Читать книгу Тайники души - Линн Остин - Страница 10
Часть І
Сады Уайатта
Глава 5
Оглавление– Вам не надоело лежать пластом? – спросила тетя Батти у Гейба на следующее утро, когда принесла ему завтрак.
Я привезла из аптеки йод и другие лекарства и теперь врачевала его ногу. У Гейба по-прежнему была небольшая температура.
– Даже не думайте его тормошить! – сказала я. – Иначе у него снова откроется рана.
– Хотите, я помогу вам сесть, чтобы вы могли почитать? – предложила тетя Батти.
– Спасибо, я справлюсь, – ответил Гейб и чуть приподнялся. – Не нужно возле меня суетиться, тетя Батти, спасибо за вашу доброту.
– Да не за что! В Библии говорится, что, когда Илия совсем выбился из сил, ему помогали ангелы. Поэтому, думаю, мы всегда можем использовать помощь ангелов. Так, а что же вы любите читать, Гейб? – Тут тетя начла рыться в ближайшей коробке. – Похоже, здесь в основном приключения. Вот, посмотрите, вдруг вам что-нибудь понравится?
Тетушка вытащила пару книг и протянула их Гейбу. Судя по выражению его лица, ему досталось настоящее сокровище!
– Ух ты! Это же Герман Уолтерс! «В поисках сокровищ» и «Приключения в джунглях»!
– Вы знаете этого автора?
– А кто его не знает? В свое время он был самым известным автором приключенческих романов! Я в детстве обожал его книги! Наверное, прочел их сотни раз!
– Ясно. Тогда, может быть, хотите почитать эти? – Тетя наклонилась и, вытащив еще несколько томиков, положила их на кровать.
– Да они все написаны Германом Уолтерсом! – радостно отметил Гейб. Он чуть нагнулся, чтобы заглянуть в ящик. – Просто не могу поверить! Сколько же их у вас?
– У меня есть все книги, которые он написал.
– И все в первом издании! – воскликнул мужчина, пролистнув пару томиков. – Они отлично сохранились. Да они стоят целое состояние!
– Так, давайте посчитаем. Сорок три, нет сорок четыре книги по отпускной цене в семьдесят пять центов. Это… – Пытаясь справиться с арифметикой, тетя начала выводить цифры в воздухе, воображая, что в руке у нее мел, а перед глазами – грифельная доска.
– Для коллекционера они стоят гораздо больше! Особенно если это полное собрание сочинений Германа Уолтерса! Даже и не думайте продавать их так дешево, тетя Батти! Лучше подарите их!
Тетя забеспокоилась и сконфузилась.
– Да, дорогой, но думаю, что я уже это сделала.
– Что вы имеете в виду? Не понимаю. У вас же по-прежнему есть эти книги…
– Одну полную коллекцию я подарила Мэтью и Сэмюелю, а другую оставила себе. Мальчики в детстве так любили читать! – Тетя улыбнулась, вспоминая.
– Мне тоже нравилось читать, – пробормотал Гейб, листая книги. – Я вырос на этих рассказах, именно из-за них решил посвятить свою жизнь писательскому ремеслу.
– Какое чудесное совпадение! – воскликнула тетя Батти. – Жизнь Германа тоже была посвящена писательству! Вы мне его немного напоминаете.
– Вы знали Германа Уолтерса? – восхищенно спросил Гейб.
– Да, и очень хорошо. На самом деле он написал все эти книги в моем маленьком каменном коттедже у пруда.
Я решила, что пора вмешаться.
– В это немного сложно поверить, тетя Батти. Он был известным писателем и…
– Ух ты! – прерывая меня, вскричал Гейб. – У вас есть книги Бэтси Гибсон! – Мужчина перегнулся через край кровати и перебирал книги в другой коробке. – Я и не знал, что госпожа Гибсон написала так много!
– Да, она написала шестьдесят две книги в моем маленьком коттедже!
– То есть вы хотите сказать, что знали и Бэтси Гибсон? – скептически поинтересовалась я.
