Читать книгу Принцип домино - Leo Vollmond - Страница 7

– Может, ты все-таки объяснишь мне, какого лешего мы пришли сюда? – спросила у Эванс привлекательная темноволосая девушка, стоявшая рядом с ней.

Ею была Мира Либерсон – университетская подруга Эванс и по совместительству красавица еврейского происхождения, во внешности которой нашли отражение черты, относившиеся к ее этническим корням: волосы цвета вороного крыла, густые длинные ресницы, обрамляющие медово-карие глаза, фарфоровая кожа, полные чувственные губы. Мира выглядела слегка неуместно посреди подворотни старого города, особенно если учитывать тот факт, что выглядела девушка, будто только что вышла из салона красоты, одетая в трикотажную мини-юбку, черную кожаную куртку и в обувь на высоком каблуке.

– Почему мы роемся в мусоре посреди белого дня в подворотне Северного Нордэма? – голос Миры звучал недовольно и с нотками брезгливости, но чего в нем не было, так это и тени удивления.

– Нет, я, конечно, привыкла к твоим заскокам типа: давай узнаем, сколько жира в белке, давай выкопаем вооот такую яму воооот в этом месте, чтобы чего-то там проверить, но сегодня ты превосходишь саму себя, Амелия! Ты просто на высоте! – Либерсон вздохнула, натянула третью по счету пару резиновых перчаток и переступила через разбросанные по подворотне мусорные баки.

– Спорово-пыльцевой анализ, – отрешенно констатировала Эванс, перепрыгивая жестяные контейнеры.

– Чего? – возмущенный визг Либерсон почти достиг ультразвука, но Эванс и бровью не повела, даже не поморщившись.

– Мне нужен был образец для спорово-пыльцевого анализа дочетвертичного периода. Ты же ботан. Ты должна это знать, – Эванс глубоко вздохнула, о чем пожалела практически сразу, и продолжила разгребать мусор подворотни.

– Я помню, блин, что это был спорово-пыльцевой анализ. Я его для тебя и делала. Главный вопрос, как всегда, один. Какого хрена? – Либерсон зажала нос свободной рукой, оттаскивая пакет с мусором в сторону и прогоняя мелких мышей громким топотом.

– Коммерческая тайна, – опять в голосе Эванс не было никаких эмоций даже при виде потревоженных грызунов.

– Вечно ты так. Хоть скажи толком, что мы ищем? – квесты подруги были, конечно, очень интересным занятием, но в последнее время начинали слегка раздражать Миру. – Могли бы просто в кино сходить, потом пиццу съесть, потом выпить и о мужиках потрепаться, но нет же! Мы роемся в мусоре, и ищем, даже не знаю что! – в ворчании Миры было сплошное раздражение с легкой ноткой обиды.

– Крышку от мусорного бака, – словно не слыша претензий подруги, инструктировала ее Эванс, как всегда: быстро, четко, детально и конкретно.

– Таааак, уже лучше. Это, видимо, какая-то особенная крышка, поскольку два доктора наук ковыряются ради нее в мусоре, да? – любопытства Либерсон было не занимать, как и Эванс скрытности.

– Да. Она вся вмята и покорежена, – это было самое точное описание, на какое только была способна Эванс, полностью захваченная поиском объекта.

В приступе ищейки она не замечала рядом с собой ничего и никого и не успокаивалась, пока не находила желаемое, попутно не давая успокоиться и всем окружающим.

– А, ну это проще простого. Ведь все остальные крышки от старых мусорных баков очень гладкие и ровные, верно, Миа? Верно! – констатировала Либерсон будничным тоном, пнув набитый мусором пакет.

– Ты вообще помогать собираешься? – Эванс вопросительно посмотрела на подругу, осуждая взглядом за пустой треп.

– А у меня есть выбор? – смиренно вздохнула Либерсон, зная, что выбора у нее нет.

– Есть. Пойти в оранжерею и помирать там от скуки в ноябре-то месяце, – улыбка Эванс напоминала оскал.

