Читать книгу Принцип домино - Leo Vollmond - Страница 5

Кролик и циркулярка

Оглавление

Подготовка к заседанию не доставила радости никому из Управления по сопровождению научных проектов. Отделы нехотя формировали списки и статистику, большинство сотрудников плевало в потолок в ожидании увольнения и расчета, а идти в качестве докладчиков желающих и вовсе не нашлось. Как в последний день перед казнью, представители отделов собрались в офисе Розински для решения якобы стратегически важных вопросов, но по факту просто обеспечили явку для проформы.

– Итак, что у нас есть? – спросила Эванс у собравшихся в кабинете начальника коллег.

Сегодня утром она буквально вползла на работу. Последние несколько дней выжали из девушки все соки, а впереди было еще и само заседание по стратегиям развития. Розински так и не объявился, чего, собственно говоря, все и ожидали. Эванс хотела скинуть подготовку доклада на Криса, но тот выкручивался, как мог, ссылаясь на вечную занятость. «Можно подумать, у меня других дел нет!» – с обидой в голосе сказала она, на что Оулли только пожал плечами.

– Доктор Оулли, чем нас порадуют разработки в области инженерии? – голос Эванс был уставшим.

Ей надоело играть в воспитательницу среди взрослых людей, которым по большей части все было по барабану. Томпсон достаточно сильно настучал всем по рукам своим стилем руководства, и барахтаться в молоке, чтобы взбить из него масло, никто уже не хотел, со смирением принимая мысль об увольнении.  Все собравшиеся молчали, опустив глаза в пол или в телефон, будто бы все происходящее их не касалось.

– Слушайте, меня эта ситуация тоже не радует. Если кто-то горит желанием самостоятельно подготовить доклад и выступить на заседании, то я только «за», но поскольку все решили играть в молчанку и надувать губы, что не он здесь главный.… Если кто-то возжелал стать флагманом, скажите это здесь и сейчас. Потом никаких обид и перешептываний по углам. Мистер Броуди? Крис? Миссис Андерссон? Райан? – Эванс по очереди обращалась к каждому из присутствующих, но все только мотали головой из стороны в сторону. – Я так весь день могу, неужели никто не хочет высказаться? – поведение коллег уже начинало ее раздражать. Их всех вот-вот уволят, оставив только Андерссон и Броуди, которых подставлять сейчас не было смысла, но Райан и Крис инициативы так же не проявляли, ибо она, как известно, наказуема.

– Я же тебе сказал, никто не хочет быть громоотводом, – озвучил Крис общую мысль.

– Отсидеться в этот раз не получится. Розински нет, перспективных проектов, новых перспективных проектов, простите, миссис Андерссон, я про вас помню. Новых перспективных проектов, а не тех, что запущены в разработку, тоже нет, – Эванс в сотый раз прокляла Томпсона за его идею рационализации производства и перераспределение бюджета.

– Хорошо, если никто ничего не хочет добавить, то, думаю, нас всех ждут тяжёлые времена, – Эванс устала нянчиться с коллегами. – Отчёт и статистику я подготовила. Кто хочет – может взять все для доклада, – она открыла дверь в приемную, подошла к своему столу и открыла ящик, где лежали документы.

На секунду она подумала, что ей померещилось увиденное. Посмотрев ещё несколько секунд в ящик и сморгнув, Эванс нервно сглотнула, а на её лице читался испуг.

– Эй, ягодка, ты там таракана увидела? – полюбопытствовал Броуди, и Крис с Райаном мерзко захихикали.

– Нет, мистер Броуди. Не сразу нашла папку. Извините, – голос у неё слегка задрожал.

Эванс принесла папку и положила доктору Розински на стол перед коллегами, словно шкуру дохлого и подтухшего медведя, притрагиваться к которой никто не хотел.

– Медиа на флешке, прикрепленной за распечатками. Кто хочет – берите и несите это Ларссонам на заседание, – с этими словами она быстро развернулась, вышла из кабинета и направилась по коридору к лифтам, но из коллег за ней последовал только Крис.

