Читать книгу Лабиринты. Или таблетка счастья. Роман про жизнь - Лена Терехова - Страница 3

Междугорск – маленький живописный городок на юге Западной Сибири. Тайга, реки и затяжные дожди – вот главные достопримечательности этих мест, а еще здесь складывается впечатление, что все друг друга знают, пусть не лично, но через каких-то знакомых, коллег, соседей. Вот уж где действительно безошибочно сработает правило пяти рукопожатий. Впрочем, тут, наверное, достаточно будет и трех. Видимо не зря бытует в этих местах присказка: «В одном конце от жены гульнешь, в другом точно расскажут – с кем, по какому адресу и даже в какой позе». Таковы они, маленькие провинциальные городки. Говорят, что интриги – удел столиц, но это так думают лишь те, кому не приходилось бывать в гуще событий в таких местах. Вот и история семьи Каззаевых разнеслась по Междугорску, словно грипп. Да еще, как обычно, с добавлениями, подробностями и красками.

Девочка, получившая при рождении имя Светлана, но никогда не любившая его и считавшая слишком простецким, крестьянским каким-то, была вторым ребенком в семье Владимира и Найли Мазаевых, всего детей у них было трое, но супружеская жизнь от этого крепче не становилась. А виной всему, ехидно поговаривали местные бабы – бурный женский темперамент хозяйки дома. Горячая кровь степных кочевников, которая текла в ее жилах, требовала постоянной подпитки извне, и, чем старше женщина становилась, тем большее количество актов любви ей требовалось. Муж, которому досталась воспитанная в строгости отцом-мусульманином Расулом Загидуллиным шестнадцатилетняя девушка Найля, поначалу по-молодецки радовался, что смог разбудить в душе своей половины такие страстные порывы, но постепенно стал замечать, что с запросами юной женушки явно не справляется. Да и откуда, скажите на милость, набраться здоровья, если практически каждый день приходится спускаться в шахту? Владимир сперва оправдывался, выслушивая упреки Нейли в своей мужской несостоятельности, потом стал все чаще отлынивать от исполнения супружеского долга и. в конце концов, просто «забил» на тихие семейные радости. Бутылочка портвейна, прозванная в народе «Три топора» стала его частым спутником и товарищем. Нейля, очень трепетно относившаяся к своей внешности и фигуре, хоть и не была писаной красавицей в полном смысле этого слова, но обладала определенным шармом и умела произвести впечатление на мужчин. Химия есть химия, если представитель сильной половины видит и чувствует рядом с собой разгоряченную от страсти женщину, он точно не пройдет мимо. А Нейля как-то, вдруг, осознала, что ей теперь не придется сидеть на голодном пайке, мужиков в городке, слава богу, хватало: она начала с соблазнения ближнего круга – друзья супруга, соседи, мужья подруг и даже собственный зять – муж младшей сестры Линки. После игрищ в кровати, на поляне в городском парке или в кустах на берегу реки (это кому как повезет!), мужики чуть ли не в очередь записывались к ней на сексотерапию. Это было удобно – покувыркаться без обязательств, получить кучу впечатлений и острых ощущений и спокойно вернуться домой под крылышко любящей растолстевшей женушки, целыми днями готовящей на кухне наваристые щи да пирожки с колбой и предпочитающей на супружеском ложе только миссионерскую позу. Если хорошо покопаться в истории, то можно вспомнить, что секса в ту пору в нашей бескрайней стране не было, а детей в семью приносили исключительно аисты.

Нейля же в тот период вытворяла такие штуки, о каких самые продвинутые ее «пользователи» могли только прочитать в подпольно перепечатанной и почти слепой версии французской книги «Эммануэль». Рабочим в ее организме было все, с головы и до пят, а желание – бескрайним, именно оно однажды и изменило полностью ее устоявшуюся жизнь.

