Читать книгу Свет иных пространств: опыт бинарного чтения. Сборник сербской поэзии - Литагент «Белый город» - Страница 5
Селимир Радулович
Свет из отцовской хижины
Песнь с острова сирых
ОглавлениеГосподь воцарися, да радуется земля,
да веселятся острови мнози.
Псалом Давида, 96:1
1
Слышишь ли тихую песнь с острова сирых?!
Которая, как и любовь, переливается из сердца в сердце
И так становится бессмертной.
Слышишь ли крик, что так долго
Скрывается в онемевших устах,
Дабы ты не потерял надежду
И не облекся в стыд, увидев Отца своего!
И когда с опущенным лицом идешь
по небесной тропе,
То чувствуешь, как тебя обнимает пламя
И язык дышит по твоей воле,
Ибо ум не бродит туда-сюда.
Тогда ты из глубины сердца, плача, стучишься в двери
И с голосом трубы встаешь,
Воспрянув из радостного сна, в котором видел
Победные венцы и небесных обитателей.
Ты немеешь от страха, колеблешься, дрожишь,
С опущенной головой, со связанными руками,
И в твоем светильнике все меньше масла —
Пламя гаснет.
А Он возносится над землей и господствует над смертью!
На ходу ты ловишь души – простые, незлобливые.
Посреди гама и суеты ты не слышишь правдивых слов!
Дабы за ними увидеть слезы, орошающие твою душу, —
Добавляешь рану к ране.
Чистый сердцем, Он выносит венцы!
Облегчает труд и подносит – своими семенами —
землю в дар Небу!
Качая ливанские кедры, Он ведет тебя в вечный дом.
Ты стенаешь во грехе от возобновленной боли!
Ширишься ложными сетями,
И потому даже незначительные дела
Становятся для тебя, косного, свинцовым бременем.
В цепях и оковах, истекая слезами,
Ты все еще обнимаешь скрытых глотателей тумана.
Он одаряет тебя фимиамом, лечит Писанием,
Принимая твои слезы, ибо души не подлежат подсчету.
Ты, как ревностный страж, плавая по земному морю,
Бьешь себя в усталую грудь. И спрашиваешь:
Какая от этого польза, Неутомимый?!
Ибо днем строишь, а ночью рушишь!
Слышишь ли тихую песнь с острова сирых?!
Которая, как и любовь, переливается из сердца в сердце
И так становится бессмертной.
Слышишь ли крик, что так долго
Скрывается в онемевших устах,
Дабы ты не потерял надежду
И не облекся в стыд, увидев Отца своего!
И когда с опущенным лицом идешь
по небесной тропе,
То чувствуешь, как тебя обнимает пламя
И язык дышит по твоей воле,
Ибо ум не бродит туда-сюда.
Тогда ты из глубины сердца, плача, стучишься в двери
И с голосом трубы встаешь,
Воспрянув из радостного сна, в котором видел
Победные венцы и небесных обитателей.
Он знает, что малая закваска квасит все тесто,
И смотрит, как ты, спускаясь под землю,
Сгребаешь преходящие блага,
В сеянии не поднимаешься,
И в жатве не падаешь!
Ты не знаешь, что ты хранитель брата.
И все еще спрашиваешь себя, полный смутных мыслей:
Что получаешь ты, когда даешь Ему взаймы?!
И вот ты теряешься в волнах,
Носимый сильными ветрами.
Как это бывает со смертным человеком,
С речными водами, что оттекают и притекают.
Он открывает тебе путь и расчищает тропу,
Чтобы душа твоя не ослабела.
Он знает о страданиях братьев —
Когда воздух накаляется, а уста немеют.
И виноградная лоза сначала опоясана шипами.
Как изрек громогласный старец:
Корень из сухой земли, что прорастает пред Ним!
2
Слышишь ли тихую песнь с острова сирых?!
Которая, как и любовь, переливается из сердца в сердце
И так становится бессмертной.
Слышишь ли крик, что так долго
Скрывается в онемевших устах,
Дабы ты не потерял надежду
И не облекся в стыд, увидев Отца своего!
И когда с опущенным лицом идешь
по небесной тропе,
То чувствуешь, как тебя обнимает пламя
И язык дышит по твоей воле,
Ибо ум не бродит туда-сюда.
Тогда ты из глубины сердца, плача, стучишься в двери
И с голосом трубы встаешь,
Воспрянув из радостного сна, в котором видел
Победные венцы и небесных обитателей.
Как в песне Пророка:
Когда горы заплясали словно агнцы,
А дороги Сиона и склоны северные
Погрузились в слезы – земля вздохнула
И предалась печали.
О, корабли тарсийские!