– Эй, Эванс, большой был таракан? – он нагнал её только уже возле лифта.

– Не очень-то, с твой мозг примерно, – ответила он, когда Эванс и Оулли вместе вошли в подъехавший лифт.

– Ооо, ну тогда он просто огромен, – Крис всегда был рад похвастаться интеллектом за отсутствием иных очевидных достоинств.

– Вы, видимо, забыли, что размер не главное, доктор Оулли, – Эванс встала справа от него и старательно делала вид, что его тут нет.

Препираться с Оулли ей сейчас хотелось меньше всего. Сейчас у нее появились проблемы важнее поддразниваний Криса, а тот будто специально назойливо лез в глаза.

– А что, по-вашему, главное, доктор Эванс? – Крис не унимался.

– Конечно же, количество извилин и умение ими пользоваться, – незамедлительно выпалила она.

Эванс и Оулли посмотрели друг на друга и рассмеялись. Всего на одну минуту Эванс решила отпустить все навалившееся на нее. Давно она не чувствовала себя так спокойно и легко, как в эту минуту, и решила, что может позволить себе всего на мгновение посмеяться над шуткой друга, и мир позади нее не рухнет от этого.

– Эванс, – Крис пытался говорить сквозь смех. – У тебя сейчас есть кто-нибудь? – молодой мужчина выглядел немного смущенным, спрашивая о личном, хотя раньше подобного себе не позволял.

Да, Оулли был тем еще сплетником, но никогда не спрашивал напрямую. Значит, ему что-то от нее нужно, но спросить прямо ему не позволяло количество извилин и умение ими пользоваться, как отмечалось ранее.

– Переходи сразу к делу, Крис, – Эванс вмиг перестала смеяться и посмотрела в светло-карие глаза за толстыми стеклами очков в черной оправе. И в глазах Криса, как и в ее собственных, не оказалось ни намека на веселье.

– Если ты сейчас одна… – Оулли решил зайти издалека и начал размусоливать разговор о вечном, о светлом, о прекрасном, но не тут-то было.

– Оулли! – прикрикнула на него девушка, и Крис понял, что его раскусили.

– Если ты пойдёшь к Ларссонам на заседание, может кто-то из них купится на твоё мрачное нордэмское очарование, и не будет рубить головы с плеча во всем Управлении? – Крис гипнотизировал двери лифта и смотрел прямо перед собой, подбивая Эванс на роль овцы для заклания.

Эванс не верила ушам. Оулли подговаривал её на диверсию. На самую банальную и шитую белыми нитками, но за неимением других вариантов, Крис решил прибегнуть к крайним мерам.

– Гамбит, Оулли? Весьма изящно. Вот только вряд ли кто-то из них купится на моё, как ты сказал, мрачное нордэмское очарование, – Эванс была приятно удивлена столь смелым шагом друга, только жаль, что он шагнул прямо в пропасть.

– Ну, как тебе сказать.… – задумчиво протянул он. – В том-то все и дело, – Крис начинал мямлить и поправлять очки каждые несколько секунд.

– Крииис? – Эванс начала подозревать, что его план немного сложнее, чем банальный жертвенный ритуал.

– Видишь ли, – он окончательно опустил глаза и смотрел теперь на свои джинсовые кеды, не поднимая головы. – Мужчины вряд ли станут срываться на девушку, влюбленную в них по самые уши, чтобы пощадить её чувства и свое самолюбие, – под конец фразы щеки Оулли немного покраснели.

Эванс разрывалась между желанием побить друга и желанием хорошенько посмеяться над его смущением. Да она теперь месяц сможет издеваться над ним, напоминая, что он рассуждал о чувствах, как девушка-подросток. Но это она сможет сделать позже, значит, вначале все-таки побить.

– Кристофер Томас Оулли! Ты совсем страх потерял? – Эванс отвесила ему подзатыльник. – И в кого же из них я, по-твоему, влюблена «по уши»? – лифт остановился и открыл двери, за которыми, опираясь о стену, стоял Адам Ларссон.