– Да, она была моей близкой подругой! Но ты же никому не скажешь об этом, лапочка? Это будет нашим секретом!
Мы с Гейбом в недоумении уставились на тетушку, не зная, верить ли ее словам.
В детстве я прочитала все книги Бэтси Гибсон, какие могла достать. Это были захватывающие истории об отважных девочках, путешествующих в поисках приключений и любви. Обычно во время своих странствий они извлекали для себя полезные уроки. В тот день, когда я сошла с поезда в Дир Спрингсе, я пообещала себе, что буду такой же храброй, как одна из героинь Бэтси Гибсон. Но откуда тетя могла знать этих авторов? Я вспомнила стол в ее доме, такой большой, что занимал половину столовой, огромную пишущую машинку. Я начала перебирать содержимое третьей коробки.
– А что скажете об этих авторах: Джек Лондон, Марк Твен, Чарльз Диккенс? Они тоже написали свои произведения в вашем коттедже? – спросила я, испытующе глядя на тетю Батти.
– Не глупи, лапочка! Я никогда с ними не встречалась!
– А Бэтси Гибсон и Германа Уолтерса вы знали.
– Да, конечно. И очень хорошо. Сказать по правде, мне всегда больше нравился Герман Уолтерс. В его книгах гораздо больше приключений.
Гейб откинулся на подушках и засмеялся.
– Это потрясающе! Ваш коттедж был писательским раем для Германа Уолтерса! С нетерпением жду возможности починить там крышу!
Я запомнила слова Гейба, так неосмотрительно вырвавшиеся у него. А пока что решила не упускать возможности узнать о нем больше.
– Я не могла не заметить, что вы носите с собой пишущую машинку, Гейб. Это весьма странное имущество для бродяги. Говорите, вы писатель?
Его улыбка тут же улетучилась.
Тетя Батти восторженно захлопала в ладоши.
– Так вы писатель?! Великолепно! А что вы пишете?
Было заметно, что мужчине не хотелось отвечать. Но он с таким благоговением переводил взгляд с книги в своих руках на тетю Батти, что в конце концов с неохотой признался:
– Я журналист. Внештатно сотрудничаю с газетой «Чикаго трибьюн» и иногда – с «Сэтедей ивнинг пост».
– А сейчас вы без работы? Или выполняете секретное задание?
– Да, я проводил исследование, тетя Батти. Писал статью о жизни бродяг и обо всех, кто путешествует по стране нелегально.
– Я бы ни за что не догадалась! Вы похожи на настоящего оборванца! С этими космами! И пахнете совсем как бродяга!
– Спасибо, – слабо улыбнулся Гейб. – Я в пути уже довольно давно, и мой рассказ почти закончен. Я возвращался в Чикаго, чтобы передать его редактору, когда произошло несчастье с моей ногой.
– Ну что ж, раз уж вы пока что прикованы к постели, почему бы вам не дописать свой рассказ здесь и не послать его по почте? – предложила тетя Батти. – Я с удовольствием вам помогу! Что вам нужно? Возможно, бумага для пишущей машинки? И, наверное, стол, чтобы печатать, сидя за ним? Мы все устроим, правда, лапочка?
– Наверное, – нехотя отозвалась я.
Тете Батти все представлялось таким простым! Ни мне, ни Гейбу не имело смысла пытаться ее останавливать.
В тот же день она притащила свою огромную великолепную машинку к нам домой. Тетя настаивала, чтобы Гейб печатал именно на ней, ссылаясь на то, что его машинка никуда не годится. Еще тетя Батти принесла бумагу.
Гейб работал всю неделю, насколько хватало сил. Температура у него до сих пор не нормализовалась, и он быстро утомлялся. Часто Гейб прерывал работу и засыпал, но я вновь и вновь слышала, как он печатает, иногда по ночам.
Когда пришло время ехать в город к поверенному, рассказ Гейба был уже окончен. Тетя Батти свернула рукопись, и я взяла ее с собой, чтобы отправить по почте в Чикаго.
