Читать книгу Принцип домино - Leo Vollmond - Страница 1

Холодный ноябрьский ветер сильными порывами безжалостно врывался в город, наполняя серые улицы влажным воздухом, принесенным с залива. Привкус морской соли, всплывая в памяти, ощущался на языке при недостаточно глубоком и прерывистом дыхании. Временами порывы казались настолько сильны, что даже поверхностные частые вдохи давались с трудом. При легком головокружении от постоянной нехватки кислорода тело постепенно захватывала подступавшая паника. Выпавший утром снег за день успел подтаять и покрыть улицы липкой смесью снежной жижи из грязи и воды, добавив и без того мрачному городу серости и сырости.

Некогда центр Нордэма, а ныне старопромышленный район, располагался в северной части города – в непосредственной близости от и поныне действующих доков, осуществлявших поставки более половины контрафактной продукции страны. Прошлым летом Nickols Terminal and Dock Company арендовали крупную часть территории доков, что увеличило количество прибывающих в порт сухогрузов под флагами «банановых республик» под завязку набитыми контейнерами, невольно заставляющими сомневаться в легальности грузов. Приток дешевой рабочей силы на свободные места со всего Нью-Джерси и окрестных штатов не заставил долго ждать. Чернорабочие соглашались тянуть любую лямку за гроши, лишь бы хватило на бутылку после смены. Шныряющие по округе с желанием расслабиться после долгого трудового дня пьянчуги стали для местных обыденностью. Этой осенью ничего не изменилось, а поток приезжих превысил все ожидания, что привело к ажиотажу и резко возросшему спросу на услуги местных барыг, проституток и круглосуточных забегаловок с дешевой едой и выпивкой.

Ночная жизнь Северного Нордэма кипела. Порой ночные гуляния проходили настолько бурно, что утром улицы напоминали декорации документалок о массовых беспорядках со всеми вытекающими последствиями ночных потасовок. Тротуары покрывали груды стекла от разбитых бутылок, на мостовой встречались выбитые зубы, лужи крови и клоки волос, а в мусорных баках зачастую попадались закоченевшие неопознанные тела.

Старый город умирал с предсмертным криком из сирен полицейских машин, отдаленных (и не только) хлопков перестрелок, хрустом ломающихся в подворотнях костей и звоном расколотых стекол. Умирал, источая запах плесени, выбросов предприятий из прилегающей промышленной зоны, гниющего мусора, дешевой выпивки, низкосортного фастфуда и горящих автомобильных шин. Некогда величественный исторический центр Нордэма разваливался на части из заброшенных складов, осыпавшихся красных кирпичных домов постройки времен сухого закона, наспех смастеренных бараков, мелких фабрик, продуктовых рынков и барахолок, а также госучреждений, о существовании которых забыли, казалось, не только городская администрация и муниципалитет, но и сам Господь Бог. Если силы богов питает вера их последователей, то Всевышнему нечего ждать от жителей старого города в частности, да и большей части Нордэма в целом. Каждый, кто пытался выжить здесь, не строил планов на следующий день, а некоторые молились, чтобы для них он никогда не настал.

Нордэмитов сложно удивить разгулом преступности. Их родной город давно занимает первые строчки криминальных сводок по стране. Постоянные гнетущие мысли о грядущей гибели и скорой кончине – здесь верные спутники. Большинство из местных делают ставки, как именно они погибнут. Кого-то, возможно, пристрелят по дороге с работы или в супермаркете, а может быть – взорвут за ужином в кругу семьи вместе со всем многоквартирным домом. В этом городе принимают обстоятельства как должное, и впадают скорее в уныние, а не в панику, если поймут, что не угадали, и, что не удивительно, цинизм здешнего люда – неотъемлемая черта.

