Читать книгу Ангел из прошлого 1 - Лусия Эстрелла - Страница 3

Сима медленно идет к дверям приютского дома. Сегодня воскресенье. Это значит, что сегодня не будет Тамилы.

И есть надежда, что сегодня не придет тот самый сон, который часто и мучительно повторяется. И Сима не будет снова кричать и звать на помощь. Ведь именно из-за этих ночных истерик ее отселили. Она пугала остальных детей, да и воспитателей тоже.

А еще грозились выгнать. Но это, наверное, понарошку. Ведь не могут же ее выгнать просто так, на улицу.

Иначе тогда ей придется идти в ночлежку к бомжу Федоту.

Сима передергивает плечами. Нет, этого не будет. Вряд ли ее выгонят из-за какого-то сна или из-за того, что она отказалась идти в техникум. И не устроилась ни на одну из работ, что ей предлагали. Это ведь ничего не значит. Главное, чтобы она не шумела и никому не мешала.

Сима вздыхает, открывая тяжелую дверь. Ее место в художественном училище, но там нужно много платить. А попасть туда – самый верный способ быстрее найти папу. Вдруг там про него что-то знают? Конечно же, знают, он ведь известный художник. Она уже пыталась поговорить с учителями, но ее сразу выставили за порог. А все из-за одежды – в полинялой блестящей куртке, шарфике не в цвет растянутой шапке ее, скорее всего, приняли за побирушку.

А вот и теплая маленькая комнатка. И фанерная ширма в углу, где можно спрятаться от всего мира и мечтать. А еще – тихонько говорить с портретами.

Сима развязывает замерзшими пальцами веревку большой бумажной папки и раскладывает перед собой рисунки.

Здесь есть портреты нескольких детей из приюта, пожилой воспитательницы, милого бомжа Федота, а еще – Олега, доброго парня из церкви. Он всегда улыбается ей, а иногда даже заговаривает с ней, спрашивает, как дела. Вообще он хороший, занимается благотворительностью, помогает бедным. Они знакомы уже давно, с того самого момента, как два года назад Симу привезли сюда и определили в этот приют на отшибе столицы. Сима все не решалась сказать ему о главном – об отце. Чтобы он помог ей найти его. Ведь все смеются, не верят. Олег вроде бы не такой, но все же… Когда она собралась с духом, решилась, у Олега случилась трагедия – его родители погибли в автокатастрофе. Естественно, Сима не стала его беспокоить своими проблемами.

А вот еще один рисунок – на нем еще один парень. Его зовут Назарий. Сима видела его несколько раз на улице и случайно услышала, как его звали. Задумчивый взгляд его карих глаз завораживает. А его светлые волосы напоминают мед, смешанный с маслом. Жаль, что простым карандашом невозможно передать всю красоту этих оттенков.

– Привет, – шепчет она, глядя в нарисованные, почти как живые, глаза, которые смотрят на нее с доброй усмешкой и глубоко скрытой печалью в самой глубине. – Мне так жаль, что вчера я не поговорила с тобой. Просто Тамила тут была слишком долго… Ты знаешь, она не любит, когда я с тобой говорю. Грозится отобрать тебя и всех остальных, чтобы я не сходила с ума. А я не хочу тебя потерять, ведь ты – мой друг… то есть, – Сима с трудом сглатывает из-за комка в горле, – я очень хочу с тобой дружить. С тобой настоящим. Но я, наверное, никогда не осмелюсь к тебе подойти и сказать об этом.

– Ну конечно, – улыбается она. – Ты давно считаешь себя моим другом. Но это все – в моей голове. Я понимаю, я не сумасшедшая. Только мне все кажется, что ты знаешь какую-то тайну. Что-то важное для меня. И ты поможешь мне найти папу. Правда, поможешь? Если я попрошу…

Сима кладет голову на колени, обхватывая себя руками. Мысли медленно уплывают. За ширмой – маленький мир, отрезанный от большого, слишком взрослого и реального. Здесь хорошо. Лучше, чем там.

– Поможешь, да? – шепчет она сквозь сон. – Я знаю, ты меня не оставишь…

Где-то хлопает дверь. Сквозняк охватывает Симу холодом, и снова все замирает.

