Читать книгу Скалея. Моё итальянское путешествие в прошлое - Ляля Мильдзихова - Страница 2

Первое впечатление от Скалеи: это небольшой приморский дачный городок, в масштабах Италии мало чем примечательный. На берегу славного Тирренского моря небольшая сторожевая крепость, на склоне горы развалины норманнской крепостной стены с несколькими башнями. Некоторые средневековые постройки неплохо сохранились – дворец, древние церкви. Что же меня так в ней привлекло?

В Италии столько красивых, прекрасных мест, но я влюбилась в Скалею с первого взгляда. Бродила по узким кривым улочкам древнего города, взбиралась по бесконечным лестницам к развалинам крепости, пыталась понять себя, свои внезапно вспыхнувшие чувства к этому чужому городу. Здесь я впервые изменила своему состоянию вечно беззаботного туриста-созерцателя – во мне вдруг проснулся краевед-исследователь.

Ну как мне было не восхититься маленькой Скалеей, о ней писал сам Боккаччо в «Декамероне»! В одной из новелл его книги рассказывается о том, как на острове Искии жила красивая девушка, которую полюбил юноша Джанни. Девушку похищают. «Джанни, принимавший это событие к сердцу ближе, чем кто-либо другой, не стал дожидаться, пока что-нибудь узнают на Искии, разведал, в каком направлении отбыл фрегат, сел на свой корабль и с наивозможной для него скоростью проехал вдоль побережья от Минервы до Скалеи, что в Калабрии, всюду расспрашивая о девушке, и в Скалее ему сообщили, что девушку сицилийские моряки увезли в Палермо».[5]

Вот как, действительно, не воскликнуть: «Как я попала сюда и когда?». Невероятно! В эпоху Возрождения Скалея была известным городом! Позже я обнаружила, что один из персонажей романа Боккаччо – коренной скалеот; тот самый генерал-адмирал Роджер ди Лориа, доблестнейший муж, убедивший короля Сицилии Федериго освободить девушку и юношу Джанни и воссоединить влюбленных, – реальная историческая личность. Потом я прочитала, что о генерале Лориа упоминает и Данте в «Чистилище». Почему же перед поездкой в Калабрию, не зная ничего о Скалее, я вдруг взяла в руки «Декамерон»? Могло ли быть случайностью то, что я неожиданно решила перечитать Боккаччо? Нет, в случайности я не верю.

Что может скрываться за моими внезапно вспыхнувшими чувствами к совершенно незнакомому прибрежному городку? Мне даже непонятно, как это вообще возможно. Свои чувства я давно научилась подчинять разуму, выдрессировала их, как мне казалось, не поддаваться порывам. Как правило, я сначала рассуждаю, потом чувствую. С калабрийским городком Скалея у меня получилось по-другому, я влюбилась сразу, неосознанно. Я впервые пошла на поводу у своих желаний – и неожиданно для себя самой арендовала на длительный срок маленькую квартирку в незнакомой, чужой стране.

Совсем недавно, спустя восемь лет после моей первой поездки, я вспоминала, как и с чего все началось. Я вернулась мысленно к своей второй поездке в Скалею – когда приехала и оформила договор о длительной аренде квартиры. Как прилетела тогда в Неаполь. Как из аэропорта на такси добиралась до железнодорожного вокзала, попала в пробку и вместо 25 евро заплатила таксисту 70. (На автобусе за 3 евро я бы, наверное, добралась быстрее.) Нашла кассу, купила билет на поезд, до отправления которого оставалось совсем недолго. Но поезд вовремя не пришел. По громкоговорителю звучали какие-то объявления на непонятном для меня языке, а я стояла у огромного, почти пустого табло и думала, что делать. Вокруг суета, никто не знает, насколько поезд опаздывает. Непонятно, когда я вообще доберусь до места, ведь ехать два с половиной часа. На площади Гарибальди у вокзала в то время полным ходом шли строительные работы, грохот отбойных молотков перекрывал голос диктора. Люди в длинных белых одеждах перетаскивали с места на место свои огромные клетчатые, «вьетнамские», сумки. Когда наконец через два часа объявили о прибытии поезда на вторую платформу, я, с трудом проталкиваясь, ступая чуть ли не по этим самым «вьетнамским» баулам, нашла нужный вагон и, уставшая, обессиленная, рухнула на свое место. Стараясь не волноваться, я успокаивала себя тем, что, возможно, не продумала как следует маршрут, поторопилась с поездкой. А может, это знак свыше, и не надо было вообще ничего затевать?

