Читать книгу Дикий цветок - Лейла Мичем - Страница 14

– Вилли Мей! Надо что-то сделать с беседкой, – сказала негритянке Юнис. – Мне она напоминает ощипанную курицу. Хоть бы какой-нибудь бантик прицепили ради создания атмосферы Рождества. Ладно. Я подберу кое-какую мишуру, а ты поручи это дело прислуге. О Типпи не забудь. Без ее воображения нам не справиться. Мы вместе пойдем к беседке и решим, чем ее украсить.

Вилли Мей могла бы поклясться, что в этот момент стала белее своего передника.

– Сейчас, миссис Юнис?

– А когда еще? Моя сестра приезжает из Бостона послезавтра. Я хочу, чтобы к ее приезду весь наш дом выглядел как можно наряднее. У них в Бостоне пуританские представления о праздновании Рождества. Я хочу, чтобы здесь ее окружали яркие цвета. К тому же моя сестра любит читать, сидя в беседке, – сделав паузу, Юнис продолжила уже в другом тоне: – В чем дело? Ты уставилась на меня как баран на новые ворота.

– А‑а-а‑а… Ничего, миссис Юнис. У меня только что возникло странное ощущение, словно кто-то щекочет мой хребет.

– Это, должно быть, кто-то прошелся по твоей могиле, Вилли Мей. Где твоя дочь?

– Наверху вместе с молодой госпожой. Мисс Джессика вернулась после прогулки верхом, и Типпи помогает ей сменить костюм ко второму завтраку.

– Джессика и сама прекрасно управится. Пожалуйста, передай своей дочери, что я хочу ее видеть.

– Да, миссис Юнис.

В спешке выйдя из комнаты, Вилли Мей поднялась наверх. Святой младенец Иисус! Беглец все еще прятался в беседке. И что, ради всего святого, им сейчас предпринять? Слуги на кухне как раз заняты приготовлением второго завтрака. Вскоре они начнут ходить туда-сюда из домика, где располагалась кухня, в Большой Дом и обратно, сервируя стол. Они будут ходить мимо беседки и сарайчика при ней. Увести паренька в другое укромное место незаметно просто невозможно.

Сердце стучало с такой силой, что, казалось, вот-вот вылетит из груди. Перед дверями комнаты мисс Джессики негритянка остановилась, перевела дух и собралась с мыслями. Ради душевного спокойствия Типпи ни она, ни мисс Джессика ничего не рассказали ей о беглеце и планах касательно его спасения. Вилли Мей ужасала сама мысль о том, что их замысел может провалиться и хозяева узнают о причастности ее дочери к помощи беглому негру. Спасибо небесам, хозяйка предоставила ей повод отослать Типпи из комнаты и поговорить с мисс Джессикой с глазу на глаз.

– День добрый, Вилли Мей, – поприветствовала ее молодая госпожа. – Что привело тебя сюда?

На ней была льняная сорочка длиною до колен. Типпи зашнуровывала корсет, чтобы мисс Джессика могла влезть в конусообразный верх дневного платья, ожидающего своего выхода. Белая кружевная накидка, которую следовало надеть поверх плеч, лежала на кушетке. Кружева были отделаны красными и зелеными лентами. На этом настоял отец. Он хотел, чтобы женщины в его доме одевались в цвета рождественских праздников. Ни один господский дом на Плантаторской аллее не был украшен к Рождеству так пышно, как Виллоушир.

– Ваша мать желают видеть Типпи, – ответила Вилли Мей.

Служанка оторвалась от своих занятий и спросила:

– Мама! Что-то случилось?

– Ничего плохого, девочка моя. Миссис Юнис сама тебе все расскажет.

Выпустив из рук концы шнуровки, девушка подошла к матери.

– Что-то не в порядке? Я это чувствую.

Вилли Мей устремила взгляд на лицо дочери – кожа да кости, как и все ее тело. Типпи казалась ей не сильнее воробушка. Сердце матери сжалось, как мокрая тряпка, из которой отжимают воду. Она мягко взяла дочь за остренький подбородок.

– Ступай, – тихо произнесла она. – Ничего плохого не случилось. Мне просто надо поговорить с мисс Джесси.

Корсет на девушке был зашнурован еще не до конца – тесемки свисали вниз.

Когда горничная ушла, Джессика сказала:

– Типпи права. Что-то все же случилось, Вилли Мей. Что? Рассказывай.

– Мне никогда не удается ее одурачить, – сказала негритянка. – Ваша мать желают украсить беседку к Рождеству. Прямо сейчас. Именно поэтому она послала за Типпи. Что делать?

– Всевышний! – простонала Джессика. – Прямо сейчас?

– Прямо сейчас, немедленно. Она послала меня созывать прислугу, пока сама будут готовить мишуру.

