Читать книгу Осколки разума - М. Ерник - Страница 5

В понедельник, последний день октября, Лариса Сергеевна Елагина объявила всем мужикам холодную войну. Начало дня не предвещало ничего особенного. Завершив утомительный переход дом – институт, Лариса с удивлением обнаружила, что в комнате никого кроме Криводоева нет. Валерий Иванович был подозрительно строг. Он не стал изливать свои утомительные, пропахшие нафталином комплементы, а сразу вручил ей рукопись протокола заседания отдела. Но, что было оскорбительнее всего, он назначил ей срок завершения работ, сопровождая словами: «Чтобы этот пустяк не занял у вас весь рабочий день». Но самое страшное таилось ещё впереди: сделав паузу и выждав, когда Лариса приступит к работе, он неожиданно предложил ей по окончании работы написать объяснительную записку о событиях прошедшего четверга. Чтобы окончательно доконать Ларису, Криводоев добавил, что такие же объяснения он потребует от других участников дебоша, не исключая и Брагина.

За прошедшие дни рана, полученная в тот четверг, стала мало-помалу затихать. И вот Криводоев вновь разбередил старое, заставив Ларису пережить всё заново. Волна ненависти ударила в голову Елагиной. Прежде всего, это была ненависть к Брагину. Она не сомневалась, что этот расскажет всё. Если уже не рассказал! Не лучше Чуклин. Подлец, который бросил её в тот тяжёлый момент, хотя обещал отправить домой на такси. И за все выходные ни весточки, как будто ничего не произошло! А каков Криводоев?! Старый козёл, любитель «клубнички»! Он сознательно затеял это разбирательство, чтобы посмаковать в постели на ночь глядя. Старый извращенец! О Геклере, по обыкновению своему, она не вспомнила. Как мужчина, он для неё не существовал.

Лариса и раньше была не высокого мнения о представителях мужского пола. Но сегодняшние события переполнили чашу терпения. Вступать в открытую конфронтацию с половиной населения земного шара не было ни сил, ни возможности. Поэтому Лариса Сергеевна Елагина решила объявить мужикам холодную войну. Никакого плана или стратегии ведения войны у неё не было. Война заключалась в том, что лицом и всем своим поведением Лариса показывала, что она в состоянии холодной войны.

Протокол давался с трудом. Мысли были в том злополучном четверге, заставляя Ларису кипеть от негодования и делать ошибки в каждом слове. Всюду мелькало ненавистное имя Брагина. Да ещё нестерпимое, томящее душу ожидание, что сейчас откроется дверь и появится или Брагин, или это ничтожество Чуклин. Дверь открылась только после десяти часов. На пороге появились Чуклин с Геклером. Маковецкий, говоря в пятницу о том, что Чуклин похмеляется, был совершенно прав. Он ошибся только в одном. Чуклин похмелялся не только в пятницу, но и все последующие выходные. И сейчас он имел внешность, вызывающую сострадание, но, разумеется, только не у Ларисы. Геклер, прячась за спиной Чуклина, старался быть как можно менее заметным. На самом деле он пришёл довольно рано. Настолько рано, что даже видел, как Елагина пересекла порог института. Опасаясь остаться один на один с Елагиной, пусть даже и в обществе Криводоева, он стоял на улице и ждал хотя бы кого-нибудь, или Чуклина, или Брагина, или Маковецкого.

Криводоев встретил обоих холодным пронизывающим взглядом. Он даже не ответил на их приветствие. Он усадил обоих за столы, вручил по чистому листу бумаги и заявил:

– А теперь, господа, мы с вами напишем сочинение на тему: «Как я провёл день двадцать седьмое октября». И я очень попрошу друг у друга не списывать.

Понадобилось ещё немало времени, чтобы помочь Чуклину вспомнить, что за день был двадцать седьмого октября. Когда же, наконец, это прояснилось, оба посмотрели на Ларису, один мученическим, другой виноватым взглядом. Елагина, разумеется, не желала их видеть. Не получив женской поддержки в таком щекотливом вопросе, оба принялись выковыривать остатки воспоминаний из своей памяти. Этот процесс трудно было бы назвать творчеством. Скорее это была неизбежная, но от этого не менее грязная фальсификация истории. Только около одиннадцати часов в отделе появился Брагин. Лишь теперь все осознали, что такой поздний приход для него совершенно не характерен, и что следует ожидать очередных сюрпризов. Может по этой, а может и по иной причине, Криводоев встретил Брагина не так строго.