Сима вздрагивает от еще одного хлопка. За окном сумерки. Портреты хаотично разбросаны по полу. Прислушивается. Нет никого. Собирает драгоценные обрывки обойной бумаги, встает. Осматривается. Комната пуста. Наверное, приснилось.

Самое время спуститься на ужин. Правда, есть не хочется, но надо. Чтобы было больше сил, как говорит воспитательница. Или чтобы не быть похожей на селедку, как говорит Тамила.

Сима выходит в полутемный коридор. Здесь всегда неуютно. Тусклая оранжевая лампочка дает слабый мрачноватый свет; его хватает только на то, чтобы не упасть со ступенек. Если спуститься чуть ниже, там будет светлее. Неприятно ходить по этой лестнице. Нужно лишь ее преодолеть и окунуться в обыденную жизнь приюта.

На ступеньках тени. Сегодня их что-то много. Особенно бросается в глаза та большая тень, что внизу… раньше ее не было. Сима идет на цыпочках аккуратно и медленно, придерживаясь за перила, хотя что-то ей подсказывает, что лучше вернуться в комнату и остаться без ужина – так безопаснее. Но она все равно продолжает идти. Ноги дрожат, а она идет. Лучше не кричать, иначе выгонят. И лучше никому не жаловаться, чтобы лишний раз не напоминать о себе. И не на кого жаловаться – это ведь всего лишь тени…

Подозрительная тень внизу начинает шевелиться. Сима теряет голос и вообще способность дышать на несколько секунд. Тень приближается и перестает быть тенью. Это Тамила.

Что она здесь делает в воскресенье вечером, почему ей не сидится дома? Каким бы ни был ответ, это уже не важно. Тамила здесь. И смотрит она – ух, как она смотрит! А потом хватает за плечи и резко прижимает к стене.

Сима чудом вырывается. Ей бы ни за что не справиться с Тамилой, но страх заставляет ее действовать быстро и почти безрассудно. Она бежит по лестнице, но не вверх, не в свою комнату, что было бы безопаснее, а вниз. Бежит, не разбирая дороги. Тамила за ней. Настигает. Она уже рядом. Позади – тупик. Сима падает, проваливается в темноту. Там всего лишь угол, а кажется, что бездна.

Тамила снова хватает ее за плечи и встряхивает несколько раз.

– Где ты была? – ее голос срывается. – Где была, спрашиваю?

Сима пытается защититься, закрывая лицо руками, но Тамила поворачивает ее голову к себе.

– Смотри мне в глаза и отвечай!

– Пожалуйста, – Сима вырывается. – Не трогайте меня!

– Ты совсем больная на голову? Где ты лазила целый день? – Тамила кричит, не заботясь, что ее могут услышать внизу. – Ты что, не понимаешь, как это опасно?

Сима начинает плакать. Она всегда чувствует себя беспомощной, когда Тамила вот так нападает. Зачем она это делает, ведь Сима ей никто!

– Я была в комнате, – всхлипывая и размазывая слезы по щекам, говорит она. Ведь это правда. Только вот за ширмой ее никто не видел.

– Что ты врешь! – Тамила садится рядом, запуская обе руки в волосы с таким видом, будто устала от всех и от самой себя. Сразу же вскакивает, рывком поднимает ее и волочет за собой по ступенькам. Сима не сопротивляется. Ей почти все равно. Она почти не идет сама – дрожь пробирает все ее тщедушное тело. В такие минуты она бы просила у Бога смерти, если бы не отец… Ведь он где-то здесь, на земле, и будет очень тосковать без нее, если ее не станет.

Тамила силком усаживает ее на постель, хватает с тумбы ключ и выходит из комнаты. Слышен звук запирающегося замка.

Сима тут же встает. Усталость и страх как рукой сняло. Тамила заперла ее на ключ! Раньше было всякое, но такого еще не было.

– Откройте! Выпустите меня! – Сима стучит в дверь. Колотит ладонями, но звуки слишком слабые. Ее не услышат. А если услышат, будет только хуже. Но выхода другого нет. Ведь взаперти она не сможет искать отца и вообще умрет здесь без еды, хотя еда всегда ее мало волновала.

– Пожалуйста, откройте! – Сима плачет все сильнее. – Папа! Папочка, забери меня отсюда!

От бессилия она падает на пол. Подползает к кровати и утыкается лицом в пыльную перьевую подушку.