– Злыдня ты, – насупилась Мира. – Мужика тебе надо. Так и будешь пускать слюни на своего босса, который брат этого.… Как его… – с именами у Либерсон был полный швах, если дело не касалось людей по ее работе, но туда, как говорится, лучше никому не соваться. – Ну, он учился ещё с тобой на одном курсе. Блондинчик такой, кстати, симпатичный, – девушка пыталась щелкать пальцами, чего не давали сделать резиновые перчатки, и имени она так и не вспомнила. Не ее день. Точно не ее.

– С нами, Либерсон. «Этот», – Эванс нарисовала пальцами в воздухе кавычки, – учился с нами на одном курсе, и зовут его Лиам. И он, на минуточку, заноза в заднице, – в голосе девушки появилось раздражение после упоминания старого друга.

– Странно, я думала, вы дружили, а сейчас он вдруг стал «занозой в заднице», – удивилась Мира, ставя кавычки в воздухе, как сделала это Эванс. – Вспомнила! – щелчок пальцами в перчатках неожиданно удался. – Мы еще на латыни в одной группе были, – утвердительно указывала она на подругу указательным пальцем. – Или на химии? – а после задумалась на пару секунд.

– Латынь, – констатировала Эванс. – И Ли всегда был занозой, но раньше ему нужно было у кого-то списывать. И нет, я не пускаю слюни на его брата. Хотя он приятный внешне. И не тупой.… Временами, – последнее было добавлено тише. – Что весьма странно, учитывая, что он бывший спортсмен, – вот за эти слова Мира, имевшая за плечами спортивное прошлое, ущипнула подругу. –  И глаза у него такие… – не могла подобрать нужного описания Эванс, будучи поглощенной поисками той самой крышки, и настал ее черед щелкать пальцами.

– Какие такие? Подбирай же эпитет, ну? – Либерсон закатила глаза. – Синие, серые, зеленые, карие, блеклые, красные от недосыпа, умные, большие, маленькие, – быстро накидала она варианты и готова была подбросить еще пару сотен. – Выбери уже что-нибудь, а? – теперь уже Либерсон вела речь не о глазах босса Амелии, а  намекала на нечто более определенное, способное принести хоть какую-то стабильность в жизнь одинокой подруги.

«Радиоактивные», – единственное, что приходило Эванс на ум, но озвучивать этого она не станет, особенно перед любопытной и эмоциональной Либерсон.

– Зелёные, обычные зелёные глаза, – подытожила Миа. – И чего ты привязалась. На таких, как я, такие мужчины не смотрят, да и как ты, кстати, тоже. Без обид. Мы для него бесполезная, легко заменяемая и возобновляемая биомасса, – с силой отбросив очередной бак, начала занудствовать Эванс. – Я и сейчас работаю в их компании, потому что помогла Лиаму с парой-тройкой проектов в колледже. Крис, кстати, привет передавал, – она едва вспомнила про Оулли, почти забыв передать Мире его горячее, буквально пламенное приветствие.

– О, доктор Крыс, как он, кстати? – Либерсон скривилась, услышав имя общего знакомого.

– Все тот же «Крыс», как и раньше. Недавно предлагал мне сделку, чтобы я продала свою бессмертную душу Ларссонам, – в тон Мире ответила Эванс, продолжая разгребать мусорные баки.

– А разве они ее тебе вернули? – злорадствовала Либерсон, с силой отшвыривая пластиковый контейнер, – и, Эванс, красное полусладкое, пожалуйста.

– В смысле? – Эванс вопросительно посмотрела на подругу.

– Да в прямом. Я пью красное полусладкое, – сказала Мира указывая на противоположную сторону подворотни, где между пожарной лестницей, стеной и водосточной трубой торчала помятая крышка мусорного бака.

Эванс рванула с места к ней и попыталась вытащить, но крышка застряла, что называется, на совесть. Использовав кирпичную стену в качестве упора для ноги, девушка потянула крышку на себя, но все было без толку. Кусок железа застрял намертво.

