Читать книгу Кот из разбитого зеркала. Фрагментарный роман - Любовь Сушко - Страница 37

Сказано – сделано, боевая команда: девица преклонных лет, кот и черт приступили к делу. По уже знакомой тропинке мы отправились в тот вечер в дремучий лес 21 века в самом центре миллионного города, который когда-то считался третьей столицей, последним оплотом во время бунта бессмысленного и беспощадного, а потом просто стал огромным градом

И вскоре я, по крайней мере, точно убедился в том, что если нам понадобится помощь, то надеяться придется только на тень расстрелянного адмирала, того последнего рыцаря, который пытался, да не смог спасти этот мир, потому что на живых представителей доблестной нашей милиции, которая по заблуждению поэта оказывается нас бережет, мы как-то не очень надеялись. Не было их тут. Они берегли где-то и кого-то в совсем другом месте, были в погоне или засаде, до черт не даст соврать, спрятались от тех, кого они берегли, очень даже хорошо, так, что и днем с огнем не отыскать, а ночью и подавно.

Но мы пока не унывали, хотя по небу шныряли черные тучи, и со звездами и лунным светом в ту ночь были проблемы, но чего нам было бояться, да и терять особенно нечего кроме нервных клеток, которые вроде даже восстанавливаются, а вот найти мы могли прекрасного принца, или неприятностей на свои головы, это уж как получится, и спасти девочку Лену, тоже если получится, или самим вляпаться так, что службу спасения придется звать. В последний момент я прихватил Алинин второй Сотовый для спокойствия скорее всего.

Нынче это странное место, где не так часто ступает не только нога человека, но и лапа кота, и копыто беса, казалось еще страшнее, угрюмее, и когда там раздался свист, такой мощный, настоящий, мы поняли, что если не Принц, то Соловей разбойник нас там встречает точно.

Но я стал себя утешать, ведь по более древней версии кота Баюна, он не даст соврать, Соловей разбойник – это древний волхв, который из леса в этот мир и пришел и жил там, понимая язык зверей и птиц. А они были великолепны, ни один князь не мог бы уровняться с ним красотой и силой. Не потому ли завистливые святоши их так и нарисовали позднее, маленькими да кривоногими. Это был, наверное, Соловей Разбойник

А кого ему было еще встречать, никто больше туда отправляться не собирался. Оглядываясь друг на друга, мы остановились над обрывом берега, утыканного деревьями, которые отпускались все ниже и ниже и теперь были похожи на черные свечи какого-то странного мира, вторгшегося в эту ночь в реальность. Пейзаж именно для фантастического романа.

– Я не пойду дальше, – заявила Алина, забыв о том, зачем мы тут собрались. И кто нас всех сюда, как Иван Сусанин, и завел.

И никто не посмел кинуть камень в нее – остальные думали точно так же, только пока вслух этого не произносили. И, наверное, мы бы так и остались стоять над обрывом, если бы черт не подтолкнул меня, хотя мне не хочется подозревать нашего Макара в коварстве, для своей братии, о людях и говорить нечего, он был очень даже добрым созданием и казался очень человечным. Скажем так, что произошла случайность, если вы верите в случайности вообще, и в то, что они могут происходить между черным котом и рогатым бесом.

Но что бы там не случилось, я кубарем покатился вниз, и хорошо, что во мраке мы не могли всего этого видеть в полной мере. Но мои спутники вероятно мысленно с мной все-таки попрощалась на всякий случай.

Черт бросился за мной, не раздумывая, по принципу: сами калечим, сами лечим, сами бросаем, сами спасаем, и Алине пришлось броситься за ними туда, не особенно задумываясь о том, что в этом мире происходит.

Думать и пугаться можно было потом. А пока то ли падать, то ли лететь, но такое и в страшном сне, если и снится, но не часто.

Правда, летел я не кубарем, а бежала с горы, спотыкаясь и ломая лапы на ходу, молча, как ни странно, хотя мог бы кричать и визжать, но что-то голос пропал.