Как добрый Пастырь, собирающий свое стадо,
Пока возносится и сияет;
Как ты, бегущий ревностных хулителей
И ленивых учителей,
Вкушающий от хлеба и пьющий от чаши,
Не дающий поймать свою душу, играющий
На своей свирели!
Так и достойный рыбак,
Первый в апостольском собрании, вопрошающий:
Господи! Сколько раз прощать брату моему,
Согрешающему против меня? До семи ли раз?
Молвит:
Не говорю тебе: до семи, но до семижды семидесяти раз.
И как дерево познается по плоду, а не по листу,
Так и ты, поглощая земной воздух,
Избегая того, что мелькнуло темной тенью,
С сильным взглядом, свободный от любого зла,
Вспоминаешь прошлое – не гася,
А обнимая небесную звезду.
Страдания о страданиях умножают твою печаль,
Ты грустишь и плачешь.
Слышишь ли тихую песнь с острова сирых?!
Которая, как и любовь, переливается из сердца в сердце
И так становится бессмертной.
Слышишь ли крик, что так долго
Скрывается в онемевших устах,
Дабы ты не потерял надежду
И не облекся в стыд, увидев Отца своего!
И когда с опущенным лицом идешь
по небесной тропе,
То чувствуешь, как тебя обнимает пламя
И язык дышит по твоей воле,
Ибо ум не бродит туда-сюда.
Тогда ты из глубины сердца, плача, стучишься в двери
И с голосом трубы встаешь,
Воспрянув из радостного сна, в котором видел
Победные венцы и небесных обитателей.
Ты пьешь родниковую чистую воду
И твоя песнь ширится, как пожар.
Как пел сын ессеев:
Ты напитал их хлебом слезным,
И напоил их слезами в большой мере!
3
Слышишь ли тихую песнь с острова сирых?!
Которая, как и любовь, переливается из сердца в сердце
И так становится бессмертной.
Слышишь ли крик, что так долго
Скрывается в онемевших устах,
Дабы ты не потерял надежду
И не облекся в стыд, увидев Отца своего!
И когда с опущенным лицом идешь
по небесной тропе,
То чувствуешь, как тебя обнимает пламя
И язык дышит по твоей воле,
Ибо ум не бродит туда-сюда.
Тогда ты из глубины сердца, плача, стучишься в двери
И с голосом трубы встаешь,
Воспрянув из радостного сна, в котором видел
Победные венцы и небесных обитателей.
Ты все еще смеешься, чадо неискушенное?!
А преходящий мир облачается в молодую листву.
Ты скитаешься по пустыне мира,
Выпуская стрелу за стрелой,
И вдыхаешь воздух, проплывающие облака и густой туман!
И горишь. Дабы, суще молодым, наглядеться на землю,
Дабы, суще голодным, насытиться дел Его.
Он, смиренный, идет за тобой, вкусив целый плод,
Чтобы во время пути тебя не постигла смертельная участь.
У тебя нет сил убежать.
Стремясь к далеким небесам,
Ты не боишься ни сильного ветра, ни ярой волны!
Все старое в тебе молчит.
Ты не получаешь и не пишешь писем.
Ты не видишь свой грех! Ничего не видишь!
Насытив сердце, плетешь блестящие венцы.
И не знаешь, что в руке Отца – все земные дети
И все земные края!
Ты – неверный, ненужный Слуга!
Потому невидимый чужак строит земной дом —
Голосом из земли, вздохом убогих,
Словно пес, грызущий камень,
А не руку, которая его толкнула;
Чтобы ты не вошел в силу из-за таящейся опасности.
Слышишь ли тихую песнь с острова сирых?!
Которая, как и любовь, переливается из сердца в сердце
И так становится бессмертной.
Слышишь ли крик, что так долго
Скрывается в онемевших устах,
Дабы ты не потерял надежду
И не облекся в стыд, увидев Отца своего!
И когда с опущенным лицом идешь
По небесной тропе,
То чувствуешь, как тебя обнимает пламя
И язык дышит по твоей воле,
Ибо ум не бродит туда-сюда.
Тогда ты из глубины сердца, плача, стучишься в двери
И с голосом трубы встаешь,
Воспрянув из радостного сна, в котором видел
Победные венцы и небесных обитателей.
А ты дышишь внутри, и кровь не движется.
Душа твоя укрепляется таинственным воздухом,
И ты вспоминаешь тех, о ком поют Ангелы,
Ибо убожество тебя угнетает.
Он же, гонимый с рождения, отламывая тебе
Кусок хлеба – на небе, где вращаются звезды,
Пробуждая тебя ото сна, говорит:
В кою слезу входит плач незаходящий
И кой вздох волнует грудь твою,
Когда ты поднимаешься к Отцу —
Если нива чиста, где шипы, которые исчезают
В пламени?!
Какою мерою меришь, такою и тебе будут мерить,
Чадо неискушенное!
