Читать книгу Наездница. Сожженная тобой - Людмила Райот - Страница 14

Глава 14. Дочь дивного народа

Оглавление

Мы продвигались вперед также медленно, как и раньше – Брукс берег коня и не пускал его рысью, но теперь ехать стало куда теплее и… интереснее. Волосы вставали дыбом лишь оттого, что нахожусь так близко к малознакомому мужчине, а уж от самого ощущения этой близости…

Перед глазами все плыло и полыхало. Двухцветный пейзаж – выше линии горизонта серый, ниже зеленый – мерно колыхался в такт шагам лошади и моему дыханию. Ритм вдохов-выдохов сбился и никак не хотел приходить в норму, я то задыхалась, забывая глотнуть воздуха, то жадно поглощала кислород. Голова шла кругом.

Стало тепло, почти жарко. Стоило Бруксу сесть позади меня, и я чуть не сгорела в огненной волне страха и возбуждения. Он не только окунул меня в пучину сильнейших эмоций, каждая из которых вызывала учащение сердцебиения и безумную гонку крови в венах, он при этом грел мои озябшие конечности своим телом. Даже то, что его рубашка была совершенно мокрой, не делало его менее горячим.

Берейтор сидел ко мне вплотную: руки обнимают с двух сторон и поддерживают повод, спина к груди, колени к коленям, пах… нет, об этой части туловища я настойчиво пыталась не думать, но именно она снова и снова приковывала мое внимание. Ноги и промежность никак не могли привыкнуть к отсутствию седла. Все терлось и соприкасалось: я о Брукса, Брукс о меня, мы оба – о спину лошади…

Это была катастрофа. Настоящее мучение, еще более мучительное оттого, что оно было приятным. Сладкая, медленно сводящая с ума пытка, которая, учитывая расстояние между Ньюбриджем и городом, грозила растянуться на целую вечность.

Нужно начать беседу, иначе… я не знала, чем все это могло обернуться, но ощущения внутри меня росли и крепли, грозя обернуться чем-то неконтролируемым.

– Где ты научился зашнуровывать дамские корсеты, Брукс? – стараясь придать голосу равнодушие, спросила я. – В «Золотой треске»?

При одном воспоминании о шлюхах, обитающих в таверне, сердце скрутил приступ ревности. Как часто он пользовался их услугами? Или, может, тренировался на дочках прежних работодателей? У куртизанок-то и расшнуровывать нечего. Все напоказ.

– На платьях сестры. У нас не было средств на гувернантку. Иногда приходилось помогать ей.

– Сестра? – я немного оттаяла. После упоминания бедности, в которой рос Адам, мне стало неловко. Я ведь действительно ничего не знаю о биографии тренера – ни из какой он семьи, ни откуда родом. Только то, что он очень сильный, любит лошадей и умеет постоять за себя в драке. – Старшая или младшая?

– Младшая.

– И где она сейчас? В Порт-Рэше? Или Дублине?

Адам помолчал.

– Она погибла. Упала с лошади, обучаясь конкуру.

Всю истому сдуло с меня. Я забыла, где и в каком положении нахожусь, забыла об обнимающем меня слуге и его непозволительной близости. Грудь сдавили горечь и сострадание. Я не сразу нашла, что сказать: все нормальные слова после такого признания просто вылетели из головы.

– Ты учил ее?.. – наконец спросила я.

– Да. Сейчас ей было бы столько же лет, сколько вам.

Вот как… Что-то произошло со мной при этих словах: все препоны и заслоны между нами моментально рухнули, я смела их одним движением мысли, легкомысленным решением, желанием чувствовать и понимать его.

Позволила себе быть равной ему, и на меня обрушилась боль, скрывающаяся за немногословностью Адама. Я тоже познала смерть близкого человека – но мама ушла очень, очень давно, и я давно успела смириться с этим. Здесь все было иначе. Его потеря никогда не сравнилась бы с моей – ее поджигало едкое чувство вины. Сразу вспомнились слова, сказанные при первой встрече: «Я не обучаю девушек прыжкам» и мое собственное, твердолобое упрямство на пути к цели. Сама того не зная, упорствуя и проявляя ненужный героизм, я снова и снова возвращала его к случившемуся.

Конечно, я не стала извиняться перед Бруксом, просто тактично помолчала. Какой бы ни была младшая сестра Адама, она уже много лет лежит в земле, и никакие разговоры не способны вернуть ее к жизни. Я и так сделала многое: открыла шлюзы в душу Брукса, и застарелая печаль тренера наполнила меня доверху, а ему, надеюсь, стало хоть немного легче.