Меряя шагами извилистые улицы старого города, девушка в сером пальто уныло брела вперед, опустив голову и ссутулив плечи. Мешанина из снега и грязи казалась ей куда более приятным зрелищем, нежели окружающий пейзаж. Перекинутая через плечо дорогая, но видавшая виды чёрная кожаная сумка служила грабителям и карманникам верным сигналом, что брать у прохожей просто-напросто нечего. Тем самым, хрупкая по виду особа выпадала из поля зрения охотников за легкой наживой. Мешковатое пальто в тон городским улицам и худощавое телосложение отпугивали от нее любителей весело провести время в переулке у задней двери бара. Неудивительно, ведь в этой части города эталоном привлекательности служили пышные и объемные формы. Демонстрировать их не считалось зазорным не только для рекламы товара лицом, кто получал с этого основной доход, но и для счастливых обладательниц таковых.

Чёрный шарф выглядел поношенным и небрежно намотан в несколько оборотов вокруг шеи. Оно и нестрашно. Главное, что тот отлично выполнял предназначение, надежно защищая от ледяного ветра. Перчатки на узких ладонях выглядели сильно потрепанными, местами были протерты и хорошо сочетались с сумкой и тяжелыми ботинками без каблука, подходившими для долгих пеших прогулок. На ее осунувшемся заостренном лице с выступающими скулами без прочих уловок большие глаза сильнее выделялись в силу худобы и впалых щек. Темно-серые омуты привлекали внимание каждого, кто хоть мельком поймал ее взгляд, что, по сути, и стало основным поводом, кроме, конечно же, банальной усталости, смотреть под ноги.

Путь от станции метро до ее небольшой квартиры в старом городе составлял восемь кварталов пешком. Общественный транспорт в этом районе ходил исключительно в светлое время суток. Девять вечера здесь – позднее временем для прогулок, но многие, как и она, возвращались домой с работы из делового центра в это же время и по тому же маршруту. Шли толпой от метро, рассеиваясь по мере продвижения вглубь жилых кварталов. Все спокойнее, чем бродить одной. Ей было приятно ощущать себя частью человеческого потока: клеткой одного огромного организма, мелкой рыбешкой в огромной стае, что несёт течением в открытое море, как и на работе – чувствовать себя маленьким винтиком в огромной машине транснациональной корпорации. Все же для людей важно думать, что они являются частью чего-то большего, их приход в этот мир не случаен, и каждому в жизни отведена определенная и исключительная роль. Порой мысли о жизни в таком ключе помогали отвлечься от происходящего вокруг. Не думать, куда попадешь после смерти, что ад и рай это выдумка, и после смерти нас ждёт забвение. Или, что еще печальнее: о мыслях, что ад существует здесь и сейчас в местном филиале, а, оглядевшись, все тверже убеждаться в этом.

Она остановилась и взглянула на себя в забрызганное грязью окно одного из бесчисленных уличных баров. Все ожидания и прогнозы по поводу ее нынешнего облика нашли подтверждение в отражении, застывшим в окне серым пятном. После десятичасового рабочего дня серые глаза на бледном пергаментном лице смотрели с пустым выражением и выглядели темными прогалами. После прогулки рука об руку с ветром длинные русые оказались растрепаны и пребывали в полном беспорядке. Усталость, накопившаяся за рабочий день и проявившаяся на девичьем лице, дала о себе знать накатывающими приступами внезапной нервозности. Избавиться от нее помешала улица, заполненной людьми. Сиюминутное желание закурить разогнало кровь и подстегнуло свернуть в ближайшую подворотню подальше от назойливых глаз прохожих.

Тишину темного переулка огласил щелчок зажигалки. Едкий дым заполнил легкие, заставив прикрыть глаза от сомнительного, но очень доступного удовольствия. Никотин пустился по венам, даруя минутное расслабление. Девушка выдохнула дым, опустила руку с сигаретой и подняла голову. Задумавшись о чем-то, она разглядывала ночное небо, затянутое хмурыми тучами, и мирно курила.

– Привет, красавица, не хочешь поразвлечься? – грубый мужской голос выдернул ее из мыслей и привлек внимание к его обладателю.