– Отойди уже, а? А то реально бесишь-раздражаешь, – Либерсон сняла кожаную куртку и передала подруге. Взявшись за крышку и уперев ногу в туфле на высоком каблуке в кирпичную стену, Мира дернула крышку, что есть мочи, и та поддалась, издав противный скрежет и поцарапав водосточную трубу.

– Ну? Кто сказал, что спорт для тупых? Держи уже «свою прелесть», – последнюю фразу Мира сказала голосом Голлума из Властелина колец и вручила Эванс драгоценную крышку.

Придирчиво осмотрев крышку, Эванс засунула ее в заранее приготовленный стерильный пластиковый пакет.

– Ты ведь так и не расскажешь, зачем она тебе, да? – Либерсон смирилась, что ей уже не суждено узнать всех вкусных подробностей, но все еще надеялась.

– Отчего же, – и Эванс оправдала ее надежды. – Здесь произошла драка, которую я видела, на крышке могут остаться следы крови или ДНК одного человека, который очень не хочет, чтобы его нашли. Теперь я буду его шантажировать, получу повышение и уволю Крыса, – она выложила все, как на духу, что было весьма странным, ведь откровенность по натуре ей была несвойственна. Хотя, возможно, Эванс просто шутила, а Мира не разобрала этого из-за отсутствия интонаций в голосе подруги и от нахлынувшего счастья из-за перспективы увольнения хвастунишки Криса.

– Да ты, блин, шутишь? – Либерсон в итоге все же перешла на ультразвук, и только долгие годы тренировок позволили Эванс не оглохнуть.

***

На заседании намечалась скука смертная. Крис впервые, наверное, на памяти Эванс пришел в костюме, но старательно создаваемый им образ взрослого и серьезного человека портили хипстерские очки и джинсовые кеды. Эванс же была в строгом черном платье, которое она не надевала уже два года. Оно слегка висело на девушке, что было неудивительно, учитывая ее потерю в весе более двадцати фунтов, но платье было выбрано, что называется «к случаю».

– Вы готовы, доктор Эванс, – с напускной важностью позвал ее Крис, который зашел за ней пораньше, чтобы успеть занять удобные места на заседании.

– Еще не совсем, – складывая документы в стопку, Эванс покачала головой, а Крис закатил глаза, едва не ткнув ее стереотипом, что девушки всегда долго собираются.

Быстро проверив все необходимые бумаги и файлы, Эванс скинула обувь и надела черные туфли на высоком каблуке. Туфли были одной модели, но от разных пар: левая из коробки, что хранилась дома в кладовой, а правая – из ящика рабочего стола.

– Оу, каблуки! Ягодка, ты никак прислушалась к моим словам. Я что-то пропустил и покинул вас с Адамом Ларссоном раньше времени? – тон Криса был игривым и немного ехидным.

– Оу, Крыс, мне казалось, это мне следовало уйти раньше времени, чтобы вы не упустили возможности побыть наедине с Адамом Ларссоном, – передразнила его девушка, и Крис густо покраснел от ее слов, уткнувшись взглядом в пол.

– Что, так заметно было, да? – нелепое смущение Криса немного разряжало нервозную обстановку, царившую сегодня во всем офисе.

– Только бы слепой не увидел, напряжение между вами можно было ножом резать, – заговорщически шепнула она ему в ухо, привстав на цыпочки. Оулли зажмурился и потряс головой, абстрагируясь, будто ничего и не слышал. Для Эванс же это была сладкая месть за слова Криса при их последней встрече.

Войдя в конференц-зал, Эванс и Оулли заняли места подальше от мест, где должны были сидеть руководители и правление, чтобы незаметно для всех зевать в кулаки. Имевшиеся опасения по поводу скуки подтвердились и даже немного превысили ожидания. Когда Оулли перепутал страницы из подготовленного Эванс доклада, никто этого и не заметил.

– У вас все, доктор Оулли? – уставшим голосом сказал Адам Ларссон, глядя в никуда стеклянным взглядом.

– Да, мистер Ларссон, на сегодня это все, что мы имеем, – дрожащим голосом сказал Крис.

