Читать книгу Ледяной дождь - Лола Адриановна Кретова - Страница 4

Олег Андреевич Орлов попрощался и положил телефонную трубку. Дверь в кабинет была прикрыта наполовину. Секретарь прислушалась: молчит. Она оперлась руками о стол, подалась вправо, чтобы бросить взгляд в дверной проём.

– Кажется, освободился Олег Андреевич, – сказала она посетителю и кивнула на дверь. – Заходите.

Посетитель, так и не пожелавший присесть на какой-либо из трёх стульев, составленных у стены, басовито поблагодарил любезную секретаршу, переложил в другую руку папку для бумаг и перешагнул порог кабинета.

– Дверь закрыть? – поздоровавшись, спросил он у Орлова.

– Да нет, не нужно.

Орлов предпочитал держать дверь открытой, или приоткрытой. Успехи в твёрдости и независимости его положения делали его уязвимым для возможных провокаций. Не то, чтобы он был чересчур мнительным, вовсе нет: он был осторожным.

Посетитель замешкался: рука его уже легла на дверную ручку. Он прикрыл дверь и тут же приоткрыл снова. Орлов взирал на его действия с полной невозмутимостью.

– Присаживайтесь, – сказал он посетителю, когда тот, сделав несколько шагов, растерянно остановился посреди кабинета. – Вы по какому вопросу ко мне?

За прошедший месяц Олег Андреевич немного похудел, черты его лица стали твёрже. В отличие от пухлолицых чиновников, своё благосостояние он предпочитал преумножать частным образом, а администрацией руководил прежде всего из честолюбивых соображений, которых у него было в достатке.

Мужчина присел у стола и, не отвечая, принялся что-то искать в своей папке. Руководитель администрации терпеливо ждал, – посетитель был в годах, что толку его торопить.

– Вот, это вам просили передать, – сказал он Орлову и протянул небольшой конверт.

«Не тот ли это случай, ради которых я держу дверь приоткрытой?», – усмехнулся про себя Орлов.

– Заявления у нас принимает секретарь, – произнёс чиновник. – Отдайте ей, она зарегистрирует. А вопрос-то ваш в чём?

– Да это не заявление, это личное, – пояснил посетитель не вполне уверенно. – от Софьи Фёдоровны.

Секретарша подняла голову, прислушалась.

– От Тимофеевой? – переспросил Олег Андреевич. Что-то тревожное, лихое на миг поднялось у него в груди. Посетитель не ответил и заторопился, положил конверт перед Орловым и поднялся со стула. – Ну что ж, спасибо, – поспешил произнести Орлов, бросил взгляд на дверной проём и добавил с нарочитой выразительностью: «Передавайте привет Софье Фёдоровне».

Посетитель столь же неуверенно кивнул и удалился. «Дёрнул же меня чёрт согласиться», – думал он, выходя из здания администрации. Впрочем, всё ведь прошло хорошо.

Посетитель глубоко вздохнул и, прикрывая папку локтем от моросящего дождя, направился к своему автомобилю.

Орлов повертел конверт в руках, надорвал. В дверном проёме возникла секретарь: «Простите, Олег Андреевич, он сказал, что ему нужно занести документы по договорённости с вами», – извиняющимся тоном пояснила она. «Ничего страшного, это мне фотографии передали от Тимофеевых, должно быть, с августовского концерта». Секретарь сдержанно кивнула, стараясь не выказать своего понимания, и вернулась на место.

В конверте была всего одна фотография: Катя на террасе своей бывшей дачи в Овсянове, с чарующей улыбкой и сияющими глазами. «С наилучшими пожеланиями», – прочёл он на оборотной стороне. Злая тоска охватила Орлова, обида, и не оставляла его до вечера. К вечеру, когда он добрался до своего дома в Гавриловском, злость прошла и осталась только тоска, и дождь, стучащий в окно, не давал ей уйти.

Под утро дождевые облака скрылись на востоке. В середине дня задул сильный юго-западный ветер, выглянуло солнце.

– Ветер-то какой, – пожаловалась Полина Адамовна.

