Читать книгу Подмалевки - Лазарь Соколовский - Страница 7

Настало: занавес почти

готов сорваться, там, за сценой,

стучиться кто-то… Ты в ночи

не спишь и холодеют вены.

Бежать от старости смешно,

как ныть о молодости глупо,

единственно – фальшивых нот

как будто меньше, слишком хрупок

сухой остаток: завтра – свет,

глубокий сумрак – послезавтра,

прищелкнуть пальцами в обед

еще не значит сесть за завтрак

в день следующий. Но пока

мысль жадная опоры ищет

в безбрежье щедром языка —

ты жив, пришлец, и, значит, пища

духовная опять нужна

не телу бренному – сознанью,

как ни горька, ни солона.

И позднее сольется с ранним

в одной цепочке временной,

пусть тем сходить, а те в начале

пути. Но что там, за чертой

отпущенной, в какие дали

вихрь унесет? в какой раек

наивной басенки старинной,

где бытие – небытие,

а из частиц – одни нейтрино?

Кого здесь спросишь, что кому

назначено – пустая тьма лишь?

Не достучаться к Самому,

что молишься и что скандалишь.

Поверить астрономам, но

их инструмент – всего-то лупа,

а старость… право же, смешно.

Вот молодость… да тоже глупо.

Осталось разве ублажать

остаток трезвый поздним рвеньем.

Как Фауст, ты не все сказать

успел, еще хотя б мгновенье…

Несутся опрометью дни —

как Маргарита поседела!

Повремени, повремени,

душа, не сдавшаяся телу,

ты снова корчишься строкой,

готовясь вдаль с сумой заплечной.

Нам только грезится покой —

какой покой, когда он вечный…

Где старость бьется пред дверьми,

где юность тщится пасть за други,

простор осмысленный, прими

хоть эти жалкие потуги

каких-то слов, каких-то дел —

мы суетимся, будто живы

в веках… И я не все успел,

как и соспутник мой строптивый,

кому сквозь ночь уже видней

посланник, что за нами выслан.

Но есть еще остаток дней

для сопряженья с высшим смыслом.