Смерив Оулли и Эванс оценивающим взглядом, Ларссон зашёл в лифт с недовольным видом и встал позади них, и в присутствии босса молодые люди быстро прекратили препирания.

– Доктор Оулли, мисс Эванс, удачно, что встретил вас, – удачным это стечение обстоятельств, видимо, считал только сам Ларссон. – Буду рад видеть вас обоих в качестве выступающих с докладом на заседании, которое, кстати, перенесли, – Адам смотрел на Криса изумрудными глазами, вот только и Эванс и Оулли знали, что сияют в них далеко не изумруды, а чистый торбернит.

На первый взгляд его глаза были прекрасны, в них почти у самой поверхности радужки сосредоточено множество мелких ярко-зеленых призм, манивших яркостью и блеском, невольно заставляя надолго задержать взгляд, что становилось роковой ошибкой. Пока ты стоял и смотрел в бескрайнее радиоактивное море, исходившие от него радоновые пары и тепло ионизирующего излучения проникали в твой мозг, разрушая его и подчиняя чужой воле.

Эванс показалось, что от взгляда босса Оулли покраснел еще сильнее, подарив ей еще один повод издеваться над собой плюс месяц к предыдущему по времени. «Не день, а праздник!» – цинично подумала девушка.

– Конечно, мистер Ларссон, – принялся расшаркиваться Крис. – Мы с доктором Эванс уже подготовили доклад, – сбивчиво пробормотал он и поспешил выйти из лифта при первой же остановке.

«Вот поганец!» – опешила она при его «мы подготовили», но предъявлять претензии было уже некому, когда двери лифта закрылись за спиной Криса.

– Мисс Эванс, я вижу, вы стали довольно близки с доктором Оулли, – Ларссон продолжил ненавязчивый разговор, как только двери лифта закрылись, и они остались одни.

Вот теперь стоп. Если от Криса она этот бред еще сможет вынести, то слушать его еще и от босса было для нее через край. Эванс закрыла глаза и, глубоко вздохнув, нажала на кнопку остановки лифта.

– У меня много друзей, мистер Ларссон, – уклончиво констатировала она. – Кстати, об одном из них, – Эванс развернулась к панели с кнопками, чтобы не смотреть ему в лицо. – Один из наших с вами общих друзей буквально пару дней назад чуть не поддался чувственному порыву перекрасить место, где он живет, в багряно-красный, – что являлось весьма расплывчатой, но при этом очень конкретной для Адама формулировкой.

Эванс смотрела на кнопки этажей, на потолок лифта, на свои туфли без каблука, куда угодно, только не на него, только не на Адама Ларссона. Самообладание было для нее сейчас важнее чего-либо.

– Я полностью уверен, что вы удержали его от принятия этого опрометчивого решения, мисс Эванс, – Адам сделал шаг ближе и встал сбоку от нее, чуть касаясь ее плеча рукавом пиджака, и теперь для Эванс смотреть на кнопки не представлялось возможным. – Ваша компетентность в данном вопросе не вызывает никаких сомнений, – еще шаг и он встал так близко, что можно было почувствовать тепло, исходящее от него, как волны радиоактивного излучения, растекавшегося по кабине лифта.

Эванс изо всех сил пыталась сосредоточиться и не выказывать никаких внешних проявлений подкатившим комом к горлу эмоций.

– С каждым разом становится все труднее и труднее охлаждать его пыл. Вам бы следовало пригласить его на ланч, или попить кофе. Пообщаться с ним в неформальной обстановке, так сказать, – пыталась она сохранять спокойный тон в голосе.

– Я уверен, что вы правильно изложили ему нашу позицию. Может, мне лучше пообщаться в неформальной обстановке с вами? – Адам подошел почти вплотную, и для нее это был уже перебор.

– Я не нянька! – с раздражением высказала Эванс и, собравшись с духом, посмотрела прямо в глаза Ларссону, что было большой ошибкой.

Именно в этот момент Эванс поняла, что зря позволила себе этот срыв. Ее раздражительность стоила ей самообладания и рационального мышления. Она глубоко вздохнула от досады, но поздно каяться, когда дело сделано. Битва проиграна. Эванс опустила глаза на пуговицу на его рубашке, но момент для удержания контроля над собой был упущен. Теперь она ничего не сможет предпринять, чтобы ему возразить. «Есть желающие посмотреть, как кролик прыгает на циркулярку?» – смиренно подумала Эванс.

– Правда? Пока что у тебя неплохо получалось, – перейдя на личное обращение, Адам наклонился к ней, что было весьма неудобно для него, учитывая разницу в росте более фута, взял ее за подбородок и поднял ее лицо к своему. – Мне нужно, чтобы ты присматривала за ними. Иначе, все наши усилия пойдут псу под хвост. Ты меня поняла? Кивни, если поняла меня, – тон Адама из обольстительного сменился на приказной. – Посмотри мне в глаза и кивни, – босс требовал ответа немедленно.

Эванс сделала, как он сказал. Кивнула. Молча. Она всегда кивала. Спорить, когда Адам Ларссон смотрит тебе в глаза, было абсолютно бесполезно. Зачем пытаться, если знаешь, что уже не выиграть, – не выплыть из зеленого моря. «Глупый кролик. Он прыгает снова и снова, и снова», – мысленно проклинала себя за слабость Эванс.

– Вы сегодня чудесно выглядите, мисс Эванс, – медленно отпуская ее лицо из хватки, с искусственной лестью заметил он. – Буду рад выслушать вас и доктора Оулли на заседании, – Ларссон резко отошел от нее и выпрямился, нажав на кнопку и прервав остановку лифта. – До встречи, мисс Эванс, – сказал он, выходя в холл.

Эванс вышла вслед за ним, смотря себе под ноги и стискивая зубы от невысказанной обиды, и решила просто не думать над тем, что сейчас произошло. Каждый раз эта ненормальная ситуация с потерей контроля повторялась раз за разом. И каждый раз Эванс задавалась вопросом: «Надолго ли тебя хватит, Адам Ларссон?». Безрадостно усмехнувшись поглотившим ее мыслям, девушка не заметила, как за ними двумя из другого угла холла наблюдал уже другой сын владельца компании.

***

Дверь в кабинет Адама открылась с такой силой, что ударилась о противоположную стену. Лиам буквально влетел в кабинет брата, снося все и всех на пути, и захлопнул дверь, стеклянные вставки в которой задребезжали.

– Ты так и будешь сидеть и ничего не делать? – на повышенных тонах начал разговор Лиамель. Вид у него был рассерженный и взбудораженный, а в серо-зеленые глаза горели от несдерживаемой ярости.

– А что именно, я, по-твоему, должен сейчас делать? Онлайн покупать билеты в страны, у которых нет экстрадиции с США? – Адам сидел за столом, просматривая документы, и был спокоен, будто ничего из ряда вон выходящего не произошло. Он посмотрел на младшего брата со снисхождением, словно тот все лишь глупый ребенок, лезущий во взрослые и непонятные ему вопросы.

– Я уже делаю необходимое, Лиам, а если ты этого не видишь, значит, я все делаю правильно, – сам себя похвалив, Адам встал из-за стола и подошел к брату, возвышаясь над ним на целый проклинаемый Лиамом дюйм.

– Но Эванс… – попытался возразить Ли, заготовивший очень длинную и содержательную речь относительно бывшей подруги.

– Я сказал тебе, что у меня все под контролем! – Ларссон старший не собирался выслушивать его ни секундой дольше. – Я разберусь с Эванс сам. Сам! Она будет молчать, поверь мне, – очень самодовольно усмехнулся он и присел на край стола, засунув руки в карманы брюк и смерив снисходительным взглядом, склоняя голову в бок.