Вместо ожидаемых пяти часов вечера я прибыла в Скалею в десять. На вокзале меня ждали Роман и Алэн, представители риэлторской фирмы. Они помогли с размещением в гостинице. Долго я потом вспоминала с благодарностью и замечательного Романа и даже занудного симпатягу Алэна. Если бы не заботливое внимание Романа по отношению ко мне в тот момент, я, наверное, вырвала бы с корнем свои мечты о Скалее и на следующий же день уехала прочь. Роман даже не подозревает, что тогда они вместе с женой своим беззаботным щебетанием сняли напряжение, развеяли мои сомнения, оставшиеся от шумного неаполитанского железнодорожного вокзала, сильно напомнившего родной Курский или Казанский. Очень хотелось выпить бокал вина, осмотреться, но было уже очень поздно. Я собиралась лечь, но тут в дверь постучал Роман и пригласил поужинать вместе.

Мы сели за столик ресторана в гостинице «Женова», где я остановилась. Я познакомилась с ее светловолосым хозяином Джованни. Позже к нам присоединилась красивая стройная блондинка – жена Романа. В ходе беседы выяснилось, что оба они с Украины, в девяностых годах уехали в Англию и теперь постоянно живут в Лондоне. В Скалее купили квартиру и уже не первый сезон отдыхают здесь подолгу и с удовольствием. Оказалось, никто из них не работает в риэлторской фирме, просто знакомы с одним из совладельцев и партнером итальянцев Владом (он тоже живет в Англии; можно сказать, что именно Влад открыл Скалею для русских), и охотно на каких-то определенных условиях ему помогают. Роман своей активностью подтолкнул меня к окончательному решению поменять приоритеты на следующий же день – с утра отправиться не на пляж, а в офис риэлторской компании. Он окружил меня искренним, ненавязчивым вниманием, был любезен и предупредителен – именно в этом я больше всего и нуждалась в тот момент. Роман взял на себя организационную часть, ориентировал меня и направлял, решал, с чего начать, куда и во сколько идти, на что в первую очередь обращать внимание. Мне оставалось только следовать за ним, выбирать и принимать решение.

В ресторане мы провели замечательный вечер – вкусная еда, прекрасное, легкое вино, приветливые веселые соседи. За соседними столиками явно сидели не туристы, а местные жители – сезон еще не начался, его пик обычно приходится на вторую неделю августа. Надо же, будний день, а в ресторанном дворике гостиницы словно праздник. Мне подумалось, что здесь, наверное, живут одни чудаки. Жена Романа рассказывала о жизни в Лондоне, я вроде бы внимательно слушала, но меня отвлекал шум моря и чинно гуляющая мимо ресторана немногочисленная публика. Неожиданно, без какой-либо связи с тем, что в тот момент происходило вокруг, перед глазами предстала картина: рано утром я иду вдоль моря, потом покупаю у рыбаков свежевыловленную рыбу, а вечером устраиваю застолье в саду. И мне так захотелось, если не навсегда остаться в этой беззаботной, радостной обстановке, то хотя бы надолго сбегать сюда от невыносимых условий бытия большого и шумного города-вампира. Вот бы у калабрийцев поучиться жизнерадостности! Я еще ничего толком не видела, но все вокруг мне безоговорочно нравилось.

Утро следующего дня было прекрасным. Время около восьми, солнце ярко слепило глаза, но еще не обжигало, а только нежно ласкало. Я села за столик во дворе отеля и с любопытством наблюдала за происходящим вокруг. Тишину переулка нарушали автомобили. На автобусной остановке ребята-подростки играли в футбол. Мяч все время выкатывался на дорогу, и мальчишки выскакивали за ним на проезжую часть. Машины при этом замедляли скорость, тормозили и объезжали их. Никто не делал им замечаний, все с умилением наблюдали. Рядом рабочие возились с асфальтной плиткой. Напротив открылось несколько кафе, столики на их террасах пока пустовали, кругом ни одного посетителя. В светло-голубом одеянии до пят прошла монахиня. Чей-то смех раздавался из офиса гостиницы. Я поднялась и пошла на голоса.

