Читать книгу Карточный домик. Проклятье королей - Leo Vollmond - Страница 8

В ее небольшой, невероятно сложной, но полностью упорядоченной Вселенной все было просчитано до мелочей. Малейшие отклонения этих самых мелочей от нормы тоже были просчитаны. Все в жизни мисс Эванс было на местах и при деле: у нее была работа, которую следовало своевременно выполнять; семья, которой необходимо уделять время; долг, о котором нужно ежеминутно помнить. Все максимально рационализировано, сведено до простейших алгоритмов,  выверено по несколько раз и апробировано на практике. И вдруг система дает сбой. Клинит и коротит, врубая аварийные системы по их назначению. Виной всему гигантских размеров просчет, незамеченный еще на этапе составления всего этого жизнеустройства, прямо на стадии котлована, в который еще не начали заливать свежий бетон. Где-то что-то и когда-то она, конечно же, слышала и подозревала о возможном наличии дефекта, но если убедить себя, что ты ошибаешься, жить будет намного проще, чем изначально признать нерешаемую проблему, которая позже выйдет тебе боком.

И опять все по старому сценарию: сбежать от проблемы кажется наилучшим решением, поскольку иногда иного попросту нет. Как ее угораздило вляпаться, пропустить мимо себя самое важно и не заметить, мисс Эванс и предположить не могла. В какой отрезок времени ее высокомерный и циничный босс окончательно отпустил свою паранойю в свободное плавание, в котором та по-тихому задушила подушкой зачатки его человечности и окончательно превратила в безжалостное и беспощадное, как китайское поле чудес, существо? В какой момент времени Сир Безупречный довел свою манию контроля до желания абсолютного и слепого подчинения, причем в ход у него шли любые методы и средства. Напугать до полусмерти – легко, превратить в отбивную – пожалуйста, обольстить до полного размягчения лобной доли – в этой жизни нет ничего проще. Самое страшное, что он оказался прав. От обиды на корне языка стоял стойкий вкус желчи, а в теле еще отдавались отголоски восхитительных ощущений, подаренных недавней близостью. Его близостью – аспида, что сжимал вокруг нее кольца, свитые чешуйчатым телом, и травил ее дурманящим ядом.

Фиаско горькое на вкус. У него привкус меди от источаемого аспидом яда и пепла, оставшегося на его губах после ночных перекуров. Хотелось бы стереть последний час жизни из памяти, да уже не выйдет. Оставалось надеяться, что поцелуй с запредельной концентрацией купороса окончательно не вытравил остатки разума. Видимо, что-то рациональное в ее голове еще осталось, раз верить в его искренность она себе не позволила. Кто угодно, только не человек, использовавший людей как солевые батарейки, и с легкостью подбиравший замену уже выжатым досуха.

За семь лет знакомства, постоянных противостояний, провокаций и блефа ни разу еще их общение не оказывалось столь близко к открытой конфронтации при полной видимости обратного, по крайней мере, в глазах Адама. У Мии не было сомнений, что он ни на мгновение не сомневался в собственной неотразимости, как, в общем-то, делал это всегда. Правда, еще он всегда открыто демонстрировал пренебрежительное отношение к ней, не упускал возможности задеть, ткнуть носом в ошибки, а порой и не брезговал публичными высказываниями с ярким негативным окрасом, но лучшее враг хорошего, и даже совершенство – совершенствуется. С годами его методы стали тоньше и расчетливее. Теперь в бочке меда практически невозможно почувствовать черпак дегтя, которым та была умело приправлена. Сир Безупречный в желании укрепить позиции для полного контроля не побрезговал замараться о безродную плебейку, лишь бы она и дальше смотрела ему в рот и не посмела возразить. Наверное, кресло в Конгрессе того стоит, раз он пошел на крайние меры. Что он на них способен, никто и никогда ни минуты не сомневался. Если только сам Адам и то – где-то в самом начале.

Глупо валить все со своей больной головы на его тоже не такую уж и здоровую, когда и сама виновата не меньше. Растерялась, как школьница, хотя здесь почти в точку. Её навыки гендерного взаимодействия как раз только пошли в старшие классы. На момент подходившего к концу третьего десятка возраста по паспорту опыт общения с мужчинами был у мисс Эванс скудным. Что она вообще знает, о том, как следует себя вести, кроме блефа в ответ на блеф, провокацию в ответ на провокацию. Вот именно. Ничего. Отзеркалить чужое поведение, чтобы никто и не заметил. Самое странное, что Ларссон и не заметил, а это немного пугало.