Судя по опущенным головам собравшихся, сам Оулли был единственным, кому был интересен его доклад. Все и без него было ясно. Их заранее списали и отправили на склад, а рассмотрение перспектив – лишь еще один пункт для профсоюзов в процедуре расформирования структурной единицы и сокращения штата.

– За два года у вас не появилось никаких новых разработок? Это ставит под сомнение вопрос о целесообразности существования вашего Управления, – Адам, видимо, уже заранее заготовил эти слова, а некоторые из правления  утвердительно кивали им.

– К сожалению, мы не можем предоставить вам других данных, – Крис покраснел до кончиков ушей от взгляда Адама и ждал поддержки от Эванс. Та только смотрела на стол перед собой, не поднимая головы.

– Вам нечего добавить, доктор Эванс? – Адам обратился к ней напрямую, недовольно постукивая пальцами по столу.

– Есть один перспективный проект, но он на стадии согласования, мистер Ларссон, – ответила Эванс будничным тоном, на что Адам удивленно приподнял бровь, а Крис едва не убил ее своим взглядом. Он ждал поддержи, а не удара артиллерии прямо по своим.

– Просветите нас, – Адам откинулся в кресле и уже был готов к представлению, бросив взгляд на брата, но Лиам держал непроницаемое лицо, хотя теребил телефон и пролистывал лентыв социальных сетях.

– Есть несколько перспективных госзаказов на производство полимерных материалов высокой прочности. У нас есть образцы и можем приступить к производству хоть сейчас, но проблема заключается в том, что запрос на использование патента только направлен разработчику в Mayercorp. На данный момент они ничего не производят по этим патентам, так что вполне выгодно предложить им сделку. Я известила председателя совета директоров в заинтересованности Larsson Industries в сотрудничестве официальным письмом несколько часов назад. На данный момент мы ждем от них ответа. Сделка выгодна для обеих компаний: с них патент, а с нас производство, прибыль поделим через посредника, – завершила Эванс отчет.

– Благодарю вас, доктор Эванс, мы вернемся к этому вопросу позже, переходим к Управлению по международным связям, – констатировал Адам, поглядывая на брата и Оулли.

По его виду было понятно, что ее слова его ничуть не впечатлили, да и не было никакого смысла откладывать уже заготовленный приговор. На лицах же Криса и Лиама читалась ярость и недоумение одновременно, и только подтвердило предположение Адама, что такого поворота событий не ожидал никто из них. Но как бы ни пыталась сейчас Эванс выиграть время, в итоге им с Оулли все равно крышка. Казнь, значит казнь, а Эванс и Оулли пойдут в архив сортировать бумаги.

***

Заседание растянулось на несколько часов. Адам думал, что оно никогда не закончится. Ему нужно было время обдумать сказанное Эванс в лифте и на заседании. Он никогда не успевал за ходом её мыслей. Порой его пугало, куда они её приводили. Она была похожа на бомбу замедленного действия, которая, не знаешь, когда рванет и выпалит что-то убийственное, так как не умеет вовремя закрывать рот. Адаму не понравилось, что она попыталась ему возразить и проявила инициативу, не посоветовавшись с ним и не сказав ничего Оулли по поводу запроса на право использования патента у конкурирующей компании. Хотя, возможно, сотрудничество с Mayercorp и на руку Larsson Industries, но сейчас Адам должен контролировать Эванс, как никогда, в чем Оулли ему никак не помог. Внезапно всплывший Томпсон только добавил проблем к уже имеющимся, а Эванс связующее звено между ним и Северным Нордэмом. Потерять над ней контроль равносильно проигрышу. На поиск нового посредника уйдет время, которого у них и так в обрез.

Он украдкой взглянул на Лиама, который со скучающим видом смотрел в телефон. Казалось, его брату было вообще на все глубоко плевать. «Вот кого нужно отправлять на переговоры к Майеру», – прикинул Адам, погрузившись в размышления, и не сразу заметил, как последний докладчик закончил свой отчет. После «вежливого» пинка под столом от Миранды, Ларссон, поблагодарив всех присутствующих, наконец, распустил заседание, чем осчастливил всех и каждого. Достав телефон, задумавшись, Адам отправил сообщение и покрутил его в руках в ожидании ответа.