В лобби-баре отеля Джованни представил мне Марию. Накануне вечером при знакомстве имя Джованни не вызвало у меня никаких ассоциаций – от усталости. А с утра я поинтересовалась, в честь кого из великих итальянцев его назвали – Боккаччо, Беллини или всех сразу. Он улыбнулся, пожал плечами. Мария за барной стойкой варила кофе и подавала вместе с рогаликом на завтрак, разговаривая со всеми посетителями одновременно. Пожилая, невысокая, с достаточно пышными формами, Мария успевала все. Она шумно суетилась между столиками и барной стойкой и, несмотря на черное платье с белым передником, создавала совсем не гостиничную, а домашнюю атмосферу. Я попросила кипяток, потому что не могу пить крепкий итальянский эспрессо. Мария замерла на минуту, наблюдая за тем, как я переливаю в большую чашку кофе, разбавляю стаканом кипятка, и громко запричитала, хлопая руками по бедрам: «Боже, это же уже не кофе!» Я хохотала до слез. Мария была так искренне возмущена совершенным мною актом вандализма, что принесла две мизерные порции кофе: одну она поставила передо мной и велела попробовать, а вторую опрокинула себе в рот, сделав один большой глоток. «Вот как надо пить итальянский вкусный, хороший кофе, – серьезно сказала мне пожилая итальянка. – А иначе зачем переводить продукт?».

Позавтракав, я вышла во двор в ожидании Романа. Какое это было наслаждение – сидеть вот так, расслабившись, беззаботно подставляя себя солнечным лучам, под щебетание птиц любоваться панорамой города, вдыхать дивный, ароматный воздух. То ли он горный, пропитанный морем, то ли морской, пропитанный запахом гор; я дышала приготовленным самой природой кислородным коктейлем. Моя первая поездка сюда была очень краткой, всего три дня. Я не успела тогда толком осмотреться, поэтому теперь с интересом разглядывала небольшую часть города перед гостиницей, присматривалась к деталям. Перекресток: с одной стороны – парк и четырехэтажное углом здание, длинные, узкие балконы оформлены красивыми, яркими цветами; с другой – гостиница «Женова» и слева еще один парк. Справа за углом отеля главная федеральная автотрасса. А еще эта дорога, вдоль которой тянется улица Сorso Mediteranneo, ведет не только к офису, но и прямо к Риму. В офисе нас с Романом встретил высокий, статный – именно таким я всегда представляла себе древнего римлянина – веселый хозяин Джузеппе. Его-то уж наверняка назвали в честь Гарибальди, а возможно, и Верди. Он познакомил меня со своей сестрой Марией, с приветливыми и симпатичными отцом и матерью. Меня немного удивило, что они с Романом так радовались встрече, будто расстались не вчера, а лет десять назад. Карнавал, начавшийся для меня накануне вечером, продолжался. «Да, – подумалось мне, – утро действительно должно быть замечательным, если оно начинается с приветствия Джузеппе».

Мы сразу приступили к делу. Я объяснила, что мне нужно, и предупредила, что времени мало. Он внимательно выслушал мои пожелания, пригласил в машину. В первой половине дня мы осмотрели много различных квартир, но ни одна из них не вдохновляла и не радовала.

Вторая половина дня началась с осмотра жилья в центральной части города. Из-за своего месторасположения эта квартирка (которая теперь уже надолго моя) понравилась мне больше всех остальных. Не могу сказать, что именно такое жилье представлялось в моем воображении. Однако у него были свои плюсы: квартира находилась в районе Монтичелли, в самом центре города, не очень высоко. Основным преимуществом этого «скворечника» был отдельный вход. В торцевой части многоквартирного, многоподъездного дома отдельно стоящая лестница, ведущая на веранду. За решетчатой дверью веранды – три крошечные изолированные комнаты, объединенные маленьким коридорчиком, ведущим в душевую и одновременно туалетную комнату. Квартира расположена таким образом, что солнце в нее почти не проникает, и она весь день остается в тени. С веранды открывается красивый вид на море и на черепичные разной конфигурации крыши домов.

