Читать книгу Как живые. Образы «Площади революции» знакомые и забытые - Лев Симкин - Страница 11

Как же так? Как я уже упоминал, в Сети можно найти множество историй о людях, увековеченных на «Площади Революции». Правда, информация о них – статьи, книги, телепередачи и документальные фильмы – появилась лишь в последние лет двадцать, когда возникла мода на все советское. За одним исключением.

В 1945 году в журнале «Смена» (№ 23–24) был опубликован очерк корреспондента газеты «Красный флот» Владимира Рудного о капитан-лейтенанте Алексее Никитенко, отличившемся в боях с японцами. Материал проиллюстрирован двумя фотографиями. На одной из них он сам, а на другой матрос с наганом из московского метро. Тот, у которого этот наган частенько воруют и заменяют на новый. Сходство со скульптурой налицо. «Жаль, не видел скульптуру в метрополитене! – признался он интервьюеру. – Кончил училище, так и не был в Москве».

В 1937 году Алексей Никитенко был курсантом Ленинградского высшего военно-морского училища имени М.В.Фрунзе. Манизер провел чуть не целый день в вестибюле училища, приглядываясь к снующим туда-сюда парням в форменках, и, в конце концов, выбрал того, чья внешность отвечала его представлениям об образе революционного матроса. Никитенко получил приказание начальства явиться в Академию художеств и несколько месяцев, как на службу, ходил позировать. Опоясанный пулеметными лентами и с наганом, стоял каждый день по четыре часа.

Ну почему он мучился, это ясно, а вот почему настоящие революционные матросы носили на груди пулеметные ленты? На этот счет есть две версии. Первая – для удобства, чтобы, случись что, патроны для нагана были под рукой, подсумков для них не хватало. Вторая – для красоты, матросская мода на ношение пулеметных лент появилась сразу после Февральской революции.

В том же номере «Смены» опубликовано свидетельство самого скульптора. Манизер признался, что ему приятно было узнать о судьбе Никитенко, он помнил его, «вдумчивого юношу и отличника учебы». По окончании учебы Никитенко направили на Дальний Восток, где он дослужился до командира корабля «Красный Восток», в 1920-е годы носившего имя «Троцкий». Из портала «Память народа» мне стало известно, что в августе 1945 года капитан-лейтенант Никитенко награжден орденом Красного знамени. Согласно наградному листу, на реке Сунгари во время Фудзинской операции его корабль, входивший в состав Амурской флотилии, поддержал артиллерийским огнем сухопутные войска и огнем корабельной артиллерии уничтожил два дота и разрушил три казармы противника (район этот был японцами хорошо укреплен).

…Когда я писал эту книгу, мне посоветовали встретиться со знаменитым скульптором Александром Бургановым и поспрошать его о Матвее Манизере, которого он должен был хорошо знать. Но, как выяснилось в первые же минуты нашей встречи, он его видел пару раз в жизни, да и то издалека. Тем не менее, разговор задался. Ему было интересно вслух поразмышлять на тему: художник и его модель, поведать о встреченных на его пути натурщицах (он помнит их всех поименно). Какую бы важную роль они ни играли, он назвал себя сторонником классической античной скульптуры, смысл которой – не в копировании людей, а в создании магического образа. Работа с моделью, по его словам, началась тогда, когда античное искусство стало приходить в упадок. Подтверждение чему – миф о прекрасной Фрине, афинской гетере, натурщице и любовнице скульптора Праксителя.

Так что в одном из прототипов скульптур на станции метро можно быть уверенным, с остальными же дело обстоит много хуже, почти никаких свидетельств. С этим не смогли мне помочь и москвоведы с «метроведами». Им известно о метро буквально все (секретные ветки и прочее), но только не это. Побывал в Музее московского метро – безрезультатно. Покопался в паре московских архивов, но и там ничего не обнаружил, а до питерских так и не добрался.

До войны Матвей Манизер жил в Ленинграде, где в 1937 году изготовлены и скульптуры для «Площади Революции» – им самим и его учениками. Вот их имена – А.И.Денисов, А.А.Дивин, А.А.Пликайс, Л.К.Жданов, Г.Ф.Ветютнев, И.П.Иванов, Е.Г.Фалько, М.А.Владимирская, В.А.Пузыревский. Год спустя все 80 бронзовых фигур для «Площади Революции» были отлиты в «Мастерской художественного литья комбината наглядной агитации и пропаганды Ленсовета». Это предприятие, дожившее до наших дней (ныне – «Монумент-скульптура» имени Матвея Манизера), в ту пору главным образом тиражировало скульптурные портреты вождей революции.

Самое обидное то, что модели многих других его работ точно известны. Скажем, для памятника Тарасу Шевченко в Харькове – того, что во время съемок проекта «Дау» раскрасили черной гуашью – позировали актеры харьковского театра (в его постаменте стоят рабочие-колхозники).

И все-таки откуда-то авторы сомнительных рассказов о моделях все это взяли, не выдумали же – речь-то идет об одних и тех же людях. Впрочем, ознакомившись с рассказами внимательнее, я понял, откуда. Друг у друга, вот откуда. Во времена моей молодости это называлось методом Рекле – режем и клеим, нынче – копипастом. Но все же в основе, подумал я, должен же быть какой-то, так сказать, первоисточник. Немного погуглив, я его обнаружил, в каждом случае один и тот же – это либо рассказ человека, неожиданно узнавшего себя в скульптуре на станции метро, либо опознание кого-либо его родственниками.