное давление ветра с боков поднимало домик всё выше и выше, пока он ни очутился на самой макушке циклона. Там он и оставался, уносимый лёгким пёрышком на многие мили в сторону.

Было очень темно, ветер вокруг страшно выл, однако Дороти обнаружила, что её даже не укачивает. После первых нескольких вращений и ещё одного раза, когда домик сильно накренился, она чувствовала себя так, будто её нежно несут, как дитя в колыбели.

Тото всё это не нравилось. Он носился по комнате, то тут, то там, и громко лаял. Дороти же сидела тихонько на полу и ждала, что будет дальше.

Один раз Тото подбежал слишком близко к люку и провалился. Поначалу девочка решила, что потеряла его. Однако вскоре она увидела его уши, торчавшие через отверстие: сильное давление воздуха поддерживало его снизу, так что он не мог упасть. Она подползла к проёму, ухватила Тото за ухо и втащила обратно в комнату, после чего закрыла люк, чтобы не стряслось никаких новых неприятностей.

Шли часы, и Дороти медленно преодолела свой страх. Однако она чувствовала себя совсем одинокой, а ветер так громко хохотал вокруг, что она чуть ни оглохла. Поначалу девочка раздумывала, ни разобьется ли она на мелкие кусочки, когда домик снова упадёт. Но поскольку время шло, и ничего ужасного не происходило, она перестала безпокоиться и решила спокойно ждать, что уготовало ей будущее. В конце концов, она переползла по качающемуся полу к своей кроватке и легла. Тото последовал за ней и прилёг рядом.

Несмотря на раскачивания домика и завывание ветра, Дороти скоро закрыла глаза и крепко заснула.