Читать книгу Скалея. Моё итальянское путешествие в прошлое - Ляля Мильдзихова - Страница 1

Это история о небольшом итальянском курортном городке Скалея, который, как и многие другие подобные ему малые города Калабрии, находится на территории, где с древнейших времен обитал человек, проходили первые миграции человечества; процветали древнегреческая и древнеримская цивилизации; развивались культуры Средневековья, Возрождения и Просвещения (Приложение, фото 1).

Скалея входит в область Италии, откуда начиналось движение Рисорджименто, объединившее Италию в единое государство. Античность, Средневековье, Новое и Новейшее время, – все исторические эпохи оставили здесь свой след. И если бы природные катаклизмы не изменили ландшафта и не обошлись так безжалостно с богатством исторического наследия, а человек не уничтожил бы собственными руками памятники архитектуры, то сегодня перед нами древний город мог бы предстать в ином виде, более полно и точно отражающим его далекое прошлое.

Почему я решила писать о Скалее? Все дело в том, что однажды, оказавшись здесь случайно, я увидела среди современной, типичной застройки стоящий особняком средневековый город – настоящий музей под открытым небом. К моему удивлению, тогда я не нашла о нем ни одного буклета с информацией: о том, когда и как он образовался, кем был построен? Кто обитал в замке, кому принадлежал дворец? Ни в гостинице, ни в книжном магазине я не нашла ни путеводителя, ни какого-либо иного издания на эту тему. В информационном туристическом центре мне предложили распечатку с кратким описанием национального парка и рафтинга.

Столько книг и справочников выпускается ежегодно о Венеции, Риме. Писано-переписано огромное количество восторженных путеводителей об Апулии, и так мало о крошечных итальянских городках, не менее древних, красивых, богатых на исторические события. Конечно же, замечательно, что столько книг о Милане или Флоренции.

Я о другом. Вы обращали внимание, как в Лувре многотысячные толпы туристов проносятся мимо самых выдающихся мировых шедевров живописи, скульптуры (не удостоив их взглядом) и, растолкав других, замирают перед портретом кисти Леонардо да Винчи «Мона Лиза» (Джоконда)?

Что обычно у обывателя на слуху о юге Италии? Бедная провинция, землетрясения, мафия? И ни у кого (во всяком случае, так было у меня до приезда в Скалею) Калабрия не ассоциируются с именами Гомера и Вергилия или несметными сокровищами культурных ценностей: древнегреческими и средневековыми храмами, замками, фонтанами в стиле барокко, статуями, возможно, пятого века до нашей эры.

Мне хотелось для себя восполнить эту утрату, узнать подробности истории, связанной с древним городом, чтобы «восстановить» старую Скалею, от которой почти ничего не осталось, кроме упоминаний в летописных источниках, археологических исследований и старинных фотографий. А ведь археологи обнаружили следы пребывания здесь человека в доисторические времена.

Антропологи узнали, как выглядел живший на этих землях человек на самых ранних этапах своего развития. Позже было «влияние греческой истории на создание и распад римского государства, которое поглотило греков, потом римское влияние на варваров, разрушивших, в свою очередь, Рим, и так далее до наших времен…». Это история последовательных разрушений цивилизаций, но каждый катаклизм сохранял что-то от предшествующего периода и тем готовил путь жизни более высокого уровня. История Скалеи, как и вообще история, – это слепая игра страстей, конфликты, войны, революции, в которых политические системы сталкиваются и разрушаются в силу собственных внутренних и внешних противоречий.

Область Калабрия расположена на юге Апеннин и занимает всего 5 % от общей территории Италии – это 15 100 квадратных километров. Само название южной половины Апеннинского полуострова идет от имени невысоких гор, тянущихся вдоль «голенища сапога» с севера на юг. Когда-то Джузеппе Гарибальди[1] назвал эту часть страны Mezzogiorno (или Медзоджорно). Итальянцам понравилось это название, оно прижилось даже в официальной лексике. С тех пор юг стали именовать зачастую именно так. Однако, как это часто бывает, со временем (возможно, от слишком частого употребления) это сложное слово, в составе которого два корня, в переводе означающих «полдня», потерял свое первоначальное романтическое значение. Оно превратилось в клише с множеством негативных оттенков: криминал, мафия, бедность, безграмотность. Сегодня для политкорректности в отношении Южной Италии официально употребляется термин – Italia Meridionale (Италия Меридионале). Сицилию, Сардинию и Лацио в данном контексте в состав Italia Meridionale не включают, лишь Аббруцо, Апулия, Базиликата, Калабрия, Кампания, Молизе.