При осмотре квартир меня поразило их количество. Пока мы их объезжали, я рассматривала город. Странно, но он опять не казался чужим. Я не чувствовала себя туристкой, мне хотелось здесь остаться. За эти два дня пребывания в Скалее я приблизила свою мечту к реальности. Теперь у меня появилось место с точными координатами, куда я могу сбегать от длинных московских зим. Стоп, а может, все дело в этом? Хотелось недорого, у моря, и чтобы много солнечных, теплых дней в году? Но нет! Мне и в самом деле не терпелось разгадать истинный или легендарный возраст древнего города.

Вечером я подписала договор, внесла залог, на следующий день рано утром окунулась в море, потом тепло попрощалась с Романом и его женой, и поезд умчал меня в Неаполь. Лишь в самолете я серьезно задумалась о содеянном и вдруг осознала, что совершила очень странный поступок, связав себя со Скалеей на такой длительный срок. Ведь в мире столько прекрасных городов и курортов, где я еще не бывала. Я удивлялась самой себе – ни тени сомнения, а только уверенность в том, что правильно поступила.

Теперь, спустя время, можно сказать, что все мои ожидания оправдались; я уже не вспоминаю о неаполитанском железнодорожном вокзале. Не сомневаюсь, что постепенно все образуется с расписанием поездов, вокзал достроится. А тихий, симпатичный курортный городок, спрятанный невысоко в горах, у подножия которых плещется море, и мой скворечник будут ждать меня в любое время, как только мне этого захочется. Чего еще желать!

Все же странно, что Скалея, да и вся Калабрия навсегда вошли в мою жизнь. Калабрия – всего четыре слога, а сколько в них теперь смысла для меня! Моя жизнь приобрела другие краски. Я находилась в постоянном поиске материалов, книг о Калабрии или Скалее, без конца рылась в Интернете, жадно хватаясь за любую информацию на эту тему.

На одном из сайтов мое внимание привлек рассказ новоиспеченного обладателя квартиры в Скалее. Я приведу его почти полностью. «Когда я начал рассказывать своему другу Хайдольфу Гернгроссу – известному австрийскому архитектору и издателю газеты ST/A/R – о Скалее, он сразу же прервал мой рассказ восклицанием: «Знаю, Скалея – это классический пример из немецких учебников для архитекторов! В 70-80-е годы там было построено огромное количество дешевых загородных квартир для неаполитанцев. Отцы города хотели на этом подзаработать. Строили очень быстро и плохо. Все квартиры не успевали продавать, строительные фирмы банкротились…». Я сразу понял, что это все квартиры с аукциона; на мне хотят наварить как минимум в несколько раз. В итоге я купил квартиру в итальянском агентстве у старичков римлян (древних римлян), приобретших ее еще в 1983 году, но, как потом выяснилось, тоже с аукциона… Хайдольф прав. Так оно на самом деле и есть. Город Скалея вот уже несколько десятилетий живет спекуляциями жилья. На аукционы постоянно поступают новые партии квартир от разорившихся застройщиков и от частных лиц, неспособных платить по кредитам во времена кризиса».

Так вот откуда этот неиссякаемый рынок недвижимости! Что ж, значит, Скалея – это еще и город, где предложения по недвижимости всегда будут превышать спрос. Малобюджетных, наспех скроенных домов здесь немерено. Жилье не только небрежно строили, но и содержали неважно. Первая или вторая волна покупателей и арендаторов, таких как я, не слишком обращала на это внимание. Мой пример, наверное, не показателен, потому что я действовала исключительно эмоционально и, возможно, арендовала квартиру у той самой фирмы. Стоит ли огорчаться? – Не думаю. Из всего изобилия предложенных вариантов я выбрала более или менее приемлемый для себя. Конечно, радость от приобретенного на длительный срок и достоинство того, что я приобрела, оставляли желать лучшего, но я совсем не расстраивалась. Важнее было другое – мои внутренние ощущения.