Джессика потерла лоб и на минуту задумалась. Сдернув с себя корсет, она принялась натягивать дневное платье.

– Я скажу, что мы будем делать, – борясь с пышными складками, произнесла девушка. – Иди за мной, Вилли Мей, и со всем соглашайся, что бы я ни сказала. Понятно?

– Хорошо, – ответила негритянка, понятия не имея, на что соглашается.

Она помогла мисс Джессике застегнуть все пуговицы.

– Мисс Джессика! На вас нет достойного вашего положения нижнего белья!

– Никто меня под платьем не увидит, – отрезала девушка.

Она выскочила из своих покоев, подобно пароходу, на полных парах стремящемуся в открытое море. В кильватере за ней следовала Вилли Мей.

На полпути вниз по лестнице – юбки прилипли к ее ногам, так Джессика спешила – она несколько раз громко позвала:

– Мама! Мама! Мама!

Юнис бросилась на ее клич. До этого они с Типпи копались в чуланчике под кухонной лестницей, где хранились украшения ко всякого рода празднествам.

– Святые небеса! Дочь моя! – воскликнула Юнис, увидев Джессику, опирающуюся на перила.

Из‑за спины хозяйки с любопытством выглядывала Типпи.

– Обязательно кричать, как баньши?

– Мама, я сомневаюсь, что ты знаешь, кто такие баньши.

– Я знаю. Это женщины-духи из ирландского фольклора. Они садятся под окнами и своими стенаниями предрекают кончину кого-нибудь из обитателей дома, – фыркнула Юнис. – Я, конечно, на уроках не сидела, но все равно узнала кое-что из того, что преподавала тебе Летти Седжвик, юная мисс. Так в чем дело?

– Мама! Вилли Мей сказала мне, что ты собираешься украсить беседку… но… тогда я не смогу сделать вам сюрприз.

Слова дочери явно озадачили Юнис.

– Какой сюрприз?

Джессика постаралась не замечать озадаченного взгляда Вилли Мей.

– Ну… если я тебе скажу, то сюрпризом это уже не будет.

Юнис перевела взгляд на экономку.

– Ты об этом знала?

– Конечно, знала, – отвечая за Вилли Мей, произнесла Джессика. – Но пусть это лучше останется в тайне.

Сделав небольшую паузу и театрально заламывая руки, она продолжила:

– Ладно, ладно. Вилли Мей и я решили украсить беседку сами, без помощи Типпи. Я хочу доказать, что обладаю тонким вкусом. Мне вообще хочется уделять больше времени делам по дому. Думаю, я начну с украшения беседки.

Рот Юнис приоткрылся. Несколько секунд она не могла вымолвить ни слова. Взгляд матери остановился на подоле, облегающем ноги дочери.

– Почему ты не надела нижние юбки?

Джессика посмотрела вниз.

– Ой… Я так спешила с тобой переговорить, что у меня не было времени их надеть. Мама! Пожалуйста, позволь мне и Вилли Мей самим украсить беседку. Пожалуйста! Предоставь все нам! Мне бы хотелось сделать что-нибудь свое и показать это тете Эльфи, когда она приедет к нам на Рождество.

– Ладно… хорошо, Джессика, – тоном, в котором сквозили нешуточные сомнения, произнесла Юнис. – Твой отец будет тобой доволен. Я уверена, но…

Хозяйка бросила несколько сомневающийся взгляд на Вилли Мей.

– Проследи, чтобы она там ничего не натворила.

– Слушаюсь, миссис Юнис, – ответила экономка.

– Но не надо за нами подглядывать, – заявила Джессика. – Мы там все завесим, чтобы никто за нами не подсматривал. Так ведь, Вилли Мей?

– Да, да.

Скутер сообщил помощникам, что ему надо съездить в город за колесом раньше, чем он собирался. Сегодня днем может пойти дождь. Он не хочет, чтобы его повозку заляпало грязью. Его обед они могут разделить между собой. Времени поесть у него не будет. Если наведается хозяин, пусть они все ему объяснят.

Весь день, впрочем, на небе не было ни облачка. За холстиной, которой завесили беседку, Джессика и Вилли Мей трудились в поте лица ради того, чтобы не ударить лицом в грязь пред ликом той рождественской красоты, в которую превратился Большой Дом благодаря тонкому вкусу Типпи. Карсон вместе с женою пришли ближе к вечеру осмотреть плоды трудов дочери и экономки.

– Бука! Ты и Вилли Мей превзошли все мои ожидания! – громко провозгласил хозяин.

Той ночью, поудобнее устраиваясь в постели подле своей жены, Карсон прошептал ей на ухо:

– Послала бы ты завтра Типпи к беседке. Пусть поправит там кое-что.

– Ты читаешь мои мысли, дорогой, – ответила ему Юнис.