Читать книгу Лабиринт Минотавра. Герои, боги и чудовища - Любовь Сушко - Страница 29

Прекрасна залитая солнцем Колхида,

Там девы чудесны и грозны цари.

Но что это вдруг? Зазвучит панихида…

О темном коварстве и светлой любви,

Слагаются дивные вечные песни.

И где-то в тумане все слушает царь,

О том, как погибнет и снова воскреснет

Прекрасная дева, вещать не устанут.

Внезапно волшебница в этом тумане,

Заметит с усмешкой богиню любви,

И тонет. И тонет она в океане

Страстей, только Гелиос светит вдали.

А где же Медея, куда твою внучку

Уносит во тьме золотистый дракон?

И дивно поют о любви и разлуке

Прекрасные барды далеких времен.

2.

Эрида была нетерпима и зла,

Когда к Афродите внезапно пришла,

– Ты снова с Язоном, зачем тебе он?

Печальная песня грядущих времен.

– Он мил и отчаян, грядущий герой,

Руно золотое мне снится порой,

И я награжу им, поверь мне, царя.

Эрида вздохнула, – пришла она зря.

Сам Зевс с Афродитой не сладит порой,

– Ну что ж, ты увидишь, какой он герой.

Плечом повела и капризно молчит.

Эрида страшна, скучен мир без Эрид.

И вот уж корабль для героя готов.

И он подчинился богине без слов.

3.

Цирцея с Ээтом в ту пору была,

Но брата утешить она не смогла.

– Придут испытанья, мой брат дорогой,

Я видела сон, больше Зевс не с тобой.

– Но разве не с нами наш звездный отец?

– Он слишком далек, и печали венец

Подарят упрямые боги опять.

И сыну Титана едва ль устоять.

И гневно на солнце взирает Ээт,

Что в жизни случится, но сил уже нет.

– Я с нашей Медеей спокойна была,

Пока Афродита сюда не пришла.

– Богиня любви? Ты о ней говоришь?

Она перед нею едва ль устоит.

4.

Но если б Эрида не спорила с ней,

Мы б все становились нежней и сильней.

Богиня раздора свой гнев не скрывала,

Когда об Язоне Афро ворковала.

– Язон, кто такой? – Я не знаю пока,

Но жди для Медеи своей жениха.

Он явится скоро, о брат, мне поверь,

И не было в мире страшнее потерь,

Чем этот нелепый и горький союз.

– Но как избежать? – Я судить не берусь.

– Так значит, повержен Титан здесь опять?

И боги готовы опять пировать?

Молчала Цирцея, и что ей сказать,

Царь будет сражаться с богами опять.

5.

В печали и неге бродила она.

А в милой Колхиде бурлила весна,

Сам Гелиос снова обнимает с небес,

Ей будут покорны и небо, и лес,

Лишь море готово беду подарить

Душа, словно чайка, над бездной парит,

Там тетушка где-то колдует вдали,

Медея живет в ореоле любви.

Когда Афродита заглянет тайком,

В Колхиду, любуясь драконом, руном.

За этой вещицей сюда устремясь,

И хан иноземный, и царь наш, и князь

Могли б о подарке чудесном мечтать,

Да только руна никому не видать.

6.

Лишь дерзкий юнец с Афродитой своей

Собрал аргонавтов, идет все быстрей,

Спокойно взирает во мгле Посейдон

На эту забаву грядущих времен,

Он все позволял Афродите своей,

Язон покорил все просторы морей.

И бродит устало Медея без сна

И грустною думой томится она.

Волшебнице небо покорно и лес,

Но грозное море – шкатулка чудес.

Раскрыть – о появятся чудища вновь,

Ей море подарит Язона любовь.

Она на скале в это утро была,

А даль так туманна, душа так светла.

7.

Но хмурился Гелиос в небе в тот час,

– Несет Афродита погибель для нас.

– Да разве же Ээта юнец устрашит?

– Любого сразит он, лишенный души.

Его ослепило однажды руно,

И всех он погубит, мальчишка шальной.

И снова умчался в туман Посейдон,

Немного виновен и вечно влюблен.

От всех Афродиту готов защищать,

Во мгле на Язона он сморит опять.

– Ну что же красавец, могуч и силен,

Но звезд не хватает на небе Язон,

Медее бы лучше сгодился жених, —

Властитель морей загрустил лишь на миг.

8.

Как царский дворец и огромен и нем.

– Зачем ты явился, Язон, о, зачем,

– Подарит мне власть золотое руно, —

Твердил он, от страсти немой и хмельной.

Да только губительна голая страсть,

Она безрассудна, как дикая власть.

И грозно шипит золотистый дракон.

Но воины снова спешат за руном.

И вот пред царем он стоит в тишине:

– Но если явился сегодня ко мне,

То должен ты поле вспахать, а потом,

Взрасти и сразишься с незримым полком,

А после невесту себе раздобыть,

Чтоб в мире безжалостном гордо царить.

9.

И лишь усмехнулся суровый Ээт,

– Быть может, отступишь? Язон ему: – Нет,

Я столько прошел, и теперь отступать?

И поле он начал уже засевать

Зубами драконов отчаян и нем.

Измаялся бедный царевич совсем.

И молча взирала из башни Медея,

От страсти, нахлынувшей вдруг холодея.

Забыла про дом и не помнит отца,

С Язоном остаться решит до конца.

Богиня исполнит наказы царя,

Старается Ээт испытать его зря.

Беда угрожает герою опять.

Он должен погибнуть, коварен наш царь.

10.

Но кто б с золотым вдруг расстался руном,

Гуляет Язон там от страсти хмельной,

Сама Афродита Медеею вдруг

Предстала, дракон засыпает от рук,

От ласк ее нежных, навеки пленен,

В объятьях богини затихнет дракон.

– Руно забирай, да и дочь прихвати, —

Богиня герою из мрака кричит, —

Я вас догоню. И послушен ей он,

Язон с золотым уносился руном.

О, как же Медея тревожно спала,

Но сладить с богиней любви не могла.

И где-то Цирцея молчала вдали.

Ей тоже хотелось тепла и любви.

11.

Лишь в море открытом очнулась она,

Медея тогда поняла – пленена.

Язон и Руно. Не простит ей отец.

А ей Афродита готовит венец,

Ну что же, до тетушки ближе теперь,

Душа исстрадалась от бед и потерь.

Но как объяснить деду, ей и отцу.

Язон же в объятьях, дриады несут

Любимцу богини такие дары.

Медея молчит в тишине до поры.

– Как страшно коварство богини любви.

И даже Эрида растает вдали,

Помедлив немного, она не смогла,

Медею спасти, так коварна и зла

12.

У нас Афродита, – Цирцея твердит,

И скроется где-то в пучине обид.

В печали Цирцея племянницу ждет.

К ней нынче Медея с Язоном придет.

И знавшая тайны коварных богинь,

Она в эту бездну печально глядит.

– О, тетушка, что же нас ждет впереди?

– Не знаю, дитя, этот путь ты пройди.

Отца задержу, только там, за чертой,

Держись, лишь Аид там пребудет с тобой,

А Зевс с Посейдоном теперь далеки,

Им проще с Язоном, себя береги.

И долго махала волшебница вслед,

Ведь это начало грядущих всех бед.

13.

Цирцея к Аиду устало спешит.

И зря говорят, будто он без души.

В свою Персефону навеки влюблен,

Не то, что наш Зевс или злой Посейдон

– О, грозный правитель, – она говорит.

Смотри, что Эрида в тумане творит.

Легко с Афродитой сцепилась она.

И тает Медея в безумных волнах.

Ты сможешь ее от кошмара спасти.

Прости, что угодно, ее защити.

И лишь усмехнулся устало Аид,

Когда Персефона ему говорит:

– Я знаю, как пусто ей в мире чужом,

И знаю, не любит Медею Язон.

14.

Иначе б Цирцея сюда не пришла,

Какой же жестокой Афро с ней была,

Но если б Эрида забыла о них,

Все скверно: богиня раздора, жених,

Спаси ее, милый, упрям Посейдон,

Не хватит ей силы, коварство кругом.

Вот так же когда-то весь мир ополчился,

Когда ты со мною в свой мир возвратился,

И матушка даже принять не могла,

А я ведь богиней, не девой была.

Медея становится верной женой,

Язон вновь бесстрастен глухой и чужой.

Он к милой царевне, забыв обо всем,

Все рвется в порыве безумном своем.