Читать книгу На белой дороге - Леонид Николаевич Глаголев - Страница 18

Чёрный плащ

Уж и не помню, зачем я зашёл в старый универмаг. Кажется, за зубной щёткой. Мелкая покупка требовала соблюдения вполне определённого ритуала. Когда-то, ещё в старые времена, после покупки чего-то мелочного, необходимого, появилась привычка обходить и другие отделы: а вдруг что попадётся ещё? Самое-самое нужное? Упустишь момент – улетит маленькое счастье, и улетит навсегда! Прошли годы, стала другой страна, мы стали другими, но вот некоторые привычки сохранились.

Итак, отдав дань традиции, потратил четверть часа на обход, но ни на что не обратил внимания. И когда я уже собирался покидать магазин, вдруг увидел за стеклянной витриной чёрный плащ.

О-о-о… как он был элегантен!

Пришлось поневоле задержаться. На первый взгляд, разорение мне не грозило, в кошельке оставались примерно такие же деньги, какие я потратил на щётку, то есть, почти ноль. Тем больше было оснований приглядеться как следует, оценить на ощупь качество материала, подкладку, узнать состав нитей. И я ленивой, скучающей походкой обеспеченного сибарита завернул к витрине и вошёл в отдел. Остановившись перед плащом, дотронулся до рукава, и вдруг явственно услышал голос:

– Если бы ты знал, к Чему прикасаешься, бездельник!

Молниеносно отдёрнув руку, я обернулся. За кассой равнодушно сидело унылое существо неопределённого возраста, причёска сияла всеми цветами солнечного спектра. Существо смотрелось в зеркальце и строило себе рожицы. В другом углу спиной ко мне перекладывались пакеты в упаковочной бумаге, судя по одеянию – женщиной, а судя по массивности фигуры – женщиной солидной, серьёзной и положительной. Посетителей не было. Рядами мирно висели на плечиках пальто, плащи, куртки, костюмы самых разнообразных цветов и фасонов, в центре магазина два манекена без интереса разглядывали друг друга. Вдоль витрины стояло ещё несколько таких же неподвижных фигур. Тихо, на французском, шептала музыка откуда-то сверху.

– Не строй из себя идиота, дурень, как будто не понимаешь, в чём дело; это я, Я тебе говорю, Чёрный Плащ!

У меня как-то противно отозвалось под «ложечкой»; но приходилось верить, и, чтобы навсегда не уронить себя перед необъяснимым, я вымолвил:

– И… э-э-э… чему обязан?

– Это Я чему обязан… не я тебя щупаю, а ты меня! Что надо – спрашивай, только не дотрагивайся руками!

Подобного хамства от какой-то вещи, пусть и привлекательной, не терпят, пришлось с ходу выпалить:

– Вот куплю тебя, а потом поговорим…

– Судя по тому, что ты одет, как чучело, тебе пришлось всю свою сознательную жизнь копить на плащ. Хорошо, что тут светло, повнимательнее присмотрись к своему одеянию.

Молча подойдя к зеркалу, с ужасом пришлось констатировать жестокую правду Чёрного Плаща.

Серая вязаная спортивная шапочка в мелких комочках шерсти как-то нелепо смотрелась, подымаясь пикой над головой; дешёвая куртка-пуховик неопределённого тёмного цвета, наоборот, местами свисала; очевидно, пух неравномерно осел, не выдержав времени и образа жизни хозяина куртки; штучные брюки на коленках пузырились, делая в этих местах брючную ткань немного светлее и как бы тоньше. Чёрные зимние ботинки, как нарочно, сияли потёртостями у носков. В довершение всего, несколько сзади и сбоку от меня отражение выделяло благородный, элегантный профиль Чёрного Плаща.

Поняв ничтожность своих позиций, я сдался на милость победителю и почему-то шёпотом спросил:

– И что же мне теперь делать?

