Читать книгу Скалея. Моё итальянское путешествие в прошлое - Ляля Мильдзихова - Страница 5

Закончив знакомство с доисторическим периодом Скалеи (и не только ее), я была уже готова переходить к следующей эпохе. Но постепенного перехода из эпохи неолита в следующий период истории не получалось. Хотелось получить завершенную картину прошлого Скалеи; понять, например, как обитатели пещеры Ромито приспосабливались к иным условиям жизни, как они чувствовали себя в бронзовом веке. Но связь времен обрывается…

Во всех исторических источниках указано, что Калабрия и Скалея начинают процветать с эпохи Великой Греции VIII–VII века до нашей эры. А что происходило в Калабрии до образования колоний Великой Греции?

Уже сложился классический археологический подход: греческие колонии здесь появились как «островки цивилизации в маргинальном коренном мире». Созданный с самого начала образ процветающей Великой Греции на юге Италии оказал такое давление на мнение ученых, что повлиял на результаты многих последующих археологических раскопок. Вряд ли возможно теперь исправить сложившуюся ситуацию, потому что во всех музеях Италии бережно хранятся греческие артефакты в ущерб остальным, пылящимся в запасниках. Как пишут некоторые историки: равнодушие к древнему наследию Калабрии, созданный и устоявшийся уже сегодня образ процветающей Великой Греции на Юге Италии, повлияли на данные многих последующих археологических раскопок. Исправить ситуацию сегодня вряд ли возможно, потому что многие недоразумения начинаются уже во время раскопок. Примером могут служить раскопки 1960-х годов на Франкавилла Мариттима в Калабрии, где найдено поселение, именованное Athenaion и большой некрополь (870–550 вв. до н. э.). Его интерпретируют, прежде всего, как «туземную» деревню, перешедшую к грекам. Это означает, что в дискурсе «древних» колонизаций «доминируют идеи и представления, вытекающие из современного собственного колониального прошлого и постколониального настоящего времени».

Поскольку древняя ситуация, в которой сегодня применяется термин «колонизация» и «колониализм», на самом деле не соответствует той античной действительности, что некоторые историки предлагают современные идеи, понятия и представления о колониализме заменить на три тесно взаомосвязанных менее предвзятых подходов. Во-первых, древний «colonialism» рассматривать как миграции. Во-вторых, мигранты неизменно сталкивались с интересами местных жителей. Следовательно, основной концепцией в изучении древних мигрантов должна быть интеграция. Во время интеграционных процессов, мигранты встраивались в местные условия. Это означает, что этнические конструкции (как специалисты выражаются – материальная культура) должны быть третьим элементом в изучении древних миграций.

Автор Y. Р. Crielaard (Я. П. Гриелар) подчеркивает, что ранний греческий колониализм, должен рассматриваться в своем конкретном временном контексте. Он использует как археологические, так и литературные источники, чтобы показать, что Греция в конце восьмого и в начале седьмого веков до нашей эры сталкивалась с появлением местной элиты. После критической оценки традиционного классического археологического подхода к греческой колонизации прибрежных территорий Южной Италии, которая изображает греческие колонии, как «островки цивилизации на фоне маргинальных коренных поселений», историк Г.Я. Бюргерс приводит пример с Саленто (регион современной Апулии). Его анализ региональных схем урегулирования и кладбищ, частично основанный на собственных полевых исследованиях, показывает, что более ранние исследования были чрезмерно сосредоточены на наличии греческой колонии Тарас. Оказывается, что в Саленто расширение коренных поселений произошло задолго до прихода греков.

Мне же, к сожалению, ничего не остается, как последовать за общепринятой версией: местная сложившаяся здесь культура уходит корнями в греко-римские достижения (хотя отдельные ученые и пытаются доказать на анализе региональных моделей поселений и кладбищ, что ранние исследования археологов в Скалее, так же, как и в Солента, слишком сосредоточены на присутствии греческой колонии). Различить теперь, где колониальные поселенцы, а где коренные жители, совсем непросто.