Исходящее сообщение для К.:

«Выпьем кофе?»

Входящее сообщение от К.:

«Не могу. Ужинаю с коллегами в 22.00 в тёплой дружеской атмосфере, согревавшей нас долгими зимними вечерами»

Удовлетворенно хмыкнув, Адам спрятал телефон и направился к выходу, где его нагнал Лиам, нервно покусывающий губы. Брат выглядел абсолютно спокойно, но Адам прочитал в его глазах тревогу.

– Ты же сказал, что все под контролем, верно? – Лиам и, правда, был на взводе, но заметил это только брат.

– В полном. Что-то случилось? – он непонимающе посмотрел на всполошенного молодого человека.

– Ты видел, в чем она пришла на заседание? – тихо спросил Ли, и Адам сделал вид, что не понимает, о чем он пытается ему сказать. Конечно, он увидел платье, которое велико ей на несколько размеров, но это, по мнению Адама, был не повод для паники, которую начал разводить мелкий истерик.

– Посмотри на её туфли, – уточнил Лиам, затаив в голосе что-то, что Адам не разобрал.

– Она давно не ходила на каблуках, но это не повод впадать в панику, Лиам, – в голосе Адама проскользнуло раздражение, – она все равно ниже, чем ты.

– Ты не понял, – Лиам начинал злиться, что остался непонятным.

– Я не силён в моде, милый брат, просвети меня, – намёк на ориентацию Лиама, коим Адам попытался его заткнуть, был выделен жирным шрифтом.

– Платье и туфли те же самые, что были на ней тогда, в ночь, когда погиб Ричард, – последнее уточнение Лиам сказал почти шепотом, подойдя ближе к Адаму.

– Ты думаешь, это единственная пара туфель в Нордэме? – конечно, он видел. Он же не слепой, в конце-то концов, и тон Адама стал резким с проскользнувшими в нем властными нотками.

– Нет, но вряд ли Эванс купила себе только правую, положив ее себе в ящик рабочего стола, и решила отпраздновать приобретение, упиваясь двадцатилетним вискарем прямо на рабочем месте, вместо того, чтобы пойти вечером домой, – голос Лиама сочился ядом.

– Когда это произошло? – возмущенно спросил Адам.

– Накануне. Я застал ее в офисе вечером за распитием крепких спиртных напитков. Кто-то подбросил ей туфлю в ящик рабочего стола. Она не сказала об этом никому из нас, и, скорее всего, продолжила бы молчать, не застань я ее вечером в офисе. И после этого, ты говоришь мне, что все под контролем? – Лиам шипел как рассерженный кот, но голоса не повышал.

Адам попрощался с последними сотрудниками, покидающими конференц-зал, оглядевшись в поисках лишних ушей, грубо взял Лиама под локоть и завел в пустой кабинет.

– Какого хрена ты делал в офисе у Эванс вечером? – настала очередь Адама злиться и негодовать. – Я же сказал тебе держаться от нее подальше! – он всегда требовал от всех полного подчинения и ни на минуту не давал забыть о своем постоянном контроле.

– Не указывай мне, что делать, Адам. Ты уже достаточно натворил дел, – очень недвусмысленно напомнил Ли. – Кто-то прислал Эванс туфлю с того вечера, а что творит эта идиотка, я понятия не имею. И это ты называешь «все под контролем»? – Лиам буквально отчитывал старшего брата, чем начинал бесить его еще больше.