Иметь состоятельного любовника, который поможет и дефицит приобрести прямиком с базы ОРСа, и путевочку на море пробить, и, со временем, «подогнать» ей хотя бы «Москвич» – это был, пожалуй, предел мечтаний женщин того времени, Найля не была исключением. Вот только, увы, наполеоновским планам не дано было свершиться – до большого босса она так и не добралась, но начальник участка, мужчина далеко не первой молодости, пал, сраженный ее, скажем так – обаянием. Вот только закончился их роман довольно быстро: незадачливый любовник сдуру захотел сладостных утех в «те самые» дни у своей возлюбленной, да так разгорячился, что не заметил, как поставил «кровавую метку» себе на майку. Незаметную вроде, но когда белье оказалось в стирке, супруга немедленно прижала похотливого муженька к стенке и он от полной растерянности практически сразу раскололся, признался, что страстно влюбился в горячую штучку и мечтает с ней вить уютное гнездышко. Супруга же вовсе не собиралась после четверти века совместной жизни терять свой устоявшийся быт и терпеть приступы мужского климакса. Она с профессионализмом Штирлица выяснила, кто эта сучка, попытавшаяся сунуть нос в их многолетний брак. Репрессии не заставили себя ждать – на следующий же день после раскрытия «преступления страсти» на стол председателя профкома шахты легло заявление от гражданки N, с требованием «прекратить несвойственный советскому государству разврат и помочь сохранить ячейку социалистического общества». И далее – данные коварной разлучницы.

– Володя, ты понимаешь, что будет, если мы дадим ход этому заявлению? – прямо в глаза спросил у Мазаева «профсоюзный бог», – мы обязаны принять меры, но мой тебе совет – покажи свою бабу невропатологу, что-то с ней явно не то. Пусть капельки какие попьет, успокоится, какой пример она детям-то подает? Сам понимаешь, город у нас маленький, слухи разлетятся так быстро, что и моргнуть не успеешь, как соберутся у твоих ворот обиженные жены. Так и хату спалят. Иди, Вов, я не готов ради твоей слабой на передок бабы рисковать партбилетом, потому думай и решай сам свои семейные проблемы.

Обманутый муж поступил по-своему: придя домой он так отметелил Нейлю, что она не только к врачу – в туалет не могла дойти без посторонней помощи, а как только синяки и ссадины зажили, он, буквально за шиворот, поволок ее в поликлинику.

– Достали меня эти обследования, – плакалась Нейля сестре, – третий месяц гоняют от одного врача к другому: эндокринологи, гинекологи, психиатры – целый консилиум организовал мой придурок. Баба у него порченная! А то, что сам лежит в кровати, как бревно – не считается. Я чувствую себя подопытным кроликом – таблетки, массажи, даже гипноз, представляешь? Да другой бы мужик сгорал от счастья, что у него такая жена темпераментная, а этот? По врачам меня таскает, ну не позорище?

– Его тоже можно понять, – не разделяла мнения сестры Лина. Она прекрасно помнила, из-за чего ее дочь осталась сиротой при живом отце: спасибо Нейле, залезла к мужику в штаны. Терпеть и прощать измен женщина не стала и выставила мужа-кобеля вон. С виновницей произошедшего тоже общалась весьма неохотно, но ее никуда не денешь – сестра все-таки, родная кровь. К счастью, отец не дожил до всего этого бардака, ему, человеку весьма уважаемому в местной татарской общине, пришлось бы несладко от проповедей седобородых старцев. Теперь все печали легли на плечи матери, смолоду не видевшей в жизни радости: сперва ее всячески притеснял фанатичный муж, теперь нет покоя от выходок непутевой дочери.