* * *
– Вы очутились в непростой ситуации, Элиза.
От первых слов поверенного у меня мороз прошел по коже. Мне не нужны новые неприятности! У меня и так было достаточно бед! И как только Богу пришло в голову свалить на меня еще что-то?
– Вам известно, что ваш свекор спекулировал на рынке сырья? – спросил мистер Уэйкфилд.
– Я была не в курсе его дел. Это как играть на торговой бирже?
– Да, что-то вроде того. Но он спекулировал сельскохозяйственными продуктами, а не акционерным капиталом. К сожалению, торговцы сельхозпродукцией могут потерять гораздо больше средств, чем вложили. В случае с Фрэнком могу сказать, что он проиграл все свои сбережения.
– Значит, у нас совсем нет денег? А как же я смогу выплатить долг мистеру Престону из банка?
Скорбное лицо мистера Уэйкфилда напомнило мне морду унылого пса.
– Мне жаль, но в любом случае деньги должны быть возвращены банку в полном объеме в течение девяноста дней. Иначе владельцами вашего имущества станут банковские кредиторы. Сейчас многие участвуют в аукционах, пытаясь продать имущество за наличные. Но должен предупредить вас: теперь, в период экономической депрессии, цена любого товара и вполовину не соответствует реальной. Это касается не только оборудования, но и цен за акр земли.
Я была настолько потрясена, что даже не смогла заплакать.
– Значит… то есть вы хотите сказать – я разорена? Кроме садов и оборудования, у меня ничего нет?
Прежде чем ответить, мистер Уэйкфилд закрыл глаза. Мне показалось, что он молится.
– Боюсь, Элиза, все намного хуже. Я знаю, что Сэм намеревался отписать ферму вам и вашим детям, но ваш муж умер раньше отца и не оставил завещания. Поэтому законную силу имеет лишь завещание Фрэнка. Вынужден вам сообщить, что Фрэнк завещал все имущество своему старшему сыну Мэтью Уайатту. Поместье перейдет к Сэмюелю, точнее к его семье, лишь в том случае, если Мэтью умрет, не оставив наследника. В завещании Фрэнка никоим образом не упоминается ни о вас, ни о ваших детях. По всей видимости, оно было составлено давно.
– Я не совсем поняла…
– Законным владельцем Садов Уайатта является Мэтью Уайатт. Не вы. Пока Мэтью не откажется от претензий на наследство, мы не можем передать право владения кому-либо еще.
– Мэтью?! Но он же умер, разве нет?
– У меня нет такой информации. Насколько мне известно, Мэтью пошел на военную службу в 1916-м или 1917 году, воевал во Франции, но Фрэнк никогда не упоминал о смерти сына. Кроме того, в церкви висят поминальные списки с именами местных мужчин, погибших на войне, и там нет имени Мэтью Уайатта. Я был уверен, что вам известно, где Мэтью осел после войны, и я смогу с ним связаться.
Я отрицательно покачала головой.
– Ни мой муж, ни его отец никогда о нем не упоминали. Ни единым словом. Я объясняла это их скорбью. Решила, что Мэтью умер и… – Я запнулась, припоминая, что точно так же, безо всяких оснований, предположила о смерти матери.
– Возможно, он мертв, Элиза. Но по закону я должен увидеть свидетельство о его смерти. И лишь убедившись в том, что Мэтью больше нет в живых, я смогу передать наследство вам.
– Что же мне теперь делать?
– Предлагаю вам поехать домой и просмотреть семейные документы. Возможно, из армии приходило уведомление о гибели Мэтью. А может быть, кто-то из членов семьи переписывался с ним все эти годы и остался его адрес. Тем временем я сделаю запрос в Вашингтон. По официальным реестрам можно будет установить, погиб ли Мэтью на войне или был демобилизован.
– Сколько времени это займет? Мне нужно вернуть долг через три месяца.
– К сожалению, ответ придет нескоро. Кроме того, я не смогу оформить документы о продаже поместья Алвину Гриру, потому что вы не являетесь собственницей Садов Уайатта.