Только этого Адаму еще и не хватало. Истеричный сопляк отчитывает его в том, в чем даже близко не смыслит, и он не выдержал, осаживая Лиама:

– Послушай меня, радужный ты мой, – опять чересчур прозрачный намек на шашни с Томпсоном. – Я сказал тебе не лезть в это и держаться подальше от Эванс. Займись лучше тем, что умеешь. В Нордэме еще много ночных клубов с милыми мальчиками, только сделай одолжение, не притаскивай их к нам на работу. Нам уже достаточно Эванс и Томпсона, – тон Адама больше напомнил рычание, и с этими словами он вышел из кабинета и оставил Лиама один на один с его невысказанной злостью и обидой.

Плюнул в колодец, по-другому и не скажешь, хотя кто посмеет ему перечить. Он все контролирует. Всё и всегда контролирует, а тем, кто посмеет ослушаться, как сделал это Ричард, как известно – крышка. И это Адам готов был доказать это не на словах, а на деле.

***

Снятие стресса методом употребления дорогого виски из офисной кружки становилось для Эванс привычным делом. Ещё совсем немного и после работы в Larsson Industries ей понадобятся не только новые нервы, но и новая печень. Жаль, что подарочный виски подходил к концу. Видимо, скоро его придется заменить на более дешёвый аналог, если братья Ларссоны так и будут доводить её до белого каления. Сделав глоток, Эванс закрыла глаза и насладилась вкусом напитка. Сегодня ей удалось выиграть немного времени до выхода начальника Управления с больничного, пусть и пришлось над этим изрядно потрудиться. Она достала сигарету из пачки, прикурила и медленно затянулась. «К утру выветрится», – подумала девушка.

Коробка для скрепок на её столе давно превратилась в пепельницу. Розински же нет, кто заметит? Она планировала посидеть так ещё часок и дождаться, когда основной поток офисных работников из центра схлынет, и ей не придётся толкаться в вагоне метро по дороге домой. Торопиться ей было некуда, так какой смысл спешить сменить одну пустую каморку на другую с максимальными неудобствами по дороге. «Может позвонить Мире и предложить ей прогуляться?» – пришла неожиданная идея девушке в голову. Она достала телефон и написала сообщение подруге:

Исходящее сообщение для Либерсон:

«La Brise?»

Входящее сообщение от Либерсон:

«Буду через час.»

Эванс собиралась уйти с работы по обычному маршруту, но стоило ей выйти на улицу, как ее окатило потоком ледяной воды, льющейся с неба, а порывы ветра грозили сбить девушку с ног. Она решила как можно скорее добраться до станции метро и из-за льющегося потоком дождя не заметила, как напротив нее остановился автомобиль, пока тот не посигналил ей. Чёрный ВМW. «Черт. Машина Адама. Дважды черт. Может, не заметит?» – с надеждой подумала она. После их разговора в лифте, общаться с ним ей сейчас хотелось меньше всего. Водитель не собирался уезжать и посигналил снова. «Так скоро и черти в аду закончатся», – сказала Эванс себе под нос, садясь в автомобиль.

– Мистер Ларссон, – проговорила она сквозь зубы. Слишком свежа была ее обида для нового общения с ним.

– Мисс Эванс, – продолжать разговор он явно не собирался, – домой?

– В La Brise. У меня наряд во вторую смену, – ее тон явно не понравился Адаму, но он промолчал, глубоко вдыхая и раздувая ноздри от недовольства.

Грубить в открытую Ларссон ей не стал. Значит, ему от нее что-то нужно, как и всегда, а про плевок в колодец накануне он уже успел забыть. Машина тронулся с места в направлении клуба, и Эванс молча смотрела в окно. Разговаривать с Адамом не было ни малейшего желания. За всю дорогу до La Brise они не сказали друг другу ни слова. Припарковавшись за два квартала до клуба, Ларссон заглушил мотор и устало откинулся на спинку сиденья, прикрывая глаза и предчувствуя очередной тяжелый разговор. Эванс, взывая к корням, решила уйти по-английски и собиралась выйти из машины, но услышала звук блокировки центрального замка. Видимо, разговора не избежать, и облегчать ему задачу, начиная разговор первой, она не собиралась.

– Вас то не заткнуть, то слова не вытянуть, мисс Эванс, – начал он, и девушка только усмехнулась его словам. Судя по всему, Адам не знал с какого боку подступиться, и какова может быть ее реакция на его слова.

