Читать книгу Тайна талисмана. Сны о веке золотом. Альтернативная история - Любовь Сушко - Страница 21

Графиня не скрывала своей тоски по князю Сергею. Она поняла, какой важной частью жизни он для нее оказался. И Ники чувствовал в очередной раз себя перед ней виноватым. Но все и время, и люди, и события казались такими неподходящими для их романа.

– Пусть пройдет еще немного времени, – уговаривал он ее, – и если он хоть что-то чувствует, кроме благодарности, то он вернется. Впервые за долгие дни к ним заглянул поэт. Он скучал, и решил посмотреть на те места, о которых так часто говорил ему Евгений.

И он увидел ЕЕ. Она спускалась по лестнице к обеду и улыбалась, а он словно вихрь ворвался в гостеприимный дом.

– Мы говорили о Вас, – услышал он ее голос, и был уверен в том, что ангел спустился к нему с небес.

Он заметил бы ее в любом случае, как и любую юную особу, но она была не просто прекрасна и восхитительна. Ему показалось, что он время повернуло резко вспять, и он снова остается в лицее.

– Не сердитесь, но мне больше нравится Онегин, чем Ленский, хотя вы, вероятно, придерживаетесь другого мнения на этот счет. Смею предположить, что под Ленским вы подразумевали себя.

– Императрица, – прошептал он, совершенно ошарашенный, слушал и не слышал, он не понимал, о чем она собственно говорила, да это было и не важно совсем.

Он заметил, как странно побледнел граф Николай, Анна отвернулась, боясь выдать себя. И только та, к которой обращался поэт, ничего не понимала.

– Почему Вы меня так называете, – немного смутилась девушка, – я знаю, что вы горазды все преувеличивать. Вы сокрушали все женские сердца такими комплементами странными, и хорошо, что я так много времени провела с Евгением, вы не сможете так просто сбить меня с толку.

– Я никого так не называл прежде, – пробормотал он скороговоркой, просто мне показалось, но это все пустое, этого просто не может быть, простите меня.

Он поспешно ушли с графом, не скрывавшим раздражения, в сад.

– Полно, Александр, – вырвалось у того, как только они остались одни, – я бы попросил вас. Кто не знает о ваших бесчисленных похождениях и скандалах, но она невинный ребенок. Оставьте ее в покоя, иначе я вынужден буду.

– Но вы же прекрасно понимаете, в чем дело, граф, – вспылил поэт. – Мне говорили прежде, но я не придавал значения словам. Мало ли у кого есть внебрачные дети, но не спорьте со мной, это не Ваш ребенок, потому что никто в этом мире так не похож на нее. Отчего бы это вдруг?

– Это полная чушь, вы тоскуете и любите ее, и она Вам мерещиться везде, но наша девочка не должна слышать эти глупости. Вы готовы обманываться, и извольте, но не впутывайте в это других.

Его твердости можно было позавидовать в тот момент. Поэт столкнулся с непроницаемой стеной и хорошо видел, что все его слова бессильны и бесполезны. Она не знает даже, что Анна не ее мать, и не дай Бог, если она это от вас узнает, я не перед чем не остановлюсь.

И было видно по всему, что он и на самом деле не остановится.

– Да, конечно, могли бы и заранее предупредить, хотя впрочем, что теперь о том говорить, – он растерянно развел руками, – Вы и дальше будете прятать ее от мира?

– Это вы не можете без того самого мира дня прожить, – усмехнулся граф, – а она там не была и пока не отравлена этой заразой, потому и переживать не о чем особенно. Надеюсь, так будет и дальше. Но я опасаюсь не столько императора нашего благословенного, он был здесь и видел ее, сколько тех безумцев, которые создают разные союзы и уже выходили на площадь.

Он пристально взглянул в глаза поэту, и уже не пытался даже скрыть своей ярости.

– Моя сестра была права, когда с самого начала отделилась от этой дикой толпы.

– Но император сам к вам в гости заглядывает, – усмехнулся поэт.

– Он волен поступать, как ему вздумается. Но не забудьте, вы дали слово, не смущать Лизи туманными намеками и странными комплементам.

– Не беспокойтесь, я никогда не забываю о том, что обещал кому-то.

Поэт вскочил на уже оседланного коня и помчался прочь, и уехал, не прощаясь. Давно он уже не ощущал такого смущения.

Анна удивилась, из окна увидев, как поэт умчался прочь, даже не взглянув на их дом, а граф вернулся в одиночестве.

– Но что же случилось? – спрашивала она.

– Он дал слово, и больше флирта и странных намеков не будет.

– Она расстроилась из-за того, что мы были с ним так резки. Он странно заинтересовал ее, – смущенно говорила Анна. – Это какое-то родство душ, хотя нет никакой гармонии, Думаю, они и часа вместе не провели бы.

– Мы не можем ее все время прятать отсвета. Для слишком многих людей очевидно, чья она дочь. Но скажи мне, есть ли какие-то доказательства?

И тогда Анна подошла к своему столику и открыла одним движением секретный ящик, где хранились ее драгоценности, и вытащила одну из них.

– Вот, – она протянула ему перстень, – это было в пеленках ребенка.

Осторожно, словно это была ядовитая змея, он взял перстень в руки и стал внимательно смотреть.

– Сначала я подумала, что одна из твоих возлюбленных вернула тебе подарок вместе с ребенком, которого ей некуда было девать. И когда ты упрекал меня, мне хотелось швырнуть его тебе в лицо. Но когда я разглядела его с обратной стороны, я увидела вензель императрицы. Его нельзя было перепутать ни с каким другим, и мне все стало ясно. Тот, кто принес нам ребенка, хотел намекнуть нам на то, чей это ребенок. Тогда я и решила избавиться от перстня. Но потом передумала. Он оставался все это время здесь. Не знаю уж почему, – говорила она.

И Николай рассказал ей о давней встрече с императрицей. Как ему хотелось отдать ей этого ребенка и выдать за ее воскресшую дочь.

– Скажи, – спросила его Анна, – а не она ли сама все это и проделала? Может быть все проще, чем ты думаешь?