Не успела она повернуться, как кто-то крепко схватил ее за локоть и резко развернул в противоположную сторону. От рывка сигарета выпала из пальцев, и уголек затух, издав шипящий звук на мокром асфальте. Подняв глаза, девушка увидела нарушителя спокойствия, так бесцеремонно обратившим на себя внимание, хотя чему удивляться. В Северном Нордэме неоткуда взяться манерам, если те не раздают в доках вместо платы за погруз. Перед ней стоял крупный заросший неаккуратной бородой мужчина в засаленной зеленой бейсболке и черной спортивной куртке. Он, вцепившейся ей в локоть, все еще не отпускал девушку, успевшую его рассмотреть.

– Не знаю, смотря, кто спрашивает, – она ответила вполне себе сдержано и без тени малейшего удивления.

– Смотри, Кей, какая смешная! – и вопросительный тон бородача сменился раздражающим лающим смехом.

Недоуменно вскинув брови от нелепой характеристики, она так и не нашла в своем ответе ничего забавного.

– Давай посмеемся вместе… – голос другого человека, остававшегося до сих пор незамеченным, раздался у нее за спиной.

Второй мужчина вышел из глубины переулка на относительно освещенный участок, что дало возможность немного его рассмотреть. Ничего особенного: драная куртка фасона «пилот» с белесыми соляными разводами на вороте, старые джинсы с пожелтевшими коленями, картину неопрятности довершали забрызганные грязью коричневые ботинки. По комплекции «пилот» уступал бородачу в бейсболке, но справиться со стофунтовой девчонкой – несложная задача и для старшеклассника, что же говорить о двух взрослых мужчинах.

От обоих сильно пахло потом и спиртным. Их одежда выглядела грязной, изношенной и, скорее всего, была рабочей. Видимо, пара работяг из порта спустили весь дневной заработок на выпивку и решили сэкономить на услугах профессионалок, зажав в углу случайную встречную. Обыденная ситуация, или «типовая» на языке копов: темный переулок, подвыпившая компания, несчастная, которой не повезло оказаться здесь в данный момент. От досады попасть под столь банальное стечение обстоятельств по собственной глупости у девушки заломило зубы.

– М-да… Курение и, правда, убивает, – с досадой пробубнила она под нос.

– Что ты там мурлычешь, киска? – бородач в бейсболке ближе притянул её к себе за локоть, заглядывая в лицо.

– Киска! – прыснула она. – Нет, серьёзно? Киска? – девушка подалась вперёд, с вызовом посмотрев в лицо зажимавшему ее нахалу.

– Тебе чего-то не нравится, детка? – спросил «пилот», шаркая, подходя со спины.

– Так-то лучше. Мне предпочтительнее быть недорослем, чем животным, – огрызнулась она, и мужчина в бейсболке сильнее ее дернул на себя за зажатый локоть.

– Тьфу! Сразу видно, что местная, – едко заметил Кей. – Знаешь, как я догадался, детка? Вы не знаете, когда заткнуться! – он повысил тон, проявив тем самым раздражение.

Бородач опять резко развернул девушку лицом к «пилоту», одной рукой сцепив ее кисти, а второй зажав шею в сгибе локтя. Техника явно отработана не на одном десятке первых встречных.

«Вот и мозговой центр всей операции», – отметила она про себя о «пилоте», подтолкнувшего менее сообразительного напарника напасть первым и проверить, нет ли у жертвы шокера или баллончика. Следующие слова вырвались быстрее, чем она успела их осмыслить и сдержать:

– А тебя, деревня, слышно за милю, – весьма удачно передразнила она «пилота», чей акцент выдавал уроженца Среднего Запада, прожившего в Нордэме очень недолго для приобретения местного говора. – Как рот открыл, так рэднеком пахнуло. Что? Как сестры с мамкой надоели, подался в город к другим бабам? Огорчу, здешние к алкашам из порта на шею не бросаются! – снова сказано ею опрометчиво, а осознано – запоздало, и брошенные слова только озлобили мужчин.