Возможно, на общую точку зрения повлияло и мнение немецкого историка Теодора Моммзена в XIX веке. Он писал, что в Италии до прихода эллинов ничего не происходило: «…до сих пор не найдено такого наследия от безвестно исчезнувшего исконного населения, каким, по-видимому, можно считать своеобразные скелеты, обеденные места и могилы, принадлежавшие к так называемой каменной эпохе германской древности. Там до сих пор не найдено ничего такого, что давало бы право допустить существование человеческого рода, предшествовавшее обработке полей и плавке металлов, и если действительно когда-то жили в пределах Италии люди, стоявшие на той первоначальной ступени культуры, которую мы обыкновенно называем диким состоянием, то от них не осталось никаких следов.

Элементами древнейшей истории являются отдельные народные индивиды – племена. Для некоторых из племен, которые мы встречаем в более позднюю пору в Италии, исторически доказана иммиграция, как для эллинов, другие же, как бреттии и обитатели сабинской земли, утратили свою национальность. Кроме этих двух категорий есть еще много других племен, переселение которых может быть доказано не историческими свидетельствами, а путем априорных доказательств, и национальность которых, по-видимому, не подвергалась резкими переменам под гнетом внешнего влияния».[8]

Раскопки, произведенные в середине прошлого века, подтвердили предположения ученых о том, что рядом с истоком реки стоял город Лаос, растянувшийся вдоль берега одноименной реки (Laus) от Скалеи до Marcellina (Марчелины) и Santa Maria del Cedro (Санта-Мария-дель-Чедро), находящихся от Скалеи примерно в 8 км к югу и от берега в 3 км. В соответствии с литературными источниками, Лаос – это имя древнего города. Все факты указывают, что город на берегу реки Лао, был заселен сибаритами в 510 г. до н. э. после войны Сибариса с Кротоном в четвертом веке до н. э. Чеканка на монетах с изображением быка (retrospiciente) говорит о прямой связи с городом Сибарис, чья валюта была того же типа. Историк Страбон сравнивал Лаос по величине с Помпеями.

Некоторые находки от древнего города, найденные на холме San Bartolo в селении Marcellina, хранятся сейчас в Antiquarium (г. Скалея) и Национальном музее «Великой Греции» (г. Реджо-ди-Калабрия). В 1963 году совсем недалеко от того самого кургана San Bartolo в долине археологи обнаружили некрополь (от которого, к сожалению, не осталось и следа после земляных работ), представляющий собой могилу, принадлежавшую богатому луканцу.

Гробница представляла собой погребальную камеру, выложенную из прямоугольных блоков местного известняка, и два саркофага. По мнению археологов, характерный стиль украшений саркофагов говорит о том, что они принадлежали богатой луканской семье. Здесь явно был погребен видный представитель «туземной» знати Лукании, аристократ, воин, рядом с женщиной, предположительно женой. Деревянные саркофаги (в переводе с греческого – «поглотители плоти») со всех сторон были украшены рельефным орнаментом с розетками, львиными масками-протомами, головой Горгоны-защитницы умерших. Среди декоративных элементов – изображения грифона, сфинкса.

Около ста погребальных объектов символизирующих высокое положение в обществе, социальный статус супружеской пары при жизни были отобраны и отправлены в музей Реджио-ди-Калабрии. Ученые доказывают, что многие из найденных предметов по возрасту гораздо старше периода пребывания на этой территории сибаритов и должны рассматриваться как часть наследия не греческого, а коренного населения. Они и являются доказательством того, что здесь существовала культура задолго до приходов греков.

Археологическая находка уникальна еще и тем, что раскрывает всадническую культуру того времени. О деятельности захороненного погибшего воина и о том, что он служил в кавалерии, свидетельствуют отдельные бронзовые части снаряжения для коня, броня, шлем, нагрудный двойной клапан с рельефом, пояс с украшением, оружие из железа, копья.

Примерно двадцать краснофигурных италийских сосудов, указывают не только на социальное положение умершего, но они свидетельствуют еще и о производстве и потреблении луканами вина. О высоком положении погребенного говорит красивая золотая тиара. Возможно, эта корона – награда победителю, символизирующая спортивные достижения. Это еще одно доказательство того, что некрополь принадлежал представителю знатного рода, так как занятие спортом являлось прерогативой аристократии. Здесь же были найдены два бронзовых скребка изогнутой формы – инструменты, использовавшиеся спортсменами для снятия с тела масла и пота.