– Если вам есть, что сказать, то говорите, и я пойду, мистер Ларссон. Меня ждут, – Эванс не их тех, кто закатывает истерики и припоминает обиды, как старые, так и свежие, даже несмотря, что градус в крови добавляли ей смелости.

– Хорошо. Я перегнул палку. Я был груб с тобой, прости, я был не прав, ты не нянька, – выпалил он на одном дыхании заготовленную речь.

Эванс отлично знала, насколько сложно, такому человеку, как Адам Ларссон, даются слова извинения и признания своей вины, а количество слова «я» в его квазе- и псевдо- извинениях только доказывали пустословие Ларссона.

– О, видимо, все действительно плохо, раз вы снизошли до извинений. Значит, Лиам рассказал о презенте в ящике своего стола, – не стесняясь, ехидничала Эванс. – И вы, мистер Ларссон, решили сменить гнев на милость, чтобы я не побежала стучать на вас в полицию? – она знала, что её слова его взбесят, знала, что он не потерпит разговора в подомном тоне, знала, что у мистера Тотальный Контроль всё и все под контролем. Знала, и не сдержалась, ведь обида скоблила ее и рвалась наружу, а виски уже гулял по венам, притупляя инстинкт самосохранения.

– Да что ты такое говоришь, Эванс. Это здесь совершенно не причем. Я просто хотел извиниться!  – очень натурально осудил ее Адам, но взгляд серых, как грозовое небо глаз, заставил его замолчать, напоминая, кто перед ним. – Черт, Эванс как же ты иногда меня бесишь, – Адам со злостью ударил рукой об руль, когда провалился в своем благородном порыве по принесению извинений, а точнее в его вполне себе умелой имитации.

Его привычная тактика по очарованию всегда давала сбой, когда дело касалось подружки брата. Он уже надеялся, что посыплет голову пеплом, и глупенькая маленькая девочка растает от проявленного к ней внимания, но нет же! С ней эти номера никогда не проходили, на что он рассчитывал сейчас? Глупо, Адам. Очень глупо.

– Только иногда? – Эванс специально усмехнулась, чтобы он заметил, и ехидный укол в самое слабое место, а именно в его самолюбие, не заставил себя долго ждать:

– Извинения приняты. Откройте дверь, мистер Ларссон, – этот разговор окончен. Он якобы извинился, она якобы поверила. Он блефовал, она блефовала в ответ. Здесь нечего обсуждать, а если говорить начистоту, то сейчас они оба выскажут друг другу столько, что целой ночи для этого будет мало. Встречать рассвет в его машине ей никак не хотелось.

– Ты всегда собираешься говорить мне то, что я хочу услышать? – терпения Адама хватило ненадолго.

В этот раз он хотя бы попытался, что уже прогресс. Лучше бы молчал, ведь молчание, как известно, золото. И помня об этом, Эванс повернулась и посмотрела ему в глаза, горевшие медным пламенем от едва удерживаемой злости:

– Откройте эту чертову дверь, мистер Ларссон, – кто из них и кого бесит больше – сложный вопрос. – Спорим, что этого вы точно не хотели услышать? – Эванс говорила низким сочившимся раздражением голосом, растягивая каждое слово, будто вбивая его ему в голову.

Алкоголь прибавил ей храбрости, иначе она уже выпрыгнула бы через дверь багажного отделения, и Эванс решила, что пора начинать выпивать прямо с утра на работе. Так, как оказалось, намного проще смотреть на вещи.… И в глаза Адаму. Отлично. Официант, повторите.

– Откройте дверь. Я жду, – у неё уже не было ни сил, ни желания выслушивать его претензии. За эту неделю она слишком устала от обоих братьев, от их непомерного эго с эмоционально-нестабильным фоном. Единственное, чего ей сейчас хотелось, это уйти и хорошенько напиться.