Сначала мне показалось, что я врезался в дерево, а их на пути моем было великое множество, но я как-то странно умудрился уворачиваться от них, а может это они от меня как-то уварачивались, этого узнать мне так и не придется.

Но потом я почувствовал, что дерево было человекообразным. Призрак, на кого еще можно было рассчитывать в таком месте и в такой час, может быть мой любимый адмирал, видя совершенно безумных девиц (надеюсь их возраст в темноте было трудно разглядеть, и они казались моложе, чем были на самом деле). Но он бросился, чтобы удержать меня от гибели, потому что роман о нем еще не был написан. И как серый волк из сказки, я мог ему пригодиться. Наши мертвые нас не оставят в беде, – мелькнуло в памяти, когда я уже был в объятьях его, и начинал ощущать, что для призрака он больно теплый и живой. Словно каждый день только призраки меня и обнимали. Но дыхание и такой сексапильный голос над самым ухом:

– Так и шею свернуть можно

Они все выдавали совсем другого героя, и с адмиралом можно было попрощаться, что я и сделал с большим сожалением.

Я скорее мог чувствовать, чем видеть, что парень молод и красив, но в такой тьме и старушка были наверняка молоды и красивы.

– И что тебя здесь черти носят, – говорил он немного грубовато, но именно так и привыкла общаться наша молодежь, насколько я ее знаю.

– Но ведь и тебя носят, – невольно вырвалось у меня.

– Я убегал от преследования, – буркнул он.

– А мы видно за тобой гнались, ведь ты прекрасный принц. И далеко тебе убежать не пришлось.

Я вообще привык льстить молодым людям, зная, как им нравится что-то подобное слышать, но этот вроде еще и спас меня, потому каким бы он не был при дневном свете, но комплемент точно заслужил.

И в этот момент среди крон деревьев стала пробиваться луна. Она медленно заливала их своим тусклым светом. Но каким бы тусклым он не был, тьму нельзя было больше назвать кромешной.

И первые кого я увидела рядом, у своих ног был мой любимый черт в этом странном свете – теперь и его можно было разглядеть, хотя подслушивал он и подглядывал видно давно, только пользовался тем, что черного кота в кромешной тьме человеческий взгляд точно не различит. И почти серебристый бес стоял с ним рядом, уткнув руки в боки.

Картина живописная. Но поразили меня не мы сами, а голос над ухом.

Алина с принцем стояли обнявшись, оказывается, вот как луна действует, но мой герой (я пока его еще не называл его принцем) заявил:

– Какой черный кот, и какой серебристый бес.

Алине надо было от него отпрянуть, бежать без оглядки, то, что он не боялся черных котов, и видел бесов, это было знаком, да еще каким, сигналом, но она вопреки всему прижалась к нему еще плотнее, воспользовалась всеобщим замешательством, чтобы на миг стать героиней своего собственного романа.

№№№№№№№№№

Вот такую картину застали мы все и услышали даже его последние слова, у меня слов, как всем стало понятно, не было никаких. И только его напряженное дыхание рядом заставляло так кружиться голову Алинину бедную и бедовую, что я был почти уверен, что они кружатся в вальсе в этом лунном свете. Но сказочница была осторожна, может она боялась наступить на своего любимого кота в таком опьянении. На беса наступить Алина не боялась, потому что он все равно бы увернулся от ее каблука. Да и что бесу сделается, он —то бессмертный.

Но этот лунный вальс уже не забыть до конца дней, чего бы ни было потом.

Любой танец рано или поздно, кончается, этот кончился еще быстрее, чем обычный вальс, потому что пронзительный голос какой-то девицы заставил очнуться всех сразу.

Рядом с нами, буквально в двух шагах, стояла хрупкая светловолосая девушка или девочка, черт его разберет в такой тьме, да и меня это заставило, наконец, отпрянуть от того, кого я сначала посчитал призраком, а потом и принцем прекрасным.

Но он мог оказаться и Соловьем Разбойником в итоге, что мы вообще знали об этих двоих?