Среди предметов, найденных при раскопках, были и туалетные принадлежности, такие как мелкий контейнер с расширенным горлышком и крышкой для хранения ювелирных изделий; инструменты для макияжа; гребни из кости, стеклянные бусины от ожерелья и бронзовое зеркало. В древности, провожая в мир иной, мужчинам в могилу клали различные воинские принадлежности, а женщинам все необходимое для того, чтобы она и там оставалась нарядной и красивой, украшала себя драгоценностями и любовалась собой в зеркале.

Мне представляется, что в Скалее и ее окрестностях до прихода греков мирно жили и прекрасно развивались немногочисленные, достаточно развитые племена, со своей культурой, языком, укладом жизни, по соседству с другими процветающими цивилизациями. Они могли заниматься мореплаванием, обмениваться товарами.

Первых мигрантов-энотров ученые отнесли к пеласгам (некоторые исследователи считают их древнейшими греками). Назовем энотров мигрантами, потому что они открыли для себя Калабрию задолго до VIII века до нашей эры, а более поздних переселенцев – колонистами. Но странно получается у древних историков: всякий раз греки высаживались на необитаемые, пустынные земли Калабрии, с богатой растительностью и пасущимися бычками. Возможно ли такое? Древние обитатели пещер Ромито или башни Талао со столь яркими следами палеолита-неолита должны были до прибытия первых поселенцев создать более совершенную жизнь вокруг себя. Помимо охоты и рыбной ловли, они уже научились выращивать зерновые культуры, овощи, фрукты, разводить домашний скот и осваивать градостроительство. По сравнению с другими странами древней Европы на Аппенинском полуострове, благодаря прекрасному мягкому климату, богатой растительности, теплому морю условия жизни для людей были самыми благоприятными.

Обитателей Калабрии, известных науке со времен неолита, называют осками и самнитами. Но и их считают пришлыми поселенцами из соседней Базиликаты (прежде – Лукании). Древние летописцы упоминают также о племенах рапидов, давнов, япигов, мессапиев (или мессапов), пименов и сикулов. Прекрасный италийский полуостров на протяжении всей древней истории привлекал к себе внимание многих племен. Они приходили, завоевывали и обживали ее территорию.

Неизвестно, правда, в каких отношениях между собой находились поселенцы и местные племена, как и когда они смешались. Стали ли они впоследствии родственными между собою или нет? Сколько вообще миграционных волн пережила за всю свою историю Калабрия?

Чтобы ответить на эти вопросы, нам нужно прежде всего понять, что вообще происходило во II тысячелетии до нашей эры по берегам Средиземноморья, когда еще не было разрыва между Востоком и Западом, поскольку все события на соседних с Калабрией островах и материках косвенно или напрямую отразились на всей ее последующей жизни.

Как предполагается, в первой половине XV века до нашей эры на Крите была создана первая дворцовая цивилизация (ориентированная на великий Египет эпохи Нового царства), которая внезапно прервалась. На смену критянам пришли микенцы. Французский исследователь Жан-Пьер Вернан в книге «Происхождение древнегреческой мысли» писал об этом периоде: «Интервенты – минойцы – образовали авангард племен, которые, волна за волной, накатывали на Элладу, оседали на островах, выводили колонии на побережье Малой Азии, двигались в направлении западного Средиземноморья и к Черному морю с тем, чтобы образовать тот греческий мир, который предстает перед нами в исторический период».[9]