– Мы росли не в Ирландии, а в Лондоне, – он сам продолжил рассказ после паузы. – Матери не стало, когда мы были еще детьми, и я заботился о сестре. Подрабатывал жокеем и даже начал зарабатывать… Но пять лет назад я завязал со скачками. Уехал из столицы и впервые устроился тренером для лошадей.

– Ты участвовал в скачках? – угомонившееся было любопытство снова подняло голову. Я даже посмотрела на него через плечо, так хотелось увидеть лицо слуги в момент ответа. Каждый факт из жизни Брукса вызывал во мне дикую жажду открытий: рассказывай больше. Еще больше! Этими камушками осведомленности я выложу тропинку к твоему сердцу.

– Даже побеждал, – усмехнулся мужчина. – Что, по мне не скажешь?

– Скажешь, – стушевалась я. В том, что он когда-то работал жокеем, не было ничего удивительного. Человек, умеющий тренировать лошадей для скачек, должен знать этот спорт от и до…

Но то, что он побеждал, а потом по своей воле вышел из игры…

В мире скачек ходили огромные деньги. Когда мамы не стало, отец нашел ее родовому поместью новое применение: купил нескольких лошадей с прекрасной родословной и занялся разведением элитных рысаков. К нынешнему моменту доходы от продаж коней вывели его на уровень одного из самых влиятельных пэров Англии…

Брукс вполне мог сколотить небольшое состояние, останься в профессии. Вместо этого он ездил по поместьям и выслушивал капризы бездельных аристократов.

– Но почему ты бросил скачки? – я заглянула ему в глаза, которые снова подернулись дымкой грусти и отстраненности. – Из-за ее смерти?..

– Потому что пришла пора, – он ушел от ответа, но я и так уже все поняла. Попыталась сложить в уме все названные мне цифры и разгадать еще одну, мучившую меня тайну, но так и не преуспела. Права Алисия – надо было больше учиться, а не скакать верхом!

– Сколько же тебе лет, Брукс?..

– Почти тридцать.

Тридцать! Я повторно взмокла. Отвернулась от него и вцепилась в гриву коня, чтобы не съехать набок. Он ведь и правда совершенно взрослый, чужой, незнакомый мужчина… Чем я могу понравиться ему? Что я могу ему дать?..

– Нужно было раньше догадаться, что ты британец, – буркнула я, глядя прямо перед собой. – У меня с ними никогда не складывается.

– С кем, например? – пришла его очередь удивляться.

– Ну, во-первых, с женой Годвина. Мы с ней с самой первой встречи не в ладах. Еще, конечно, с моим…

– Женихом?

Я чуть не подавилась следующим словом. Хотела сказать «отцом», но Брукс… Этот наглый, заносчивый тип… Я окончательно замкнулась и отстранилась. Слухи, разносимые персоналом усадьбы, уже порядком достали! Есть ли в Ньюбридже хоть один человек, который был бы не в курсе моей несчастной помолвки?!

– Насчет него не знаю, – сухо выдавила я.

– Почему же?

– Мы с ним никогда не виделись.

– Но когда-нибудь ведь увидитесь? – настырный тренер никак не отставал, и я вскипела, отодвинувшись от него настолько, насколько возможно в условиях одной лошадиной спины.

– Где ты берешь эти сведения, Брукс?! Нашему браку с Кавендишем не бывать! Моя помолвка – всего лишь ошибка. Тебе ясно?

– Яснее ясного, госпожа, – берейтор хмыкнул.

– И если ты продолжишь так давить на меня руками, я…

– Что, госпожа? Прогоните?

Брукс опустил поводья и конь остановился. Почувствовав свободу, животное тут же обернулось и скосило на меня черный глаз. В нем явно читалось неодобрение, жеребец абсолютно точно знал, по чьей вине ему приходится везти двойной вес – врагов я наживаю только так.

– Не прогоню, пока сам не уйдешь, – сказала я после паузы. Расслабилась и обмякла, прижавшись к Бруксу еще теснее. – Я больше не смогу тебя лишиться…

В его руках было тепло, приятно и надежно, а я так устала воевать… Эх, если бы эта поездка никогда не заканчивалась! Под темнеющим небом Ирландии не было никого, кто мог бы увидеть нас и осудить. Наши различия остались вблизи Ньюбриджа и Порт-Рэша, а на пустынной равнине между ними образовалась территория свободы, ветра и тишины. Они стирали правила и традиции, помогали скинуть шелуху внешнего и такого неправильного.