– Поганая шлюха! – гневно завопил Кей и отвесил ей весьма ощутимую оплеуху, разбив губу. Кровь размазалась по лицу и заполнила рот, смешавшись с привкусом морской соли, витавшим в воздухе.

Грубые и чересчур точные слова попали в цель и вывели Кея из себя, сбив весь его «романтический» настрой. Ответное оскорбление стало очередным подтверждением высказанным предположениям девушки. Здесь – в старом городе никогда не бросались такими ругательствами. Нужно иметь весомые аргументы, кинув в лицо местным женщинам это слово. При процветающей в этом районе города индустрии торговли телом проститутка – тяжёлая, хоть и специфическая, профессия. За «шлюху» же оскорбивший рисковал поплатиться жизнью, и расплата не получила бы порицания у окружающих. Прилюдно крикнуть такое женщине на улицах старого города мог либо неместный, либо больной.

«Два из двух. Бинго», – ее последняя законченная мысль перед ощущением сильной нехватки воздуха. Бородач в бейсболке крепко прижал её к себе и зафиксировал голову в сгибе локтя, применив удушающий прием. Столь бурная реакция означала стопроцентное попадание по комплексам нападавших, и скорее всего, отягощенные для нее последствия.

– Не стоит бить женщину по лицу на первом свидании, – от удушья каждое слово давалось с трудом, но девушка не замолкала, – или тебя мамка так учила, когда сестра отказывалась идти на сеновал по-хорошему?

Ее голос от нехватки воздуха срывался на хрип, сумка съехала с плеча и упала под ноги. Сознание постепенно окутывал туман. Все мысли отходили на дальний план. Все, кроме одной: дома не было тональника для маскировки синяков. Почему-то именно это беспокоило ее больше всего на случай, если её оставят в живых, что вряд ли. Она видела их лица.

– Он прав, – послышалось откуда-то из темноты. – Ты действительно не знаешь, когда промолчать, – незнакомый низкий голос из темноты не принадлежал никому из присутствующих.

Тишина вокруг нарушалась тихим звуком приближающихся шагов. Чужое присутствие сильнее злило и нервировало нападавших.

– Ты ищ кто, мать твою? Вали отсюдава, пока целехонек. Тут и без тебя очередь! Этой костлявой на всех не хватит, – взбесился «пилот» Кей.

«Костлявая. Кто бы подумал. Как символично», – усмехнулась мыслям девушка перед тем, как сознание начало ускользать от нее. Неожиданно хватка на горле понемногу начала слабеть, а мужчина сзади медленно отстранился на шаг. Первый за прошедшее время полноценный вздох разорвал легкие влажным воздухом с запахом соли и железистым привкусом крови во рту.

– Кей, что-то мне это ваще не нравится, может ну ее нах… – забеспокоился здоровяк, дистанцируясь от девушки.

– Заткнись, Билли, держи эту сучку крепче, ещё нахлебников нам не хватало, – Кей жил по принципу: что упало, то пропало, и отдавать добычу кому попало не собирался.

– Не бойся Уильям, я не дам тебя в обиду, – едко заметила девушка, откашливаясь и нагло ухмыляясь разбитыми губами.

– Помолчите, мисс, – снова голос с металлическим оттенком, раздавшийся из глубины переулка, и неподалеку от них начал проступать силуэт высокого человека.

– Ах, ты ж, чтоб меня! – прошептала девушка.

В какой-то момент её резко выпустили из хватки. Не устояв на ногах, она приземлилась на асфальт, сильно ударившись коленями и содрав кожу с перчаток на ладонях. Сделав ещё несколько глубоких вдохов, девушка тщетно попыталась подняться. Перед глазами все плыло, боль в шее усилилась пульсируя.

– Ты ищ, че за хрен? Те не ясно? Вали отсюда на хрен! – «пилот» Кей откровенно впал в бешенство и орал в голос от злости, и его акцент проступил еще отчётливее.