Это время связано с ростом городов-полисов, развитием торговли, денежных отношений, ремесел: изготовленная (минойцами) уже с помощью гончарного круга и обжигаемая в закрытых печах глиняная посуда получила распространение в континентальной Греции, на Ионических островах, в Фессалии и Хламиде. Тогда же был проложен караванный путь, связавший Месопотамию с морем, развивалось мореплавание. «Примерно в 1470–1450 годах до нашей эры (данные, полученные при исследовании следов пепла в ледниках, обозначают на век-полтора более раннюю дату) минойская цивилизация была разрушена извержением вулкана на Фере (остров Санторин) – катастрофой планетарного масштаба. Потом, пользуясь моментом, ахейцы захватили Крит. Около 1100 года до нашей эры Крит переходит дорийцам, они вводят свои новые культы и порядки – строгий закон и спартанскую дисциплину». После Троянской войны микенские дворцы с поселениями превратились в руины при неизвестных обстоятельствах. Дорийские племена, переселившиеся в середине XII века до нашей эры в Грецию, имели по сравнению с ахейцами более низкий экономико-социальный уровень развития, но уже знали, как обращаться с железом.

По одной из гипотез, на рубеже XII–XI веков до нашей эры вооруженные бронзовыми мечами и копьями ахейские племена, пришедшие на смену древнейшей минойской цивилизации и создавшие на ее месте свою мощную микенскую (XV–XII века до нашей эры) культуру, не смогли противостоять нашествию северных племен-дорийцев. Они уступили силе, располагавшей уже железным оружием. Примерно с этого периода начинается железный век – человек учится добывать и обрабатывать железо.

Сначала железо получали с помощью сыродутного процесса: добытая руда раскалялась до 900–135⁰ в плавильных печах-горнах, в нее вдувался воздух мехами через сопло. На дне печи образовывалась раскаленная пористая металлическая крица, которую нужно было извлекать из печи, пока она горячая, проковывать для удаления частиц шлака и для уплотнения. В результате так называемое кричное железо получалось мягким и по своим механическим качествам уступало меди. Преимущество было только в его гораздо большей доступности и дешевизне, а также в возможности легче чинить железные изделия в силу лучшей ковкости. Позже, на рубеже IX–VII веков до нашей эры в Европе и на Ближнем Востоке было открыто углеродистое железо, которое подвергалось закалке для получения стали. О закалке стального оружия впервые упоминается в «Одиссее», созданной, как мы знаем, в VIII веке до нашей эры. Разумеется, получаемый тогда металл значительно отличался от литой стали Нового времени. Для изготовления стали бруски кованого кричного железа укладывались вместе с древесным углем в глиняные емкости и долго нагревались.

В те времена территории Эгейского бассейна бесконечно сотрясали войны, и в ходе интенсивных исторических процессов на авансцену полуострова эллинов выступили дорийцы. «Множество конфликтов античной истории заложено в тайне ее начала – в дорийском завоевании… Что искали дорийцы (кочевники-скотоводы) на Пелопоннесе – в земле неуютной, испепеленной жарой? Что были дорийские племена, почему они столь легко заняли пространство, освоенное ахейцами – победителями могучей Трои?».[10]

По одной из версий, экспансия дорийцев была ответом на взятие и разрушение Трои. Богатства разграбленной Трои, вероятно, стали поводом для раздоров и войн среди победителей, затем слабость ахейцев спровоцировала нашествие племен, знавших о сокровищах Трои и, возможно, ведомых потомками спасшейся троянской знати.

Возникшая же античная традиция впоследствии объяснит эти массовые переселения борьбой могущественных героев, предъявлявших свои наследственные права на принадлежавшие им когда-то земли. В частности, легенды о нашествии дорийцев на Пелопоннес тесно переплелись с рассказами о возвращении гераклидов, продолживших борьбу своего родоначальника – Геракла – за обладание Пелопоннесом. Предание гласит: потомки полубога встали во главе греческих племен – дорийцев (причем источники отделяют дорийцев от гераклидов). Считается, что после дорийского завоевания и сформировался как таковой народ эллинов, и сложилась эллинская культура – главная составная часть грядущей классической культуры Средиземноморья. «Старое общество, покоящееся на родовых объединениях, взрывается в результате столкновения новообразовавшихся общественных классов; на его место заступает новое общество, организованное в государство, низшими звеньями которого являются уже не родовые, а территориальные объединения…».[11]