Я обрадовалась, услышав хотя бы одну приятную новость. Мне не хотелось продавать поместье Алвину Гриру, даже если он и разрешит нам там жить.
– Пока я могу констатировать лишь то, что все принадлежит Мэтью: дом, земля, трактор и даже грузовик, – печально заключил старик.
Я никогда не испытывала к Фрэнку такой сильной ненависти, как в это мгновение.
Он лишил моих детей не только отца, но и законного наследства! И отдал все, что по праву принадлежит им, неблагодарному сыну, который покинул отчий дом много лет назад!
– Но ведь все эти годы мой муж вкалывал на отца?! – крикнула я. – Сэм надрывался, как раб, в любую погоду! Помогал Фрэнку управлять имением, выполняя самую тяжелую работу, пока Мэтью был бог знает где! Это что, ничего не значит? Мой муж умер, работая на отца! И вы говорите, что наши дети ничего не получат?!
– Простите, Элиза… Я понимаю, что вы чувствуете…
– Нет, не понимаете! Это мой дом, дом моих детей.
Я как могла сдерживалась, чтобы не расплакаться, но слезы сами хлынули из глаз.
Мне показалось, что и глаза поверенного увлажнились.
– Как только мы найдем Мэтью Уайатта, я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедить наследника выдать вам и детям достойную компенсацию за труд Сэма, – попытался он меня успокоить. – Но давайте посмотрим на все трезво. Миссис Уайатт, думаю, вы и сами понимаете, что не способны управлять таким большим имением в одиночку. Уверен, и Фрэнк так считал.
Все, что действительно думал Фрэнк, так это то, что я чужая в этом городе, и ненавидел меня за это. Так он наказал Сэма за мезальянс: богатая невеста могла бы добавить к королевству Уайаттов новые земли. Я это прекрасно понимала. Единственное, что было мне не ясно, – как мой свекор мог обделить наследством внуков? Свою плоть и кровь?
Подъехав к дому, я осталась сидеть в машине – машине Мэтью! Я хотела успокоиться, прежде чем войти внутрь.
Мне хотелось плюнуть на могилу Фрэнка.
Как же все это несправедливо! Как никогда прежде, я была решительно настроена бороться за это поместье. Дом и земля по праву принадлежали мне.
Необходимо узнать, какова судьба Мэтью. Впрочем, я была настолько рассержена, что если бы в данную минуту выяснилось, что он жив, то была в состоянии сама его убить.
Я начала с того, что перевернула кабинет Фрэнка вверх дном. Оказалось, что он хранил деловые бумаги самым тщательным образом: каждый счет, квитанцию, чек об оплате за последние двадцать лет. Но я так ничего и не нашла, даже клочка бумаги с именем Мэтью, не говоря уже о письме или об адресе. Когда поиски в кабинете не увенчались успехом, я взяла стремянку и полезла на чердак.
Изучая обломки старой мебели, пыльные коробки и старые чемоданы, я все не могла отделаться от воспоминаний о словах тети Батти, которые она обронила на похоронах Фрэнка: «У вас на чердаке скопилось целое море печали!» Она не знала и половины.
Я перебирала горы хлама в поисках старого альбома с фотографиями, писем или любого другого упоминания о существовании Мэтью. Наверху было слишком холодно, поэтому все коробки, которые представляли для меня интерес, я стаскивала вниз, в гостиную.
– Ой, ты только посмотри на это! – воскликнула тетя Батти, заглянув в одну из коробок и вытащив оттуда расшитую бисером сумочку. – Она принадлежала моей сестре Лидии! Вижу ее как сейчас: сумочку держит в одной руке, а другой опирается на поклонника! Ах, как же Лидия любила танцевать!
– Тетя Батти, посмотрите, пожалуйста, на эти фотографии, – попросила я, наконец выудив альбом. – Может быть, вы вспомните, кто эти люди?
Некоторые снимки были подписаны, но большинство остались безымянными. Я поняла, что не только никогда не слышала о Мэтью, но даже не видела его фотографии.