– Это Символ Нордэма, Кей. Наш Рыцарь в ржавых доспехах, – выплевывая слова вместе с кашлем и кровью, сказала она, – приятного вам знакомства…

Чёрный силуэт медленно приближался к мужчинам, старавшимся обступить его с разных сторон, постепенно сокращая радиус. Дурачок Билли опять напал первым, но его реакция во много раз уступала реакции противника. Билли обездвижили два сильных и быстрых удара в корпус. Кей, воспользовавшись ситуацией, напал на противника со спины, за что и поплатился вывернутой, а затем и сломанной в суставе рукой, ударом в челюсть и, видимо, в печень. Его крик боли заглушил хруст ломающихся костей. От удара по солнечному сплетению и болевого шока Кей потерял ориентацию и упал на асфальт, сильно приложившись затылком при падении. Он, как минимум, заработал сотрясение мозга, если таковой имелся в его пропитой голове.

Тем временем Билли не стал так просто сдаваться, желая поквитаться с нападавшим. Заручившись твердым желанием отплатить и металлической крышкой от мусорного бака, он подкрадывался сзади. Долгий, затянутый взмах, глухой удар, и злополучная крышка остановлена рукой человека в черном и вмята в противника одним сильным и точным кроссом, после чего последовал заключительный, отправивший Билли в нокаут.

– Полегче с Уильямом. Я обещала не давать его в обиду, – напомнила о себе девушка, все еще пытаясь выиграть битву за равновесие у вестибулярного аппарата.

– Че ты за долбанный хрен? – простонал в темноту заплетавшимся языком Кей, лежащий на спине. Сил повернуть голову в сторону противника у него уже не было.

– Она же сказала тебе, – низкий и глубокий голос резал слух тех, кто сейчас находился в тихом переулке.

– Ты гребаный псих, чуть не прикончил нас из-за какой-то костлявой суки! – все еще надрывался Кей и внезапно нашел силы приподнять голову, рассматривая приближающийся силуэт.

– Таким отбросам, как ты, здесь не место, – сказал человек в чёрном, медленно подходя к нему.

– Ты че, совсем больной? Это проклятый Нордэм! В этом гнилом городе всем на всех плевать, – Кей смотрел на стоящего над ним человека в черной куртке и капюшоне, надвинутым на лицо, и с трудом верил в реальность происходящего.

– Ты прав. Мне плевать, на таких, как ты, – констатировал человек низким голосом, затем склонился над лежащим на земле несостоявшимся насильником и вырубил его одним быстрым ударом.

Девушка не оставляла попытки встать на ноги, что ей не удалось за время знакомства туристов с местными достопримечательностями, но неожиданно почувствовала, как чьи-то руки поднимают ее за плечи и помогают встать одним плавным, как на эскалаторе, движением вверх.

– Стоять можешь? – недовольным тоном раздалось где-то над ее головой.

– Дайте минуту, не хочу опять обнимать асфальт, – коротко и в то же время детально обрисовала она свое состояние.

– Дыши ровнее, иначе … – он продолжал поддерживать её, дав немного прийти в себя.

– Перенасыщение кислородом, – перебила она, – все понятно.

– Следи за языком, – рука в холодной перчатке крепко взяла её за подбородок и задрала голову кверху.

Пока мужчина изучал следы от рук душителя на ее шее, девушке представилась возможность рассмотреть спасителя вблизи, но черные пятна перед глазами и темнота вокруг во много раз усложняли задачу.

«Высокий», – единственный сделанный ею вывод, застывшей с задранной головой в неудобной позе. Капюшон скрывал почти все его лицо. Видны только заросший щетиной подбородок и плотно сжатые губы. Касавшееся лица чужое дыхание чувствовалось резким и поверхностным. Можно было бы списать на драку, но девушка подозревала, что повод другой. Он злился. И о причинах она уже догадывалась.