Проходит совсем немного времени, как дверь открывается.

– Вот, я принесла тебе ужин, – сухо говорит Тамила. Сима слышит звук тарелки о деревянную поверхность стола и еще больше зарывается лицом в подушку.

– Ты что, меня не слышишь? – Тамила грубовато берет ее за руку.

Сима вся передергивается от ее прикосновения. Забирается на кровать, отползает в угол. Натягивает на себя старенький рваный плед. Сегодня Тамила в ударе. Неизвестно, чего от нее ожидать еще.

– Я тебе говорила, что тебе надо срочно что-то менять, – говорит та. – Твои глупые иллюзии, выдумки твои доведут тебя до смерти.

– Это не выдумки, мой папа скоро за мной придет, – лепечет Сима, с трудом перебарывая страх. – И он накажет вас за все, что вы делаете.

– Твой отец не придет за тобой, – жестко говорит Тамила. – И ты это знаешь. Забудь об этом.

На тумбу с тяжелым звоном падает ключ. Тамила хлопает дверью. Вся комната будто содрогается после ее ухода.

На столе остывает каша. Сима не может есть, ее колотит и знобит. Она скручивается клубочком в самом углу кровати и незаметно для себя засыпает.

Просыпается посреди ночи и не сразу может сообразить, где она. Слишком темно в комнате, когда обычно светит фонарь с улицы или полная луна. Всегда ночью не так уж темно, не бывает такого полного мрака, как сейчас. Почему так? Темноту будто можно потрогать руками. Сима пытается. Ее рука наталкивается на что-то твердое.

Наверное, это сон. Рядом сидит Тамила, нет сомнений. Это она. Это ее фигура, странно молчаливая и до ужаса узнаваемая. Ее рука – настоящая. Нет, это не может быть правдой. Почему она теперь здесь еще и ночью? Неужели теперь она пытается проконтролировать ее сон?

Тамила сидит недвижимая, как статуя. Сима закрывает глаза и открывает. Может, это обман зрения и сквозь остатки сна что-то мерещится… но нет. Фигура остается. Сима снова ее трогает. Даже пытается сдвинуть с кровати. Никакого результата.

– Помогите… – почти беззвучно начинает она. Сима никогда бы не позвала на помощь, чтобы не привлекать внимания, чтобы ее не выгнали, как грозились… Но это что-то страшное и необъяснимое. Она просто не может быть одна в этой комнате, когда на кровати сидит какое-то подобие Тамилы.

– Помогите! – кричит она, когда Тамила вдруг оживает и начинает шевелиться. – На помощь!

– Тихо! Тихо ты, – Тамила пытается закрыть ей рот рукой. Сима ничего не понимает. Отталкивает ее руки, начинает метаться по постели. То, что до этого она держала в себе, копила и несла, не показывая никому, вдруг прорывается со страшной силой.

– Прекрати! Замолчи сейчас же! – ее тормошат. Какие-то люди, много людей. И Тамила тоже с ними. Поэтому Сима не может успокоиться.

– Вот истеричка! Весь дом всполошила.

– Это я виновата, – слышит она сквозь шум знакомый хрипловатый голос. Довольно громкий, с характерными нотами, потому что он перекрывает все остальные голоса. – Я решила остаться с ней, ей было плохо… Не трогайте ее, ей просто нужно отдохнуть.

– Я не хотела, правда, – Тамила хмуро бормочет себе под нос, собирая рабочий инвентарь в свое привычное рабочее утреннее время. Сима просто лежит. Нет сил встать. Следит за Тамилой, ее движениями. В них нет ничего опасного, как и в ней самой. Почему-то ночью все казалось искаженным, наводило ужас. Теперь мрак рассеялся, но воспоминания остались. Тамила может и сегодня гнаться по коридору в темноте, а потом запереть дверь подсобки на ключ.

Сима слабо протягивает руку и берет ключ. Сжимает его и прячет рядом с собой. Это все, что она может.

– Ты мне не веришь? – Тамила, проследив за ее манипуляциями, подходит к кровати. Ее взгляд тревожный и совсем не злой. Сима вся сжимается под одеялом. Закрывает глаза, чтобы не видеть. Иначе снова будет плакать, как-то тягостно на душе рядом с этой женщиной. Постоянно. И не только из-за ночного происшествия, а вообще.