– Подожди, дай мне сперва надеть очки.
Тетя водрузила очки на нос и села на диван рядом со мной. Бекки умостилась у нее на коленях.
Мы втроем начали листать альбом. Просмотрев первые страницы, тетя Батти сказала:
– В основном это родственники Фрэнка.
– До вчерашнего дня я не знала об их существовании, – ответила я. – Миссис Грир удивила меня, сказав, что она кузина Фрэнка.
– Да, здесь в округе не она одна состоит с ним в родстве. Ты знаешь Джулию Фостер, жену шерифа? Она тоже кузина Фрэнка.
– А тут есть фотография Лидии? – спросила я, заглядывая в альбом.
Моя свекровь была еще одной загадкой. Всякий раз, спрашивая о ней у мужа или у его отца, я натыкалась на стену молчания. Избегая вопросов о собственном прошлом, я решила больше не затрагивать щекотливых тем.
– Так, дай-ка я посмотрю… Да вот же она, моя сестра Лидия!
– Она настоящая красавица!
Тетя Батти указала на женщину, совсем не похожую на усталую жену фермера. Лидия была столь прекрасна, что у меня перехватило дыхание. Впервые увидев свою свекровь, я не могла отвести глаз от фотографии.
Ее утонченная красота была одновременно невинной и соблазнительной.
– Ты бы ни за что не подумала, что мы сестры, правда? – прервала мои размышления тетя Батти, хихикнув.
Я внимательно взглянула на тетушку и увидела лишь отдаленное сходство.
В надежде найти сходство между Сэмом и его матерью я всматривалась в темные глаза Лидии, в изящный изгиб ее бровей, неотразимую улыбку. Но так ничего и не обнаружила. Сэм был крепкого сложения, у него была тяжелая квадратная челюсть, как у отца, светлые волосы и голубые глаза. Тем не менее что-то в Лидии показалось мне очень знакомым.
Я нашла еще несколько фотографий Лидии с сыновьями. Они были запечатлены в разное время. Мне было больно смотреть на изображение Сэма, когда он был так молод, силен и здоров! Я не могла не отметить, что Джимми напоминает отца. На ранних фото Сэм всегда стоял рядом с Мэтью. Наверное, он так же, как и Люк, хвостиком следовал за братом.
Я продолжала всматриваться в изображение Мэтью Уайатта. У него были темные волосы и глаза, как у матери, и он был совсем не похож на Сэма. Но с другой стороны, самый младший из детей Фрэнка, Уилли, также ничем не напоминал своих братьев. Я знала наверняка, что Уилли умер: я видела его могилу на семейном кладбище, рядом с могилами Фрэнка, Лидии и моего Сэма.
Судя по датам на могильной плите, Уилли умер, когда ему исполнилось девять, – столько, сколько сейчас было Джимми. Тетя Батти указала на его фото.
– Это, наверное, одна из последних фотографий Уилли, – грустно сказала она.
– Как он умер? Я забыла, что Сэм мне рассказывал.
– Бедный ребенок! Однажды зимой он провалился под лед и утонул.
От этого совпадения у меня мурашки побежали по коже. Мне показалось, что я сама провалилась под лед. Так же умер и мальчик в истории Гейба.
– Вы видели, как все случилось? – спросила я.
– Ну, как тебе известно, пруд находится прямо за моим домом. А слух у меня прекрасный.
– Так вы слышали, что произошло, когда Уилли тонул?
Тетя осторожно спустила Бекки с коленей, дала ей сумочку, расшитую бисером, чтобы девочка поиграла на полу. Затем из рукава желтого свитера тетушка достала цветастый платочек и стала его мять.
– Трое мальчишек катались на санках с холма за моим домом. Совсем как твои дети! Я слышала, как они кричали и смеялись. Затем воцарилась тишина. Я подумала, что они ушли домой. Выглянув в окно, я заметила, что Уилли и Мэтью стоят у пруда. Мальчики любили кататься там на коньках, когда лед был толстый. Я боялась, что и в тот день они решат прокатиться. Был декабрь, лед был тонкий и опасный…
Меня охватил озноб: тетушка в точности повторяла историю Гейба.