Адам все понял верно. Одной рукой взялся за повод, а другой обнял меня за талию. Его ладони были не похожи на изнеженные кисти Джеймса, Годвина или даже дворецкого Джозефа. Они знали физическую работу, были гораздо шире, их покрывал загар и небольшие пятнышки въевшейся грязи. Еще недавно я бы брезгливо сморщилась при виде рук простолюдина на серо-жемчужном платье, теперь же меня охватил восторг. Лишь в одной этой детали крылась сумасшедшая, сводящая с ума мужественность.

Закат угасал, и наступало время волшебства. Над равниной поднимался туман, скрывая очертания впадин и холмов. Я только сейчас заметила, как сильно мы углубились в поля – тракт остался далеко позади… Впереди притаилось нечто неизвестное. Одинокие деревья торчали из беловатой пелены тумана, тянулись ввысь черными сучьями ветвей. Кое-где проступали послания людей прошлого – очертания массивных глыб, бывших некогда надгробными камнями.

Если и была глупость, способная сравниться с моим приездом в Порт-Рэш, то это вечер, проведенный среди кромлехов и гробниц. Именно тогда, когда ночь уже распростерла крылья на излете. Именно в туман. Нет, на этот раз меня пугали совсем не призраки. Среди сумеречных холмов можно встретить кое-кого похуже: Дуллахана12, баньши13 или вообще угодить в страну Грез. Хотя с Бруксом я была бы не против даже такого путешествия.

– Почему мы сошли с дороги?

– Так короче. Быстрее доберемся до дома.

– И ты не боишься заходить в холмы? Разве не слышал, что под ними – Навь? Дивный народ только и ждет, как бы затащить к себе какого-нибудь милого англичанина, – попыталась пошутить я.

– Не боюсь. Со мной одна из их дочерей.

Я не сразу поняла, что он сравнивает меня с эльфами. Вид мой и правда наводил на мысль о диковинных существах, должно быть. Прическа была непоправимо испорчена, ноги затекли от непривычной позы – без седла поездка верхом воспринималась совсем иначе, мокрая куртка под попой сбилась какими-то буграми… Я подвигалась и почувствовала прилив тепла в животе, от которого перехватило дыхание. Кровь живее побежала по конечностям, сконцентрировалась в области паха.

Потустороннее тут же перестало меня волновать. Сама не понимая, что творю, я поерзала, стремясь найти подходящее положение, но от этого стало только хуже. Промежность отозвалась новыми всплесками приятной тянущей боли, странной и жадной… заставляющей двигаться еще и еще…

– Что вы делаете, мисс? Вам неудобно?.. – низкий голос Брукса еще больше распалил меня. Оперевшись руками о колени сидящего позади мужчины, я наклонилась туловищем вперед, чтобы усилить трение паха о намокшую ткань подстеленной куртки, и прошипела сквозь зубы от накативших ощущений. Сжала ногами бока коня и сделала пару резких толчков вперед.

Жеребец сорвался с места, и меня откинуло к спине Брукса, унесло в вихре ветра и восторга.

– А-а-а-а… – застонала я, широко открыв рот и откинув голову на плечо напрягшегося берейтора. Между ног распустился огненный цветок наслаждения, усиливающийся с каждым ударом плоти о спину сорвавшегося в бег коня. В горле было сухо, будто я не пила целый день. Целую жизнь.

Брукс выругался и натянул поводья, пытаясь остановить сошедшее с ума животное, и когда тот наконец замедлил шаг, бросил их и с силой прижал меня, так что ребра затрещали, накрыл ладонью беззащитно выгнутую шею. Он тяжело дышал.

– Больше никогда… НИКОГДА так не делай, ясно?!

Я его почти не слышала. Перед глазами мелькали пятна света, почти угасший закат взорвался ослепительным алым сиянием, заполнившим всю долину отблеском нереального… Я попала в Навь.

Не переплывая моря и не заблудившись в тумане, я все-таки угодила в запредельный мир. Просто сидя рядом с Бруксом, прикоснулась к вечному.

12

      Дуллахан – злобный дух в ирландской мифологии: страшный всадник на черном коне, несущий голову у себя под мышкой («Всадник без головы»)

13

       Баньши – женщина–призрак, плач и стоны которой предвещают скорую смерть.

Наездница. Сожженная тобой

Подняться наверх