На следующий год пришлось взяться за благоустройство скворечника: менять трубы, смесители, электропроводку, ставить решетки на окна, потому что в еще необжитое гнездо забрались воры и разорили его окончательно.

Я купаюсь в теплом, явно пересоленном Тирренском море, нежусь в лучах итальянского солнца, а мои мысли уносятся куда-то далеко. Они сами по себе, без моего участия, блуждают, путаются, уводят то в прошлое, то в будущее, то в реальное, то в какое-то фантастическое время.

Стоп! Пора, наконец, расслабиться, оглянуться вокруг, спокойно насладиться картиной, созданной природой.

Прежде я никогда не придавала значения изменениям погоды. Что толку, если я буду обращать внимание на происходящие природные процессы, не зависящие ни от моей воли, ни от моего желания. Единственное, что от меня зависит, это правильная экипировка: в холодную погоду нужно одеться потеплее, чтобы не замерзнуть, в дождливую одеться так, чтобы не промокнуть… А что изменится от того, буду ли я думать о зиме – протянется она до марта или до апреля? Осень будет ранней или поздней? Лето – теплым или холодным? Это принимаешь как данность, вот и все.

Но с годами, оказывается, с трудом начинаешь переносить холодные, длинные зимы. Приходит усталость моральная, физическая от того, что большая часть жизни проходит без солнца, почти в сумерках, при сером небе и тусклых красках дня. Замечаешь за собой, что все чаще думаешь о лете, мечтаешь о светлых и длинных днях, ярких, сочных зеленых оттенках, голубом, чистом небе, о ласточках и летучих мышах.

Я давно поняла: в своих мыслях надо быть осторожной. Они порой могут далеко завести. Возможно, мое потаенное желание однажды, когда-нибудь окунуться в жизнь маленького прибрежного городка сыграло не последнюю роль в моем неожиданном выборе. Яркие краски скалейской природы, буйная зелень, море насыщенного темно-синего цвета, переходящего в светлые голубые оттенки. Откуда-то из глубин то ли сознания, то ли подсознания порой всплывала картинка: лужайка, залитая солнцем, цветы, теплый, морской климат, дом, окруженный с одной стороны горами, а с другой – морем. Может быть, не только богатое историческое прошлое заставило меня нежданно-негаданно оказаться в Скалее?

Город условно делится на несколько ярусов, спускающихся к центральной пешеходной улице. Мой скворечник расположен в центральном районе Монтичелли, в первом ярусе. Над Монтичелли нависают еще шесть-семь ярусов длинных пятиэтажек. По соседству – древняя часть города. Только представьте: вышел из квартиры, спустился по лестнице, несколько минут ходьбы, – и ты вернулся в VII–IX века нашей эры.

Приступая к изучению краеведческих и исторических материалов, я даже не представляла, сколько времени это у меня займет. Мои впечатления могут показаться излишне преувеличенными или поверхностными, но это очень личные впечатления. Конечно же, они были бы неполными, если бы я не познакомилась с дачниками-скалейцами, или скалеотами. И теперь, когда я перехожу к своему повествованию о Скалее, мне хотелось бы обязательно начать с ее обитателей.

С каждым годом я открывала для себя что-нибудь новое и необычное в этом городе. Расширялся круг моих знакомых среди местных жителей и дачников. Бывало, я раздражалась в магазине или на пляже, обижалась, переживала из-за какого-нибудь глупого недоразумения или недопонимания, но очень скоро отходила и быстро забывала о пережитом. Глупо относиться серьезно к праздности. Здесь жизнь – это пляж, сиеста, мороженое, вечерние прогулки вдоль набережной или по древнему городу.

Итальянцы владеют искусством жить. Только они могли придумать выражение la dolce vita. И, наверное, никто лучше Федерико Феллини не показал нам итальянцев и не рассказал о них. Шумные, импульсивные, противоречивые, поверхностные – слезы горечи и обиды мгновенно сменяются радостным искренним смехом, наивные, но с плутовскими искорками в глазах. На мой взгляд, жизнь для итальянца – это бесконечный карнавал, с масками, шутками, искусственной праздничной атмосферой. Слова, которые Мартин Солли написал о них в книге «Эти странные итальянцы», мог себе позволить только англичанин: «Итальянцы – прирожденные актеры, и вся их жизнь порой выглядит одной длинной пьесой. А поскольку большую часть жизни нам всем приходится проводить на публике, то итальянцы лучше всех научились показывать себя. Делают ли покупки в супермаркете или демонстрируют модели одежды, работают в конторе или регулируют уличное движение, обслуживают клиентов в ресторане или идут на прием к врачу, итальянцы всегда с блеском играют свою роль».[6]

Все это верно подмечено, но не думаю, что англичанин, американец, русский, да все без исключения выстраивают свои отношения с миром без масок, с открытым забралом. Каждый из нас воплощает в жизни тот или иной сценический образ. Одни надевают маску снобизма, другие – брутальности… Маски помогают искусно прятать зависимость от внешних обстоятельств; помогают выглядеть в глазах окружающих благополучным и счастливым, не обремененным проблемами. Почему бы и нет? Итальянцы выстроили свою собственную конструкцию жизни и прекрасно существуют в ней много веков, доведя до совершенства свои сценические навыки. Вот только как мне, straniero, понять и воспринять этот образ, а им – мой, тоже для них необъяснимый и чужой? Я было поверила в образ веселого, жизнерадостного, открытого для общения, обязательного, пунктуального Джузеппе, хозяина компании. Но, к сожалению, после подписания договора он сменил амплуа, и по-своему был прав. После того как документы были оформлены, сценарий поменялся, а значит, поменялись и роли. Я уже не была главным действующим персонажем в его спектакле, и интерес к моей персоне пропал. Позабыты были все обещания – устранить некоторые недостатки в квартире, вывезти скопившийся хлам (который нельзя было назвать мебелью), привести квартиру в порядок к следующему моему приезду. Джузеппе забыл об этом навсегда. Больше года мы с ним по телефону обсуждали проблему, но ни разу он не обмолвился, как и когда конкретно она будет устранена. Наша встреча в офисе компании через год уже не была такой радостной и теплой.

Ни одну хозяйственную проблему в Скалее невозможно решить оперативно и вовремя. Меня затопили соседи сверху. Прошло года два, пока я, наконец, не познакомилась с хозяевами квартиры верхнего этажа. Прекрасная супружеская пара, кажется, из Турина. Я показала им следы протечки, объяснила, что причина в их трубе, старой и ржавой, которая требует замены. Они выслушали меня, обвинили во всех проблемах обслуживающую компанию и через день съехали. После их отъезда я еще дважды вызывала техническую службу, обращалась в администрацию кондоминиума (учреждение с непонятными функциями). И снова столкнулась с тем, что мне обстоятельно объясняли причину проблемы (труба старая, замурована в стене, проржавела), но никто ни разу не сказал, как ее решить. Меня по-прежнему заливают, и я не знаю, до кого мне достучаться, чтобы устранить проблему, а не обсуждать бесконечно причину.

В Москве я никогда не обращаю внимания на окружающих – нет ни времени, ни желания. А в Скалее – в кафе, на пляже, на вечерней прогулке – я словно зритель перед телевизором, не могу оторваться от зрелища, которое транслируется ежедневно, без перерыва. Наблюдать за публикой вокруг – очень интересное занятие. Все итальянцы сами по себе блестящие имиджмейкеры, которые прекрасно освоили исторический курс по овладению и отработке навыков демонстрации себя, своей индивидуальности.

Я стою спиной к морю и смотрю на город, подняв голову. Отсюда он выглядит совсем иначе, чем сверху, со смотровой площадки. Прилепленные к невысоким, заросшим дикой, густой растительностью скалам, старые и новые дома, самых различных архитектурных форм. Справа – величественный, лаконичный, средневековый город. Слева – веселый, легкомысленный, разноцветный, незамысловатый по архитектуре современный жилой массив в обрамлении прекрасного горного пейзажа поднимается ярусами полукруглой формы. Развлекательная жизнь сосредоточена вокруг центральной короткой пешеходной улицы, прозванной «местными» русскими Арбатом (Приложение, фото 5).

Рядом с этой площадью мой скворечник и старый город, к соседству с которым я никак не могу привыкнуть. Почему? Невозможно объяснить. Помню, когда я бродила по Самарканду, Бухаре, Иерусалиму и смотрела на древние улочки, дома, прохожих, спешащих домой с продуктами, мне всегда хотелось их остановить и спросить: как вам живется рядом с древностями? А теперь я бродила по древней части Скалеи и спрашивала сама себя: как мне живется по соседству с древностями?

Если от набережной пересечь федеральную трассу, пройти через парк мимо памятника Второй мировой войне, от piazza Saverio Ordine подняться по многочисленным каменным ступенькам, что напротив памятника Падре Пио (Приложение, фото 6), потом от нижней церкви до верхней, то эта дорога через весь исторический город приведет к руинам замка. Весь путь – это история самых различных вариаций окон, лоджий, порталов и арок жилых домов всех времен.

Сверху просматривается колокольня церкви Мадонны дель Кармель – верхней церкви. В нижней части исторического центра доминирует внушительная структура «Кьеза ди Сотто» (именуемая «нижняя») – оба строения восходят к VIII веку – церкви в честь святого Николая Чудотворца. Считается, что родился святой Николай в Фетхие (ныне территория Турции) в 245 году, умер в 363 году н. э., был похоронен в Демре. На месте его могилы позже воздвигли византийскую церковь. Выходец из богатой семьи, получивший прекрасное – образование, он посвятил свою жизнь людям, оказывал помощь детям, опекал моряков. Теперь он для европейцев Санта Клаус, а для россиян – Дед Мороз.

Мемориальная доска на фасаде здания, что по соседству с нижней церковью, гласит: «Здесь Григорио Калопрезе учил Пьетро Метастазио философии Декарта» (Приложение, фото 7). Григорио Калопрезе, отец современной эстетики, философ, писатель, математик и врач, родился в Скалее в эпоху Просвещения. Его ученик Пьетро Метастазио, автор первых либретто, жил в Скалее в 1712 году. Вот так бы я описала вкратце мой путь с моря домой.

Береговая полоса покрыта отполированной волнами галькой, по цвету и текстуре похожей на мрамор. Пляж из песка и гальки – это особенность Скалеи, уникальное природное явление; я такого никогда не видела и даже не слышала о подобном. Берег с невероятной быстротой может полностью сменить облик. Море сначала наносит песок, а потом смывает его и заменяет галькой. Представьте, вы приходите утром на пляж и идете по песку, а после полудня, возвращаясь домой, ступаете по гальке.

А какое удивительное небо над Скалеей – загадочное, непредсказуемое. Над горами почти всегда висят тревожные, мутные, переходящие в густо-серый цвет тучи, а над морем – голубой купол. Иногда ясным ранним утром или вечером море вдруг обволакивается туманной дымкой, которую будто стрелами пробивают солнечные лучи. В такие моменты невозможно оторваться от картины вокруг – перед тобой словно полотно художника, выполненное в технике сфумато[7].

Всякий раз, наблюдая за небом, я пытаюсь угадать: накроют ли море тучи с гор, испортится ли погода? Однако небо над морем может и само без внешних на то причин неожиданно измениться. Прежде мне казалось, что циклоны приносит ветер, который гоняет тучи по небу, что именно он провоцирует внезапные перемены погоды. Но, возможно, дело все же не в ветре. Здесь я не раз наблюдала, как при полном штиле вдруг со стороны гор к морю подползали тяжелые тучи и обволакивали небо. Вмиг все вокруг преображалось. Цвета приобретали другие, более четкие, насыщенные, глубокие оттенки. Чайки, сбиваясь в стаи, начинали низко кружить над водой. Море становилось тревожным, темным; исчезали горы, погружаясь в плотный туман. Пространство как-то непонятно перекраивалось в объеме, сужалось. Вроде бы ветра не было, откуда тучи? Наверное, они где-то долго собирались в одну общую стаю, преодолевая огромные расстояния, бесцельно блуждали и, окончательно потеряв ориентир, теперь замерли над Тирренским морем, чтобы обрушиться своей мощью на город.