Читать книгу Сказки заповедного леса. Там, на неведомых дорожках - Любовь Сушко - Страница 31

Мы уже заглядывали с вами во владения царя Гороха. Это откуда сбежал однажды кот Макар, когда не выдержал он несвободы, в царских хоромах царившей.

Тогда царь Горох загрустил. А чего радоваться, если коты бегут, богатыри то ссорятся, то пируют, соседи грозятся напасть не нынче, так завтра. И нет царю нашему в этом мире суматошном никакого покоя. Это птицы спокойно поют, и звери живут, да и то у них сколько разных забот бывает, а про царя и говорить нечего.

Вот и сыновья у него уже подрастают, и на первый взгляд вроде бы неплохие царевичи уродились. Но это только на первый взгляд.

Недаром видно про царских сыновей такие жуткие сказки складывали, да ужастики рассказывали. Как двое на одного нападали и не только завоеванное отбирали, но и жизнь тоже с собой прихватывали. Царь наш сказок таких знал не меньше, чем мы с вами, только в его времена они еще в жизнь превращались, а жизнь не всегда на сказку была похожа.

О том в своих покоях царь Горох и разговаривал. А с кем? Да конечно с Домовым своим, с кем еще он тогда говорить мог.

Слушал его Домовой Спиря, слушал, аж прослезился от жалости к своему царю, а чтобы как-то облегчить страдания его и отправил он царя в баню.

– А иди-ка ты в баню, там наш Кеша тебя уже заждался давно, смотри, осерчает, не посмотрит, что царь, и спалить в сердцах может – Банник есть Банник, а царский свирепее иных будет.

Согласился с ним царь, хотя мог и обидеться за то, что Домовой его учит. Цари этого особенно не любят. Но разумные вещи говорил Домовой. И Банник царский строг был и капризен, если что не по его, так разбираться не станет, царь или не царь, и быстро то угару напустит, то углем каким запустит, да так, что мало не покажется, хорошо, если жив останешься, а то и уморишься быстро.

Крикнул слуг своих царь – одному в баню идти не хотелось, и засобирался он на помывку. Ведь ничто так хорошо от душевных недугов не лечит, как русская баня. А если Банника не рассердил, так и вовсе счастливым и помолодевшим выйдешь.

По дороге царь вспомнил, что пора бы уже сынов своих посылать за молодильными яблоками, что-то старым он чувствовать себя стал. Впору яблочко отведать да лет двадцать назад вернуть. Пока царевичи пойдут да воротятся в самый раз плоды эти чудесные и пригодятся. Тогда еще раз и жениться можно будет. А пока лучше о том и не думать. Он и не думал – всему свое время.

В бане, его не дождавшись, девицы мылись. Всех прогнал царь. Они так нагими и повыскакивали, верещали, как сороки, то ли смеялись, то ли рыдали, не разберешь, но царь разбираться не стал. Не царское это дело – ждать перед баней. А они не замерзнут – лето на дворе.

Шагнул он туда только вдвоем с воеводой Странником, так тот себя называл. А имя, родителями данное в тайне хранил, боялся, что колдуны его сглазят да изведут. Да куда уж глазить-то было, все беды на него сваливались. И недаром Недоля к нему пристала – хвастун и лжец он был такой, каких бы еще поискать, но не найдешь больше.

И так уж вышло, что он один при царе Горохе удержался. С остальными, разругался наш царь да подальше отправил. А этот все терпел, и даже делал вид, что царские капризы ему по душе. И за это великое терпение и обещал ему царь исполнять кое-какие мелкие просьбы его, так ничего особенного.

Вот и на этот раз, как только начал он парить царя, так между делом и говорит.

– А что царь-государь, если нам Соловья изловить, да на службе к тебе определить, вот бы хорошо было.

И так при этом ласково улыбается.

– Да хорошо-то оно хорошо, – согласился уже распаренный царь Горох, – только не ты ли его ловить собрался. Что же, одобряю, скатертью, как говорится, дорожка, одним словом в добрый путь.

Царь Горох иногда путал русские поговорки, но звучали его путаницы угрожающе. Шутит он или серьезно смерти его желает, сам Банник бы не понял, а воевода и подавно. Съежился Странник, уже пожалел, что разговор он такой завел. А царь видит, что большого желания тот не проявляет, и разозлился пуще прежнего, стал в ярость входить.

– Али мне самому ловить его прикажешь, советников тут развелось пруд пруди, а как до дела дойдет, так беда сплошная и начинается.

– Да зачем же сам, – наконец отозвался Странник, – у нас есть Илья, вон богатырь какой, да он тебе вязанку Соловьев наловит, прикажи только, всех во дворец притащит.

Хихикнул Банник из-за угла, удивляясь тому, как этот ловкач выкрутился, от беды ушел.

– Ну, Илья, так, Илья, – немного успокоился царь Горох.

Он благоразумно решил, что сердце беречь надо, а то так и до молодильных яблок не дотянуть. Сердце у царя давно пошаливало, а теперь уже и не молод.

Как только ушли эти помывщики, так и бросился Банник в лес заповедный. И рассказал он Соловью, который там гостил, хотя жил в соседнем, дремучем лесу, что сговаривался Странник с царем Горохом. И на его поимку скоро Илью из Мурома они пошлют.

Крякнул Соловей, ругнулся на воеводу, прикидывая, как ему лучше голову оторвать. Но понимал Разбойник, что сначала самого себя надо защитить. Илья богатырь настоящий, шутить не любит. И подневольный он, хошь не хошь, а приказ царя хоть и Гороха исполнять надо. Вот такая зараза, как этот воевода, заведется в царстве- государстве, и честным Соловьям хоть и разбойникам больше житья никакого нет.

Долго еще он с Ягой о том разговаривал, а Банник возвращался домой да тихонько что-то себе под нос и насвистывал.

И в лес прогулялся, и Соловья предупредил, теперь и передохнуть можно.

Трудно было царю Гороху с такими помощниками, а кому и когда на Руси легко бывало?

Но утро вечера мудренее, завтра будет день и будет пища, а пока спать всем надо, кроме молодых да влюбленных, только тем не до сна.