Со стороны казалось, что мистер Тотальный Контроль, у которого все и всегда под контролем, само спокойствие, но Лиам видел, как в его глазах промелькнуло беспокойство при упоминании Эванс. Она беспокоила его, как и Лиама, хотя Адам старательно пытался это скрыть. Не дай Бог, кто-то узнает, что Адам хоть что-то не может контролировать, и не сносить тогда этому несчастному головы.

– Послушай, – уже спокойнее сказал Лиам. – Я могу поговорить с ней… – начал он уговаривать брата пойти на компромисс.

– Упаси Господь тебя разговаривать с Эванс! – Адам резко выпрямился и вернулся за стол, обойдя его всего за пару шагов.

– Но я… – возразил Лиам.

– Я сказал – не лезь в это! – уже с раздражением прикрикнул Адам.

– Тебе виднее, – Лиам даже не пытался скрыть обиды в голосе. Он резко развернулся и вышел из кабинета, хлопнув дверью, что снова заставил стеклянные вставки в ней зазвенеть, а рамки, висевшие на стене подпрыгнуть.

Адам вернулся в кресло, устало потер глаза и вздохнул. Ему предстояло следить за этими двумя, как за малыми детьми. Он боялся, что Лиам попытается исправить ситуацию своими силами и только усугубит ее, ведь в усугублении младшему Ларссону не было равных, за что они сейчас и расплачиваются. А Эванс… Черт с ней. Главное, чтобы молчала. Нужно только найти правильные рычаги давления, в чем сам Адам всегда был мастером. Раньше коротким поводком для нее был его младший брат. Теперь, видимо, придется искать новый. Адам хотел знать о каждом ее шаге, а для этого он должен ее полностью контролировать. Осталось только выяснить, как именно контролировать сразу всех тараканов в ее голове. Степень энтропии в мыслях этой девушки была предельно высокой. И если ему не удастся понизить степень этой энтропии, то нужно просто уменьшить количество мыслей. Теперь у Адама оставался только один вопрос, о том, как заставить одного из самых рациональных и максимально логичных людей, с которыми он знаком, меньше думать.

***

Этим вечером за окном опять лил ледяной дождь вперемешку со снегом. В последние несколько дней улицы Нордэма напоминали дни начала всемирного потопа. На часах уже начало девятого, но выходить на улицу из офиса у нее не было никакого желания. Эванс сидела в пустом кабинете с включенной настольной лампой и пила виски из офисной кружки, решив, что хватит с нее и одной прогулки в мокрой одежде по улице в неделю. Так и пневмонию заработать недолго.

На пустом после рабочего дня этаже было тихо, и звук подъехавшего лифта слышался весьма отчетливо, хотя никто и не ждал посетителей в столь позднее время. В конце коридора раздались звуки приближающихся шагов, и дверь в приемную Розински открылась, когда человек, шедший по коридору, проследовал внутрь. Она даже не повернула голову в его сторону, и без этого зная, кто это пришел сюда под вечер. Ей оставалось сидеть в тишине, отпивая виски из кружки мелкими глотками, и смотреть в окно на унылый осенний пейзаж. Эти шаги она узнала бы из тысячи, из миллиона, из всех возможных шагов на планете. И хоть гость все еще молчал, сомнений в его личности уже не было.

Лиам подошел к столу, не произнеся ни слова, взял кружку из ее рук и немного отпил налитое в нее, будто там могла быть вода при стойком запахе крепкого алкоголя. Ларссон сразу узнал этот виски. Это он ей его подарил несколько лет назад, и если Эванс пьет его, сидя вечером в кабинете в полном одиночестве, значит, дела идут действительно хреново.

– Не поделишься, что за повод? – Ларссон вернул ей кружку, и Эванс приняла ее из его рук и немного отхлебнула поморщившись.

– Я устала Лиам, говори, зачем пришел или проваливай, – алкоголь уже придал девушке смелости, и она сочла уместным грубить боссу, заявившейся сюда под вечер непонятно зачем. Или же Ларссон младший так сильно ее достал, что ей было уже плевать, что он подумает. Она так и не взглянула на него, лишь задумчиво смотря в окно.

