Читать книгу Кубанский шлях. Исторический роман - Людмила Рогочая - Страница 11

Ночь беглецы пересидели под плетнём, а к утру суховей прекратился, и они двинулись в путь. Фрол, стеная и охая, опирался на выломанную из ограды палку. Долго так блуждали по степи. Начался сентябрь, но знойный воздух переливался прозрачными струйками, как в разгар лета.

– Степь…. Ни кусточка, ни лесочка…, – шептал Фрол, еле передвигая ноги.

– Нет, Фролка, гляди-ко буреет какая-то полоса…

– Да это камыш! – Фрол посмотрел вдаль, – значит, река там. Как на Дону! Если вода – обязательно камыш или рогоз.

Несмотря на усталость, двинулись быстрее: не терпелось хоть какой-то перемены, какого-то, пусть промежуточного, конца их трудного пути. Поднялись на небольшое возвышение, и перед их взором предстало четырёхугольное укрепление16, состоящее изо рва и двух валов, внутреннего и внешнего, густо поросших бурьяном – видно, уж с десяток лет укрепление пустовало – кое-где на валах торчали кривые деревца и кусты боярышника.

Обойдя редут справа, Степан и Фрол, наконец, увидели синюю гладь спокойной степной реки в золотистом обрамлении пышного осеннего рогоза и редких низкорослых деревьев.

– Гляди, ракита? У нас тоже она растёт, только кустами. А тут деревца! – воскликнул Фрол, – отдохнём?

– А что ж не отдохнуть! Сядем под ракиту, в тень. А то идём, идём, сами не знаем куда. Бабушка сказку одну баяла. Царь как-то приказывает Ивану-дураку: «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что….».

– Я тоже слышал эту сказку, когда дитём был. Про нас с тобой, – засмеялся Фрол.

– А вот река какая….

– Да, не Дон.

– Об этой реке, видно, говорил Павел: невелика собой, и течение медленное. Название какое-то смешное. Ея или ЕЯ. Чья? Ханская, наверное?

– Вод, земель, лесов ничьих не бывает. Всё, конечно, Богово, а ещё царское, барское, ханское, – вздохнул Фрол.

– А как же воля? Мы ищем, а её нетути. И когда будет, неведомо.

– Земли, воды, простора много – нескоро хозяева доберутся сюда. Показакуем ещё. Нам бы только осесть где-нибудь. А то, как степняки, кочуем, только те на лошадях, а мы пешком. Слушай, Стёпа, есть хочется, – вздохнул Фрол, – что там у нас осталось?

Степан заглянул в мешок.

– Хлеба немного. Три луковицы. Щепотка соли, – порылся в карманах, – тёрна горсти две.

– Да…. Мясца бы…. А переправляться через эту Ею как будем? Ты плавать-то умеешь?

– Сороть переплывал. Она чуть шире этой речки. А ты?

– А где я рос, таких рек не было. Плавать не умею.

– Ну, думаю, речка неширокая, неглубокая – переправимся, – успокоил Фрола Степан, – хотя, не зная броду…

Он посмотрел по сторонам.

– Нам бы бревно какое. Но тут, вишь, деревьев нет, ракитки совсем тоненькие… Главное, чтоб одёжа да мешки не промокли. Придётся, видно, вязать плотик.

– Из чего, Степан? Сам говоришь, что деревьев нету.

– Да, хоть из рогоза. Смотри, его сколько! Нарубим сухих стеблей и свяжем его листьями.

– Как у тебя всё просто получается! Нарубим, свяжем… – Чем нарубим?

Степан рассмеялся:

– А сабли на что? Вот и пригодятся. Давай, поднимайся!

Вынули из ножен сабли, примерились. У Степана дело сразу пошло споро, весело.

– Одним махом семерых побивахом! – приговаривал он с улыбкой.

– Ерой! Аника-воин! – ухмыльнулся Фрол и сам попробовал рубить. Но толи замахивался не так, толи силы много в удары вкладывал, не получалось так ловко, как у Степана.

– А ты говорил, небольшая наука, помнишь, у Павла?

– Да, – согласился Фрол, – поучиться надо.

Вскоре плот был готов. Поставили на него имущество. Степан стал снимать одежду.

– А ты что стоишь, Фрол? Раздевайся!

– Ай, не робей, воробей! – скинул кафтан Фрол, оголив красную, покрытую струпьями спину.

Холодно, но иначе никак. Осторожно вошли в воду, толкая впереди себя плот. Следом за ними шагнул в воду пёс и поплыл, разбрасывая во все стороны брызги. Дно было илистое и мягкое, покрытое лоскутами водорослей. Отошли шагов на двадцать, как дно ушло на глубину.

– Держись за плот и помогай себе ногами, толкать буду я, – проговорил Степан и ускорил движение. Мимо проплывали удивлённые выдры.

– А вот и еда! – заметил Степан.

