Читать книгу Время Индиго - Людмила Лазарева - Страница 19

Девушка-атлант была на удивление элегантной: длинные волосы собраны в пучок, выбившиеся локоны свисали, обрамляя лицо, как картину. Со стороны могло бы показаться, что Шани, так звали единственную женщину-преподавателя, играет в куклы или нянчит новорожденного младенца. Вот она положила очаровательного ребенка на кровать. Разница в размерах тела ученика и учителя была слишком огромной. Вот села рядом и стала с ним разговаривать.

– «Антон, расскажи о жизни на Земле. Что ты там видел?»

– «Людей разных. Я их не всегда понимаю, непонятливые они. Если я спрашиваю без голоса, то они не отвечают, будто не слышат мысли. А еще тетя врач сказала, что я немой, недоразвитый и ленивый».

– «Почему ленивый? Это она недоразвитая!»

– «Она глупая, потому что взрослая и мысли читать не умеет. Раньше я думал, что все люди как я или как мой брат Семен. Нам не нужно было слов. Теперь вот пришлось вслух научиться говорить…»

– «Ты видишь мысли?»

– «Конечно. Они облачками вылетают и крутятся вокруг, летают как мыльные пузыри. Если мысли одинаковые, то облачка вместе соединяются. В тучки».

– «Тучки тоже могут соединяться?»

– «Конечно. Мой дядя Олл, знаешь, как я его люблю? Вот так!» – Антошка крепко обнял себя за плечи. – «Дядя Олл мне рассказывал, что когда большие тучки собираются вместе, то получается…. Эг… Эг-ре-гор. Коллективная мысль. Она может жить отдельно».

– «Ты видел эгрегоры?» – удивлению девушки не было предела.

– «Видел. Совсем недавно. Меня в церкви крестили. Дядя Олл крестик купил, а бабуля плакала и шептала про себя: „Спаси и сохрани. Спаси и сохрани“. Ты не думай, от счастья это было. Я знаю! От горя у людей аура другая становится. Рванная, темная, некрасивая».

– «Какой он, ваш эгрегор?»

– «Он светится. И есть везде, где люди молитву читают, или просто думают об одном и том же. Он окружает человека и дает защиту. Но защита действует только тогда, когда в нее верят».

– «Тучки-эгрегоры все одинаковые?»

– «Нет, конечно. Всякие есть. Иногда между ними молнии сверкают. Люди тогда ругаться начинают или войну объявляют. Во время таких гроз многие от горя плачут. Слезы, как капельки дождя в травку падают».

– «Малыш, откуда ты это знаешь? Что ты делаешь, чтобы увидеть эгрегоры? Научи».

– «Я еще маленький, не могу сказать откуда. Просто вижу. Вот вырасту, обязательно объясню или научу».

– «Расскажи еще о жизни на Земле».

– «Мы недавно с братиками в кино были».

– «Кино. Что это такое?»

– «Туда люди ходят и смотрят на большой экран, где жизнь показывают, которую потрогать нельзя. Фантазию человеческую, как взаправду… Кино было страшным, потому страхи вместе собирались и плыли тучками вокруг, густели. Сеня сказал, что это фильм-катастрофа. Там в небоскребы большого города Нью-Йорка врезаются вражеские самолеты. Дым! Крики! Ужасы разные», – Антошка посмотрел в глаза собеседницы и заметил в них испуг. – «Мне это не понравилось, честно, честно. Зря только денюжку потратили. Давай не про кино, а про жизнь которую можно потрогать. А еще я видел море! Купался, нырял! Дельфины мне спины подставляли и плавать учили. Я на них катался, а Сеня рядом плыл. Знаешь, как красиво море на закате?»

– Знаю, – печально вздохнула вслух Шани. – Хочешь, я покажу тебе мою Атлантиду?

– Хочу, -Антошка не сразу перешел на звуковую речь. Далось это с некоторой задержкой. Необходимо было перестроиться.

– Держи, – в руках ребенка проявился радужная сфера. Пульсирующая точка сверкала глубоко внутри. – Как ты думаешь, что это?

– Шарик, – малыш посмотрел в него близко-близко. – Красивая она, Атлантида. Большая. Сколько чешуек-слоев назад это было? Скажи, почему ты здесь, а других атлантов время проглотило?

– «Эгрегоры и у нас были разными», – Шани вновь перешла на мысленную речь. – «Так получилось, что Атлантида ушла под воду. Исчезла. Почти так же, как исчезли в твоем фильме-катастрофе небоскребы».

– Не плачь! Не плачь, я чувствую, мы с тобой из одной тучки. Будь моей сестренкой. Или мамой… Я маму хочу…