Родители гордились и радовались, что их шустрая и привыкшая стрелять по сторонам глазками Найля оказалась послушной и примерной девочкой. Пусть и рано она подалась во взрослую жизнь, зато сразу официально и девственницей, по всем пунктам, как говорится. Только Линка тогда и знала настоящую правду и совсем не радужную: Нейля лет с двенадцати, как только впервые измазала трусики красными капельками женской крови, начала «дружить» с солдатами-срочниками, базировавшейся тогда в городе «стройбатовской» части. Большей частью среди них были выходцы из южных республик, они-то и подсказали горячей штучке, как можно и удовольствие получить и при этом сохранить свою девичью честь и это, как его? точно – достоинство.

К шестнадцати годам к солдатской казарме, в которой имя Нейли произносилось практически с придыханием, присоединилось еще и общежитие с проживавшими в нем так называемыми «химиками», теми, кто по решению суда получал небольшие сроки за незначительные правонарушения и отбывал их на стройках народного хозяйства. Эта категория «влюбленных» была более щедра, чем малолетки в кирзовых сапогах, кроме себя и какой-нибудь шоколадки не умевшие ничего предложить. Среди условно-осужденных попадались настоящие умельцы и щедрости их не было предела: в сундучке на чердак небольшого деревянного дома, семейного гнезда Загидуллиных, Нейля устроила настоящий пиратский клад, в котором хранила свои сокровища – самодельные цепочки и колечки, резные фигурки, шкатулочки и рамочки из дерева, здесь же прятался и небольшой наборчик вожделенной и недоступной в те годы в сибирском городке польской косметики. Ею красавица делала позже макияж на свою свадьбу.

– Прикинь, врачи диагноз-то позорный какой ставят – «нимфомания». Это мне, представляешь? А чем лечат? Аминазин, фенобарбитал – прям как психопатку какую! – продолжала между тем возмущаться Нейля.

– Но согласись, ты порой и в самом деле перегибаешь палку! Нельзя так! – попытки Линки возразить не были услышаны.

– Да что ты понимаешь? – взорвалась женщина, – сидишь в своем тихом уголочке, сопли на кулак мотаешь, а я полной жизнью живу, получаю удовольствие среди нашей серой действительности. А вдруг это мой шанс на женское счастье?

– А чем Вовка-то плох? Работает, деньги хорошие приносит, квартиру получили, не то что я – в бараке с мамой и дочкой. Детей у тебя трое – это же и есть счастье!

– Дура ты. Линка! Дурой была – такой и останешься! А Вовке я побоев не прощу, он за все ответит! – глаза Найли блестели нехорошим огоньком…

Среди таких страстей и росла необремененная вниманием рыженькая и рябенькая девочка Светочка…

Ей очень не хватало родительской любви, но никто вокруг не интересовался, чем она живет, о чем мечтает: накормлена, одета – достаточно. Родителей никогда не было дома, а если они и оказывались под одной крышей, то это означало только одно – сегодня будет скандал, и как только тучи начинали сгущаться, ребятня в полном составе шмыгала за дверь и неслась к бабушке, у которой они жили порой целыми месяцами. Такие испытания сказались на психике Светочки, и постепенно самая обычная школьная программа стала казаться ей чем-то из области космических технологий. После того, как она в третий раз осталась в первом классе, педагоги рекомендовали девочке обучение в коррекционной школе.

– Как так? Мою дочь в школу для дебилов? – орала Нейля в кабинете директора, – я буду писать в область, я до Москвы дойду!

– Найля Расуловна, – вкрадчивым голосом произнесла директриса, – я бы не советовала вам поднимать волну. Ваша дочь действительно нуждается в особом подходе, в индивидуальных занятиях. Вы, в силу своего… ээээ… заболевания… – красноречивое молчание и ехидный взгляд в лицо собеседницы, от которого Нейля едва не потеряла дар речи. Твою мать, эта сморщенная кикимора с «гулькой» на макушке уже где-то словила сплетню о семейных делах Мазаевых! – Так вот, из-за болезни вы не в состоянии помочь дочери. А будете настаивать, я такую рекомендацию дам вашей семье на административную комиссию, что вам мало не покажется. Вопросы?