– Какие-то крысы, бррр…

– Нет, это выдра, по-нашему поречня, обжарим на костре, пальчики оближешь!

Вытолкали плот на сушу. Этот берег был более пологий. Оделись, подобрали место для стоянки и решили разжечь костёр, чтобы согреться.

Слышат вдруг: словно кто-то чавкает, и так близко-близко. Глянули: выдра сидит на кочке! Сучит передними лапками и на них как будто смотрит. Сидят они, не шелохнутся, а ружье далеко-то. Как тут быть? Шевельнуться, ружьё взять нельзя: уйдёт.

Тут выдра воду раздвинула бесшумно, поплыла, точно не она, а кочка под ней движется, и к берегу приближается. Схватил Степан ружьё, быстро приложился к нему, хотел было выстрелить, да не в кого. Выдры уже нет, – отвесно нырнула она в реку, как гиря… И видят они – на воде треугольником рябь расходится и к ним, вроде, идёт… А впереди виднеется тёмное пятно. Жук, что ли, водяной или крыса? Непонятно. И затихло всё – вода опять, как зеркало, гладкая. А выдра на берегу уже сидити что-то в зубах держит. Степан тихонько на неё ружье навёл… Пёс залаял – выдра моментально исчезла в реке.

– Эх, ты, охотник, – потрепал собаку за ушами Степан, – из-за тебя добычу упустили. Ну, ладно, её много, непуганая живёт. Выйдет какая на берег ещё, поймаем. А в воду не полезем. Я до сих пор не могу согреться от переправы.

– Гляди-ка, Стёпка, ещё одна! – встрепенулся Фрол.

Действительно, по берегу медленно и неуклюже двигалась крупная выдра. Спина её сильно горбилась. Тяжёлый хвост волочился – на суше она, видно, потеряла быстроту. Вполне можно поймать. Пёс залаял и бросился на зверя. Он лёг на спину и стал отчаянно защищаться от собаки своими мощными клыками и сильными лапами с острыми когтями. Если бы приятели не подскочили к ним, то неизвестно ещё, на чьей стороне была бы победа.

Через некоторое время Степан и Фрол сидели у костра и ужинали мясом, бросая косточки собаке.

– Ну, как? – поинтересовался Степан.

– Очень съедобно. Первый раз ем, как ты говоришь, поречню.

– Слава тебе, Господи, за пищу. Мясо нежное-то какое, а?

– Да, вкусное, – согласился Фрол.

– Слышь, верещат. Они, поречни.

Фрол прислушался. Действительно, от реки шёл треск и резкий тонкий свист.

Довольные приятели затушили костёр и стали готовить себе ночлег. Сегодня спать будут «на перине» из рогоза. Собака, несмотря на сытость, умчалась гонять выдр. Фрол позвал её пару раз, и, не дождавшись, подложив мешок под голову, растянулся животом вниз на подстилке. Глаза слипались. Через короткое время Степан услышал его посапывание. Сам Степан ещё долго разговаривал со Степанидой, но, в конце концов, тоже уснул.

Старый бирюк рыскал в поисках пищи. Еды вокруг было много, но силы уже не те, их хватит разве что на зазевавшуюся мышь-полёвку. И вдруг до его притупившегося обоняния донёсся запах крови и ещё чего-то аппетитного. Он потрусил на запах.

Степан проснулся от резкой боли в плече. Он почувствовал зловонное дыхание зверя и увидел пару огоньков его жёлтых глаз.

– Волк, – ужаснулся Степан. Хотел было закричать, позвать Фрола, но язык не ворочался. При свете луны он разглядел у самого своего лица страшную морду дикого зверя.

И тут появилась собака. Она злобно зарычала и схватила волка за заднюю ногу. Он бросил жертву и повернулся мордой к врагу. Грянул выстрел. Это проснувшийся Фрол не растерялся, благо ружьё лежало рядом с ним, и убил хищника.

– Кровь, мясо учуял, – пояснил появление волка Фрол, – хорошо, что бирюк. А если бы стая?!

– Думал, мне уж конец настал! Прямо к горлу! Но какая же псина – умница!

– Молодец, молодец! – Фрол первый раз погладил собаку.

Степан пришёл в себя. Потёр прикушенное плечо.

– Ничего, сквозь одёжу неглубоко.

– Тебе повезло, что старый он. Зубы слабые. А то бы горло перекусил-то.

Степан, повернувшись к собаке, приласкал её:

– Спаситель мой. Товарищ верный…

– Что ж он у нас без клички? Давай, так и назовём его – Верный.

– Пусть будет Верный. И ты, Фрол, первый друг мой. Да возблагодарим Матерь Божию за Спасение – торжественно произнёс он и, крестясь, прошептал молитву. Затем, по своему обычаю, Степан поцеловал крест, достал заветный образок и, его также целуя, молвил:

– Благодарю и тебя, ладо моя, Степанидушка, охранительница моя.

Фрол лукаво хмыкнул в бороду.