Адам сжимал руль, и даже в слабоосвещенном салоне автомобиля было видно, как играют желваки на его лице. Эванс удивилась, что он ещё не придушил её одной рукой, с него-то станется. Хотя, следует отдать ему должное, в этот раз он даже сделал вид, что ему жаль, и он хочет попросить прощения. Желая поскорее уйти, она потянулась к механизму разблокирования центрального замка, так как Ларссон не спешил её выпускать, и протянула руку вперед. В одно неразличимое глазом мгновение он резко схватил ее за запястье и дернул на себя, снова взяв ее пальцами за подбородок, как тогда в лифте, и повернул лицо девушки к своему, чтобы посмотреть ей в глаза:

– Больше никогда не смей со мной так разговаривать, Эванс, слышишь? – подчинение и контроль – все чего он ждал. – А теперь кивни, если поняла, – его пальцы сжимали ее челюсть с такой силой, что завтра точно появятся синяки.

Она только молча кивнула. Опять. Она всегда кивала. Все они кивали, а те кто отказывался, тем, как известно, крышка.

– Как скажете, мистер Ларссон, – в её голосе уже не было обиды, а только банальная усталость.

Эванс смотрела ему в глаза и больше не хотела убраться от него подальше. Теперь она хотела никогда не видеть его глаз так близко. Не видеть это зелёное море ярости, эту пылающую ядовитым пламенем медь. На сегодня с неё хватит. Она слишком устала.

– Будьте так добры, разблокируйте, пожалуйста, двери, –  говорила она на удивление спокойно, скорее даже безжизненно и пусто.

Ему этого хватило. Послышался звук, означающий, что двери, наконец, разблокированы, а Ларссон все еще смотрел ей в глаза, выискивая признаки проявленной слабости, но ее лимит потраченных на Ларссонов эмоций закончился ровно минуту назад. Адам медленно отпустил её, и Эванс выскользнула из его рук, а затем и из машины. «Кролик снова прыгнул на циркулярку. Не так уж надолго тебя хватило, Адам Ларссон», – с усталостью подумала она.

– Спасибо, что подвезли, мистер Ларссон, – сказала Эванс, захлопывая дверь машины, оставляя в ней разозленного мужчину.

Она медленно шла к клубу, пытаясь уложить в голове произошедшее. Привычно обойдя очередь из посетителей, девушка свернула в переулок, ведущий к входу для персонала, а из темноты переулка к ней на встречу быстрым шагом приближался человек:

– Я ждал вас, мисс Эванс.

***

Адам сидел в машине, пытаясь понять, где же он на этот раз просчитался. Девчонка Эванс снова разозлился его, вытащив все его нервы наружу. Он разблокировал двери машины и позволил ей уйти только из соображений её же безопасности. Долбанная Эванс. Сегодня она позволила себе перечить ему уже во второй раз. Она не должна была даже думать об этом и слушать каждое его слово. А что в итоге? В итоге, она приходит на заседание в туфлях с места убийства, даже глазом не моргнув. Идиотка. Тараканов в голове этой дурехи сможет разогнать только ядерный взрыв. Адам был готов свернуть ей шею прямо там, как только Лиам обратил его внимание на ее внешний вид. Ларссон рассчитывал поговорить с ней спокойно, даже прикинулся, что ему стыдно, но в этот вечер она не была настроена на общение, как будто бы бывали вечера, когда она была на него настроена, а его попытки извиниться перед ней были восприняты ею в штыки. И как только она догадалась, что на самом деле ему было плевать, простит она его или нет. Видимо, он чего-то не знает об этой Золушке, раз у той хватило смелости надеть те самые туфли на публичное мероприятие. Адам изо всех сил пытался успокоиться и мыслить рационально. Он устало закрыл глаза и потер переносицу. Срываться и истерить это не по его части, это было по части Лиама. Ему нужен рычаг давления на девчонку, но пока ни один из его планов не сработал. Ему придется лучше подготовиться, а кто может быть лучшим источником информации, чем друг, ставший врагом. Несмотря на то, что ранее плюнул в колодец, Адам достал свой телефон, написав смс-сообщение: