Читать книгу Кот из разбитого зеркала. Фрагментарный роман - Любовь Сушко - Страница 24
Часть 1 Зеркало в подарок
Глава 21 Всегда есть выбор
ОглавлениеВ доме с того дня поселилось вдохновение.
Алина скоро убедилась в этом, и не только по той небольшой поэме, обращенной к Поэту и гению.
Вдохновение проявлялось во всем. Она перестала грустить, стала улыбаться, все делала с радостью.
Вот такие строки, особенно умилявшие Домового, стали появляться на странице у Алины.
Любая из нас чаровать, ворковать научилась.
Но стоит ли снова в оковы любовь загонять?
Все проще и легче, случилось лишь то, что случилось.
Останется просто простить, и понять, и принять.
Останется с милым, смеяться над ежиком сонным,
И в лес уходить от усталых и шумных людей.
Мы вдруг отдалились, и в городе этом бетонном
Так трудно ответить наивной улыбке моей.
Я стала другой? Ну конечно, и я замечаю,
Тропинкой лесной убегает лисенок в простор,
Прирученный зверь, он на ласки едва отвечает,
И только молчит, и в компьютер уставил свой взор.
Да что эти чары, они так бывают тревожны,
А зайчик мой солнечный снова ласкать нас готов,
– О чем, ты любимый? – О том, что тревожно и сложно,
Пошли же в просторы, там море прекрасных цветов.
Нас волк провожает, резвится в тумане волчонок,
Какая погода, как хочется снова в тиши
Писать нам поэмы, едва лишь проснувшись, галчонок
Упал из гнезда, и спасти мы его поспешим.
Все проще и легче – случилось лишь то, что случилось.
Останется просто простить, и понять, и принять…
Любая из нас чаровать, ворковать научилась.
Но стоит ли снова в оковы любовь загонять?
Когда кот Барс услышал в ее исполнении стихотворение, он удивился, или сделал вид, что удивился.
На самом деле, Домовой в том не сомневался, что это он на Алине свое поэтическое мастерство оттачивал, в том то и дело, что после появления зеркала не только с Алиной, но и с котом стало что-то происходить.
Он начала перерождаться, как когда-то пес Шарик в квартире у профессора, правда, тогда требовалось хирургическое вмешательства, на этот раз с котом было проще. Нет, он давно завидовал Баюну, и ему, конечно, хотелось выдать что-то такое, хотя такое желание он скрывал даже от себя самого порой. Но чтобы вот так творческий процесс прямо врезался в его душу – такого не бывало с ним прежде.
– Это все зеркало, – тяжело взглянул кот, – он из меня какую-то поэтическую размазню делает.
Наверное, ему хотелось, чтобы Домовой пожалел его, но тот жалеть и церемониться не стал.
– И чего ты ноешь, если к тебе какой дар спустился, то радоваться надо, был обычным котом, а теперь вон какие можешь шедевры писать.
– А тебе и правда понравилось, то, что ты с Алинкой насочиняли? – осторожно спросил кот.
– А чего мне тебе врать, и хотел придраться, да вроде и не к чему, – тяжело вздохнул Домовой, словно это и правда его огорчило.
В разговоре с котом и он порой делался таким притворщиком, что просто страшно и смешно на него смотреть.
Тогда осмелев, и после внушения духа понимая, что ему хочется, он твердо направился к Алине.
– Ну, это так были мелочи, а не сочинить ли нам с тобой что-то посерьезнее.
– А что посерьезнее? – насторожилась Алина, – перед ней все-таки Барс был, а не просто Баюн или обычный кот.
– А то и посерьезнее, сон я видел, аккурат про твой город. Причал, тебя на том причале с белокурым и синеглазым парнем, и словно корабль призрак туда причалил.
Алина поежилась немного, хотя этот старый миф она очень любила, и ничего там удивительного не было в том, но она слушала дальше.
– А на корабле том Адмирал, и словно бы забирает он с собой Мастера, а вы провожаете его, с такой тоской. Но они оба обещают вернуться, – вот такой странный сон.
– Я ухожу, но я вернусь, – задумчиво повторила Алина.
– Вот-вот – эта самая фраза мне тогда и приснилась, как щас ее слышу, только это говорил Мастер, и Адмирал вроде говорил. Или Адмирал молчал? Вот знал бы, так запомнил этот сон от начала до конца.
– Да ладно, не важно, а знаешь, что меня поразило в той истории с гением, – он появился на свет через пару месяцев после ухода Мастера – март – май, странно, словно бы душа его перенеслась в Питер и нашла подходящее тело.
– Ленинград, город тогда так назывался.
– Да, конечно, я и забыла, ну пусть в Ленинград – город призрак, словно и не было такого вовсе, а ведь первую половину жизни мы именно с этим городом и прожили.