– Я открыла дверь и крикнула, – продолжала тетя Батти, – но они не услышали моего голоса. Я оделась… Потом я жалела, что так долго копалась. К тому времени как я вышла, Мэтью был не в себе, кричал, что Уилли провалился под лед, и умолял спасти его. Я еле удержала мальчика, чтобы он не полез за братом. Мы привели помощь, но было уже поздно. – Голос тети задрожал, и она проговорила сквозь слезы: – Бедный, бедный малыш! Бедная Лидия!
Мне было жаль будоражить столь болезненные воспоминания, но я еще не все узнала.
– Уилли был любимым сыном Фрэнка? – спросила я.
– Просто стыд и позор выделять одного сына и пренебрежительно относиться к остальным! Старшие братья ужасно завидовали младшему, и я не могла их в этом винить. Бедный Мэтью так переживал из-за случившегося, все говорил, что это его вина. Я еле его успокоила, убедив не произносить таких слов при отце.
– Это правда? Уилли действительно погиб по вине брата?
– Правда в том, что Фрэнк Уайатт погубил сына чрезмерной любовью!
«Лишь одному человеку известно, что произошло на самом деле, но, думаю, она никогда об этом не расскажет», – вспомнилась мне строчка из рассказа Гейба.
Мое сердце забилось чаще. А вдруг под этими космами и длинной бородой действительно скрывается Мэтью Уайатт?
Я вспомнила первый вечер нашего знакомства. Гейб стоял в кухне и очень напоминал мне Сэма. Он так же, склонив голову, молился перед едой, как и мой муж.
Гейбу было доподлинно известно, что нужно сделать в амбаре. Когда я спросила, откуда он знает мою фамилию, у него появилось такое странно-виноватое выражение лица.
Меня вновь охватила дрожь.
Я медленно листала альбом, напряженно вглядываясь в снимки Мэтью. Я искала сходство с небритым мужчиной, лежащим в спальне. Разве тетя Батти не упомянула о том, что Гейб ей кого-то напоминает? И он так легко назвал ее тетей Батти…
Может быть, именно поэтому Гейб отказался от врача – у него есть шрам или родимое пятно, которое тот может опознать. Возможно, шрам на груди…
Скорее всего, это и стало причиной раздражения Гейба, когда он узнал, что я перебирала его вещи: он боялся, что я узна́ю правду.
Но к чему эта секретность? Особенно теперь, когда его отец и брат мертвы? Почему Мэтью просто не вошел и не объявил, кто он, если это правда? Я не могла спросить об этом, не признавшись, что тайком читала его дневник. Кроме того, я не знала, как Гейб отреагирует на известие о том, что теперь он является владельцем имения. Заберет у нас все? Выгонит на улицу?
Я была уверена, что Гейба, или Мэтью, или Как-его-там, ждут жена и дети, мечтающие вселиться в наш дом!
– Тетя Батти, а что случилось с Мэтью? – наконец отважилась я спросить.
– Мэтью? – Тетя с обеспокоенным видом осмотрела комнату, как будто он был здесь лишь мгновение назад и где-то скрылся. Затем она опомнилась. – Ах да… малыша зовут Джимми. Да-да, Мэтью… Мэтью пошел в армию и во время войны служил во Франции.
Война. А у Гейба в рюкзаке солдатская фляга! Часть меня хотела, чтобы Гейб оказался Мэтью, выплатил долг и помог мне управлять имением. Но другая часть страшилась потерять дом, оставить детей ни с чем. Я никогда не позволю этому случиться!
– Война закончилась десять лет назад, тетя Батти. Что случилось с Мэтью после? Вы не знаете? Он когда-нибудь приезжал домой?
Тетя Батти нахмурилась, припоминая.
– Когда умерла Лидия, Мэтью был во Франции. Я написала ему, сообщая о смерти матери. Прежде чем умереть, Лидия дала мне его адрес и просила написать…
Мне показалось, что тетя Батти хочет сказать больше, поэтому я ждала.