Здесь, в Калабрии, проживает около двух с небольшим миллионов человек – это 3,6 % от всего населения страны. Она разделена на пять провинций с административным центром Катандзаро (Catanzaro). Другие важные населенные пункты: Кротоне (Crotone), Реджо-ди-Калабрия (Reggio di Calabria), Козенца (Cosenza), Ламеция-Терме (Lamezia Terme).

Скалея относится к провинции Козенца. Длина побережья Калабрии составляет более 750 км. На севере она граничит с регионом Базиликата, с юго-запада отделена от острова Сицилия Мессинским проливом, ширина которого (между мысом Пеццо в Калабрии и сицилийским мысом Пелоро) составляет 3,2 километра. На западе этот небольшой регион омывается водами Тирренского моря, на востоке и юге – Ионического. В Калабрии 409 городов и деревень, и только 22 из них расположены на равнине, которая занимает лишь 8 % от всей площади территории. Область почти полностью состоит из холмов и гор. Самая высокая точка – гора Поллино, высота ее составляет 2267 м над уровнем моря. Находится она на массиве Серра Долчедорме.

В целом характер экономики региона был и остается аграрным. В основном выращивают пшеницу, цитрусовые, оливы, инжир, виноград, что составляет основу экономики, помимо туризма. В дополнение к этому определенное место в экономике края занимают лесоразработки и рыболовство. Имеются залежи минеральных солей, и что наиболее важно – собственные гидроэнергоресурсы. Внутренний валовой продукт Калабрии составляет всего 2,2 % от общего продукта страны. За этими совсем не впечатляющими цифрами настоящего отчетливо видно, как время кардинально изменило облик Калабрии.

Сегодня невозможно представить, что у этой небогатой, маленькой, сплошь холмистой территории есть великое древнее прошлое, что она была нераздельной частью величайших средиземноморских цивилизаций. Две важнейшие в истории человечества античные метрополии – Афины и Рим – вели войны за обладание Калабрией. Эллада, создавшая фундамент для всего духовного образования европейской цивилизации, имела здесь свои города-государства. Древний Рим вслед за Древней Грецией построил в Калабрии свои города.

В прошлом этой области достался счастливый удел – она была участницей всех величайших событий древности. У нее была своя, пусть не главная, но достаточно важная роль в спектакле всемирной истории. В этом самом южном из двадцати регионов Италии – «носке апеннинского сапога» – и возникло современное название всей страны.

В древности название Italia применялось только к той части территории, которую сегодня занимает Южная Италия (т. е. современная провинция Калабрия), по одному из преданий, в честь правившего ею короля Итала. Однако существует и другая версия происхождения слова «italia». Согласно наиболее распространенной точке зрения, слово произошло от корня «vitello», в переводе означающего «бык». Якобы, когда самые первые греки-мигранты прибыли в Калабрию, они увидели стада молодых бычков «vitello», пасущихся на равнинах, и назвали эту местность «страной быков». Гелланик[2] излагает миф о том, что когда Геракл пришел в «Италию», у него убежал один бык, а поскольку местные животные «плохо понимали» греческий язык, Геракл пользовался их наречием, на котором быка именовали «οὐίτουλον», и позднее назвал эту землю «Италией». Однако Тимей, а за ним и римляне, выводил это название из древнегреческого языка. Возможно, это «местное население» было связано с греческим этносом. Гелланик же пишет, что сбежавший бык, прыгнув в море, достиг вплавь Сицилии.

А Аполлодор[3] сообщает о том, что у Регия (ἀπὸ Ῥηγίου) один бык откололся (ἀπορρήγνυσι) и бросился в море. Упоминание о Регии, нигде более с Гераклом не ассоциируемом, следует, по нашему мнению, считать «вкладом» самого Аполлодора (этимологию того же типа см. у Эсхила в Strabo, 6. 1. 6). Бросившийся в море и достигший Сицилии бык миновал, по словам Аполлодора, обширную землю, названную потом «Италией», и пришел к Эриксу. Если учесть, что эпизод с Регием вставил сам Аполлодор, дабы объяснить тем название города, и что Италия и Сицилия никогда не смешивались, то можно предположить, что бык сбежал еще раньше. Отсюда следует, что:

1) «Италией» считалась область к югу от Тиррении;

2) бык бросился в море на краю Тиррении и «Италии». Интересно, что аналогичный путь из Тиррении сразу в Сицилию, минуя юг полуострова, имеет очень древние аналогии: Одиссей у Гомера (10. 135; 11. 107), аргонавты у Гесиода и Аполлония. Однако источникАполлодора не сообщает о том, как попал на Сицилию сам Геракл.