Но Алина больше не слушала кота, она уже писала странную историю, в которой настоящее переплеталось с тем самым 1940 годом, и снова возвращалось к причалу, где она была, но с кем она там была, из всех ее знакомых не было светловолосого и голубоглазого парня.
Она мечтала о таком, но его не было. Хотя не стоило Барса недоверием оскорблять, он обидится, тогда будет еще хуже.
ВЕРНИСЬ В СВОЙ ДОМ
Вернись в свой дом и преклони колени,
Зажги огонь в камине, стол накрой,
И ожидай в покое и смиренье,
Кого при жизни ты связал с собой
(О. Чертов)
2010
Ты знаешь, а рождение стиха,
Как чувства налетевшие внезапно,
И в урагане чуть дрожит рука,
И хочется с надеждой и азартом
В твои глаза, мой милый, посмотреть
И быть с тобой веселой и наивной,
Но время, всем понятное на треть,
Уносится. Оно неумолимо
Мы в городе, где гордый адмирал
Спасти пытался бедную Россию,
И все не верил, что он проиграл,
И что они внезапно победили.
Вот и причал, где он Голландца ждал
И понял, снова станет Одиссеем,
Пошли туда на тот пустой причал
И в этот мир качнувшийся поверим.
2.
1940
Приходит Анна снова невпопад,
И масло поливает утром странным,
Когда стихи над Мастером звучат,
То боль его терзает неустанно.
Приходит Анна, как она бледна,
И говорит о смерти и о власти.
– Елена, принеси еще вина.
– Моя вина, и боль порвет на части
Был врач с утра, он говорит, что там
В его горевшем теле без остатка
Нет больше жизни, я же все отдам,
Чтоб выжил он, как горько и как тяжко
Нам оставаться, если тот роман
Не будет издан, только тени бродят,
И Берлиоз проходит по стопам,
А он и критика с собой приводит.
3.
Две женщины сидели у огня,
Когда вошел растерянный Фадеев,
– Не надо вам. – Но он просил меня,
И замер лишь на миг у этой двери.
А там такая мука, мрак и боль,
Что ничего живого не осталось.
Елена каменеет – Что с тобой? —
Спросила Анна. —Нет, – и разрыдалась, —
– Я не могу остаться без него,
А он опять твердит мне о Пилате.
Томленье под луной и торжество,
И странный сон. – Ну не терзайся, хватит.
Две женщины сидели у огня,
Когда ушел писатель, не прощаясь,
Войти туда, еще его обнять.
Но замерли, и у огня остались.
4.
Плыла луна за призрачным окном,
И кот шагал отважно по карнизу.
– О ком ты милый? – В городе чужом
Причал и Адмирал, я это вижу.
Там снова двое, отправлялись в путь,
И только тень Летучего Голландца,
Мне надо уходить, но не забудь.
Про наш роман, издай и не сдавайся.
Она вернулась к Анне: – Не могу,
Остаться с ним и так его оставить.
Нет, я не плачу, и себе не лгу,
Но сколько можно перед ним лукавить.
Хлебнули снова красного вина,
Оно сжигало душу без остатка.
– И вот тогда осталась я одна, —
Сказала Анна горестно и сладко.
5
2010
– Ты Мастером меня уж не зови,
Пусть он не будет на тебя в обиде.
Елены нет, в объятиях Любви,
Я вижу горизонт и бурю вижу.
Они опять вернутся в этот час,
Они придут из странствия былого,
И адмирал остался среди нас,
И нам вернет он Мастера, и снова
Спаси его, ведь ты должна спасти
Живи, пока не изданы Романы.
И только кот проказник на пути,
Какой он черный и какой он странный.
6.
1940
И вздрогнет Анна, этот дикий крик.
Охватит тело, атакует душу.
– Елена, что там. – Там его двойник
Явился к нам, мой хрупкий сон нарушив.
– Но что же с ним? – Я не могу войти.
Тогда так тяжело вставала Анна
И шла к двери, чтоб душу отпустить
Туда в простор немой и безымянный.
А март уже ярился за окном.
Весна и новый год, и к жизни новой
Он не вернется, там бокал с вином
И рукопись, о как бессильно слово.
– И это я ему, – она твердит,
Она не плачет, столько их в могиле,
И только птица белая летит
И бьет в стекло, бессильно уходили.
7.
И глыба мрака в массе облаков,
И кони белы, снова в час расплаты
Явился ангел, с ним он не знаком,
И молча уведет его куда-то.
А в доме собралась уже толпа,
Всем надо знать, все видеть захотели,
И лишь вдова бессильна и слепа,
И этот март, и эти птичьи трели.