– Мэтью написал мне лишь один раз. Поблагодарил за письмо и попросил заботиться о Сэме. Вот и все – просто короткая записка. Думаю, с тех пор о нем никто не слышал.
– Вы сохранили письмо? Можно мне на него взглянуть? – Я уже знала почерк Гейба и могла с легкостью сличить документы.
– Не уверена, что у меня оно есть, но думаю, можно поискать. А это важно?
– Очень важно! – Хотя я заранее знала, что моя просьба не имела смысла: дома у тети такой бардак! – А если бы Мэтью умер во Франции, Фрэнк Уайатт сказал бы вам об этом?
– Ни за что! Он не разговаривал со мной с тех пор, как сжег дом моего отца!
– Он сжег дом вашего отца?!
– Конечно сжег! Фрэнк хотел посадить там персики, а дом ему мешал! Уверяю тебя, лапочка, клянусь – Фрэнк Уайатт устроил поджог! Конечно, он всех убедил, что это не так. С тех пор мне пришлось жить в коттедже.
Тетя рассказывала семейную историю, о которой мне было неизвестно, и я не была уверена, что хочу все это знать.
Едва познакомившись со свекром, я стала его бояться. Затем начала ненавидеть, обвиняя в смерти Сэма. Фрэнк всегда уверял, что тетя Батти сумасшедшая. Теперь я не знала, кому верить.
– Сама подумай! – продолжала тетя. – Меня бы не удивило, если бы выяснилось, что крыша моего коттеджа обвалилась именно по вине Фрэнка!
– Тетя, но он же умер в прошлом году! Как он мог…
– Ты его совсем не знаешь, лапочка! Может быть, он подпилил стропила и просто ждал, пока навалит побольше снега!
Я тяжело вздохнула. У меня было куда больше вопросов, чем ответов. Как мне разобраться во всем этом беспорядке? Я открыла последнюю страницу альбома и обнаружила последнее изображение Мэтью. На вид ему было около восемнадцати лет, он стоял возле Сэма. За братьями виднелась свежая надпись: «Плодовые сады Уайатта. Фрэнк Уайатт и сыновья». Я осторожно вытащила фотографию и протянула ее тете Батти.
– Мне очень нужно найти Мэтью, тетя. Вы не знаете, что с ним могло случиться?
Тетушка не ответила. Было заметно, что ее мысли витают где-то очень далеко в прошлом.
В тишине я услышала, как за поместьем проехал поезд. Жалобный свист паровоза напомнил мне о тех днях, когда я так отчаянно тосковала по дому. Я объехала всю страну на поездах, жадно всматриваясь в огни домов, мелькавших в окнах, и мечтая однажды обрести собственный дом. Такой, как этот.
Десять лет назад я решила стать хозяйкой Садов Уайатта, не зная о секретах и страданиях этой семьи. Я не была готова к тому, с чем мне пришлось столкнуться.
Но теперь у меня трое детей и я готова за них умереть. Я должна придумать, как прокормить их и сохранить дом, принадлежащий им по праву. Необходимо доказать, что Мэтью Уайатт мертв!
– Пожалуйста, тетя Батти, если вам известно что-либо о Мэтью, расскажите мне, прошу вас!
Женщина нахмурилась.
– Если ты хочешь понять, что произошло с Мэтью, то сперва нужно узнать историю Лидии, моей сестры.
– Расскажите мне все, что, по вашему мнению, окажется полезным. Я не могу потерять поместье! Я хочу оставить его детям. Это их дом, мой дом!
Тетя резко взглянула на меня, на ее лице промелькнуло сердитое выражение.
– Ты уверена, что хочешь и дальше здесь жить? Цена окажется непомерно высокой!
– Знаю! Банк требует у меня пятьсот долларов, и если я их не выплачу в течение девяноста дней, то все потеряю!
Тетя отвернулась.
– Нет, гораздо дороже! Это уже стоило жизни людям, которых я любила…