– Я стал свидетелем вашего общения с моим братом. Ты все еще тешишь себя надеждой, что он обратит на тебя внимание? Это жалко, даже для тебя, Эванс, – Ларссон пытался задеть девушку посильнее, но она опять не реагировала ни на какие внешние раздражители, изучая взглядом через стекло высотку напротив здания ее офиса.

– Ты все сказал? – Эванс взяла бутылку из-под стола, подлила виски себе в кружку и выдернула сигарету из открытой пачки, лежавшей поверх клавиатуры.

Ларссон знал, что его слова прошли мимо ушей девушки, и она просто захотела покурить, а не вытравить его табачным дымом из кабинета. Он встал прямо перед ней, закрывая собой обзор окна, и вынул из кармана зажигалку, которую Эванс узнала сразу же. Она подарила ему эту зажигалку на Рождество много лет назад, как он ей этот виски.

Все общение этих двоих теперь сводилось к взаимным укорам и ковырянию в старых ранах. Эванс сделала вид, что не видела зажигалку, Ларссон сделал вид, что не понял, что за виски. Они смотрели друг другу в глаза и продолжали делать вид, что не знают друг друга лучше, чем кто-либо другой, играя в чужих, незнакомых, посторонних. Прикурив, Эванс затянулась и отвела взгляд, стряхнув пепел в коробку для скрепок на краю стола.

– Какого черта происходит, Эванс, – голос Лиама был похож на низкое рычание, но его требовательный тон был не более чем имитацией голоса совсем другого человека.

– Спрашиваешь, какого черта? Ладно, сейчас объясню, – снисходительно пожав плечами, Эванс отложила сигарету и поставила кружку подальше от края. Она развернула кресло, чтобы оказаться лицом к Ларссону, и начала медленно наклоняться, пока ее голова не оказалась на уровне ремня брюк Лиама.

– Какого хрена ты де… – окончание фразы так и повисло в воздухе, когда девушка открыла ящик, где лежал отчет для заседания, и резко откинулась назад на спинку кресла.

Она опять взяла сигарету и снова немного отпила из кружки, так и не взглянув на Ларссона, выражение лица которого сменилось с изумления на шок. В открытом ящике рабочего стола Эванс лежала правая женская туфля на высоком каблуке. Сомнений в принадлежности туфли к конкретной паре не было, а на Эванс в ночь гибели Ричарда, насколько помнил Ларссон, оставалась левая.

Пока Лиам изучал туфлю взглядом, Эванс ногой захлопнула ящик и затянулась. Ларссон же продолжил несколько секунд стоять, отходя от шока, а затем вырвал из ее рук кружку и одним глотком допил содержимое, занюхав рукавом дизайнерского пиджака. Сделав глубокий вдох, он забрал у Эванс сигарету и направился к выходу, закуривая на ходу. Ожидаемо, что она его не остановила, вытаскивая уже другую сигарету из пачки.

– Лиам, – тихо позвала Эванс, когда он был уже на пороге, – ты скучаешь по Ричарду?

Лиам молчал, а ей и не нужно было, чтобы он заговорил. Боль, отразившаяся в глазах бывшего друга, служила точным ответом.

– Каждую долбанную секунду, – его голос стал хриплым, а в глазах стояли непролитые слезы. На лице отразилась тень усталости, лежавшая на нем с того вечера, как Ричарда не стало, с момента, когда Лиам выбрал не его.

– Прости меня, Лиам, – голос Эванс звучал очень устало. – Прости за все. Прости за Ричарда. Если когда-нибудь сможешь. Видит Бог, я этого не хотела, – сквозь жалость, извинилась она, но Ларссон ни на миг не верил ей.

– Может и не хотела, но теперь его нет, и этого не исправить, – голос с трудом поддавался ему.

Он вышел в коридор, а Эванс так и продолжила смотреть в окно, изучая скучный серый пейзаж и льющуюся с неба воду, оседавшую на стекле.

Принцип домино

Подняться наверх