И столько мертвых душ среди живых,
Что даже странно знать, что мы живые,
Тиран молчит, писатель грозный стих,
И нет ответа, словно все в могиле.
А впереди отчаянье войны,
Как хорошо, что Мастер не увидит.
И только тень, и желтый лик луны,
И глыба мрака – он навстречу выйдет.
8.
– Я ухожу, но я вернусь опять, —
Как странно это фраза зазвучала.
И вот тогда свет перестал сверкать.
И пала тьма на души, как же мало
Нам воздуха, а ведь бушует март.
Как с высоты он ласково взирает,
И лишь луна, она проводит нас
Туда, к могиле, тени замирают.
Скрывая дрожь предсмертной боли вновь,
О чем там Анна в забытьи шептала?
И как понять там день теперь иль ночь?
Кто на скамейке с ним присел устало?
Уходит в мир бессильная жена,
И рукопись всю ночь она листает.
Что хочет там найти, и лишь волна
Отчаянья весь белый свет глотает.
9
2010
Нам это снова надо пережить,
Лет семьдесят пройдет, все изменилось.
И вот роман написанный лежит,
Он издан всеми, подарили милость.
А что же мы? Мы просто тени тех,
Кто и страдал, и жил в иной эпохе,
Нам все понятно, горький плач и смех,
Мы замерли с тобой на этом вздохе.
И надо воплотиться в этот час,
И оживить отчаянные души,
Когда весна придет опять для нас,
Мы вечной тайны больше не нарушим.
Кто на причале с нами говорит.
Там черный кот, от нас не отступает,
И только чайка белая парит,
Пронзительно кричит и улетает.
10.
Иосиф Бродский родился 24 мая 1940 года, через два месяца после ухода
М. Булгакова.
И уходя, мы все придем опять.
Нам вечно уходить и возвращаться,
Чтоб тот роман последний дописать,
Вдохнув порыв весенний – это счастье.
Нет кроме жизни в мире ничего.
И пусть она на полотне романа,
Как глыба мрака – свет и торжество
Нас снова дарит Мастер неустанно.
И вот тогда совсем другой поэт
Ворвался в мир, душа его парила
Над бездной плена, в дыме сигарет,
Он был свободным, и в тюрьме счастливым.
И снова Анна смотрит свысока.
О, как она птенцов своих любила,
– Ты сам не знаешь, милый мой пока,
Какая воля и какая сила
11.
Тебе дана, когда настанет срок.
В Венеции мы встретимся внезапно.
Я ухожу, но я вернусь, – изрек,
Иосиф растворился, беспощадна
К своим поэтам грозная страна,
Зла не держали, были так прекрасны,
И вот опять десятая весна
Ласкает души трепетно и ясно.
И снова возвращаются волхвы,
И в боли и судьбе их свет и милость.
Мы вместе, Мастер, лучшей нет судьбы,
Чем той, какая с нами здесь случилась.
И на причале абрис корабля,
И мы спасем от плена адмирала,
Что нужно нам- родимая земля,
Как много это, Мастер мой, как мало.
12.
Мир стар и нов в борьбе и суете,
Две женщины, любимый их мужчина,
Пилат вдали, и ангел в высоте,
И пусть враги нас в этот час покинут.
Врастая в этот мир и в тот роман
Мы будем жить, чтобы опять вернуться,
Смерть только миг, она всегда обман,
Она мираж, и нам с ней разминуться
Поможет Капитан в ночной дали,
Мы просто в этом море были вместе,
Но мы придем в бессильный плен земли.
И мы сгорим дотла и вновь воскреснем
Только после того, когда была поставлена последняя точка, Алина остановилась и взглянула на кота.
– Ух ты, я прямо запарился, – заявил он.
– А ты чего запарился, ты по клавишам лапами не бил, – упрекнула она кота и усмехнулась, таким забавным он ей показался.
– Не бил, для этого и твои лапы сгодятся, но кто тебе поток посылал и выравнивал его, чтобы ни сучка, ни задоринки, ты не заметила, так, что даже не тормознулась ни разу.
– Заметила, – согласилась Алина, – как на одном дыхании все написалось. Это правда.
– А я тебе и говорю про одно дыхание, а чья это заслуга, Музона твоего, голубушка.
Кот гордо ударил себя когтистой лапой в грудь и замер на миг.
Ну, как тут с котом не согласиться, да и чего было спорить, если на самом деле все так замечательно? Алина прочитала несколько раз это творение, и поняла, что оно сильное и не так плохо, как кажется.
Ну что же, этому можно было и порадоваться.
Тайна зеркала, возможно, не будет раскрыта никогда, но Алина понимала, что оно изменило ее жизнь раз и навсегда, это же понимал прекрасно и кот Б.