Афинский историк Фукидид напишет: «Очевидно, что страна, называемая ныне Элладой, лишь с недавнего времени приобрела оседлое население; в древности же там происходили передвижения племен, и каждое племя покидало свою землю всякий раз под давлением более многочисленных пришельцев. Действительно, существующей теперь торговли тогда еще не было, да и всякого межплеменного общения на море и на суше. И земли свои возделывали настолько лишь, чтобы прокормиться. Они не имели лишних достатков и не делали древесных насаждений (ведь нельзя было предвидеть, не нападет ли враг и не отнимет ли все добро, тем более что поселения не были укреплены…».[12]

Территория народа эллинов активно расширялась и разрасталась. Но то ли на счастье, то ли на беду Калабрии географически сложилось так, что Балканская Греция обращена лицом к востоку и подвержена засухам. А Апеннинский полуостров обращен к западу, и самые плодородные земли находятся на западном побережье. Они меньше подвержены засухе, поскольку тучи, несущие дождевую влагу, идут с запада со стороны Атлантического океана и, встретившись с горными хребтами, проливаются на западном Средиземноморье обильными дождями. По этой самой причине условия для земледелия на Апеннинах наиболее благоприятны, нежели на Балканском полуострове, где только пятая часть территории может использоваться для этих целей (а в Италии – более половины). Неслучайно многие античные писатели именовали Италию страной изобилия, «сплошным фруктовым садом», да и в наше время ее называют главным садом Европы. По сбору урожая оливок Италия занимает второе место в мире (после Испании), а по сбору винограда и производству вина делит вместе с Францией первое и второе места.

Итак, по соседству с Калабрией проживали племена, владевшие уже не только бронзовым, но и железным оружием, основавшие несколько государств с могущественной Спартой. По существующей легенде, в те времена древнегреческая народность распалась на четыре основные, близкородственные племени: дорийцы, ионийцы, ахейцы и эолийцы. У древних греков бытовал даже миф о происхождении четырех племен, согласно которому общий предок всего греческого народа – это сын Девкалиона Геллен (Эллин). Его сыновья Дор и Эол – предки дорийского и эолийского племен, а сыновья его третьего сына, Ксуфа, Ион и Ахей – предки ионийцев и ахейцев. Эти четыре греческих племени и вершили тогда судьбу соседних территорий.

Согласно мифологии, греки до Троянской войны уже занимали южную часть Апеннинского полуострова и остров Сицилия. Историки утверждают, что на италийскую и сицилийскую земли еще во второй половине II тысячелетия до нашей эры предприимчивые ахейцы приплывали на своих кораблях и основывали торговые фактории и даже колонии.

Во II тысячелетии до нашей эры в Калабрии племена занимались охотой и рыбной ловлей, а также земледелием. Культивировалась пшеница, бобы, виноград, фруктовые деревья и, там, где это возможно, лен. Уже разводили крупный рогатый скот, овец, свиней и других домашних животных. В зачаточной форме появились разнообразные виды ремесленного производства: ткачество, обработка дерева, кости и рогов, керамика и изготовление украшений. От племен предшествующей эпохи их отличает, прежде всего, знакомство с плавкой и обработкой бронзы, что предполагает торговые отношения с жителями отдаленных стран, откуда могло ввозиться олово. А что касается меди, то ее в то время добывали в рудниках современной Тосканы.

Медь известна в Италии с начала III тысячелетия до нашей эры. Этот период халколита, или энеолита, характеризуется, прежде всего, развитием скотоводства и связями с цетрами эгейской Греции и с Испанией.

В Италии это время совпадает с периодом экспансии племен умбров, или умбро-сабеллов на север и на юг. Тогда железо являлось еще очень редким металлом и употреблялось только для украшений. Орудия, находившиеся в общем употреблении, по-прежнему изготовлялись из бронзы. По мере того, как в различных областях Италии, прежде всего, в Тоскане и на острове Эльба, обнаруживают все большие залежи железа, оно постепенно вытесняет бронзу. Однако железо начинает преобладать только с наступлением той исторической эпохи, когда италийские племена подпадают под непосредственное влияние народностей (греков), переселившихся на полуостров в IX–VIII веках до нашей эры и стоявших на более высокой ступени цивилизации.