Читать книгу Привидения живут на литорали. Книга вторая - Леонид Алексеевич Исаенко - Страница 29

Вот что произошло со мной на таком исхоженном месте, как риф Андромака в южных окрестностях Кенийского порта Момбаса.

Тогда, ещё не имеющего достаточного опыта, добираться до внешнего края рифа, находящегося чуть ли не в километре от берега, меня угораздило босиком. Довольно благополучно миновав «заминированные» полчищами ежей участки дна с зарослями водорослей, выбирая светлые участки песчаного дна, так как в отлив здесь было воробью по колено, я выбрался на мель.

Елозить животом по незнакомому месту, пусть даже и песчаному не очень хотелось, поэтому я встал и побрёл пешком. Но не успел сделать и несколько шагов, как тут же наступил на что-то живое, отчаянно забившееся под стопой. Слава Богу, это была мирно дремавшая или притаившаяся в засаде камбала, мы оба так перепугались, что я буквально выпрыгнул из воды, а ставшая еще более плоской под моей тяжестью камбала метнулась в другое место.

Но вот и цель моего перехода – внешний край рифа, коралло-известняковая платформа, в отлив едва выступающая над уровнем океана. В прилив она покрывается водой, обозначаясь ослепительной белизны полосой прибоя.

Полюбовавшись пейзажем – берегом с густой щетиной наклонившихся к океану пальм и проглядывающих кое-где красных черепичных крыш вилл; старой, пиратских времён крепостью при входе в порт, я перевёл взгляд на более близкие пятна на дне: тёмно-зелёные там, где были водоросли, и светлые – песчаные. Впереди до самой Индонезии, безбрежье океана. По сторонам – ревущий прибой, сунуться в который одному у меня, признаться, не хватило смелости.

Зная о способности некоторых животных затаиваться в водорослях на период отлива, я смотрел под ноги, стараясь ступать на обсохшую часть рифа или в лужицы с песчаным дном. В них у самых каменистых бережков попадались мелкие кошачьи ципреи, и даже подросткового возраста харпы, внешне столь же прекрасные цветом и гладкой лакированной поверхностью, как и ципреи, но имеющие более усложнённую форму. Они украшены параллельными гребнями с довольно острым наружным, причудливо «разрисованным» краем. Плавно изгибаясь по сфере раковины, гребни сбегают по ней, сходясь у изящного завитка-центра, откуда начинается её рост.

Я ещё долго бы любовался переливами красок на раковине, как вдруг… боюсь, что я злоупотребляю и слишком много «вдруг» разбросано по страницам этой книги, но тут уж действительно – вдруг!

Какими словами можно описать столь необходимое для нашего выживания чувство, как боль? Благодаря ей срабатывает защитный механизм, сигнализация тела, уберегающая нас от опасных, а то и смертельных факторов. Всеведущая медицинская статистика определяет чуть ли не сорок видов боли, но я не знаю, есть ли среди этого перечня та, что испытал профессор Смит, а позже и я?

Кто из нас в детстве не разбивал коленки, локти, носы, кого не мытарила зубная боль или, что не легче, ушная, да мало ли что ещё? Не обошли стороной некоторые из этих хворей и меня. Но то, что вонзилось в стопу (но в том то и дело, что ничто не вонзилось, не впилось, не укололо, не вцепилось зубами, не…) стало особенной, ранее не испытанной. Боль ожгла самое нежное и безмозольное место – свод стопы, изрядно размякший от долгого пребывания в воде. Ожгла и, петляя и приостанавливаясь, стала раскалённой иглой подниматься по ноге: стопе, голени, бедру; затем через позвоночный столб – в голову, чтобы задержаться под черепной коробкой у темечка и продолжать свою дьявольскую пытку именно в этом месте, не прекращая, впрочем, одновременно жечь, сверлить, долбить и на всём остальном пройденном пути.