Позже бык становится символом народов, населявших юг Италии. Иногда его изображали бодающим римскую волчицу.

В VIII–VII веках до нашей эры, когда Рим только начинал свое развитие, Калабрия уже процветала.

Не знаю, когда и кем «носок сапога» был переименован в Калабрию. Вероятно, теми же греками, только приплывшими сюда позже своих сородичей. Условно, вторая волна мигрантов. Легенда гласит, что прибывшие в восьмом веке до нашей эры греки-колонисты были поражены красотой природы и разнообразием пейзажей: скалистые горы, непроходимые леса, плодородные равнины с цитрусовыми и оливковыми рощами, с виноградниками. Название Сalabria, которое позже закрепится за местностью навсегда, в переводе с греческого «калон брион» – «плодородные земли». Но существует еще одна гипотеза, гласящая, что первоначально бреттии/бруттии, как и левканы/луканы, продвинувшись с севера Италии, обосновались во внутренних областях современной Калабрии; в дальнейшем бреттии отделились от левканов (Strabo. V. 3. 1; VI. 1. 2), а при разделении провинций в период правления Августа область бруттиев была включена с Луканией в общий административный округ (Plin. NH. III. 71).

Καλαβρίδος ἤθεα γαίης… φῦλα τ᾿ Ἰηπύγων: «поселения Калабрийской земли и племена япигов» – обобщающее имя Καλαβρία (латинская форма Calabria) в античный период носила вся юго-восточная часть Апеннинского полуострова от Таранта до Апулии (т. е. Япигии). Италийские племена, населявшие эту часть полуострова, как правило, назывались япигами, мессапами и саллентинцами, но не калабрийцами. В конце VII в. н. э. название «Калабрия» было перенесено на юго-западную часть Италии, которая прежде носила имя «Бреттий».[4]

Скалея же, называвшаяся прежде Лавиниумом, по предположению, была переименована после римского владычества обитателями этих мест, спустившимися с гор и вновь обживавших побережье Тирренского моря. Византийцы называли этот город Askalos, или Ascula, в переводе с латинского языка означавшее «подниматься», а его жителей – аskula grecizzato. Есть и другое предположение: нынешнее название городу дали в средневековый период греки от названия мыса Капо Скалея.

Возможно, свое имя город получил благодаря тому, что расположился на склоне холма, на нескольких его ярусах, напоминающих лестницу, а может быть, потому, что все улицы старого города состоят из лестниц: в переводе с итальянского scala означает «лестница» (Приложение, фото 2). В некоторых итальянских толковых словарях пишут, что название Scalea произошло от греческого слова Skaleia, в переводе означающее «прополка», или Askalos – «необработанная»; либо от греческого Skiône – «тенистое место». На местном диалекте территория называлась Скэлия. В своей книге 1058 года Годфрид Малатерра упоминает деревню Scalеa. Скалея слишком часто переходила от одних завоевателей к другим: от греков к римлянам и византийцам, потом к лангобардам, возможно, и к франкам, норманнам, позже к французам и испанцам. В 1154 году арабский географ Мухаммад аль-Идриси называл местных жителей scaliath, город тогда именовался Scalia. Скорее всего, свое нынешнее название Скалея приобрела в раннем Средневековье, только из-за присутствия различных диалектов ее название произносилось по-разному.

Италия. Калабрия. Скалея. Это бесконечная субстанция. Возраст – загадка. Свидетельство о рождении навсегда затеряно в прошлом. От какого времени вести хронологический отсчет – тайна, которую не откроет и герб города (Приложение, фото 3). Он лишь дает подсказку, чем жили на протяжении веков скалейцы, чем дорожили. Разноцветный щит золотисто-желтого, голубого, красного цветов увенчан короной. В каждой детали герба, от цвета до фигур, традиционно зашифрованы символы. По мнению местных жителей, башня обозначает защиту; женщина с весами и пшеничными колосьями в руках – достаток и счастье; человек с дельфином – морское побережье; лестница связана с названием города.