– Значит, остатки здравого смысла ещё могут сохраняться в некоторых человеческих головах? Радует, радует. Вот что я тебе скажу: судя по одёжке и простодушию твоего лица, ты, конечно, способен кое на что, но под солидным руководством и присмотром, естественно. Из нескольких миллиардов человек на Земле некоторые особи сохраняют на своих лицах оттенки этого са́мого простодушия всю свою никчёмную жизнь, вовсе не пользуясь теми преимуществами и благами, которые может предоставить это качество. А зря. Жизнь одна, другой нет и не будет. Но каждая жизнь даёт шанс, надо только поискать его хорошенько. Некоторым олухам – вроде тебя! – может повезти, шанс сам ищет их и предлагает круто измениться, стать иным, стать Личностью в полном смысле этого слова, прожить остаток дней своих, упиваясь собственной значимостью для общества и истории. Так если ты ничего не понял, выражусь яснее: именно Я и есть такой шанс.

Что скажешь?

Уж если ты грозился меня купить – покупай, не пожалеешь, столкуемся о твоей судьбе после. Сейчас пока она не стоит ни гроша, но со мной её цена с каждой минутой будет только возрастать. Хочешь узнать, во сколько я тебе обойдусь?

И он назвал сумму, в которую я недавно оценивал свою отечественную легковушку перед страховкой.

– Да, не сомневайся, покупай. Живых денег у тебя нет, но ты сможешь продать свою четырёхколёсную керосинку. Толку от неё никакого, одни проблемы. Сам недавно плакался, что сыплется на ходу.

Странно, откуда Это знает о моей машине такие подробности?

– Ну, а что ты ещё знаешь? Может, это просто рекламный ход… трюк, чтобы хоть кто-нибудь, да купил тебя перед Новым годом.

– Ха-ха, как смешно! Пойми, несмышлёныш, не ты тут выбираешь, а Я!

– Хочешь сказать, что специально променял место в бутике на компанию ширпотреба, чтобы встретиться со мной?

– Да, специально.

– Но начнём с того, что таким, как ты, в бутиках делать нечего, да и пустят ли тебя в бутик, достойный меня? Публика там – сплошь снобы, ни грана не мыслящие в достойной одежде. Их интересует только имя дизайнера, да уровень цены, чтобы никак не ниже, чем у приятеля. Пусть самородок-кутюрье будет гением стиля, но если у него нет имени в мире моды, его вещи покупаться не будут. Да только известнейшие кутюрье и продают свой продукт не дороже и не дешевле того, что он сто́ит, но такое не купят в бутике – слишком дёшево!

И, во-вторых, мне нужен человек твоего типа: простодушный, доверчивый, в меру скромный; такой, чтобы честность его читалась на лице, в глазах, в походке; короче, мне нужен интеллигент высшей пробы.

Только из такого материала можно вылепить то, что нужно. Ни один актёр не сыграет честность и доверчивость, ни один!

Чем больше я слушал Чёрный Плащ, тем больше приходил в изумление: а не снится ли мне это? Вдруг я заболел чем-нибудь психическим, неизученным, и у меня припадок? Или надо мной ставится опыт внеземной цивилизацией на предмет…

Но я не успел домыслить, как могут проверять землян пришельцы из космоса, как из-за плеч послышался женский голос:

– Вам помочь чем-нибудь, сударь?

Дородная женщина старательно отрабатывала свою смену. Переложив пакеты, она искала другое занятие, а тут, можно сказать, посетитель.

– Да вот, наслаждаюсь видом изделия. Даже прикасаться страшно к такому великолепию, хоть картину пиши. Сколько экспрессии!

– Вы, видно, художник; так долго стои́те и любуетесь нашим плащом. Я хотя и работала, но краем глаза отметила ваш неподдельный интерес к этой вещи. Вы знаете, такой плащ у нас один. Очень дорогой! Я даже не понимаю, как он сюда попал.