– Да, погода налаживается, – согласно кивнул Ильин и переложил в другую руку свой чемоданчик ветеринара. – Грибы непременно будут, надо сходить. Соседи ваши новые, ходят ли за грибами?

Полина Адамовна с ходу отвергла нелепое предположение Александра Дмитриевича:

– Так они всего неделю как дом купили. Когда им ходить? Не будут, конечно, они никуда ходить – они в доме целыми днями. Обустраиваются.

– Познакомились уже? – опять кивнул Ильин, – это хорошо. Животные у них есть? Кошечка или собачка?

«Познакомились уже, и никаких кошечек или собачек у них нет», – ответила про себя кошка Полины Адамовны, выгнула спинку, повела хвостом по ногам хозяйки и пересела чуть ближе к дороге.

– Откуда мне знать, – отмахнулась Полина Адамовна. – Нету у них животных.

Ильин ещё раз кивнул благодушно и направился в сторону своего дома. Кошка обернулась и посмотрела ему вслед. Полина Адамовна заложила руки за спину, глянула себе под ноги – не споткнуться бы ненароком, и шагнула к калитке.

Сильный порыв ветра ударил в створки ворот. Ворота качнулись, лязгнули засовы. Кошка испуганно метнулась прочь – под калитку, под беседку. Её хозяйка попыталась удержать ускользающий шёлковый шарфик, но ветер уже подхватил лёгкую шифоновую материю и понёс вдоль дороги. Шарф всё же успел схватиться за соседский куст шиповника.

Стоя у куста, Полина Адамовна разглядывала ткань – нет ли зацепок, когда тренькнул электрический замок соседней калитки и она увидела своего нового соседа.

– Вот, чуть не лишилась, – пояснила она Мартину, поймав его растерянный взгляд. – Ветер унёс, и прямо на ваши колючки, думала, что дырки останутся.

– Простите, – машинально извинился Мартин и вышел на дорогу, чтобы вглядеться вдаль. – Машину жду, – пояснил он, возвращаясь к Полине Адамовне, – мы зимнее отопление делаем, работники уже час как запаздывают. Сперва задержались, потом заблудились.

– Ничего страшного, – отозвалась Полина Адамовна. Сосед с приятным лицом и интересным именем вызывал у неё симпатию и надежду. – А сестра ваша что же, разве не приехала?

– Приехала, конечно. Вещи разбирает, – пояснил Мартин, обернувшись к соседке. Улыбка скользнула по его лицу: он понял, что попал в засаду.

– Так вы круглый год здесь жить собираетесь? – уверенно продолжила соседка.

– Не совсем. Перезимуем здесь, это точно, благо тут всё обустроено, только отопления зимнего нет. А потом поглядим, как дела пойдут. В Москве ремонт – что у меня, что у сестры. Так что с этой дачей нам очень повезло, хоть и далековато, конечно.

Вновь тренькнула калитка, медленно приотворилась, и Полина Адамовна увидела копну взъерошенных ветром каштановых волос, а затем и всю Фредерику целиком. Сестра Мартина приветливо помахала рукой и что-то негромко сказала. «Работники звонят, – пояснил Мартин, – непонятно только, почему не на мой телефон». И воспользовавшись моментом, скрылся во дворе.

– Соседи наши новые, видать, наследство получили, – заявила Полина Адамовна своему мужу и кошечке, переступив порог кухни. – Квартиры ремонтируют. Кто из них здесь останется, непонятно – если они опять Катин дом не продадут. Не пойму, поляки они или нет. Оба темноглазые, а в остальном совсем непохожи, будто не брат и сестра вовсе.

Ветер налетал с юга, огромные облака стремительно пересекали небо. Шелестели березы в начале улицы, звенели осины у канавы, шуршали дубы кожистыми листьями. Сосны сыпали рыжими иголками на ухоженные газоны и цветущие кусты роз. Тот тут, то там принимались трещать вертушки, воткнутые в землю владельцами цветников и огородов, дабы отваживать кротов от своих усадебных сокровищ – без особого успеха.