У древних римлян был бог Янус – начало всех начал. У него было два лица, обращенные одно вперед, другое назад. Двуликий Янус открывал небесные врата, выпуская на небосвод солнце, и запирал их, когда приближалась ночь и солнце исчезало. Его изображали с ключами, потому что он «отпирал» и «запирал» любые двери. По верованиям древних римлян, он охранял все двери частных домов, храмов и городские ворота; управлял важнейшими природными явлениями. Янус научил людей строить корабли, возделывать земли и выращивать овощи. Сначала его называли богом неба и солнечного света. Правда, потом эти функции римляне передали богу Юпитеру. Но все равно для римлян Янус долго оставался главным. Его праздник – агонии – отмечали 9 января. В честь Януса назвали и первый месяц года – январь. Прежде чем начать какое-либо дело, римляне всегда призывали на помощь бога Януса. Они верили, что именно Янус научил древнейших людей счету.

Когда объявлялась война, то царь или консул шел в храм, посвященный двуликому Янусу, и огромным ключом отпирал тяжелые дубовые ворота, украшенные золотом, слоновой костью, зелеными ветвями. И перед двойным мраморным ликом Януса отправлявшиеся на войну воины просили об удаче и о том, чтобы вернуться победителями. Пока война продолжалась, ворота храма оставались открытыми. Запирался храм после окончания войны и заключения мира, после того, как вернувшиеся войска строем проходили перед статуей Януса. В мирное время римляне приходили к воротам святилища, чтобы поклониться своему двуликому богу. Его образ для них означал движение в обе стороны – торжественное вперед и счастливое назад. Ему жертвовали вино, плоды и медовые пироги, а в начале года – белого быка. Существует легенда, что Янус был одним из первых царей Лациума, прародины центра современной Италии и ее столицы Рима. На правом берегу Тибра на холме Яникуле находился его дворец, откуда он управлял своей территорией.

Если смотреть на Скалею с побережья, то ясно видна граница между ее древней частью и молодой, новой. Город показался мне похожим на того самого бога Януса с двумя лицами – молодым и старым. Один его лик обращен в прошлое, другой – в настоящее. Современная Скалея застроена в 70–80 годах 20 века четырех-пятиэтажными домами. Её современный облик – типовые, маловыразительные по своей архитектуре дома, которые смотрятся нелепо и эклектично рядом с «застывшими у черты исчезновенья» лаконичными, строгими древними постройками (Приложение, фото 4). С развалинами крепостной стены древний город кажется укором, безмолвно хранящим покой и величие. Выстроенный в раннюю романскую эпоху, он сохранил много следов и более позднего времени. Его облик – монументальные сооружения, прямоугольно вытянутые, без каких-либо излишеств, символы жизнеутверждающей силы, свидетельствующие о тяжелой, бурной жизни обитателей, некогда построивших его. Безмолвное доказательство того, что долгое время город находился под различным влиянием, подвергался нападкам со стороны моря.

Какой может предстать передо мной картина истории этого города? Каким было его прошлое? Сколько раз Скалея умирала и возрождалась, прежде чем я оказалась здесь? Мне очень захотелось увидеть все ее исторические образы.

Мое путешествие в историю Скалеи началось с поисков ответов на эти вопросы. И то, что приоткрылось, то, что я постепенно о ней узнавала, меня удивляло и восхищало. Признаться, Скалея стала для меня еще и толчком для того, чтобы я основательно занялась историей; местом, где должно было сформироваться мое состояние собранности. Я хочу сказать, что Скалея оказалась в моей жизни «a propos», то бишь – «кстати». Точнее Хорхе Луиса Борхеса не скажешь:

Я решительно настроилась узнать как можно больше о далеком-далеком прошлом Скалеи, о событиях, которые здесь происходили (подумать только!) несколько тысячелетий назад. Отсюда исходили, пусть небольшие, импульсы к движению истории человечества; Скалея находилась с этой историей в живой связи. Чтобы «оживить» историю Скалеи, чтобы она со мной «заговорила», пришлось погрузиться в литературу, в книги об истории, начиная с глубокой древности, «пролистать» почти все предшествующие века, чтобы удостовериться – Скалея была всегда…

Калабрия – философ Платон, математик Пифагор, Спартак, Вергилий, апостолы Павел и Андрей, первые в Европе монастыри, рыцари-крестоносцы…

Как ни странно, но я ловлю себя на мысли, что когда пишу о Скалее, то не получается просто, меня тянет на какой-то мне самой непонятный, возвышенный слог.