– Жить буду? – девушка решила первой нарушить молчание и выведать причину столь явного по ее мнению недовольства.

– Не долго, если не научишься вовремя закрывать рот, – он поворачивал её голову из стороны в сторону, проверяя шею на наличие повреждений.

– По-вашему, стоило спеть колыбельную, чтобы они успокоились? – съязвила она.

– А, по-твоему, злить пьяниц в подворотнях – отличная идея? – его голос прозвучал более человечно из-за вопросительной интонации.

Девушка в ответ закатила глаза и глубоко вздохнула.

– У всех свои недостатки. Кто-то не может промолчать, а кто-то вырубает людей, превращая в котлету. Мои недостатки опасны только для меня самой, – обиженный тон привёл мужчину в недоумение, и ее опасения подтвердились. Он зол на нее, а она еще и грубит. «Зря я так», – подумала девушка, чувствуя легкий укол стыда за проявленную грубость.

– Может мне не следовало прерывать ваше милое знакомство с тем парнем, – он указал на Кея, – и его другом Уильямом?

– Стоило, – опустив глаза, сказала девушка. – И, спасибо. Я, правда, не могу вовремя заткнуться.

Мужчина коротко кивнул, показав, что извинения приняты, а затем отпустил её подбородок и медленно убрал руку с плеча. Он сделал шаг назад и оставил её без поддержки. Девушка напряглась в ожидании момента истины: упадет ли она, как и обещала, или уже могла стоять самостоятельно.

– Сама дойдешь? Позвони, кому надо, – он поднял сумку, впихнув ей в онемевшие руки. Не было гарантии, что болтушка не встретится лицом с асфальтом, нагнувшись.

– На улице стоит таксофон, я позвоню с него, – во время потасовки сумка валялась под ногами, – скорее всего, телефон разбит, – сухо констатировала она.

Он отошёл от нее на несколько шагов, когда девушка собралась с духом и сделала первый шаг.

– Все в порядке. Я могу идти. Спасибо.

Но направилась она не к выходу из переулка, а к Билли. Подойдя к несчастному, она присела, одной рукой отодвинула ворот спортивной куртки и начала внимательно ощупывать толстую шею другой.

– Хочу убедиться, они живы, и мне не придётся таскаться в участок в качестве свидетеля… или соучастника, – объяснила она странные манипуляции, молча наблюдавшему за ней мужчине.

Пребывая в полной уверенности, что разговаривает сама с собой, а ее спаситель уже ушел по более важным делам, она проделала такие же манипуляции с Кеем, но когда начала подниматься почувствовала головокружение и уже приготовилась упасть на мокрый асфальт, как вдруг её подхватили за плечи и помогли устоять.

– Они живы, – в её голосе проскользнуло удивление.

– Я не собирался никого убивать, – ответил низкий голос за ее спиной.

– Излишняя осторожность, – и сейчас, когда она повернулась, нашла переулок пустым, как и несколько минут назад, когда она свернула сюда покурить. – Прямо, как ваше внезапное появление, – едко выдала она.

Выйдя на главную улицу, девушка, как и обещала, подошла к первому попавшемуся таксофону, сделала короткий звонок и направилась в противоположную от переулка сторону. Улицы старого города были заполнены людьми, и трафик стал плотнее, чем в полдень. Ветер с залива принёс с собой мелкий моросящий дождь, который оседал мелкими каплями на лице и волосах. «Наверное, утром будет туман», – предположила она и растворилась в бесконечном потоке людей, машин, запахов и звуков старого города.

Старый город продолжал жить, крича о себе звуками сигналов стоящих в пробке машин, стуками каблуков ночных бабочек, криками веселых и пьяных компаний. Город жил, светясь витринами круглосуточных магазинов, неоновыми вывесками забегаловок, баров и ломбардов. Жил, объединяя тысячи окон, где семьи делят небогатый ужин, где любят, ненавидят, умирают и живут тысячи его жителей. Старый город жил, пока жили те, кому он еще был дорог.