Агния варила щи и изредка поглядывала в окно, думая то об одном, то о другом. Соседний участок был по-осеннему убран и пуст – Алексей в последний раз выкосил траву и перекопал грядки, Галя убрала теплицы, укрыла туи от зимнего солнца и обрезала цветники. Водостоки были сняты, беседка заколочена. «Что-то рано они в этом году», – подумала Агния, помешивая щи в кастрюле. Рыжий с белым кот по-хозяйски разгуливал по убранной территории. Девичий виноград, увивающий сетку между участками Алексея и Славы, уже покраснел – намного раньше, чем в саду у Агнии.

Супруга Славы разгуливала между грядок. Воронова увидела, как она наклонилась, вытащила из земли одну из вертушек и направилась с ней к полисаднику. По пути она резко дергала вертушку то вверх, то вниз, вертушка послушно отзывалась, вертела лопастями, доставляя детскую радость взрослой забавнице. Агния тихонько рассмеялась и обернулась к плите выключить конфорку.

Зазвонил телефон. «Будешь дома? – поинтересовался Жаров. – Я тут недалеко, хочу к тебе заехать. Доберусь минут через двадцать, идёт?». Художница не возражала – она привыкла к тому, что Константин имеет обыкновение подстраивать чужое время под свои планы. «Для обеда рановато, – подумала Воронова, – поджарить что ли гренки с чесноком?». На кухне головок не осталось, и она поднялась в мансарду, чтобы пополнить кухонные запасы. Здесь, возле лестницы, в стене под скатом крыши, был небольшой чулан с дверцами. Крыша дома нагрелась от солнца, душистый сосновый запах вплетался в солнечную пыль – свет струился через круглое окошко в торце. Воронова прошлась по мансарде, разглядывая свои летние этюды.

Странное выдалось лето, невозможное, а теперь как будто ничего и не было вовсе. Но вот, вспомнилось ведь – чувство невозможного, оцепенение, когда она поняла, что кто-то пробрался в её дом и перерыл мансарду в поисках нужной картины. Хохот и шёпот, голоса и туннели – было ли это, теперь ничего такого нет, в сентябре они с Валентином дважды поднимались на чердак в его старинном доме, а один раз пили чай в башенке – квадратной комнате с цветными стёклами, где окна выходят на все четыре стороны. Но ведь было же что-то, что-то произошло между ними, что-то такое, отчего им хорошо встречаться и быть вдвоём, разговаривать или молча сидеть в саду под старой яблоней, пить чай на веранде, приносить друг другу книги, вместе бродить по лесу. Если и произошло, то что же?

Художница отобрала из ящика пару головок чеснока, переложила в плетёнку и спустилась на кухню. Окно было приоткрыто, и она услышала, как к её дому подъехал автомобиль. «Не успела», – с досадой подумала Воронова, поставила плетёнку на стол и отправилась открывать калитку.

Что-то было не так – не так, как обычно: чуть другие звуки, чуть другие тени. Агния поняла это в последний момент, когда стоявший за дверью уже потянул ручку на себя. «Это не Жаров, это кто-то другой», – подумалось ей, но гость уже распахнул калитку, и она увидела своего брата.

Несколько секунд оба стояли молча. Агнии захотелось избавиться от увиденного, она протянула руку, чтобы затворить дверь.

– Не стал тебе звонить – к чему лишний раз ссориться, – спешно заговорил Вадим. – Вот, познакомься, это Полина.

Повернув голову, Воронова увидела Полину – худое глазастое существо улыбнулось чуть застенчиво и зачем-то протянуло Вороновой руку. Не в силах вымолвить ни слова, Воронова растерянно пожала узкую кисть. И тут в автомобиле, который Вадим, не испросив на то позволения, поставил не перед воротами, а загнал на заботливо ухоженный луговой газон, что-то зашевелилось, кто-то принялся настойчиво дёргать ручку изнутри. Вадим что-то буркнул, вернулся к машине, открыл дверь, и Агния увидела, как с заднего сиденья поочерёдно выбираются на свет её родители: сперва мама, а вслед за ней – в ту же дверь – её отец.