В моем сознании символы постепенно оживали, а образы воплощались в реальность. Сидя на берегу Тирренского моря, я представляла, как вдоль побережья мимо меня проходил корабль Одиссея; как высаживались на берег ахейцы, чтобы основать новый город; как по узкой извилистой тропе, по которой я поднималась в горы, двигалась, может быть, армия Спартака или проходили крестоносцы. Возможно, здесь бывал Платон, когда посещал греческие города-полисы, мечтая именно в южной Италии воплотить в жизнь свои идеи о построении государства.

Почему я оказалась в Скалее? Или на свете есть города, в которых оказываешься не случайно? Может быть, я оказалась здесь, чтобы открыть для себя лично что-то важное? Вот здесь история веков, я «вошла» в нее. Здесь отчетливо видны следы прошлого, хотя время сильно постаралось их стереть, разрушив почти все и многое предав забвению.

История Скалеи – это, конечно же, история Калабрии. Ее считают одним из старейших поселений Alto Tirreno Cosentino в Калабрии. Каким же захватывающим стало мое путешествие в ее далекое прошлое! Я старалась ухватиться за «нить» истории, чтобы проследить переход из одной цивилизации в другую. Пыталась понять, к примеру: почему в древности человечество так тяготело к монументальности, «болело» гигантоманией; как родились эстетические идеалы «бог-царь-герой». Эта мысль мне не давала покоя и в Афинах, когда я впервые увидела Акрополь. Наконец, понять, как же потом человечеству удалось перерасти себя же, создать новые ценности, новые эстетические идеалы.

Прошлое Скалеи увлекло меня в такие дали, что я подумала: возможно, здесь наедине с историей и красотами Калабрии мне, так же как философу-стоику Филону, удастся узнать о человеке что-то такое, что поможет поверить в его учение. Или, может быть, вопреки Платону и Аристотелю, трактующим человеческую личность как эманацию общего бытия, как истечение космического Сознания, я, не желая отказываться от всего личного, пойму, каково это – ощущать себя просто как эту самую эманацию, да еще испытывать от этого «блаженство». Я объясню, наконец, самой себе, почему мне так симпатичны стоики, для которых красота – это живая форма бытия и жизни, и она не спускается с небес в человеческую душу, как считал Платон. Мне вдруг захотелось просто «прекрасно жить», по учению стоиков, что для меня означало просто «жить соответственно природе», в моем случае – в Скалее.

Мне захотелось, наконец, понять значение добродетели у греков-стоиков. Как в человеке побеждали четыре прекрасных качества – справедливость, мужественность, приличие и разумность, которые помогли им осуществить самые прекрасные в истории человечества порывы, раскрыть лучшие его качества. И как несправедливость, трусость, неприличие и неразумность приводили к безобразиям. Как говорили стоики: «Доброе – желанно, желанное – приятно, приятное – радостно, радостное – почтенно, почтенное – прекрасно».

В Москве суета и беспокойство, а здесь покой и умиротворение. Может быть, причина моих внезапно вспыхнувших сильных чувств к Скалее кроется и в моем неосознанном желании обрести покой и умиротворение? Читая о философии стоиков, я пришла к выводу: поскольку искусство творится только внутри самого человека, значит, «подлинным и самым настоящим произведением является только сам человек, и, прежде всего, в своем внутреннем устроении». К сожалению, живя жизнью большого мегаполиса, в бетонном хаосе я слишком далека от такого «произведения искусства». Но, может быть, вдали от суетливой и шумной Москвы я смогу измениться, открыть для себя что-то более важное? Так что же, выходит, у меня уже две цели: одна – открыть для себя Калабрию, другая – себя для Калабрии?

Мои поездки в Скалею теперь стали частыми, я с радостью старалась делиться своими калабрийскими «открытиями» с близкими друзьями, приглашала их в гости. «Вблизи» Скалея им всем, кажется, еще больше нравилась. Ее, как старую картину, выполненную темперой в приглушенных стертых временем тонах, лучше рассматривать вблизи, а не на расстоянии.